Broken

      Лето выдалось очень насыщенным и теплым, поэтому я и не заметил, как потихоньку начали желтеть листья и жухнуть трава, оповещая о том, что пришел сентябрь и пора браться за голову. Впереди выпускные экзамены.       Мы с Тикки проводили все время вместе, кроме моментов, когда ему нужно было встретиться с семьей. Я уходил ранним утром и возвращался под ночь, а иногда и вовсе не возвращался. Дядя по-началу как-то пытался возражать, но, посмотрев на мои счастливые глаза и улыбку, сдался и просто просил предупреждать заранее, вернусь я или нет. Не думаю, что он что-то подозревал, но, во всяком случае, не возмущался, что я так часто ночую у своего друга. За что ему огромное спасибо.       Когда я оставался у Микка, холодные ночи становились жаркими до умопомрачения. Было ощущение, что вокруг меня пятидесятиградусная жара, а не плюс двадцать. Изначально, во время занятия любовью я вел себя несколько скованно — сказывалась неопытность. Меня дико бесило чувствовать себя каким-то бревном и никчемным в этом плане. Но оказалось, что Тикки это совсем не раздражает. Наоборот, ему претит, что я такой неопытный, невинный и что ему приходится всему меня «обучать». Короче, он извращенец еще тот. Это даже хорошо.       Так и проходило мое первое «не одинокое» лето, на данный момент самое счастливое.       Учеба стремительно ворвалась в мою жизнь, сметая все на своем пути. Учиться хуже я не стал, но вот времени поубавилось. Из-за экзаменов приходится ходить на факультативы и прочие подготовительные курсы. Самое интересное, что с профессией я пока не определился. Надеюсь, еще будет время.       Лави спокойно поступил в полицейскую академию. Конечно, на вид он вылитый оболтус, но по результатам вступительных экзаменов был вторым. Поначалу его это немного напрягало, но спустя пару дней он сказал мне, что более или менее подружился с тем парнем, который был на первом месте, и обещал с ним нас с Линой познакомить, хотя я если честно не горю желанием, зная мой характер.       Тикки же начал уделять мне меньше времени, но зато каждую свободную минуту старался провести со мной. Мы гуляли, ходили в кафе, кино, сидели у него дома и я играл ему на гитаре, а он помогал мне сочинять мелодии на стихи, которые у меня уже были.       В один из таких моментов, он сказал мне: — Малыш, а ты не думал петь на сцене? Мне кажется у тебя бы получилось стать известным музыкантом.       На что я просто отмахнулся от него, сказав, что он несет полнейший бред.       Конечно, с музыкой у меня, может быть, и не плохо, но свои песни я пишу от моего настроения и про себя, а этим торговать я не намерен. Это все равно, что продавать частичку своей души или сердца. Все же моя музыка пишется для определенных людей и всегда посвящена тому или иному человеку, который для меня очень дорог.       А сегодня уже середина сентября и Лави все-таки позвал нас с Линой посидеть в кафе, увидится так сказать. — Что-то у меня предчувствие не очень хорошее, — буркнул я себе под нос, но Ли не была бы женщиной, если бы не услышала меня. — Да ладно тебе, — мы присели за столик. — Что может плохого произойти? — Не знаю.       Мы сидели и ждали Лави, но, как говорится, беда не приходит одна — с ним был еще какой-то суровый парень с длинными иссиня-черными волосами, стянутыми на макушке в тугой хвост, раскосыми глазами темно-синего оттенка и вполне себе неплохой фигурой. По виду японец, но было в нем что-то не азиатское, заметное невооруженным взглядом.       Рыжий смотрел по сторонам и, когда наткнулся на нас, расплылся в идиотской улыбке, направляясь в нашу сторону. — Аллен, Лина, привет, — сказал он, улыбаясь во все свои тридцать два. — А это Канда, — он кивнул в сторону мрачного парня, который сел рядом со мной. — Привет, — поздоровалась Лина и помахала ему ладошкой.       Парень ничего не ответил, напуская на себя маску безразличия.       Рядом с ним мне стало как-то не по-себе, но я старался не подавать виду. Слишком мрачный, неразговорчивый, угрюмый и прочие синонимы, которые можно к этому подобрать. Тип средней приятности, а точнее вообще не приятности. — Что-нибудь еще будете заказывать? — подошла к нам официантка. Смею заметить, абсолютно та же, что и пару месяцев назад подходила к нам с Тикки, но уже не такая кокетливая. Видимо, этот парень и на нее повлиял своей холодностью.       Ребята сделали заказ, а нам с Линой постепенно начали приносить нашу еду, что мы заказали заранее. Лави что-то оживленно рассказывал, в то время как мистер ледышка странно смотрел на меня. — Чего ты так на меня смотришь? — не выдержал я. — Тч, да я просто не понимаю, как в такую шмакодявку, как ты, столько помещается, — фыркнул Канда. — Сам ты шмакодявка, придурок, — я поморщился.       Какое право он вообще имеет на меня бузить? Бе. — Что ты сказал, гороховый стручок? — он скривился, выражая все презрение, которым он ко мне, с какого-то фига, проникся. — То и сказал, БаКанда, — я показал язык, как какой-то ребенок, честное слово. — Так, тихо, ребята, не нервничаем, — Лави выставил перед собой руки. — А ты вообще молчи, кролик недоделанный, — хором произнесли мы с синеглазым, с удивлением посмотрев друг на друга, а затем продолжив свою перепалку.       Итогом стала битва за столом. Зря конечно он сел рядом со мной, потому что я «случайно» опрокинул на него чашку кофе, жаль что уже немного остывшего, прямо на штаны.       Он же зарычал не хуже бешеной собаки и с размаху попытался ударить меня в солнечное сплетение, но моя рука с десертом в виде половины торта настигла его наглой рожи раньше.       Так и сидели, пока Линали это не надоело. Тумаков она раздала всем, даже Лави, который был, по сути, не при делах.       Уже когда мы вышли, я на всех ладах матюгал японца, а он не отставал. Жаль, что не в развитии, а то не докопался бы до меня, будь у него хоть капля мозгов. Кстати, это высказать ему я тоже не забыл.       В общем, Дик утащил Канду в одном направлении, а Ли меня — в совершенно другом. На том и попрощались.       Спешу заметить, что, несмотря на то, что познакомились мы с этим индивидуумом буквально полтора часа назад, я уже его ненавижу.