20 лет назад
Райна старательно убирала за ухо спадавшую на лицо прядь темно-каштановых волос и злилась каждый раз, когда непослушные волосы вновь мешали ей закончить дело. Она почти дописала страничку в своем дневнике и, поставив, наконец, точку, взяла небольшую склянку с белым порошком и осторожно засыпала им всю страницу, исписанную ровным и аккуратным почерком. Черная буквы вмиг исчезли с листа бумаги, как будто испарились, и Райна удовлетворенная проделанной работой усмехнулась и, приподняв тетрадь, осторожно смела остатки порошка. — Можно? — послышался вкрадчивый женский голос, а после в двери показалась высокая рыжеволосая девушка с озорной улыбкой и ярко-горящими глазами зеленого цвета. — Долго еще ждать тебя, Райна? — Прости, Урсула, сейчас закончу с дневником, — темноволосая убрала опустошенную склянку в шкаф и вместе с ней спрятала свой дневник. — Если отец узнает, что я снова стащила порошок обесцвечивания письма, он на неделю запретит ходить на тренировки! — Ты сумасшедшая, — покрутив пальцем у виска, высказалась Урсула, сев в мягкое кресло. — Зачем тебе эти тайны, шифры? Ты и так прячешь свой дневник за семью печатями, можно было обойтись обычной ручкой. — Даже хорошо спрятанную вещь когда-нибудь отыщут, — разумно заключила Райна, складывая необходимые вещи в свой рюкзак. Девушка устало выдохнула и поджала губы. — Ты сама знаешь, о чем я пишу там. Не дай бог, отец узнает или еще кто-то… — Под «кем-то» ты подразумеваешь… — Кейт! — как-то озлобленно произнесла Райна и затянула рюкзак на узел, закинув его на плечо. Урсула промолчала, мысленно согласившись с подругой. То ли Кейт Арджент завидовала дружбе охотниц из двух разных семей, то ли ревновала своего брата, Кристофера, который большую часть времени проводил со своими друзьями и не посвящал во многие дела младшую сестру. Но Райна считала, что Кейт просто обделена вниманием семьи и озлоблена на весь мир и в тайне на саму себя за то, что не обладает должным талантом и хваткой, чтобы обучаться мастерству охотников. — Одному богу известно, на что способна эта неугомонная, — усмехнулась брюнетка, — недавно видела, как она ошивается около нашего особняка, хотя Джерард Арджент запретил ей появляться даже близко. — Она точно умом тронутая, — хихикнула Урсула. — Или просто ревнует Кристофера к тебе. — Чего? — Того, — фыркнула рыжеволосая девушка. — Ей же тошно становится, когда она вас вдвоем видит. Считает, что Крис должен все время проводить с ней, как с младшей сестрой. — Ну, младшую сестру ведь нельзя поцеловать, — закатила глаза Райна и рассмеялась. — Надеюсь, ты никому не проболталась? — уже серьезнее спросила девушка. Урсула сделала вид, будто очень обижена на подругу за то, что та вообще могла подумать о предательстве. Конечно, Урсула всеми силами скрывала, что знает об отношениях между Крисом и Райной. Ей приходилось много раз выгораживать подругу, чтобы другие ничего не заподозрили. — Ладно, пошли, — выдохнула Райна, поправляя свои волосы. — Черт! Клянусь, я обрежу их на корню когда-нибудь. — Только посмей, — угрожающе воскликнула Урсула, не забыв вскинуть руку в предупреждающем жесте. — Я тогда сама тебе что-нибудь отрежу! — Шучу-шучу, — подняв руки, рассмеялась Райна. — Но своей дочери я волосы отрежу, — девушка еще больше разразилась смехом и прикрыла рот рукой. — Неисправима! — хмыкнула Урсула, поправляя свою завидную копну рыжих волос, которыми она очень гордилась в отличие от лучшей подруги.***
