Детективные хроники (Красивее жизни)

6 августа. 16:00. 2001 год. Мы с Мишей, окончив опрос врачей из всех клиник, вернулись в отделение и обосновались в моём кабинете. - Так, Мих, садись за стол и открывай блокнот: будем думать. А я пока заварю чай. - А что ту думать, Андрей Сергеевич? Никаких особо подозрительных личностей нет, да и у большинства есть алиби. - Как же ты ещё юн! Нужно проверять всю информацию досконально. Не важно, есть у человека алиби или нет. Знаешь, я бы хотел поговорить с тобой об этом Артёме. Учитывая то, что вы с ним давно знакомы, следует начинать именно с него. - А что Артём? Ну, парень – как парень. Отличный, на мой взгляд, театральный режиссёр, хоть и любитель… - Так. Вот с этого момента, пожалуйста, подробнее. - Не так давно я состоял в их труппе и участвовал в двух спектаклях, поставленных Артёмом. - Я так понимаю, что у него свой театр? Или же ваша труппа подчинялась ещё кому-то? - Нет, театр полностью свой. Я же говорю: небольшой любительский, но всегда собирает полный зал. - И где он базируется? Зал большой? - В центральном доме культуры. Насколько я помню, зал около ста посадочных мест, возможно чуть больше. - Так, скажи мне, Артём сам основал этот театр? Как он называется? - Он называется «Театр свободы». Когда я туда пришёл, у них уже была базовая труппа из шести человек. Артём сплотил вокруг себя действительно заинтересованных людей. Он всегда всё сам организовывал и договаривался с руководством помещения по поводу оплаты аренды. Конечно, мы тоже платили членские взносы, но и спектакли были платными, так что после премьер это окупалось. Хотя я сам принимал участие всего лишь в двух постановках, могу сказать, что это того стоило. Правда, в первом спектакле, где я играл, нам не хватило совсем небольшой суммы, чтобы выйти в плюс, но потом всё пошло в гору. К сожалению, для меня это просто хобби, и я не могу уделять ему всё своё свободное время, которого и без того мало. Я внимательно слушал Мишу. Он был явно воодушевлён и обо всём рассказывал с большим энтузиазмом. - Так ты ушёл из театра из-за работы? - По большей части — да. Хотя были и другие обстоятельства, повлиявшие на это: расставание с девушкой, депрессия... да и просто захотелось побыть одному какое-то время. - Ты бы хотел вернуться в театр, Миш? - С одной стороны – да, а с другой, я сомневаюсь, что у меня было бы на это свободное время. Андрей Сергеевич, Вы же сами понимаете, что работа у нас специфическая. - Я-то всё понимаю. Потому и расспрашиваю тебя об Артёме и о том, чем вы там занимались. Миша поменялся в лице. Удивление и усмешка – именно эти эмоции можно было увидеть глядя на него. Я продолжил свою мысль: - Я ничего не утверждаю. Но, учитывая особый почерк преступлений, можно сделать вывод, что наш маньяк - натура творческая. Одни его звонки в отделение чего стоят! К тому же, если бы он просто хотел убивать, то не оставлял бы для нас всех этих посланий в виде записок. Если сравнивать оба случая, то они, в принципе, идентичны, не считая расхождения в вырванных зубах и отрезанных языках. Тут имеет место быть особый подход... Вот смотри: твой Артём и театр сам создал, и спектакли организовал. А это довольно смело для любителя, согласись. Или же у него есть какое-то образование в театральной сфере? - Насколько я знаю, режиссёрского образования у него нет – это чистый энтузиазм. - Вот видишь, кое-что уже сходится. В лице твоего Артёма мы получили смелую творческую личность, целеустремлённого и деятельного человека: он способен собрать людей и организовать выступление. Знаешь, был бы у преступлений иной почерк, я бы не стал его подозревать. Алиби как такового у него нет. Ну и главное звено, которое всё скрепляет – это то, что он ветеринар. Выражение лица у Миши снова изменилось: улыбка пропала, он