Aiden (Carnival of Rust)

Не получается. У нее ничего не получается. Эта мысль крутится в голове Лисбон постоянным настойчивым рефреном. Она думает об этом во время череды бесконечных, изматывающих допросов. Она думает об этом, пока собирает вещи Джейна, чтобы отправить их в Чикаго на хранение брату. Она думает об этом, когда проводит ночь в номере того убогого мотеля, в котором Джейн останавливался, когда не ночевал в офисе. Она думает об этом, свернувшись клубочком на жесткой неудобной кровати, прижав к груди его рубашку. Ткань все еще хранит его запах, и это душит её; выжигает носоглотку, встает комом предательских слез в горле. Стэн звонит ей; осторожно интересуется, чьи это вещи. Тереза старательно избегает подробных ответов, с трудом заставляя себя говорить сквозь спирающий глотку спазм. Она не может позволить ему услышать слезы в своем голосе. Лисбон ненавидит те дни, что проходят в ожидании неизбежного. Она ненавидит выражение превосходства на лице Эббота, которое тот даже не считает нужным маскировать. Тереза знает, что ФБР обыскало чердак после исчезновения Джейна; он дает ей понять это едва ли не прямым текстом. Так же, как знает о том, что это выдает ее с потрохами, предоставляя Эбботу железобетонные основания для того, чтобы пришить ей соучастие в убийстве. Ей интересно, почему Эббот тянет, не предъявляя ей улики, изобличающие её ложь о том, что она и Патрик Джейн никогда не были любовниками. Впрочем, Тереза довольно быстро понимает, что Эббот просто отыгрывается на ней за провал ФБР в поимке Красного Джона и побег Джейна. Наслаждается, играя с ней в кошки-мышки; мотает ей нервы, надеясь вытянуть из нее информацию о местонахождении Патрика. Он уверен, что Лисбон знает, где находится Джейн. Тереза уверена в том, что не сможет убедить его в обратном. Она отвечает на бесконечно повторяющиеся вопросы по кругу; снова и снова, с едва сдерживаемой ненавистью и неприкрытым презрением. Она хочет одного: чтобы этот непрекращающийся кошмар закончился хотя бы для её команды. Странным образом, они беспокоятся больше о ней, чем о себе самих. Лисбон видит это в их взглядах, осторожных вопросах, которые больше раздражают, чем умиляют. Их опека душит, вызывая острый приступ клаустрофобии. По ночам Терезе кажется, что стены вокруг неё сжимаются. Отсутствие в доме оружия, которое пришлось сдать, не помогает. Ей снятся кошмары, красочные в своей кровавости. Лужи крови. Груда исполосованных тел с торчащими наружу кишками и основаниями ребер. Пустые стеклянные взгляды, устремленные в никуда. И кровавые смайлики; ехидно подмигивающие кровавые рожицы, преследующие ее повсюду, куда бы Тереза не взглянула. Не помогают даже постоянные, настойчивые напоминания, что Кровавый Джон мертв. Лисбон боится засыпать. Она боится каждого шороха, любого постороннего звука. Вздрагивает от удара ветра о стекло и не спит, не спит, не спит; мечтая, чтобы потолок обрушился и похоронил ее под собой. Это почти происходит, когда Эббот объявляет о её вызове в Вашингтон для дачи более детальных показаний. Тошнота накатывает внезапно: Тереза едва успевает добежать до ванной, когда вешает трубку. Её выворачивает наизнанку почти час. Когда все заканчивается, Лисбон обессиленно прислоняется к бортику ванной и закрывает глаза. Перелет до Вашингтона в эконом-классе на коммерческом рейсе становится настоящим испытанием. Голова невероятно кружится; ее мутит от любого постороннего запаха. Тереза не сразу понимает, что пару раз оказывается на грани потери сознания, несмотря на то, что она даже не двигается, сидя в кресле. Когда её снова рвет — несколько раз за все время полета — у Лисбон не остается другого выхода, кроме как признать, что возможно, всё дело не только в испытываемом ею стрессе. Тест на беременность и пару пачек таблеток от тошноты она покупает в супермаркете прямо в аэропорту. Поездка в дешевый отель, в котором ей забронирован номер, выматывает её окончательно. Она долго лежит прямо на покрывале, наблюдая за причудливым танцем пятен на потолке, пока телефон не выдергивает