***
— Он выкупит тебя. Спокойный тон Чимина заставил Тэхена вздрогнуть. Он поднял на него отрешенный взгляд, но заговорить так и не решился. — Он красивый вообще-то, — продолжил Чимин, перебирая волосы пальцами и почти не глядя на Тэхена — его взор устремлен в зеркало, стоящее перед ним. Его Дом действительно очень красивый. Весь изысканно-утонченный и сильный. Тэхен бы в шутку, как пишут в девичьих новеллах, сказал бы, что у него «пронзительный взгляд, прямой нос и волевой подбородок». В целом, Чонгук был статен, высок и смотрел на всех собравшихся свысока. И во всем этом взгляде было превосходство и нескрываемое презрение — Тэхен это видел. — Но мой все равно красивее… — тихо прошептал Чимин, и Тэхен не решился больше поясничать на эту тему. — Хен, расскажешь мне о нем? Чимин лишь мотнул головой и неоднозначно пожимал плечами. Говорить об этом сейчас, по прошествии стольких лет, — глупо и уже не так жизненно необходимо. — Почему ты думаешь, что он заберет меня? Он не говорил этого на вечере, не делал никаких подобных намеков и даже не спрашивал — хочу ли этого я. Чимин лишь тогда оторвался от своего отражения и, повернувшись корпусом к Тэхену, прыснул от смеха. — Прости, что ты сказал? — брови Чимина взметнулись вверх. — Я сказал, что он… — Ты такой смешной, Тэхен-а, — улыбнулся тепло Чимин. — Чего ты хохочешь? — искренне недоумевал младший. — Ты похож на растерянного воробушка. Ты действительно считаешь, что твой Дом будет спрашивать у тебя — можно ли выкупить тебя и забрать домой? Он заберет тебя в любом случае, даже не спросив об этом кого-то постороннего и уж тем более тебя, Ким Тэхен. Тэхен вздрогнул. Почему-то сейчас в голосе Чимина проскользнула сталь и ноющая обреченность, и Тэхен, поддавшись порыву чувств, подсел ближе к Чимину. Он коснулся его шеи, обнимая тонкими руками и чувствуя, как дрожит его хен. — Он тоже заберет тебя, Чимин, — выдохнул он легко, и Чимин благодарно кивнул. Тэхен потянулся к своему хену, касаясь его щеки губами, целуя нежно и болезненно, потому что человеческого тепла рядом хотелось неимоверно — такое накатывало периодически. И тогда Чимин всегда был рядом. Чимин сжал его ладонь, оглаживая пальцами и, подтянувшись к тонсену, коснулся уголка его губ. В такие минуты всегда смелый, отчаянный и горделивый Тэхен сжимался, робел и переставал дышать. Отдавая власть в этой ситуации кому угодно, но не умея сполна упиваться своим превосходством. Его щеки заалели, сам он вспыхнул и прильнул к телу Пака сильнее дозволенного. Теоретические знания, которые им давали в «Окия» не могли сделать его увереннее в самом себе и своих умениях, а когда Тэхен вдруг осознал, что он теперь парный, эта мысль кольнула глубоко внутри. Парнишка тихонько выдохнул: — Чимин, научи меня целоваться? — Нам запрещено, ты же знаешь, — Чимин хитро улыбнулся. — Но я же знаю, что тебе хочется, хен, — усмехнулся Тэхен, закусывая губы. Этот чертенок умел провоцировать людей на эмоции. Чимин это признавал. Тэхен беспардонно этим пользовался. — Твой истинный этого не оценит. Всем нужен чистый, непорочный и покорный Саб. Любому Дому приятно быть первым во всех смыслах и учить своего истинного всем хитростям взрослой жизни. Прими это уже наконец. — Не ебет, — фыркнул он. — Зато потом смогу удивить его своими умениями. Тэхен сам удивился своих слов, ошеломленно глядя на Чимина, что улыбался слишком уж довольно. — Твое подсознание уже приняло его, Тэхен, — Чимин коснулся его губ, пока Тэхен приходил в себя. Губы Чимина мягкие, и Тэхен под ними — податливый и покорный — приоткрывает рот, позволяя целовать себя глубже, и прижимается всем телом. Руки к рукам, неуверенные вздохи и сладкий привкус на языке — для Тэхена такое впервые, и дарить первый поцелуй человеку, которого он видел лишь раз в жизни, он не собирался. Лучше уж Чимину, что находится с ним на равных, но блещет своей заботой и терпением, принимая Тэхена таким, какой он есть на самом деле. Это стоило многого. — И все-таки почему ты не хочешь поговорить о нем. Я же вижу, тебя гложет что-то, Чимин. И это старая, до сих пор ноющая рана, — Тэхен приблизился к нему, укладываясь на кровати старшего и отодвигаясь, чтобы тот лег на свое место. — До метки у всех была нормальная жизнь. Знаешь же, да? — Тэхен кивнул, понимая, что хочет донести до него старший. До проявления метки у каждого действительно была своя жизнь, но в день ее появления перечеркивалось все: прошлое, настоящее и будущее, которое было теперь предначертано на запястье. Кто-то хотел стать врачом, юристом, учителем в школе, но был вынужден отправиться в «Окия». Кто-то был влюблен, имел замечательных друзей и старался жить сегодняшним днем, но был вынужден отправиться в «Окия». Кто-то — как Тэхен, например, — распланировал свою жизнь вплоть до появления внуков, желая себе домик на краю озера и замечательную супругу под боком, но был отправлен в «Окия». Простить этого своим родителям Тэхен так и не смог. Потому что искренне надеялся и верил в них. Но… Надежды имеют свойство не оправдываться. Тэхен этого не учел. — У меня, Тэхен, была своя жизнь. Я был лучшим учеником в параллели, занимался в хоровом кружке и даже посещал танцы, желая добиться в этой стезе намного больше, чем успел. Мне было пятнадцать, когда друг