задумался. Немного помолчав, он попытался меня переубедить: - Андрей Сергеевич, это же всего лишь домыслы. Ведь никаких прямых доказательств у нас нет. Нам нужны улики. - Именно, после возникновения таких домыслов, как правило, и находятся необходимые улики. - Я, конечно, не так хорошо знаю Артёма, но мне кажется, что Вы ошибаетесь. Если хотите, давайте завтра ещё раз зайдём к нему и побеседуем. - Да, именно этого я и хочу. Так что готовься: завтра после планёрки мы снова поедем к нему в ветеринарную клинику. А пока давай обсудим другие два убийства и установим связь по фактам. Я взял альбомный лист и начал рисовать одну за другой схемы. - Скажи мне, Миша, что конкретно объединяет все убийства? - Ну, наверно, то, что у всех жертв были разрезаны рты. Да и маньяк сам позвонил в отделение и сообщил о них. - Верно. Это и называется почерк. Что ещё? - То, в каких позах находятся жертвы, только первая - без зубов, а две последующие - без языков. Может это связано с какой-то мифологией или религиозным культом? - Правильно мыслишь. Только по первой жертве я перелопатил всю возможную информацию по истории, религии, мифологии и пока не обнаружил никаких упоминаний о женщине с разрезанным ртом и вырванными зубами. Но давай пока не будем зацикливаться на этом. Ты, Мих, забываешь о самом главном. Вспоминай! - А-а-а-а... Ну, конечно же - подсказки на листках. - Именно. Это как раз и является показателем того, что у маньяка явно имеются какие-то определённые цели и есть чёткий план. Миш, он нарочно оставляет нам подсказки по нескольким причинам: первая – он хочет показать, что мы не способны ему помешать; вторая – он просто хочет поиздеваться над нами и подразнить нас; третья – он хочет, чтобы мы его поняли. Понимаешь, ему важно, чтобы мы всё это узнали: как, для чего и почему он это делает. Проще говоря, велика вероятность того, что, разгадав все его подсказки, мы сможем связать всё воедино. Я продолжил рисовать схему взаимосвязей на альбомном листе. Мы беседовали часа полтора, ни меньше. Миша неплохо размышлял. Я стал замечать, что из него может получиться не такой уж и плохой напарник. Официальный рабочий день подходил к концу, но неофициальный для меня продолжался. Я попрощался с Мишей и направился домой, где меня ждали эспандер, алкоголь и мои размышления. Но для начала нужно было приготовить ужин - что-то я проголодался. Пришлось провести некоторое время на кухне у плиты. ***** 20:00 Наконец-то я сыт, теперь можно двигаться дальше. Достав из своего мини бара отличный выдержанный шотландский виски, тот самый «The Macallan», я на четверть наполнил рокс, бросил в него три кубика льда. Взяв в другую руку эспандер, я принялся размышлять над тем, что меня интересовало больше всего – над посланиями преступника. Три жертвы, три подсказки. Уже не первый день я копался в своей домашней библиотеке, в надежде найти хоть какую-то зацепку. Однако ничего существенного так и не нашёл. Мифология, религия, история – нет никаких точных данных, где совпадали бы разрезанные рты с одновременно вырванными зубами или отрезанными языками. Так же я пробовал найти что-либо, касающееся текста в подсказках, но всё было тщетно. Без десяти девять я отодвинул в сторону большую стопку книг, что скопилась на моём столе, облокотился на спинку дивана и отхлебнул немного виски. Наступил тот момент, когда я понял, что мне снова нужно мыслить вслух, так будет легче. - Возможно, немного музыки мне не помешает. Я встал с дивана и подошёл к музыкальному центру. Это была дорогая техника, на которую я откладывал деньги три месяца, но это того стоило. В наше время появляется всё больше и больше новой техники, которая стоит совсем не дёшево. Достав из упаковки диск с музыкой Бетховена, я заранее уменьшил громкость. Зазвучал «Эгмонт». Я подумал, что