***
Спустя несколько часов. Микки резко распахнул глаза. Его кто-то потрепал по руке, чем вырвал из и так чуткого сна. Его тело онемело, а левого плеча он и вовсе не чувствовал. Парень сжал пальцами переносицу и, наконец, смог адекватно оценить сложившуюся ситуацию: он находится в больнице,а рядом с ним, точнее — на нем, спит Мэнди. — Хэй, он очнулся, — шепотом произнесла Фиона. Она стояла возле Микки, сложив руки на груди. Её лицо, как и лицо Мэнди, было опухшим, а сама она выглядела так, словно не спала уже целую вечность. — Пускай,она еще немного поспит, — так же шепотом ответил Микки, косясь на сестру. — Конечно, — ответила Фиона, положив руку на правое плечо Микки, — спасибо. — За что? — удивленно спросил Микки. — Ну, хотя бы за то, что отправил Йена домой, — пояснила Фиона. Уголки её губ еле заметно взлетели вверх. — А с ней что? — серьезно спросил Микки. Фиона в ответ лишь отрицательно покачала головой, слабое подобие улыбки тут же сползло с её лица. — А ребенок? — С ним все в порядке, — ответила Фиона. Она еще несколько секунд смотрела на спящую Мэнди, а затем развернулась и исчезла за дверью. Микки вытащил телефон и набрал Йену сообщение: «Он пришел в себя». Микки надеялся, что Йен поспит еще несколько часов, а затем проснется и приедет в больницу. Однако через двадцать минут Микки получил короткий ответ: «Выезжаю». Милкович решил дождаться Йена, и лишь тогда разбудить Мэнди. Микки смотрел прямо перед собой, борясь со сном и усталостью. Он смотрел на свою сестру и думал. Думал о том, насколько трудной и безрадостной была её жизнь: вечно пьяный или обдолбаный отец, который распускал руки во время очередного запоя; мать, бросившая их ради своей мечты; парни, которые относились к ней как к дешевой шлюхе, которые никогда не воспринимали её всерьез, парни, которым Микки и Игги потом ломали ребра, разбивали носы и оставляли знатные синяки и ссадины; девушки, которые пользовались Мэнди, чтобы подобраться к её братьям; проблемы с учебой, с которой никто не мог ей помочь. Мэнди всегда говорила, что единственным проблеском света в её жизни был Микки. Она, конечно же, любила Игги, но в подростковом возрасте он был больше похож на отца, чем кто бы то ни был. Он зависал в баре с отцом или его друзьями, толкал наркоту и убегал от полиции. Игги жил даже не одним днем, как это делал Микки, он жил одним мгновением. Наверное, именно поэтому Мэнди предпочитала проводить время с Микки. Он был её другом, братом, отцом. Он был её семьей, и если бы во всем мире из Милковичей остались только они вдвоем — она была бы спокойна. Мэнди было достаточно знать, что Микки рядом, и он всегда будет рядом. Микки часто жертвовал своими собственными интересами ради сестры. Ведь если этого не сделает он, то кто тогда? Сейчас Микки злился на самого себя. Он «бросил» Мэнди ради Йена. Он пожертвовал сестрой ради своих желаний, а должен был быть с ней рядом и поддерживать её во всем. Возможно, тогда она не влюбилась бы в Липа Галлагера, ей бы не пришлось разбираться с его отношениями с Карен Джексон. Возможно, тогда они бы не сидели в больнице, дожидаясь, когда кудрявый Галлагер придет в сознание. Возможно, тогда Карен Джексон не скончалась бы на операционном столе, а их с Липом сын — Хайрам — не остался бы без матери. Микки ненавидел себя за то, что не смог уберечь Мэнди от всего этого дерьма, которое сейчас буквально поглощало её. Он ненавидел себя за то, что не может помочь ей выбраться из пропасти под названием «Лип Галлагер». Просто Микки прекрасно знает, что из этой пропасти никогда не выбраться. Галлагеры, как ураган, сметают все и всех на своем пути, затягивая в сильнейший