её из затягивающей дремы раздражающим звонком. Эббот милостливо напоминает, что встреча с прокурором состоится через час, на что Тереза просто сбрасывает звонок, не утруждая себя даже приветствием. Она слишком устала. Именно поэтому она делает тест до того, как отправиться на очередной допрос. Стрелки на часах ползут неприлично медленно, отсчитывая две минуты. Лисбон заходится в истеричном смехе, переходящим в глухие рыдания, когда видит две синие полоски. — Что ж, Патрик Джейн, — её голос сиплый, а отражение в зеркале может напугать даже любителя ужастиков, — очередной фокус тебе однозначно удался. Ей удается взять себя в руки к моменту встречи с Эбботом. Он задает ей те же вопросы, что задавал в их последнюю встречу, во все их встречи, но Лисбон чувствует в себе упрямое спокойствие, больше похожее на боевую ярость. Для Эббота это не проходит незамеченным. Он улыбается ей улыбкой, которую ей хочется стереть с его лица одним точным ударом, говоря, что они продолжат завтра. И завтра. И завтра. И завтра. Все эти завтра растягиваются в череду бесконечных, невыносимых дней, прожитых под копирку. Ночами она смотрит в потолок, вынуждая себя закрывать глаза в безнадежной попытке заснуть. Не получается. Лисбон ловит себя на том, что привыкла к этому; мысль оседает на нёбе противным горьким послевкусием, которое провоцирует токсикоз не меньше, а может, даже и больше, чем все остальное. Через несколько дней скрывать свое состояние от Эббота становится невозможным. Ей слишком плохо, чтобы держаться на яростном упрямстве. Головокружение становится постоянным, а тошнота подкатывает к горлу едва ли не чаще, чем желание закричать от давящего шума в ушах. — Вы беременны, Тереза? — вопрос звучит больше как утверждение, наполненное едким сарказмом. Лисбон вскидывает голову, испепеляя Эббота яростным взглядом; тот лишь триумфально улыбается, будто она подтвердила его догадку вслух. — Это не ваше дело, — Тереза шипит сквозь зубы, старательно себя контролируя. — О нет, это мое дело, — Эббот наклоняется, обдавая её удушающим запахом туалетной воды, — если отец Вашего ребенка Патрик Джейн. — Мне нужен перерыв. Лисбон выходит из комнаты, не дожидаясь утвердительного кивка от Эббота, с трудом дыша, сведенными судорогой легкими. Она доходит до спасительной тишины туалетной комнаты в прострации. Припадает к раковине, бездумно опуская кисти рук под ледяную воду, нависая над потоком воды так, что волосы скрывают её лицо. — Вам нужна помощь? — кто-то трогает её за плечо, заставляя вздрогнуть. Мир на мгновение темнеет. Тереза почти не осознает того, что у нее подкашиваются колени, пока кто-то не хватает ее за локоть, не позволяя упасть. Лисбон больно от слишком крепкой хватки, но она не находит в себе сил вырвать руку. Ее по-прежнему мутит; воздух вырывается из легких короткими, свистящими толчками, чтобы с шипением войти обратно. Она с трудом различает смутный женский силуэт, чувствует лёгкую пощечину, прохладное прикосновение чужих пальцев к запястью, считывающих ее пульс, и руку, удерживающую ее за плечо. — Дышите глубже, — незнакомый голос звучит словно издалека, но в то же время отлетает рикошетом от стен черепной коробки, заставляя Терезу разжать зубы, чтобы сделать полноценный вдох. Мир постепенно светлеет, медленно приобретая привычные очертания, становясь яснее с каждым вдохом, который ей удается сделать. — Спасибо, — хрипло выдавливает из себя Лисбон. Женщина кивает, но почему-то не спешит убрать руки и отпустить ее. — Вам уже лучше? — агент ФБР — Тереза может различить прикрепленный к поясу значок — сверлит её золотистой зеленью глаз, и Лисбон закусывает губу, подавляя желание расплакаться. — Да, — она кивает, стараясь не делать резких движений и медленно, но настойчиво высвобождается из крепкой хватки, — большое спасибо. — Специальный агент Кейт Беккет, — женщина протягивает руку в качестве приветствия, практически вынуждая Лисбон протянуть свою в ответ. Громкий стук в дверь не дает Терезе проявить ответную вежливость, спасая её от необходимости представиться. — Лисбон! С