Расплата за будущее

      -Посетитель, — буркнул надзиратель, обычно приносивший еду. Максимилиан, который только что забылся тревожным сном, не сразу понял, кто стоит за спиной охранника.       -Макс!       Арман был в своем любимом черном с серебряной отделкой камзоле и без шпаги. От графа д’Альбера не ускользнуло, что друг за последнее время заметно осунулся и выглядел уставшим.       -Разговаривайте, я буду за углом, — сообщил надзиратель и удалился.       -С чего это он такой добрый? — улыбнулся Максимилиан, поднимаясь на ноги, — со мной он обычно общается в другом тоне.       -Сегодня доброта стоит пять медных лиаров*, — ответил улыбкой на улыбку де Бриен, и друзья крепко обнялись.       -Арман, как же я рад тебя видеть! — воскликнул Макс.       -Я тоже, но только не здесь! — с болью воскликнул барон и сунул ему в руки объемный узелок, — держи, здесь кое-какая еда и… — он понизил голос до шепота, — нож.       -Спасибо! А то, признаться, еда для заключенных оставляет желать лучшего.       -Я заплатил охране, теперь тебя будут кормить тем же, чем и их, а еще дадут теплое одеяло. Это все, что я смог пока для тебя сделать.       -И это уже немало! Арман, скажи, — Макс заглянул в карие глаза друга, — это ведь из-за тетрадей?       Тот довольно долго молчал, а потом все-таки кивнул:       -Да. Орден не успокоится, пока не вернет себе утраченные тексты.       -Ну, значит, им предстоит бессонница до конца жизни, — усмехнулся Максимилиан, упрямо вздернув подбородок, — потому что на тетрадях поставлен крест.       И тут Арман схватил друга за плечи и, встряхнув, горячо заговорил:       -Макс, да отдай ты им эти записи! Неужели, ты не понимаешь, что они не остановятся ни перед чем?! Это пока тебе только задают вопросы, а если начнут пытать?!       -Ну, получить разрешение на пытки подследственных не так-то просто — потребуется совместное постановление инквизитора и епископа… кстати, в чьей епархии слушается мое дело?       -Боже, да какая епархия?! — с горечью вскричал Арман, — Церкви нет до тебя никакого дела! Это лишь предлог, поэтому и правил никто соблюдать не будет, неужели ты этого еще не понял?! Макс, верни им записи, Богом молю!..       -Не вмешивай Бога в это дело, Орден служит не Ему, — строго оборвал друга Макс.       Если бы граф не знал друга как себя, решил бы, что того подослали, дабы уговорить вернуть тетради. Но нет. Арман страдает из-за всего, что случилось, едва ли не больше, чем он сам…       -Скажи, я могу тебе как-то помочь? — спросил де Бриен после паузы, вскинув на друга полный боли взгляд.       -Можешь.       -Как?!       -Не вмешивайся в это дело, хорошо? Я не хочу, чтобы ты и твоя семья тоже попали в жернова Ордена, — горячо заговорил Макс.       -Но…       -Арман, если ты и правда хочешь помочь, сделай так, чтобы я был спокоен за вас всех! — д’Альбер положил руку на плечо друга и улыбнулся, — а еще принеси мне, пожалуйста, кусок мыла и распятие. Арман сперва посмотрел на него непонимающе, а потом грустно улыбнулся:       -Ты неисправим.       -Смотри, что я нашел в библиотеке Сорбонны! — Макс расстелил на письменном столе свиток пожелтевшей бумаги с нарисованной чернилами непонятной схемой.       -Что это? — Арман скептически посмотрел на странные рисунки, напоминающие те, что украшают стены древних храмов, руины которых можно встретить на юге Франции и в Италии.       -Я срисовал его с одной старинной, еще рукописной книги, а ее автор, как он сам утверждает, — с чудом сохранившегося свитка из Александрийской библиотеки! — горячо рассказывал Макс, и глаза его сверкали от предвкушения открытия.       -И что тут, по-твоему, изображено?       Арман, будучи по натуре скептиком, восторгов друга не разделял и, нахмурившись, рассматривал рисунок. С годами он превратился в привлекательного молодого человека с породистым лицом, длинным тонким носом и непослушными черными волосами, которые никак не желали укладываться в модные локоны. Ростом он был ниже высокого Макса, однако шире его в плечах и физически крепче.       -Пока не знаю, но это похоже на какую-то схему. Смотри, тут есть описание, — Максимилиан сунул другу свиток под нос, но тот поморщился:       -Переведи. Ты же знаешь, что я не слишком силен в древнегреческом.       -Ну, тут все изложено в стихотворной форме, но смысл такой: нужно взять десять глиняных сосудов, поместить внутрь каждого медный цилиндр с железным стержнем и наполнить эти сосуды лимонным соком. Потом требуется подсоединить к каждому медную проволоку. Вот тут нарисовано, как это сделать, смотри.       -Допустим. И что будет?       -А вот это самое интересное! Здесь сказано, что с помощью этого устройства можно покрывать слоем золота или серебра другие металлы!       — Макс произнес это так торжественно, точно лично все это изобрел, создал и опробовал.       Арман засмеялся:       -И зачем тебе покрывать золотом другие металлы? Решил податься в фальшивомонетчики? Учти, они плохо кончают.       -Да ну тебя, — Макс тоже засмеялся, — интересно же разобраться, заработает ли этот механизм и, если заработает, какие силы заставят золото оседать на другом предмете!       — Макс, это твое любопытство не доведет до добра, попомни мое слово, — пробурчал Арман, однако рисунок из рук не выпустил, продолжая увлеченно рассматривать, — и где ты собираешься все это взять? Сосуды, стержни… у тебя есть мастер, который их изготовит?       Даже если Арману не нравилась какая-то идея, он, со свойственной ему практичностью, первым делом рассматривал реальность ее осуществления.       -Достану! — заверил Макс. Он был захвачен своей затеей, и такие мелочи, как предварительная подготовка, его мало волновали.       Однако все необходимое он действительно нашел уже через три дня. По его заказу горшечник вылепил десять одинаковых глиняных емкостей, а кузнец, что ковал лошадей из замковой конюшни, принес и медную проволоку, и цилиндры, и стержни. И, если он и подивился причудам молодого графа, ничем это не выказал. Правда, лимонного сока в нужном количестве не нашлось, но Максимилиан рассудил, что его можно заменить винным уксусом, которого на кухне было в избытке.       — А ты не думал, что автор ни из какой Александрийской библиотеки свой рисунок не брал, а просто выдумал все, чтобы прославиться? — Арман, относившийся к идее Макса с крайним недоверием, так и не понял, каким образом оказался у него в лаборатории, да еще и разливал уксус по сосудам. Это же работа для черни! Но Макс не хотел пускать сюда кого-то из слуг, и тут Арман был с ним солидарен — не хватало еще слухов.       Лаборатория располагалась в одном из многочисленных подвалов замка Альбер — когда-то тут был винный погреб, поэтому кое-где у стен все еще стояли пустые и гулкие бочки. Зато здесь было просторно и легко дышалось за счет хитро устроенной вентиляционной системы.       -Ну, вот сейчас мы это и проверим, — весело отозвался Макс, разматывая проволоку.       Для эксперимента с золочением он использовал ванночку с водой, в которую положил две монеты: золотую и медную.       Арман стоял у него за спиной, наблюдая за происходящим. Отговаривать друга он смысла не видел, по его убеждению вся эта система все равно не могла показать ничего сверхъестественного.       Несколько емкостей с уксусом, какие-то железные штыри, проволока… Что Максимилиан надеется из всего этого получить? Скоро сам увидит, что эта затея яйца выеденного не стоит.       -В манускрипте сказано, что, если соединить все эти кувшинчики медной проволокой, а ее конец опустить в воду, то золото начнет покидать монету и оседать на другом предмете, — пояснял Макс, — вот только надо сперва запечатать каждый сосуд так, как нарисовано на схеме.       Он снял с огня, что был разведен в очаге, плошку со смолой и водрузил на стол.       — Главное, на руки не пролей, — заметил Арман. Растопленная смола удушающе пахла на все помещение, разлитый по сосудам уксус также добавлял оттенков аромату, — кажется, я понимаю, почему колдуны и алхимики всегда живут уединенно. Кто их с такими запахами рядом вытерпит?       -Это еще что! Они, как и полагается чернокнижникам, с серой работают!       Макс окунул в смолу деревянный шпатель и стал аккуратно обмазывать горлышки сосудов так, чтобы металлический цилиндр выступал примерно на полпальца. Действовать нужно было быстро, потому что смогла в прохладном помещении застывала прямо на глазах. — Помнишь, моя нянька Марта так молочные карамельки делала? — вдруг спросил Арман, — тоже нужно было успеть, пока они не застыли. Вот только пахли они получше…       Арман до сих пор обожал сладкое, хотя в жизни не признался бы в этом на людях — разве это пристало взрослому шевалье? И только Макс знал об этой его слабости, но тот был свой, друг, почти брат, так что его можно было не стесняться.       -Еще бы не помнить! — подхватил молодой граф и все-таки уронил смолу себе на руку.       Прошипев что-то, не подобающее аббату, он быстро стер каплю валявшейся на столе тряпкой.       — Осторожнее! — обеспокоенно нахмурился Арман и, не удержавшись, добавил, — а то дамы испугаются шрамов и перестанут за тобой бегать.       Не то чтобы Арман не пользовался популярностью у противоположного пола, скорее даже наоборот. Романов у него хватало, а недавно один из соседей, и не кто-нибудь, а герцог, даже заявил о желании породниться с его семьей, выдав на Армана единственную дочь. Но все же успехи Макса в амурных делах были куда более впечатляющими, и молодого барона это порой уязвляло.       -Шрамы украшают мужчину! — важно заметил Макс и рассмеялся. Рука уже почти не болела, а запечатывание сосудов было закончено, — теперь последний штрих…       Он отрезал кусок проволоки длиной в локоть и намотал его конец на стержень первого сосуда.       — Теперь все это надо соединить? — Арману все-таки стало интересно, и он подошел ближе, — давай прикрепим проволоку к каждому штырю, а потом просто все это скрутим, так будет быстрее.       