Детективные хроники (Красивее жизни)

7 августа 17:00 Я пришёл за два часа до начала постановки. В парке стояла какая-то гнетущая атмосфера - долго я не смог там находиться. Наверно, волнение всё же давало о себе знать, причём сильно. Через полчаса должна была подтянуться и моя труппа. Как и всегда, без особого труда я проношу всё содержимое своего рюкзака мимо охраны. Это не аэропорт, а всего лишь дом культуры - тут нет рамки металлоискателя. Охранник даже не просит меня показать, что в рюкзаке. Он знает, кто я такой. Мне все доверяют: не в первый раз я репетировал в этом месте, не впервые ставил спектакль…, но это выступление должно стать последним. Я волнуюсь и мне немного грустно. Но при этом во мне преобладают другие эмоции: ощущение свободы, силы прекрасного, чувство чего-то абсолютно нового, чего ранее нигде и никогда ещё не было. Это моя жизнь, это мой театр! Вся милиция, все жертвы – это мои актёры. Все зрители – это моя массовка. Для кого я всё это делаю? Для окружающих? Для Ларисы, которой уже давно нет в живых? Нет, для себя и только для себя. И я это делаю именно потому, что больше никто не сможет так. ****** 17:30 Моя труппа потихоньку стала подтягиваться в дом культуры. Репетировать в день спектакля – плохая примета, поэтому каждый из нас просто повторяет свой текст без особых эмоций и жестикуляций. ****** 18:00 Час до спектакля. Наконец-то все актёры в сборе. Они волнуются, переживают, а я их подбадриваю. Осталась только массовка – зрители. Через полчаса всех начнут запускать в зал. ****** 18:50 Я делаю последние заготовки, собираюсь с мыслями и выглядываю из-за кулис. Отлично! Полный зал. Зрителей даже больше, чем я ожидал! Учитывая то, что недавно был проведён небольшой ремонт и зал расширили за счёт сноса чулана и дополнительной гримёрной, мест стало больше, чем было, когда мы только начинали. Помимо уже имеющихся дополнительных мест, администрация дома культуры предусмотрительно установила у боковых стен банкетки. В зале наверно человек сто пятьдесят, не меньше. За этот небольшой период я всё-таки успел сделать себе имя. Конечно, где-то мне помогли связи, друзья, знакомые. Также в зале сейчас немало гостей и со стороны участников моей труппы. Я доволен. Теперь главное - не подкачать самому. Ещё раз осматриваю зал. В первом ряду сидит мой друг. Спасибо тебе! Ты тоже пришёл, несмотря на то, что сегодня провёл две операции. Ладно, без паники. Хватит уже лишних мыслей. Пора начинать. ****** 19:55 Всё идёт гладко – так, как и следует: зрители, увлечённые сюжетом, на пределе, актёры полностью вжились в свои роли. Чувство моего собственного превосходства льётся через край. Здесь и сейчас я управляю всем. Здесь и сейчас все, кто меня видят, и есть мои актёры. Это я придумал. Это я сотворил. И я отличаюсь от них тем, что они никогда не смогут придумать то, что придумал я. Они никогда не смогут сделать то, что собираюсь сделать я. В какой-то момент я вдруг почувствовал, что остался совершенно один на сцене, один в пустом зале, наедине с тусклым светом и глухою тишиной. Но в следующий миг я собрался – нужно было довести дело до конца. Вот он – финал, последняя сцена моего спектакля. Передо мной на коленях стоит Алиса, с гримом на лице в виде больших шрамов на щеках. Она молодец: играет так, словно всё происходит по-настоящему. Точнее, всё и происходит по-настоящему, вот только она этого пока не знает - никто этого не знает. Она просто играет дальше и произносит свой текст: - Я не хочу жить с таким лицом! Это уродство! Разве ты не понимаешь?! Эта авария сломала мне жизнь, я - урод! Я не могу ни с кем общаться… В моей жизни не осталось ничего красивого, ничего! Я устала так жить! Даже смерть была бы красивее моей жизни! Прошу тебя, пожалуйста - я больше не хочу так жить! - Зачем ты так?! Зачем? Ты ищешь красоту в смерти? Уверена ли ты, что найдёшь её там? - Женщина с лицом, как у меня, только так сможет снова обрести красоту и гармонию: смерть – это спасение, ведь женщина без привлекательной внешности теряет весь смысл своего существования. Я устала! Прошло уже полгода после операции, и я потеряла себя: себя прежнюю. - Ты себя-то послушай! Что за ерунду ты несёшь? Ты явно не в себе! Что красивого в смерти?! - Просто… Это избавление от всего. Это небытие. Это забвение. Это мир и спокойствие. Я не знаю, что там, на том свете… Но я точно могу сказать одно: смерть красивее жизни. Я наставляю на неё револьвер. В следующий момент я должен нажать на спусковой крючок… Но я действую совершенно иначе - именно так, как и запланировал с самого начала, с самой первой своей жертвы. Я опустил револьвер и направляюсь к креслу, которое стоит посреди сцены. Алиса очень удивлена, что я действую не по сценарию. Она ведь точно помнит все репетиции, что у нас были. Я вижу изумлённые лица ребят за кулисами - они тоже ничего не могут понять. И правильно. Им незачем понимать. «Поймёте всё после. – думаю я. - А пока наслаждайтесь последними мгновениями моей игры: игры, в которой вы все из актёров превращаетесь лишь в наблюдателей…» Всё получается ещё лучше, чем я планировал: актёры совсем не понимают, что происходит, а зрители думают, что так всё и должно быть! «Вы все - в моей власти. И эти минуты – они красивее всей моей жизни. Они красивее, чем жизни большинства из этих людей, сидящих в зале», - убеждаю я сам себя. Я сажусь в кресло, стоящее посреди сцены, и поднимаю голову вверх – так, что свет от прожектора начинает бить мне в глаза. «Спасибо тебе, Лариса, за все те часы, что мы провели вместе. Возможно, что я совершил множество ошибок, но всё это было очень интересно, за последнюю неделю мне жилось гораздо интереснее, чем за всю мою жизнь.» Я поворачиваю голову и пристально смотрю на Алису. Та, не понимая, что происходит, просто продолжает стоять на коленях, уставившись на меня. Прошло меньше минуты, а мне кажется, что прошла вечность. Я встаю с кресла, подхожу к краю сцены и что есть мочи кричу: - Живи дура тупая, живи! Смерть тебя не скрасит! А вот меня… Я приставляю револьвер к своему виску: - Когда человек познает всё - ему станет скучно жить, значит нужно познать смерть, ведь смерть - красивее жизни. Это были мои последние слова. В следующий момент в зал врываются люди в форме. Забавно: милиция всё-таки нашла меня, но слишком поздно - они опоздали. Я – тот, самый главный, большой палец, который может управлять остальными. Я нажимаю на спусковой крючок. Выстрел.