Машина Лидии остановилась у входа в ветеринарную клинику, и Мартин, не забыв посмотреться на свое отражение в зеркале, вышла из автомобиля и, дождавшись, пока тоже самое сделает Лана, включила сигнализацию. Роус первая вошла внутрь знакомого помещения, в котором витали запахи медикаментов. Алан Дитон осторожно выглянул из своего кабинета, а после уже вышел сам, увидев, что это девушки. — Вы ждали кого-то другого? — подозрительно спросила Лана, прищурившись. — Так заметно? — усмехнулся Дитон. — Да, — ответила девушка. — Вы успокоились, когда увидели, что это мы. — Лана прошла в кабинет доктора и осмотрелась. Все здесь было по-прежнему. — Вы не первые мои посетители сегодня, — Алан прошел за свой стол и заметил в руках Роус толстую коричневую тетрадь. — Что это? Лана перевела взгляд на дневник в своих руках. — Причина моего визита к вам. Лидия чуть медленнее прошлась по ветеринарной клинике, осматриваясь. Ранее она здесь не была, но как только вошла сюда, ощутила странную энергию, витавшую в воздухе. — Вы сказали, что мы не первые посетители, — напомнила Мартин, обращаясь к доктору. — Это была… стая Альф? Ответом послужило молчание, и едва заметный кивок головы. Лана постаралась взять себя в руки, так как после каждого упоминания стаи Альф ей становилось дурно, а в жилах буквально начинала закипать кровь от желания поскорее расправиться со всем этим. — Я не стану спрашивать, зачем они были здесь, — произнесла брюнетка, — но мне тоже нужна ваша помощь. Этот дневник я нашла в нашем автомобиле после того, как перерыла весь дом, следовательно, это что-то важное. Вы с моим дедушкой давно знаете друг друга и, судя по всему, он доверяет вам. Я также предполагаю, что вы осведомлены о многом, что происходит здесь. Не понимаю только одного… — Чего? — совершенно спокойно спросил Дитон, не отрицая всего того, что сказала девушка. — Почему вы не помогаете нам? В том смысле, почему нам приходится самостоятельно все узнавать, а после всего этого вы просто подтверждаете все догадки, как будто знали о них заранее. На чьей вы стороне? Дитон скептично вздохнул и чуть улыбнулся, но Лане эта ситуация вовсе не казалась веселой, и она лишь нахмурилась. Лидия продолжала стоять в стороне, наблюдая за реакцией Алана, но он достаточно умело скрывал свои истинные эмоции, или же теперь умело скрывал, после того, как Лана распознала, что он ждал кого-то другого. — Явно не на стороне охотников, — делая акцент на последнем слове, произнес Дитон. — Я не охотница! — резко выпалила Лана, злясь еще больше. — Но в тебе кровь охотников, кровь Беккеров, признанных преследователей оборотней. Ты ничего не знаешь о своей семье и отказываешься от прошлого? — Это не так, — попыталась возразить Роус. — Я пытаюсь что-то узнать, но… дедушка ничего не говорил мне, а теперь он вовсе в больнице. Мне надоело находиться в неведении, и я… — девушка перевела взгляд на дневник в ее руках. — Мне кажется, здесь я узнаю хоть что-то… Вы поможете? Молча взяв дневник из рук девушки, Дитон пролистал его от начала до конца, однако, не сделался таким удивленным от того, что страницы были пустыми. — Здесь моя помощь даже не нужна, — пожал плечами Алан, — обычный порошок для обесцвечивания. Мартин и Роус переглянулись, удивляясь тому, как все оказалось просто. — То есть, мы можем прочитать написанное с помощью ультрафиолетового цвета? — предположила Лидия. — Вот почему страницы такие шероховатые, на них остатки этого самого порошка. — Да, — подтвердил обе ее догадки Дитон. — Но еще и потому, что эта тетрадь очень старая. Мужчина открыл один из своих шкафчиков и достал оттуда небольшой мешочек, перевязанный нитью, а после отдал его Лане. — Ты, кажется, носишь браслет с бирюзовым камешком? — уточнил Дитон. — Если посыпать это на камень, то в темноте сможешь увидеть изучающий свет, который «осветит» написанное. В