потащил меня на школьные тренировки по баскетболу, хвалясь тем, что у них в команде есть замечательный парень, который играет, как Бог. — Чимин тепло улыбнулся. — И он действительно играл невероятно. Мяч всегда был у него в руках, высокий процент попадания мячей, немудрено было бы, чтобы он оказался капитаном баскетбольной команды, но от этого он отказался сам. Не решился брать на себя какую-то там ответственность. Тэхен смотрел за тем, как эмоции Чимина поглощают его, и тот медленно отключается он реального мира, уходя в свои воспоминания. — Нам было по пятнадцать. Несмышленые подростки, для которых все в новинку. Он не любил Нижних. Знаешь, являлся открытым гетеро и не понимал, куда катится наш мир с этим разделением на Доминантов и Сабов. Он истинно полагал, что его жизнь это не затронет, что он сможет жить именно так, как распланировал он, а не какая-то там судьба, что захочет навязать ему Пару. Он был чем-то похож на тебя в этом своем взгляде на мир, — Чимин покосил взгляд на притихшего Тэхена. — Он не хотел этого… — сипло прошептал Тэхен, делая выводы самостоятельно. — А я влюблялся. С каждым днем, открывая свою душу перед ним, но его этот образ… Он ясно дал понять, что парни его совсем не интересуют. В какой-то момент мы стали ближе общаться. Знаешь, все эти шуточки, обжимания, касания. Дружеские, — голос Чимина дрогнул, начиная ломаться. — И это было ужасно… Вот так зависеть от человека, которому ты был другом. А потом я просто смирился. Знаешь, до самого его шестнадцатилетия все было хорошо. Тэхен знал, что можно случиться в шестнадцать лет. Проявление метки — не затяжной процесс, происходящий у подростков в возрасте от 15 до 17 лет. Переживать эти года было трудно для каждого. — У него проявилась метка, но, когда он увидел инициалы, то отчетливо подумал, что там скрыто мое имя. Я тоже надеялся на это, Тэхен. Но ничего не произошло, когда мы встретились, когда он смотрел мне в глаза, даже когда руку мою своей сжимал почти остервенело, ничего не произошло. Никакие бабочки в животе не задохнулись в танце, никакие фейерверки над нашими головами не взорвались. Все осталось по прежнему. А потом метку получил я. Кто-то тогда из родных хохотнул, что я истинный Саб, — Чимин фыркнул. — А он? — Его не было в городе в те дни. Мы созванивались, но говорить я не о чем не хотел. Он лишь обмолвился однажды, что кожа на его запястье чешется. — Вы встретились, и тогда все встало на свои места? — Мы встретились и тогда все подошло к логическому концу. Ему не нужно было это, а я отчаянно хотел любви, думая, что метка, соединившая нас, заставит его одуматься. Тогда мы подрались, били друг друга куда придется, и он выплюнул мне, что никогда в жизни не хотел бы себе такую Пару как я. Кричал, что ему это противно и вся это ситуация ему претит. Он делал мне больно, понимая и осознавая это, но он всю свою сознательную жизнь был не готов к этому и до последнего не понимал, что может получить метку, потому что это не было редким явлением. Он отрицал тот факт, что я могу стать его поддержкой и опорой, что я уже предназначенная ему Пара, — Чимин шептал горячо, отчаянно, двигая бровями. — Потому что он не хотел кого-то вроде меня себе в Пару. — Но ты все еще любишь его? Это глупо, хен, знаешь, да? — Я совершенствуюсь для него, желаю стать полноценной, желанной Парой такому, как он. Хочу, чтобы он, увидев меня однажды, понял кого потерял и чего лишился. — Почему он не приходит сюда? — Я не знаю, — пожал плечами Чимин. — Может, до последнего отрицает факт моего существования. Может, борется со своей личностью и забивает мои инициалы татуировками. А может, уже счастлив с кем-то и не видит во всем этом смысла, — выдохнул Чимин обреченно.***
Этой ночью Тэхен не спал. Он не был уверен, что Чимин, отвернувшийся к стене лицом и посапывающий почти мирно, уже погрузился в сон, но нарушать воцарившуюся ночную тишину он не решался. Разговор с Чимином выбил его из колеи и добавил мыслей для обдумывания. Тэхен проводил параллели, отчаянно не понимая, почему Судьба так несправедлива к людям. Тэхен, который никогда не хотел парности, обречен на ее присутствие в своей жизни. Чимин, который видел в истинности весь смысл в своей жизни оказался без Пары и страдал от убийственных мыслей, что покоились на душе. У него перед глазами проносились события Вечера. Это было красиво. Хах, очень красиво. Грубое поведение Тэхена, его дерзость и напускная агрессия — он улыбался, вспоминая то, как пытался уделать парня, живущего в одном с ним корпусе. Наглые и противные приставания какого-то мужика, рук которого на своей коже Тэхен вообще не хотел ожидать. И Господин Чон, которого Тэхен, в порыве накативших на него чувств, назвал Папочкой, что было достойно высшей похвалы. Тот был галантен, задавал Тэхену вопросы. И Тэхен впервые рядом с кем-то так робел, терялся в ответах и боялся поднять глаза. Они не говорили о них, обходили этот вопрос парности стороной, уделяя время беседам о разлитом по бокалам вине. И за это Тэхен был ему благодарен. Тэхен искренне не понимал, чего ему хочется больше: никогда больше не встретиться со своей Парой и просить о свободе или же позволить тому стать для него опорой и поддержкой и разделить с ним ложе. Мысли о последнем Тэхена пугали.