вами все в порядке? — в голосе Эббота неподдельное волнение, заставляющее Терезу мимолетно закатить глаза. Верить в то, что этот напыщенный индюк действительно волнуется за неё, бессмысленно, скорее все дело в нежелании выпустить из рук потенциальное повышение. Смущенно улыбнувшись в ответ на проницательный взгляд Беккет, Лисбон пожимает плечами и выходит из туалетной комнаты, передергиванием плеч сбрасывая пристальный взгляд в спину. За следующие несколько часов «беседы» с прокурором, переходящей в откровенный шантаж, случайное столкновение с женщиной с золотисто-зелеными глазами и крепкой хваткой тонких рук, практически забывается. Напоминание приходит следующим утром в качестве стука в дверь. Тереза не хочет двигаться, снова гипнотизируя потолок. Слабость слишком сильная, чтобы реагировать на стук в дверь, который не принесет ей ничего нового, кроме встречи с кем-то из Бюро. Впрочем, Эббот не проявлял желания снизойти до посещения её в номере дешевой гостиницы, и в то, что он изменил своим правилам, верится слабо. Лисбон убеждается в своей правоте, когда все же заставляет себя встать и открыть дверь. Впрочем, в следующую секунду она испытывает удивление с легкой долей замешательства. — Агент Беккет? — имя всплывает в памяти с трудом, и Тереза хмурится, застывая на пороге и не приглашая нежданную гостью в номер. — Агент Лисбон, — Беккет исправляет оплошность сама. — Прошу прощения, если разбудила. Я могу войти? — она тонко улыбается сжатыми губами и сверлит все тем же внимательным взглядом, дожидаясь ответа. — Проходите, — Тереза делает приглашающий жест, все еще не понимая происходящего, — только я не агент. Уже не агент. — Я бы не была в этом так уверена, — Беккет улыбается чуть шире, но ее глаза сохраняют серьезность. Лисбон озадаченно хмурится, невольно цепляясь взглядом за слишком дорогое — даже по меркам ФБР — пальто посетительницы. — Боюсь, я не совсем понимаю, о чем идет речь, агент Беккет, — Тереза невольно скрещивает руки на груди, словно обороняясь. За последние недели она привыкла обороняться. Кейт явно замечает этот жест, но лишь слегка приподнимает бровь, спрятав руки в карманах пальто, и по-прежнему смотря Лисбон прямо в глаза. — Значит, я постараюсь объяснить, — словно что-то для себя решив, кивает Беккет, — только давайте совместим это с завтраком. Тереза не сопротивляется приглашению, апатично садится в машину и еще более апатично выходит из неё около небольшого кафе с ярко-красной вывеской «Royal Diner». Она игнорирует внимательный взгляд Беккет, все с тем же безразличием позволяя ей открыть дверь, чтобы они могли войти. Запахи бьют по чувствительному обонянию, заставляя судорожно вдохнуть и задержать дыхание. Через пару секунд она оказывается за столиком со стаканом зеленого чая в руках, аромат которого моментально успокаивает готовый разбушеваться желудок. — Моей жене тоже всегда помогало, — мужчина, сидящий напротив, смотрит на то, как Тереза делает жадный вдох, со смесью любопытства и нежности. Тепло улыбаясь в ответ на ее удивленный взгляд, он протягивает руку для приветствия: — Специальный агент Сили Бут. Лисбон кивает, настораживаясь еще больше, но все же решается протянуть ладонь; от рукопожатия веет такой же теплотой, как и от его улыбки. Краем глаза Тереза следит за Беккет; та присаживается рядом с Бутом и принимается за стоящий перед ней кофе и завтрак. — Спасибо, что заказал, — благодарит она, на что Бут привычно отмахивается. — Если ты не в курсе, Эббот все еще хочет убить тебя, — агент вздыхает, вытягивая ноги под столиком. — Я думала, этого больше хочет Фишер, а не Эббот, — Кейт безразлично пожимает плечами, не прерывая завтрака. — И она тоже, — заговорщицкая улыбка разгоняет по углам глаз Бута морщинки, которые напоминают Лисбон Джейна. Ей слишком многое напоминает Джейна. — Даже не знаю, кто хочет твоей крови больше: она, названная тобой офисной стервятницей, или Директор, которому снова пришлось пойти на все твои условия. — Официально, это были условия нашего любимого информатора, — улыбка