Broken

      Дни летели незаметно. Суматоха все никак не могла оставить Аллена в покое хотя бы на пару минут. Мэтт с момента переезда чувствовал себя крайне беспокойно, а его родитель выматывался и даже не мог спокойно поспать. Неа, через неделю после возвращения в их дом, уехал обратно в Стратфорд, чтобы закончить книгу. Соответственно Аллен был совершенно один, и даже друзья к нему практически не заглядывали, да он и не звал. У него просто не оставалось на них времени. Не сказать, что Мэтт тяготил его, нет, просто он забирал все силы — не более. Но это все равно доставляло удовольствие молодому «отцу».       К тому же, после происшествия с Кандой, Уолкер был в растерянных чувствах, и видеть хоть кого-то, кто мог напомнить о Юу, было некомфортно. В голове все никак не укладывалось его признание, хотя прошло уже больше месяца. Аллен знал, что иногда именно в таких отношениях из разряда «как же я тебя ненавижу тупой урод» зарождаются романтические чувства. Он и сам первое время брыкался от Тикки.       Тикки…       Мысли о нем тоже не давали покоя. Прошло уже достаточно времени, но рана в душе так и не затягивалась. Любой уголок в доме всегда напоминал о нем. Даже при виде раковины на кухне, Аллен вспоминал, что Тикки не любил мыть посуду и всегда затевал небольшой спор, чтобы отвоевать себе свободу от этой процедуры хоть на какое-то время. К тому же, по мере того, как рос Мэтт, он все чаще напоминал отца. Был таким же любопытным и улыбчивым, а главное — у него появилась такая же родинка под левым глазом. В тот день, когда она только-только появилась крохотным пятнышком, которое Аллен сперва принял за соринку, и, поняв, что она не оттирается, Уолкер не смог сдержаться и по щекам потекли слезы. Мэтт, интуитивно уловив, что настроение родителя изменилось, начал улюлюкать, агукать и произнес свое первое «па», чем смог сгладить горестные мысли своего амаи.       Были и другие проблемы, помимо нехватки времени. С периодичностью в несколько месяцев, Уолкеру хотелось лезть на стену. Несмотря на отсутствие у него не то что любимого человека, но и простого сексуального партнера, желание секса периодически обострялось до невозможного. Чем это было обусловлено — Аллен знал, но упорно противился этому, как мог. Неа говорил, что после родов и у Маны была такая проблема именуемая как «эструс». Аллена не радовал факт того, что его тело желает быть снова оплодотворенным, но его, собственно, никто и не спрашивал, как обычно ставя перед фактом.       Выдержки парня можно было позавидовать, ведь в таком ритме жизни, в котором он крутился как белка в колесе, любой другой человек мог бы сойти с ума. Но в некотором роде, Аллену нравилась эта жизнь. Он был ей доволен. До одного момента.       Очередным вечером, когда Аллен уже уложил Мэтта спать, в его дверь постучались. С учетом того, что время уже близилось к одиннадцати вечера, Уолкер был сильно удивлен незваным гостям. Накинув кофту поверх пижамы, он спустился к двери, намереваясь надрать рыжему умнику зад, ведь больше никто и прийти не мог, но был сильно удивлен тому, что за дверью был совершенно незнакомый ему парень. — Добрый вечер, — произнес темнокожий блондин, слегка улыбаясь одними губами. — Да уже практически ночь, — огрызнулся Аллен в ответ. Этот человек интуитивно отталкивал, вызывая холодок вдоль позвоночника, заставляя поежиться. — Чем могу помочь? — Ох, простите мне мое невежество, — парень с интересом осмотрел Аллена, — не подскажите, здесь ли живет Неа Уолкер? — С недавнего времени — нет, — твердо ответил Аллен, отказываясь выдавать хоть какую-то информацию об отце. Гость казался через-чур подозрительным и доверия не вызывал. А зная то, что Неа общается только с коллегами по работе, а Аллен их всех знал, то недоверие усиливалось. Так же было в этом парне что-то недоброе, что обостряло инстинкт самосохранения и вызывало желание брать сына в охапку и бежать в другую страну с поддельными документами. С таким Уолкер еще не сталкивался, от чего хотелось воплотить сию фантазию в действие. — А вы не могли бы подсказать, как его найти? — не унимался блондин. — К сожалению, понятия не имею, — улыбнувшись одной из своих отработанных улыбок, ответил он. — Кто, собственно, им интересуется? — Вайзли, — хитро стрельнув глазами, сказал гость. — Просто Вайзли. Передайте ему, если увидите. — Конечно передам, хотя вряд ли увижу. А теперь простите, мне нужно ложиться спать.       Не дождавшись хоть какого-нибудь ответа, Аллен захлопнул дверь прямо перед носом гостя безо всякого угрызения совести. Парень ложился спать с мыслью о том, что непременно завтра должен рассказать отцу об этом Вайзли. Ведь неспроста же он появился на пороге их дома и разыскивал его. Шестое чувство подсказывало скорые изменения в их жизни, и, навряд ли, они будут в лучшую сторону.       Взяв на заметку вариант с побегом и поддельными документами, Аллен незаметно для себя отправился в царство Морфея, но сон его сегодня был крайне беспокойным.       Ему снился Тикки. Ласковый и нежный. Такой, каким он запомнился больше всего. Его рука нежно гладила Аллена по щеке, а губы шептали о том, как сильно Микк его любит. Уолкер растворялся в этих прикосновениях и говорил, что очень сильно скучает, смотря на предмет своей любви печальными и грустными глазами. А Тикки буквально в считанные секунды переменился: взгляд стал тревожным, тело натянулось, словно гитарная струна, а губа была закушена до крови. — Тебе нужно уехать, — говорил он, тревожно осматриваясь по сторонам. — Зачем? — испуганно спросил Аллен. — Не спрашивай. Просто уезжай туда, где тебя никто не найдет. Даже Неа, — руки Микка обхватили парня за плечи, сильно сжимая. — Уезжай, прошу тебя, уезжай. — Но… я не могу, — мысли сразу перебежали к маленькому Мэтту, с которым Аллен не сможет далеко уехать. Да и к тому же, ему просто некуда. Конечно, вариантом все еще остается предыдущий дом в Филттоне, но о нем знает отец, а Тикки просил уехать туда, где его даже он не найдет. — Прошу, уезжай, — продолжал просить он. — Уезжай!       Аллен проснулся в холодном поту от того, что кто-то настойчиво стучится в дверь. Подскачив как ошпаренный, он сначала проверил, как там Мэтт. Малыш еще спал, что не могло не радовать. Но, взглянув на часы, Уолкер отметил, что всего шесть утра. Вспомнив свой сон и настороженное предчувствие, Аллен вооружился битой, — на всякий случай, — и спустился вниз.       Осторожно подойдя к входу, он убрал биту в левую руку, чтобы ее не было видно, а другой рукой открыл дверь.