именно под это произведение меня, возможно, посетят нужные мысли. Это была музыка к одноимённой трагедии Гёте, написанная Бетховеном в 1810 году - два года спустя после создания им пятой симфонии. В наше время осталось не так уж и много людей, ценящих классику. Хотя, возможно, что это я уже слишком стар для современного мира. Тем не менее, классика мне помогает лучше думать. Как это ни странно, но под неё мне проще сосредоточиться. Поэтому я вернулся обратно на диван. Взял в одну руку эспандер, другой открыл блокнот, в котором были записаны три послания от маньяка, и принялся думать дальше, разумеется, вслух – так мне было легче. - Чёрт тебя дери, что же ты хочешь сказать?! Что тебе нужно? Ты хочешь что-то показать или ты просто издеваешься? Три жертвы – три послания. Играет ли роль то, что вначале была убита одна, а потом - сразу две девушки за один раз? Так. Нет, не стоит бежать впереди паровоза. Лучше сосредоточиться на общем количестве жертв и посланий. Первая жертва и послание: «Я такой маленький, но без меня картина - не полная» - Две другие жертвы и сразу два послания: «Я не знаю, как меня зовут» «Я и есть самый недоброжелательный жест» - Твою мать, больной урод, что же ты хочешь сказать, а?! Злость просто переполняла меня. Мне казалось, я готов взорваться вспышкой гнева в любую секунду. Я всё сильнее и чаще сжимал в руке эспандер до тех пор, пока пальцы не начали жутко болеть. - Долбаный ты урод! – осознав, что я никак не могу понять смысл посланий, а гнев девать уже некуда, я швырнул эспандер в стену. - Чёрт, пальцы жутко болят! - продолжал я вслух. - Зря я так переусердствовал - нужно держать себя в руках. Я стал вытягивать каждый палец до тех пор, пока тот не хрустнет. И тут меня словно молнией пронзило. - Ну, конечно же! Я смотрел на свою руку. - По-другому и быть не может! А если так, то всё сходится! Именно пальцы он и имел в виду! Как будто специально, мой музыкальный центр «понял», какую композицию стоит играть следующей - включилась «Ода к радости». - Всё сходится! «Я такой маленький, но без меня картина не полная» - мизинец. «Я не знаю, как меня зовут» - безымянный палец. «Я и есть самый недоброжелательный жест» - всё становится ясным, когда показываешь средний палец. Но моё настроение вмиг испортилось, когда я понял, что в таком случае будут ещё убийства. Я отхлебнул виски и поднял с пола эспандер. - Спасибо! Если бы не ты, я бы так и продолжал ходить кругами. Только... если убийца и в самом деле имеет в виду пальцы, то будут ещё жертвы. Всего десять... Если так, то это похоже на безумие! Судя по почерку, он явно не из тех людей, кто будет много убивать: он делает это не для развлечения – у него есть какая-то цель. Логично будет предположить, что убийств, возможно, будет пять. Об этом как раз свидетельствует подсказка о мизинце. Складывается полная картина: кисть руки – пять пальцев. С одной стороны, я был рад, что наконец-то начал двигаться в правильном направлении. Но с другой - я понимал, что, если нам не поспешить, будут ещё жертвы. Так что действовать нужно быстро. Наконец-то мне есть о чём рассказать завтра на планёрке! Думаю, начальник будет доволен. Надеюсь, что этой ночью обойдётся без жертв... Я прокрутил у себя в голове план действий на завтрашний день. Сначала нужно будет доложить о подсказках на планёрке, а потом ещё раз побеседовать с этим Артёмом. После следует опросить всех, кто знал вторую и третью жертвы: всех, кого только сможем найти – знакомых, друзей, близких. Теперь, когда я знаю, за что можно зацепиться, любая информация может оказаться полезной. Было почти десять вечера. Я чувствовал, что пьянею всё сильнее, и уже не способен так здраво мыслить, как часом ранее. «Завтра предстоит тяжёлый день» – с этими мыслями я закрыл глаза и уснул, прям на диване.