Синонимы

      Питер Петигрю мрачно оглядел место несостоявшегося жертвоприношения. — И что дальше? — Эванс пойдет и отведет Макдональд греться. И обедать. А нам надо поговорить, Пити. Нам надо поговорить. — А они? — Ну, безногий у нас будет свидетель. А одноглазый — нехорошо как-то получилось. На второй глаз прикинется, ослепнет, а слепому жить плохо, правда? — Люпин скалился так, что от него бы убежал даже другой оборотень. — Так вот, Пити — ты откуда знаешь? — Джеймс стоял нос к носу с одноклассником. — Тестралы. Их видит только тот, который видел, как рядом с ним умирали люди. И понял это. А у Джеймса никто не умирал, так что тут странно получается. — Эти голодающие кони? Тьфу ты! — Джеймс-не-Джеймс прыснул. — А вот с Люпином тоже не то. Просто я видел, какой он был раньше. А теперь — он совсем не добрый. Был добрый, тихий, спокойный, а теперь — он убил человека и радуется. Изуродовал его труп, не стыдится того, кто он есть. Убийца. — Странный ты человек, Петигрю. Вроде бы умный, а язык длинный. И нас не сдал, хотя нам самим надо. — Так я боюсь, что с настоящим Джеймсом может что-то случиться, если что. — Лишь бы в петле не очухаться. Будет очень неудобно. И раз мы тут стоим как три дурака, то хоть погадай, можно ли нам вернуться вообще. — Так я карт не взял, а чай долго заваривать. Птицы не летают. А по вашим ногтям я могу сказать то, что руки мыть надо и не более того. Хиромантия не годится, руки не ваши, судьба не ваша — и вот тут Питер Петигрю понял. Такой случай выпадает раз в жизни. Есть одно гадание. Только за него можно угодить в Азкабан. — Да. Римляне гадали на кишочках, — мечтательно протянул Люпин. Или не Люпин. — За антропомантию меня посадят. И не на кишках, а на печени. — Пити, ну ты сам подумай — кто тебя посадит? Я тебе угрожаю — Джеймс потряс ружьем, — ты лицо пострадавшее, злыми бандитами запуганное. А Снейп и так не жилец. — Так, вы его пихните на камешек, вот так, навзничь. И если я заражусь ста сорока тремя заразными болезнями от его немытого тела, то вы в этом виноваты! Рот заткните. И держите как следует, а то я не смогу вынуть печень. — Петигрю, ты неподражаем. Ты еще смешнее, чем Арч.       Снейп попытался заорать, но Люпин довольно умело впихнул ему в зубы носовой платок в цветочек. В голубенький, один, большой и по центру. — Так, кому гадать? Имена нужны, — Питер Петигрю занес нож над бледным брюхом Снейпа. — Фрэнк Джеймс, — Джеймс Поттер навалился на руки владельца печени. — Джесси Джеймс, — весело оскалился Люпин, придавив ноги с противоположной стороны. Питер Петигрю хихикнул и неумело, но очень стараясь, вспорол живот. Кровь брызнула чуть ли не во все стороны. — Знал я когда-то Кровавого Билла, а теперь еще и Кровавого Пита вдобавок, — абсолютно спокойно заметил Люпин. Снейп квакнул и задергался. — Печень, печень, печень, а где же эта печень. А это что? — Кишки. Кишечник. Вроде бы. У свиньи похожие, — фыркнул Поттер. Или Джеймс? — Ага, согласно кишкам, будет снег. И жена с детьми. Вот у него, — Петигрю мотнул головой в сторону Люпина. — Жена есть, а дети — мне б домой вернуться. — Ой, это у нас желчный пузырь, маленький какой-то. Фу. Моя мама всегда желчный пузырь выкидывает. А это у нас различные анатомические штуки, которые крепятся от пузыря к печени. Вот наша печеночка! Ой, дергается еще! Способ есть, но для этого надо раскрыть свои тайны и довериться тому, у кого на душе много горя, а в руках он держит ключи от смерти и от жизни. Директору. Ой, а он похоже, того. — Сдох Снейп. И поделом. — Какая ужасная смерть, надо же! — Поттер оскалился не хуже своего брата или кто он ему? Вроде брат, если Питер Петигрю правильно помнил тот фильм.