водоворот и не позволяя выбраться без ужасных повреждений. Входные двери разъехались и сонный Йен вбежал в больницу. Он прошел мимо стойки регистратуры и направился прямиком к Милковичам. Микки приложил палец к губам, призывая Йена говорить шепотом. — Есть новости? — спросил Йен. — После того, как я написал тебе, ничего не изменилось, — ответил Микки. — Мы должны пойти к нему, — прошептал Йен, указывая головой на Мэнди. Микки кивнул головой. Он немного привстал, от чего Мэнди заерзала на своем кресле, но не проснулась. Микки удалось выскользнуть из-под неё. Тогда он присел на корточки, одной рукой придерживая голову Мэнди. — Хэй, Мэндс, — тихо сказал Микки. Ресницы девушки затрепетали и она открыла глаза. Мэнди растеряно хлопала ресницами, а через мгновенье подскочила со своего места, отчаянно мотая головой из стороны в сторону. Микки схватил её за запястье, вовлекая в свои объятия. — Он очнулся, — сказал Йен. Мэнди подняла голову и уставилась на него глазами, полными слез. Она сделала шаг назад, хватая Микки за руки. — Правда? — спросила девушка. Микки утвердительно кивнул головой. Мэнди отвернулась от него и открыла дверь в палату. Она растолкала всех Галлагеров и бросилась к койке, на которой лежал Лип, подключенный к разным приборам. Мэнди присела на стул рядом и взяла его за руку, смахивая со щеки слезы. Лип попытался улыбнуться. Йен оказался прямо за Мэнди, положив руки ей на плечи. Микки стоял в углу комнаты, не желая нарушать такой трогательный момент. К нему подошел Карл. Парни обменялись короткими кивками, не проронив ни слова.***
Спустя две недели. Микки вошел в здание больницы, держа в руках стакан кофе. За последние две недели он и все Галлагеры практически жили здесь. Что уж говорить о Мэнди, которая покидала больницу лишь на несколько часов, ради того, чтобы принять душ и переодеться. Микки открыл дверь в палату и заглянул внутрь. Мэнди сидела в кресле, закинув ноги на койку. Она листала журнал, пока Лип вырисовывал какие-то узоры на её ноге. Милкович прокашлялся, привлекая внимание пары. Мэнди оторвала голову от журнала и устало посмотрела на брата. Лип кивнул головой, не прекращая водить пальцами руки по лодыжке Мэнди. — Привет, — сказал Микки. Ему все еще было трудно найти общий язык с Липом Галлагером. Мэнди поднялась со своего места, бросая журнал на кресло. Она выглядела расстроенной, даже немного озлобленной. Но в первую очередь она выглядела ужасно уставшей. Микки передал ей кофе, но девушка проигнорировала его вытянутую вперед руку, вместо этого увлекая брата за собой в коридор. — Он не хочет, чтобы Шейла забрала Хайрама к себе, — выпалила Мэнди, как только они остались вдвоем. — Почему? — спросил Микки. — Потому что это его сын, Микки, — ответила девушка, — он и так злится на себя, что не принимал участия в его воспитании последние два года. — Вообще-то, это Карен забрала пацана в Миннесоту, как только тому исполнился год, — сказал Микки, вспоминая, как трудно Липу было отпустить сына со своей психованной бывшей девушкой. — Да и Лип не похож на человека, которому нужен ребенок. — Ты дебил? — спросила Мэнди, уставившись на брата. Микки недоуменно смотрел на неё в ответ. — Он любит своего сына, но не хотел контактировать с Карен. А теперь, он хочет иметь полную опеку над Хайми. Может, Галлагеры и не лучшие родители, но лучше так, чем расти без родителей вообще. — Тогда, попутного ветра ему в задницу, — сказал Микки, пожав плечами. Он не совсем понимал, почему Мэнди так об этом волнуется. Она прекрасно ладила с Лиамом, а теперь и с дочкой Дебби, поэтому с Хайми она бы точно нашла общий язык. — Микки, ты реально дебил, — на