Расплата за будущее

      -Выйдите все!       Антуан Морель, королевский прево, вытер лысину батистовым платком и бросил раздраженный взгляд на следователей, которые мешкали, не спеша выполнять приказание. В зале, где велись допросы, опять было жарко натоплено и довольно душно.       -Вас это тоже касается, - с нажимом сказал прево, глянув на замершую у дверей стражу, - подождите за дверью, никуда ваш узник не денется.       Присутствие на допросе Главного Магистра одновременно и испугало Макса, и подарило некое облегчение — наконец-то они перестанут ходить вокруг да около.       -Садитесь, Мируар, в ногах правды нет, - Морель указал на освобожденный дознавателем стул с высокой спинкой.       Глядя на королевского прево невозможно было предположить, что он является главой самой могущественной организации, держащей в руках судьбы мира. Скорее, этот человек походил на доброго дядюшку из детской сказки — невысокого роста, круглолицый, с блестящей лысиной и участливым взглядом маленьких глаз из-под очков в серебряной оправе.       -Думаю, спрашивать, о чем пойдет речь, смысла нет, - усмехнулся Макс, усаживаясь на предложенный стул и кладя на стол руки, громыхнув цепью о столешницу.       -Ну, что ж вы так сразу, - укорил его прево, - сначала хоть скажите, как с вами тут обращаются. Может, вам что-то нужно — я могу похлопотать. -Мсье Морель, вас это действительно интересует?       -Экий вы колючий сегодня, - тон доброго дядюшки давался Великому Магистру мастерски.       -Записи я не отдам, так что оставим задушевные беседы, - Макс в упор глянул в его зеленоватые глаза.       -Но вы ведь должны понимать, что у нас есть и другие способы узнать правду, кроме, как вы выразились, задушевных бесед, - прево не отвел взгляда.       Они сидели возле камина, и пол тут был приятно теплый — в кои-то веки босые ноги не мерзли на каменных плитах. Это было очень приятно, но какой-то иррациональный холод, исходивший от главы Ордена, не давал Максу согреться.       -Излишняя самонадеянность когда-нибудь погубит вас и таких, как вы, - заметил он.       -Вы, мальчик мой, просто не обладаете всей полнотой знаний о методах, с помощью которых можно получить от человека любые сведения, даже те, о которых он и понятия не имеет. И мне бы очень хотелось, чтобы вы так и остались в этом неведении, - Морель участливо и по-отечески посмотрел на узника. Он хорошо умел говорить страшные вещи с ласковым выражением лица, - вы знаете, что такое дыба? А испанский сапог? А железная дева?       Макс сглотнул. Конечно, он имел теоретическое представление об орудиях пыток, но сознание отказывалось даже допускать мысль, что все это может иметь хоть какое-то отношение к нему.       -Знаю, - сказал он, стараясь, чтобы его голос прозвучал как можно ровнее, - но я скорее откушу себе язык, что позволю вам снова добраться до «Заветов Великого Змея».       -Мируар, голубчик вы мой, не говорите о том, чего даже не представляете себе! Ну, право слово, зачем вам эти записи? Чего вы добились, выкрав их у Ордена? Думаете, мы не сможем дальше руководить историей?       Макс подался вперед и ухмыльнулся:       -Так, как хотели, не сможете. «Заветы Великого Змея» никто не знает наизусть, иначе бы вы не прилагали столько усилий, чтобы вернуть их, хотя бы в виде моих записей.       На какой-то миг Великий Магистр сбросил маску, и лицо «доброго дядюшки» стало злым и хищным (Максу даже почудилось — уже не в первый раз — что зрачки его глаз вытянулись в вертикальные линии). Но длилось это всего секунду.       -Ах, граф, мне будет очень жаль отдавать приказ об ужесточении допросов, поверьте, - печально вздохнул он, - вы молоды, привлекательны, у вас еще все впереди.       -Вы так говорите, будто у меня есть шанс выйти отсюда живым, - усмехнулся Максимилиан, - вы в любом случае уничтожите меня, разве нет?       -Однако смерть смерти рознь. Можно умереть быстро и почетно, как подобает дворянину, а можно месяцами молиться о смерти и не получать ее. Подумайте над этим. А кроме того, - королевский прево понизил голос, будто их могли подслушать, - если вы отдадите нам записи, я могу устроить так, чтобы вас тайно вывезли отсюда. Вы уедете за границу и начнете жизнь с нового листа.       -А по пути, совершенно случайно, конечно, я упаду с лошади и сломаю шею, или в меня попадет молния во время грозы, - покивал Макс и раздраженно добавил, - сударь, это совершенно беспредметный разговор. Все, что я хотел, я сказал вам раньше.       -Ах, Мируар, Мируар, какой же черной неблагодарностью вы отплатили Ордену за то, что вас, не имеющего ни капли нашей крови, не только приняли в него, но и допустили до святая святых - «Заветов Великого Змея»!       -Вы еще забыли упомянуть эликсир бессмертия, который я получил, - напомнил Макс, - но тут, впрочем, вам ничего не светит — повторить его вряд ли сможем даже мы с де Бриеном. Разговор окончен, мсье Морель. С этими словами граф д'Альбер поднялся из-за стола.       -Клянусь Богом, это мы удачно зашли! - воскликнул Арман.       -Не богохульствуй, сын мой, - елейным голосом отозвался Макс.       Они приехали в Париж на королевский рождественский бал, однако решили задержаться на несколько дней, тем более, что Бриены издавна владели здесь красивым особняком, где постоянно содержался штат прислуги на случай приезда хозяев. Макс, семья которого недвижимостью в столице не располагала, нередко останавливался там во время визитов в Париж. И вот теперь, когда пышный, но такой утомительный бал был позади, друзья решили прогуляться по книжным лавкам, в которых порой находились прелюбопытнейшие издания, каких не сыщешь и в королевской библиотеке. Правда, на этот раз им не повезло — единственной заслуживающей внимания книгой оказался сборник карт Герарда Меркатора, но у Армана подобный уже имелся, а Макс интересовался химией и медициной гораздо больше, нежели географией. Поэтому, дабы скрасить разочарование, друзья решили посетить любимый трактир — благо, оба догадались скромно одеться и не брать с собой слуг.       В трактире «Приют пилигрима» гулянка шла полным ходом. С грохотом сдвигались пивные кружки, нестройный хор горланил застольные песни, девицы в цветастых юбках разносили тарелки с вкусно пахнущими блюдами.       Вообще, «Приют пилигрима» считался весьма респектабельным заведением, и друзья нередко заглядывали сюда, когда бывали в Париже — вино тут подавали отменное, а уж кулинарному мастерству папаши Бопре, который готовил так, что обзавидовался бы и придворный повар, отдавали должное даже избалованные всевозможными изысками аристократы. Впрочем, как утверждал сам Бопре, ему предлагали должность на королевской кухне, но он гордо отказался в пользу своего трактира. Сколько было правды в этом рассказе, никто не знал, но все верили и заказывали бесподобную стряпню провансальца-трактирщика.       -Интересно, что послужило поводом для столь бурного веселья? - Арман обвел глазами переполненный зал.       -Сейчас узнаем, - Макс поймал за талию девушку, несущую поднос с жареной уткой, и обворожительно улыбнулся, - а не скажет ли нам милая мадемуазель, по какому случаю эти достойные люди столь бурно прославляют Бахуса?       Разносчица удивленно помахала ресницами:       -Так ведь День Иоанна Крестителя, цех свечных дел мастеров празднует.       -И то верно, - удивился собственной забывчивости Макс, - что-то я совсем счет времени потерял.       -Ну, в таком случае, принеси-ка нам хорошего вина, красотка, - потребовал Арман, выискивая свободный стол или хотя бы место за общим столом.       Конечно, можно было поискать другую таверну, где не было бы так многолюдно, но друзьям хотелось повеселиться — оба устали от напряженных занятий алхимией и придворного общества с его условностями и этикетом. Поэтому такая вот гулянка оказалась как нельзя более кстати.       -Мируар, ты собираешься пить с простолюдинами? - для порядка ужаснулся Арман.       -А кто сказал, что я собираюсь пить? - с видом оскорбленной невинности возмутился Макс, усаживаясь за пустующий стол возле окна, - я собирался спокойно пообедать. А вино, между прочим, заказал ты.       -Ну, тогда я с тобой делиться не буду, - молодой барон уселся напротив друга.       -Бессовестный ты все-таки человек, Бриен, - сокрушенно вздохнул Макс, - я бы на твоем месте...       Однако договорить он не успел, поскольку из-за общего стола, что стоял посреди трактирного зала, поднялся не вполне трезвый мужчина в добротной одежде зажиточного горожанина и шагнул к дворянам.       -Не побрезгуйте с нами выпить, господа хорошие, - слегка заплетающимся языком предложил он, - день Иоанна Крестителя как-никак.       -За Иоанна Крестителя грех не выпить, - не стал отказываться Макс и глянул на Армана, - я правильно говорю, господин барон?       -Истинно правильно, господин граф, - в том же тоне отозвался тот, поднимаясь.       -Тогда прошу к нам за стол, - горожанин явно слегка робел перед дворянами (а оттопыривающие плащи шпаги не оставляли в этом никаких сомнений).       Возможно, им и не пристало веселиться за одним столом с простолюдинами, но сейчас не хотелось думать ни о каком этикете.       Гулянка была в полном разгаре — служанки едва успевали подносить новые кувшины с вином и пивом и менять тарелки с закусками.       -А свечных дел мастера неплохо живут, если могут позволить себе подобные застолья, - тихо сказал Арман.       -Их товар никогда не потеряет цену — свечи нужны всегда и всем, - развел руками Макс.       Они устроились с краю стола на конце скамьи, где было пустое место, а их появление было встречено одобрительным возгласами. Друзьям тут же поднесли пустые кружки, а кто-то плеснул в них вина. Впрочем, попробовав его, оба поморщились — невероятно кислое, оно еще и было явно разбавлено.       -Эй, папаша Бопре! - рявкнул Арман. Трактирщик тут же выскочил из кухни в зал и испуганно уставился на молодого барона.       -Что за брагу ты подал этим достойным господам? А ну-ка неси сюда настоящее вино и живо!       -Сию секунду, ваша милость! - склонился Бопре.       Сначала за столом повисла тишина, а когда трактирщик самолично притащил целый бочонок, она взорвалась одобрительными возгласами:       -Да здравствуют господа дворяне!       Вино действительно оказалось отменным — не в пример тому, что пили изначально.       -За свечи! - подхватил тост Макс.       -Слава свечам! - отозвались остальные. Глиняные кружки столкнулись с глухим стуком. Потом еще раз. И еще.       -Вот интересно, - рассуждал граф д'Альбер, разглядывая поднесенное ему блюдо, - вроде бы простая крестьянская еда — рататуй, а куда вкуснее того, чем кормили у короля.       - Ну, как сказать... - в некоторых вещах Арман был куда большим снобом, чем его друг, и любил порассуждать об изысканном аристократическом вкусе, - согласись, очень сложно сравнивать перепелок в устричном соусе или соловьиные языки в вине с этими... гм... тушеными овощами. Но не спорю, это можно есть.       -Как по мне, так перепелки были слишком жесткими, - поморщился Макс.       -Перепелки — ерунда! - вмешался сидящий рядом с друзьями бородач, - что в них есть? Название одно. То ли дело — поросенок!       Арман поморщился - незнакомец, да еще и низкого происхождения, бесцеремонно вмешался в их беседу. Но настроение нынче было хорошим и портить его ссорой вовсе не хотелось.       - Что ж, поросенок так поросенок, - хмыкнул он и обернулся к трактирщику, - эй, милейший, нам сегодня принесут мяса? Или так и жевать эту траву, точно мы сделались собственными лошадьми?       -Уже несу! - папаша Бопре тут же возник возле стола с большим подносом, на котором действительно возлежал зажаренный поросенок, обложенный кашей и яблоками.       -А вот это другое дело! Я соскучился по мясу во время рождественского поста, - потер руки Макс.       -По мясу он соскучился! - фыркнул Арман, ловко разрезая поросенка ножом, - может быть еще скажешь, что и целибат во время поста соблюдал?       Это было сказано так громко, что привлекло внимание всех сидящих за столом. Повисла пауза. Граф моргнул, обвел всех взглядом и, откашлявшись, смиренно молвил, опустив глаза долу:       -Как и полагается аббату.       Арман, слегка смущенный произведенным эффектом, хмыкнул и уже тише произнес:       - Понятно. Значит, как и обычно. Макс расхохотался:       -Завидуй молча. Право слово, не могу же я отказать даме, если она настаивает.       - Было бы чему завидовать! - вспыхнул Арман, невольно схватившись за шпагу. Впрочем, тут же опомнился, буркнув, - и вообще, я женат, если ты забыл!       -А это повод выпить за отсутствующих и присутствующих здесь дам, - Макс поднялся и, одной рукой приобняв походившую мимо служанку, жгучую брюнетку — то ли испанку, то ли цыганку, а другой подняв кружку с вином.       Его предложение было встречено возгласом одобрения.       - Я буду пить за свою Аврору! - объявил Арман, но все же встал, присоединившись к остальным, и осушил свою кружку.       -А у меня жена — сущая ведьма! - доверительно сообщил сосед по столу, - вот приду я сегодня домой, а она уже поджидает со скалкой.       -Вот это верно, - согласился тот, что сидел напротив, молодой парень, у которого едва пробивались усики, - тетя Клер господину Тьери спуску не дает.       - Ну так подари жене диадему или ожерелье, - пожал плечами Арман, - все женщины обожают драгоценности.       У сидевших рядом лавочников от такого незатейливого совета только челюсти поотвисали.       -Арман, ты сейчас говоришь не с приближенными короля, - прошипел ему Макс на ухо.       -Откуда ж у меня такие деньги, ваше сиятельство, - расстроился бородач Тьери, - это у вас принято драгоценности дамам дарить, а мы люди маленькие.       Граф д'Альбер допил вино и вздохнул:       -Я б дал тебе денег на подарок жене, да ты ж пропьешь их по пути.       Бородач не успел ответить, как со своих мест вскочило не меньше десятка его собутыльников.       - Мне дайте, ваша милость, мне! - наперебой заголосили они, - у меня жена молодая!       -А я вообще не пью!       -А мне дочь замуж выдавать! Облагодетельствуйте, ваша милость! Арман злорадно глянул на друга, по которому было видно, что подобной реакции он не ожидал. Однако Макс поднялся со своего места и сказал, стараясь, чтобы язык его не заплетался от выпитого:       -После Нового года добро пожаловать в замок Альбер, что в десяти туазах от Парижа, я куплю у каждого из вас партию свечей. Спросите управляющего Люсьена Левека, он рассчитается с вами.       По разочарованным физиономиям свечников было видно, что они надеялись на другой исход, но все же протестовать и перечить аристократу не решились. Нестройно поблагодарив за милость, ремесленники вернулись к своей выпивке, а Арман пихнул друга локтем:       - Довыпендриваешься когда-нибудь.       -Я все равно собирался сделать пожертвование в пользу какого-нибудь монастыря, а для этого свечи подойдут как нельзя лучше, - объяснил Макс.       Печалились, впрочем, свечных дел мастера недолго, тем более, что гарантированная продажа целой партии товара — это тоже было неплохо. Вскоре пьянка пошла своим чередом. От поросенка остались одни кости, вино лилось рекой, а отсутствие музыкантов с лихвой компенсировалось нестройным, но задушевным пением пирующих, перемежающимся тостами.       -Терпеть не могу гугенотов! - вдруг проговорил человечек с реденькой бородкой, показавшийся Максу и Арману смутно знакомым. Его с готовностью поддержали.       Арман скривился. Он вообще не отличался воинственностью, а уж начинать войну из-за того что кто-то поет молитвы не на латыни, считал сущей глупостью. В который раз он порадовался, что не стал делать военной карьеры и не обязан во всем этом участвовать.       -Ого! - изумился Макс, - а как же Нантский эдикт1? Король лично даровал гугенотам свободу веры.       -Да плевать! Они все равно еретики! - выкрикнул Тьери.       -И чем же это вам, любезнейший, так не угодили гугеноты? - поинтересовался граф.       -Тем, что они своим смрадом отравляют мне воздух! - нагло заявил бородач.       -Пока что смрад тут только от тебя! - Арман картинно зажал нос и махнул надушенным платком.       -Что ты сказал?! - от выпитого мастеровой позабыл о какой бы то ни было субординации.       -Тихо, тихо, - по счастью, Макс сидел между задирой и другом, - во-первых, не «ты», а «вы», перед вами все-таки дворяне. Во-вторых, будьте добры оставить религиозную тему во имя вашей же безопасности.       -А что это вы, милостивые господа, так еретиков защищаете? - сузил глаза тот, кто первым призывал смерть на голову протестантов, - поди, сами гугеноты?       -Ни в коем случае! - решительно отмел подозрения Максимилиан, - мой друг — добрый католик, а я — даже более того, аббат. Однако гугеноты ничего плохого нам, как, впрочем, и вам, не сделали, и я считаю это достаточной причиной не питать к ним ненависти.       Он все силился вспомнить, где видел этого человека, но лицо его было до того заурядным, что мысль всякий раз уворачивалась, вильнув хвостом, точно хитрая лиса.       Арман закашлялся. Добрым католиком он себя не считал — посты не соблюдал, исповедовался и причащался святых даров последний раз перед свадьбой, да и то потому, что этого требовала традиция.       -Все равно, гугеноты — еретики и предатели Церкви! - упорствовал сосед по столу.       -И король? - поднял бровь Макс и отмахнулся от Армана, который шипел ему на ухо: «Чего спорить с плебеями, да еще и фанатиками?»       -Наш король принял католичество, это всем известно, - буркнул свечник, что сидел напротив.       -Однако же не считает гугенотов преступниками, разве нет? Или вы, любезнейший, станете оспаривать мнение государя?       Подстрекатель — Макс так и не вспомнил, откуда его знает — бросил на обоих дворян злой взгляд, но тут же опустил глаза. Повисла пауза — идти против монаршего мнения не хотел никто. А потом с противоположного конца стола донеслось: «Да здравствует Месса!» Тост подхватили все, и гулянье пошло своим чередом, более не касаясь скользкой темы.       -А скажи-ка, дружок, - Арман, уже изрядно пьяный, перегнулся через стол к сидящему напротив молодому парню, - что это за тип, который призывал резать гугенотов?       Молодой свечник посмотрел на подстрекателя мутноватым взглядом и пожал плечами:       -А бес его знает, он не наш. Подсел за стол, даже вином угостил, тем самым, кислым, что мы до вашего, милостивый государь, прихода пили.       -Однако же широтой души он не отличается, - задумчиво подергал себя за ус де Бриен, которому борец с ересью тоже показался знакомым.       После первого бочонка вина табель о рангах была практически забыта даже Арманом — он более не требовал, чтобы к нему обращались во всей форме и, более того, свечных дел мастера начали ему даже нравиться, а девицы, подносящие еду, перестали казаться искушением нечистого. Макс же, напротив, к противоположному полу интерес потерял и пытался объяснить соседу Тьери, что гугеноты и католики должны жить дружно.       -Еще Иоанн Златоуст говорил: «Еретика убивать не должно», - вещал он. Мастеровой кивал и, приложив руку к сердцу, уверял, что гугеноты ему теперь будут как братья, и он готов даже сам, вот прямо сию минуту, принять протестантство. Граф д'Альбер возражал, говоря, что как аббат не может одобрить подобную смену конфессии.       Одним словом, когда друзья, изрядно пьяные, все-таки покинули «Приют пилигрима», в след им неслись заверения в вечной дружбе и приглашения в гости.       Несмотря на поздний вечер улица Сент-Антуан, где и располагался трактир, была достаточно многолюдна, а с той стороны, где она переходила в Королевскую площадь, неслись какие-то выкрики.       -Интересно, что там происходит? - озадачился Макс, который слегка протрезвел на морозном воздухе.       -Ты действительно хочешь это знать? - скривился Арман, - может, арестованного какого-то везут, там же рядом Бастилия... Пошли домой, я спать хочу просто зверски!       В доказательство сказанного барон широко зевнул — вино всегда действовало на него усыпляюще.       -Но нам ведь все равно идти в ту сторону, - Макс, напротив, был бодр и готов к новым свершениям, поэтому он зашагал вперед, так что Арману не оставалось ничего другого, как плестись вслед за другом по освещенной только полной луной улице.       Там, где она переходила в площадь, действительно толпился народ — горожане с факелами, палками и даже вилами осаждали двухэтажный дом. Как раз в тот момент, когда подошли друзья, они пытались высадить дверь.       -Давайте сюда этого неверного! - проорал кто-то.       Арман вздохнул:       -Опять гугеноты им покоя не дают?       -Думаю, что... - начал было Макс и осекся. Отблеск факелов выхватил из темноты расположенный над крыльцом барельеф в виде грифона.       -Ты чего? - не понял де Бриен.       -Помнишь врача-араба, что лечил мою рану? Он сказал, что живет на улице Сент-Антуан в доме с грифоном.       Дальше разговаривать было некогда, потому что разъяренная толпа, сломав дверь, выволокла одетого в домашний халат Умара ибн Хусейна. Тот не сопротивлялся, но на лице его не было ни тени страха.       -Смерть неверному!       -Бей сарацина!       -На костер чернокнижника!       Врач вряд ли смог бы что-то противопоставить разъяренной толпе, поэтому стоял перед ними и спокойно смотрел поверх человеческих голов. Метание факелов, искаженные ненавистью лица — все это придавало происходящему гротескный и жуткий вид.       -Этак они его действительно убьют, - Арман положил руку на эфес шпаги.       -Сегодня просто день крестовых походов, - подхватил Макс и кинулся в толпу, на ходу выхватывая оружие из ножен — только плащ метнулся за ним черным крылом. Барон де Бриен вздохнул и последовал за другом. Сон уже слетел с него, но по-прежнему хотелось поскорее вернуться домой.       И Макс, и Арман весьма неплохо владели оружием, и могли постоять за себя в любом поединке. Но тут же речь шла о разъяренной толпе, и изящная тонкая шпага мало чем могла помочь против десятка дубинок и наточенных вил. Поэтому, чтобы пробиться сквозь толпу к арабу, пришлось поработать кулаками.       -А ну все назад! - рявкнул Арман.       -Умар, эти люди ничего вам не сделают, - шепнул Макс, - они смелые только против безоружных.       -Благодарю вас, друзья, - коротко ответил лекарь, закрывая собой вход в дом.       Друзья встали с двух сторон от него, обнажив шпаги, а одному, особо ретивому горожанину Арман ловким ударом срезал бороду по самый подбородок. Толпа подалась назад.       -На костер неверного! - выкрикнул кто-то из задних рядов, впрочем, уже не так уверенно, как раньше.       -Давайте, попробуйте! - голос Максимилиана прозвучал звонче и громче общего ропота, - только роды у жен будете принимать вы сами!       Лихорадку и раны лечить — тоже. А самое главное, именно вы — вы!! - объясните королю, куда делся врач, облегчающий его подагру. Или среди вас есть тот, кто сможет это сделать лучше?       Повисла пауза. Слово «король» подействовало на толпу гипнотически — навлекать на себя монарший гнев не хотелось никому.       -А теперь, - продолжал Макс, вдохновленный первым успехом, - поднимите руки те, кто уже обращался за помощью к этому человеку и кому он помог.       Тишина сделалась гробовая, и вот, наконец, неуверенно поднялась одна рука.       -Сарацин помог моей дочке, когда она маялась животом...       -А мне он выдернул дырявый зуб!       -Моя Зоэ смогла разродиться, когда он пришел!       Создавалось ощущение, что толпа точно очнулась от какого наваждения — все эти реплики произносились удивленным тоном.       -А теперь расходитесь по домам, - подвел итог граф д'Альбер, - вас ждут родные.       -И учтите, - подхватил более воинственно настроенный Арман, - если кто-то из вас еще раз попытается нанести вред мэтру Умару, на следующий же день окажется на виселице. Это я вам обещаю!       Толпа еще раз подалась назад и начала стремительно таять, точно заморский сахар в кружке с горячей водой. Когда улица перед домом с грифонами опустела, лекарь низко поклонился своим защитникам:       -До конца времен мой род будет возносить молитвы Аллаху за вас. Один я не смог бы сдержать натиск толпы, но опасался я не за себя, а за жену и внучку — мой сын сейчас принимает роды на другом конце города, поэтому он не смог прийти нам на помощь.       -Это я в долгу перед вами, - Макс вложил шпагу в ножны, радуясь, что не пришлось проливать кровь, - ведь вы не только исцелили мою рану, но и поделились бесценными знаниями.       -А я благодарен вам за друга, хоть он и шалопай, каких мало, - улыбнулся Арман и протянул арабскому лекарю ладонь, - вот вам моя рука, мэтр Умар.       -О, достоин ли я, ваш вечный должник, приветствовать своих спасителей как равных?..       -Достоин, достоин! - с этими словами молодой барон пожал руку врача. Макс последовал его примеру.       -А теперь возвращайтесь к внучке и жене. Они, наверное, место себе не находят, - улыбнулся он.       ...Когда они, совсем уже протрезвевшие и довольные собой, возвращались в особняк Бриенов, Макс внезапно вспомнил, что в неверном свете факелов увидел невзрачное лицо того самого подстрекателя, что так активно настраивал простодушных свечных дел мастеров против ничего им плохого не сделавших гугенотов...       -Ваше сиятельство, - знакомый голос вырвал Макса из размышлений, - господин граф!       -Готье! - за решеткой стоял бессменный слуга д'Альбера, прослуживший ему верой и правдой много лет, - как же я рад тебя видеть!       Готье — это была частица той привычной, мирной и уютной жизни, которая навсегда ушла в прошлое. Будучи старше хозяина всего на пять лет, Готье умел ловко балансировать на грани учтивости и некой покровительственной снисходительности. Он всегда был исключительно собран, аккуратен и ничего не забывал. Д'Альбер часто ворчал на него за излишнюю педантичность, но при этом прекрасно понимал, что без своего слуги уже много раз попал бы впросак, потому что сам, увлекшись какой-нибудь идеей, часто проявлял крайнюю рассеянность. А кроме того, Готье был бесконечно предан своему хозяину.       -Я тоже рад вас видеть, господин граф, - тепло улыбнулся слуга, и его длинноносая физиономия буквально засветилась от радости, - вам тут велели письмо передать. А еще от вашего батюшки угощение и мятное мыло, как вы любите.       Готье начал передавать через решетку вынутые из корзины свертки, после чего сунул хозяину в руки сложенный в четыре раза лист бумаги.       -Как там, на воле? - спросил Макс, спрятав письмо за пазухой.       -Да все так же, - махнул рукой слуга, - батюшка ваш переживает очень. Прямо состарился на глазах, как с вами все это случилось.       -Отец — переживает? - скептически уточнил Макс.       -Что б мне провалиться!       -Чудны дела Твои, Господи! Ну, передавай ему от меня привет и скажи, что... - Максимилиан помедлил — произнести вслух это было трудно, - скажи, что я всегда его любил.       -Всенепременнейше передам! - заверил Готье, - а у вас какие-то пожелания будут, ваше сиятельство?       -У меня?.. Вот что. Передай барону де Бриену мою просьбу. Пусть встретится с королем и расскажет ему о том, что мы оба знаем, - это было сказано с нажимом, - и конкретно обо мне.       -Будет исполнено, - поклонился слуга.       -А теперь иди. И... спасибо тебе за все!       Когда Готье удалился, Макс отошел с дальний угол камеры и, стараясь не греметь сковывающей руки цепью, развернул письмо. Там оказалось всего одна строчка, написанная неровным почерком Армана: «Вечером. Доверься тем, кто за собой придет».