Макс сверился со свитком, который был расстелен тут же на столе и придавлен, чтобы не сворачивался, горелкой и подсвечником. Там было нарисовано несколько иначе, но…       -Почему бы и нет? В крайнем случае, потом переделаем, если ничего не получится.       Вскоре к каждому из сосудов было прикреплено по куску медной проволоки, концы которых торчали, точно копья пехотинцев на поле сражения.       — Мне одному не справиться, — Макс оглянулся на Армана. — собери их в пучок, а я скручу.       Обойдя конструкцию с другой стороны, Арман потянулся к проволоке. За получившийся пучок они с Максом взялись одновременно…       Громыхнуло и сверкнуло, а обоим горе-экспериментаторам показалось, что какая-то неведомая сила ударила их изнутри, отбросив в сторону, причем, падая, Арман еще и перевернул кювету с водой, в которой лежали монеты — золотая и медная.       — Что… — Арман приподнялся, ошалело глядя вокруг. В ушах звенело, рука, которой он держался за проволоку, болела, — это что… Это Господь нас покарал за колдовские опыты! А я предупреждал!       И, не слишком ревностный католик, он истово перекрестился.       Не менее ошарашенный Макс потряс гудящей головой — с волос почему-то капало — и посмотрел на Армана. Машинально перекрестился тоже и… расхохотался. Его друг, во-первых, оказался перемазан чем-то черным (скорее всего, это была зола, которую он собирал для совсем других опытов), а во-вторых, его и без того обычно жесткие и непослушные волосы сейчас стояли торчком.       — Ты это находишь смешным! — Арман уставился на него с искренним возмущением, но, не выдержав, фыркнул, — ну и вид у тебя! Видела бы твоя нынешняя пассия, эта мадемуазель де… не припомню.       -Мадемуазель де… — хотел было уточнить Макс и понял, что тоже не может вспомнить фамилию хорошенькой, но довольно скучной особы, весь щебет которой сводился к обсуждению нарядов на очередном балу и амурных похождений подруг.       — Короче, твоя очередная дамосель**, — фыркнул Арман, поднимаясь с пола, — ну что, убедился, что я был прав, и до добра это все не доведет?       Макс засмеялся и еще раз помотал головой — волосы у него не торчали так, как у Армана, но исключительно из-за того, что его окатило водой из перевернутой другом кюветы с монетами.       -А вот и нет! Прав был я, а ты утверждал, что вообще ничего не получится. Но ведь получилось! И еще как получилось! Только теперь нужно понять, что же стало причиной такого эффекта и что вообще произошло. У тебя есть идеи?       — Я тебе уже свои идеи высказал, — проворчал Арман, — если это не вмешательство высших сил, то что? Ты же на богословском учился, так что лучше меня должен это понимать!       Макс задумчиво покачал головой и, поднявшись на ноги, подошел к столу, где все было перевернуто вверх дном. Несколько сосудов разбилось, и уксус залил свиток с чертежом, разъев чернила и превратив схему и записи в неопрятную кляксу.       -Мы так мало знаем о высших силах… — проговорил он, — какова их природа? И что такого страшного мы сделали, соединив десять проволок, чтобы нас карать?.. Тут что-то другое. Мне кажется, мы пробудили какую-то, неведомую доселе энергию, суть которой до сих пор не понимаем.       -Даже, если так, какой прок от нее? — Арман тоже поднялся на ноги и начал убирать глиняные осколки со стола.       -Пока не знаю. Но поражающая способность у нее большая. Думаю, это может стать мощным оружием, нужно только собрать устройство, которое вырабатывало бы эту энергию в необходимых количествах, — Макс прикрыл глаза, что-то прикидывая в уме.       -Хорошо, только сначала умойся, а то ты похож на трубочиста, — посоветовал де Бриенн.       -От трубочиста слышу!       Оба друга засмеялись весело и беззаботно, ведь у них впереди еще было множество открытий и целая жизнь.       Максимилиан развязал принесенный Арманом узелок. Там оказался большой ржаной хлеб, кусок сыра и небольшой ножик. Вряд ли с его помощью можно кого-то зарезать или даже открыть замок решетки, но Макс все равно невероятно обрадовался подарку, ведь теперь он сможет бриться.       Наследственной чертой всех его предков была весьма и весьма скудная растительность на лице. Семейная легенда гласила, что это наследие прародителей рода Мируаров — народа фей, мужчины которых, как известно, вообще безбороды. Так это или нет, уже не проверишь, но модные нынче бородку и усы Макс отрастить так и не смог — ничего, кроме светлой щетины на его щеках не появлялось. А потому, чтобы иметь опрятный вид, ему приходилось время от времени бриться. Как и пристрастие графа к чистоте, Арман считал это чудачеством, и тем ценнее было, что он не забыл о причуде друга.       -Надеюсь, с тобой будет все в порядке, — тихо сказал Макс в пустоту, — береги себя, Арман… _______________ *Лиар (лиард) — мелкая французская монета **Смешным словом damosel в артуровских легендах называют дам, пытающихся соблазнить честных рыцарей.