выдохе произнесла Мэнди, — он хочет, чтобы мы оба стали опекунами Хайми. — Для этого вам нужно, как минимум, пожениться, — сказал Микки немного растеряно. Мэнди подняла вверх левую руку и, буквально, тыкнула ладонь в лицо брата. Микки сосредоточено смотрел на руку перед своим лицом. И только спустя несколько секунд пристального рассматривания он заметил кольцо на безымянном пальце. — Что? — Я согласилась, — смущенно сказала Мэнди. Она улыбнулась и даже слегка покраснела. Микки провел рукой по волосам, рассматривая лицо Мэнди. Затем он выбросил стакан в мусорное ведро и притянул сестру в свои объятия. — Поздравляю, Мэндс, — сказал Микки, обхватывая лицо сестры руками, — я правда рад за тебя. — Честно? — спросила Мэнди. Её глаза наполнились влагой, ведь одобрение брата было очень важно для неё. — Честно, — сказал Микки. Он поцеловал Мэнди в лоб, чего никогда раньше не делал. Проявления их братско-сестринской любви обычно ограничивалось объятиями, держанием за руку, поглаживанием по спине или незаметными поцелуями в макушку. Мэнди притянула Микки за шею, обнимая его. Она просто улыбалась, понимая, что Микки поддержит её. Микки отстранился первым. — Тебе нужно поспать. Я тебя отвезу домой, — мягко сказал Микки. Мэнди согласно кивнула и скрылась за дверью палаты. Микки вошел следом. — Лип, я поеду домой ненадолго, через час приедут Фиона и Карл, — сказала девушка. Она наклонилась и быстро поцеловала Липа. Микки закатил глаза. Мэнди прошла мимо брата, остановившись на пороге. — Ты идешь? — Да, иди к машине, — сказал Микки, кинув ей ключи от машины. Девушка скрылась за дверью и Микки подошел ближе к койке Липа. -Будешь пиздить лежачего? — с усмешкой сказал Лип. — Нет, — ответил Микки, опираясь на кровать, — хотел поздравить с помолвкой. Ты сделал хороший выбор. — Спасибо, я знаю, — сказал Галлагер. — Главное, не проебывайся, а то мне придется тебя избить, — сказал Микки, вскинув брови. Лип рассмеялся и тут же скривился от боли в сломанных ребрах. — Ты не считаешь, что это по-свински, просить Мэнди стать официальным опекуном Хайми? — спросил Филипп. Его лицо стало серьезным. — Она любит тебя. Если бы у Йена был ребенок, и он попросил меня оформить над ним опеку, я бы тоже согласился. Мы, Милковичи, всегда поддерживаем тех, кого любим, — ответил Микки. — Да, но она не обязана, — грустно ответил Лип. — Галлагер, она — взрослая девочка, сама может принимать серьезные решения. Знаешь, она никогда от тебя не откажется. И, как бы сильно ты меня не бесил, я знаю, что она счастлива с тобой. Я всю свою жизнь пытался сделать Мэнди счастливой, всегда был рядом, старался уберечь её от боли и расстройства. А теперь у неё есть ты и хоть с чем-то я справился, она счастлива, — сказал Микки, всматриваясь в лицо Галлагера. Лип усмехнулся, явно смущенный словами Милковича. — Спасибо, Микки, — тихо сказал Лип. — Но помни, я за тобой слежу, кудрявая башка, — сказал Микки. Лип старался не рассмеяться, но не получилось. — Теперь я не совсем кудрявый, — ответил Лип, указывая пальцем на свою голову, обмотанную бинтами. Микки рассмеялся и оттолкнулся от кровати. — Мне пора. Выздоравливай, мудила, — сказал Микки, протягивая руку Липу. Галлагер пожал её и улыбнулся. Микки покинул палату Липа, прошел по коридору и вышел на улицу. Мэнди стояла у машины, докуривая сигарету. Она увидела Микки, выбросила окурок и залезла на пассажирское сидение. Микки занял свое место, завел машину и вырулил на главную дорогу. — Ты не убил моего жениха? — насмешливо спросила Мэнди. — Нет, но припугнул славно, — ответил Микки, поворачивая голову к сестре. — Ты придурок. — Ты тоже. Мы же Милковичи.