Беккет становится настолько кровожадной, что вызывает у мужчины смех. Лисбон кажется, что она смотрит представление театра абсурда. Въевшаяся под кожу паранойя велит бежать от этой странной парочки подальше, но придумать план отступления не даёт тарелка с омлетом, приземляющаяся на стол, прямо перед ней. Тереза несколько мгновений смотрит на аппетитную бело-желтую пену, затем переводит взгляд на официантку и только после этого встречается с преувеличенно спокойным взглядом Беккет. — Ешьте, — Кейт кивает в сторону тарелки, отправляя в рот кусочек картошки с собственной тарелки, — я не имею привычки травить своих сотрудников. На лице Лисбон явно отражаются мысли о том, что она оказалась в обществе психов, потому что Бут, пряча улыбку в уголках глаз, произносит: — О нет, она не сумасшедшая. Хотя первое впечатление произвести умеет. — А теперь серьёзно, — Беккет в миг утрачивает искры веселья и теперь смотрит на Лисбон сканирующим, проникающим в душу взглядом. — Я хочу предложить вам работу. И я не шучу, агент Лисбон. Услышанное на секунду ввергает Лисбон в состояние прострации. Она пару раз моргает, пытаясь собраться с мыслями: поверить словам Беккет, несмотря на ее абсолютную серьезность, действительно сложно. — Не уверена, что я правильно расслышала, — Тереза всем нутром ощущает, как ее снова затапливает настороженность, больше похожая на панику. — Зачем вам предлагать мне работу? — В принципе, незачем, — Беккет безразлично пожимает плечами, и её искренность позволяет ослабить напряжение, в котором пребывала Лисбон. — Но, во-первых, мне с Бутом давно предлагают расширить отдел, и легче согласиться, чем выслушивать постоянное нытье Директора. Во-вторых, Вы хороший агент, а я люблю работать с хорошими агентами. — Хороших агентов много, — Тереза говорит странно охрипшим голосом, не желая верить. Не желая давать себе надежду. — Верно, хороших агентов много, — кивает Кейт, делая многозначительную паузу. — А вот тех, кому не все равно — чертовски мало. — Почему вы уверены, что я одна из них? — на губах Лисбон появляется скептическая улыбка. Она, сама того не замечая, неуловимо преображается, словно такое простое противостояние снова возвращает её к жизни. — Потому что я это вижу, — Кейт загадочно улыбается, делая глоток крепкого кофе. — Ваша работа говорит сама за себя. У Лисбон вырывается горький смешок: — Из-за моей работы я сейчас под следствием. — Больше нет, — отвечает Беккет, неспешно доедая остатки завтрака. Лисбон замирает, думая, что ослышалась. — Омлет остынет, — Кейт кивает на тарелку, так и оставшуюся не тронутой, — здесь действительно отлично готовят, а повара имеют тенденцию обижаться, если их стряпню не оценивают по достоинству. Не рушьте репутацию агента Бута. Информация — за съеденный завтрак. Лисбон нехотя берет вилку в руки, надеясь, что хотя бы этот прием пищи удастся удержать в себе дольше, чем несколько минут. Впрочем, омлет действительно неплох, а она действительно проголодалась. Тереза почти не замечает того, как съедает всё до последней крошки. Кейт удовлетворенно кивает, продолжая пить кофе. Лисбон ловит себя на мысли, что эта женщина и вправду обладает странным даром убеждения. Это немного успокаивает, пробивает броню её параноидальной защиты, позволяя прислушиваться к робким росткам доверия, распускающимся в её душе. — Сегодня утром, — Кейт переходит к сути, как только убеждается, что тарелка Лисбон по-настоящему опустела, — мы с агентом Бутом встречались с одним федеральным прокурором, с тем самым, с которым Вы виделись вчера. Он снял с вас все обвинения. — Так просто? — скепсис Терезы очевиден и вызывает у Бута смешок. — Ну, я бы не сказал, — отвечает Бут, — но Беккет умеет уговаривать. Ваша команда все еще в Калифорнии, верно? Лисбон хмурится, но, в конце концов, отвечает: — Да, они все еще там. — Если Вы согласитесь, Тереза, — Кейт снова берет инициативу в свои руки; от Лисбон не ускользает факт обращения по имени, — они смогут снова работать с Вами. — Слишком привлекательно, Вам не кажется? — Лисбон решает быть откровенной. — Сотрудник с отвратительной репутацией; даже не агент ФБР, но уже имеющий в его рядах достаточно недоброжелателей; сотрудник, практическая польза от которого стремится к нулю из-за беременности. Слишком много проблем, не так ли? — Я люблю проблемы, — Кейт вздергивает бровь, а из её глаз моментально уходит веселье, — но я не люблю, когда хороших агентов пытаются обвинить в том, что они просто слишком хорошо делают свою работу. Я умею читать между строк, я понимаю, что на самом деле произошло в деле Красного Джона, и мне противно то, что хотели сделать с Вами. Считайте это моим проявлением комплекса спасителя; все равно, когда Вы начнете работать со мной, Вам придется к этому привыкнуть. — Если, я начну работать с вами, — твердость, с которой Тереза смотрит прямо в глаза Кейт, убеждает Беккет, что она не ошиблась в ней. — У вас сутки, — кивает головой Беккет. — Я жду ответа завтра вечером. Можете посовещаться с Вашими бывшими коллегами; я заинтересована в том, чтобы получить слаженную, прекрасно работающую команду. Но даже если они не согласятся… я все еще жду ответа лично от вас. Тереза встает из-за стола как раз в тот момент, когда колокольчик оповещает об очередном посетителе. Она сталкивается с мужчиной в темном пиджаке и синей рубашке уже отходя от столика, на который она небрежно бросила несколько купюр. — Прошу прощения, — он галантно извиняется, но Лисбон лишь одаривает его ничего не значащей улыбкой. Прежде чем открыть дверь и выйти из кафе, Тереза оглядывается. Мужчина, с которым она только что столкнулась, присаживался за столик, который она покинула. Когда он слишком интимным, личным жестом берет правую руку Кейт в свои, Беккет накрывает их левой рукой, на которой только сейчас Лисбон замечает тонкий ободок обручального кольца. Странно, но это её успокаивает больше всего, что она услышала за последний час. Визитка, которую ранее вручила ей Беккет, жжет карман, но, — Лисбон отчетливо осознает это, — вовсе не от желания разорвать ее на мелкие кусочки и выбросить. Вместо того, чтобы сразу поймать такси, Тереза решает прогуляться. Она медленно бредет по улицам незнакомого города, старательно укладывая по полочкам все, что произошло за последнее время. Обдумывает каждую фразу, каждый взгляд, каждую недомолвку, повисшую в воздухе. Когда она возвращается в гостиницу, то понимает, что решила все для себя еще там, в кафе. Просто боялась себе в этом признаться. Осознание этого приносит облегчение. Тем не менее, она не торопится со звонком Беккет, не желая снова бросаться в омут с головой. С другой стороны, если жизнь все равно пущена под откос безумным гением Патрика Джейна, может, стоит просто положиться на волю случая и перестать сопротивляться волне, несущей её вперед? Тереза не знает. Она дает себе время подумать до вечера, снова гипнотизируя потолок и игнорируя настойчиво трезвонящий телефон. Она погружается в полудрему, в которой, как ей кажется, чувствует мужские губы, настойчиво стирающие слезы с её лица. Ей слышится голос, настойчиво повторяющий её имя; смех, в котором нет боли; запах присыпки и детского мыла, заставляющий улыбаться. Она просыпается, тяжело дыша, с лицом, залитым слезами, и твердой уверенностью, что ни за что не вернется в Сакраменто. Беккет отвечает на звонок после второго гудка. — Я согласна, — выпаливает Лисбон, не утруждая себя приветствием. — Я заеду за Вами завтра в восемь утра, — бросает в трубку Беккет. Кейт сбрасывает звонок, облегченно выдыхая: — Она согласна. — А ты сомневалась? — Бут скептически вздергивает бровь, расслабленно откидываясь в кресле. — В конце концов, ты спасла её от реального срока за пособничество в убийстве. — Он был маньяком, на счету которого больше трех десятков жертв, — Кейт пожимает плечами, — на ее месте я бы сделала то же самое. — Я все равно не понимаю, почему именно она, — Бут кидает скептический взгляд в сторону папок с личным делом, которое он изучал последние сутки. — Она напомнила мне тебя, — Кейт Беккет сверлит Бута многозначительным взглядом, — а в тебе я не ошиблась.