подтверждение слов Дитон раскрыл мешочек, и Лана сняла с руки браслет, отдав ветеринару. Через минуту мужчина поднес камень к тетрадной корке, закрыв этот участок ладонью, чтобы не проник свет. Увидев проступившие символы, Дитон взял ручку и быстро обвел буквы, чтобы, убрав камень, они не исчезли. — Райна Беккер, 1993 год, — прочла Лана. — Твоя мать, — Дитон подтвердил догадку, которую брюнетка боялась озвучить. — Дневник моей мамы? — немного неверующе переспросила Лана и прижала тетрадь к груди, как самое дорогое и верно единственное, что осталось от мамы, которую с течением лет девушка начинала забывать. — Мы нашли не дневник твоего дедушки, — также удивленно произнесла Лидия, дотронувшись до тетради, — этой тетради двадцать лет. Получается, твоя мама вела его, когда была такого же возраста, как ты, и наверняка записывала в него каждый свой день. — И что-то, связанное с охотниками, раз мы выяснили, что она тоже была одной из них, — произнесла Роус. — Спасибо, — она благодарно улыбнулась Дитону, который в ответ достал еще кое-что из лежащей на столе папки. — Мистер Беккер, видимо, чувствовал, что что-то пойдет не так. Он оставил это мне, чтобы я сохранил, а после отдал тебе, — Дитон вручил девушек небольшой конверт, и, взяв его в руки, Лана почувствовала, что внутри лежало что-то твердое. Приоткрыв конверт, девушка ахнула от удивления, увидев сверху ту самую фотографию, которая исчезла из книги, и на которой была изображена ее мама, Кристофер Арджент и другие охотники. В глазах внезапно заблестели слезы. Держа в руках столько вещей, относящихся к ее семье, Лана чувствовала, как та самая надежда, родившаяся в ее душе после разговора с Эллисон и Лидией, постепенно росла, и Роус уже не чувствовала себя такой беспомощной и беззащитной. Она зря обвиняла дедушку в том, что он ничего не рассказывает ей. Самое главное и сокровенное Джош оставил ей, и теперь Лана была готова ко всему. Смотря на дневник мамы, брюнетка непроизвольно улыбалась. Она представляла молодую девушку ее возраста с такими же темными волосами и смугловатой кожей, которая старательно пишет что-то в тетради, а после скрывает свои мысли от посторонних с помощью особого порошка, который она наверняка стащила, когда была возможность. Держа дневник в руках, Лана ощущала связь с матерью, и это было не преувеличение. Девушка точно знала, что там есть что-то и для нее.***
Когда Лана зашла домой, не забыв поблагодарить Лидию за то, что она возила ее весь день, то тут же скинула пальто и обувь, оставляя все лежать на полу. Девушка прошла в комнату и присела на мягкий диван. В конверте она нашла еще одну фотографию и письмо, написанное рукой дедушки. Его почерк был размашистым, а все буквы имели округлую форму. На второй фотографии была запечатлена Райна Беккер, мама Ланы, стоящая вместе с другой девушкой с ярко-рыжими волосами и зелеными глазами. Девушки выглядели счастливыми и обнимали друг друга, как самые лучшие подруги. Смотря на фотографию, Лана невольно улыбнулась. Все же ее мама была такой же задорной и оптимистичной, как и сама Роус. На обратной стороне фотографии была всего одна надпись: «На память от Урсулы, 1993 год! Благодарна тебе за все!». Не трудно было догадаться, что изображенную на фотографии рядом с мамой девушку звали Урсула, которая, по всей видимости, и подарила Райне эту фотографию. Стерев подступившие вновь слезы, Лана взяла в руки письмо дедушки и, глубоко вдохнув, наконец, решилась его прочесть. «Внучка! Если ты читаешь это письмо, значит, что-то пошло не так, ведь только в этом случае Алан Дитон обещал мне отдать тебе этот конверт. Прости меня! Я очень тебя люблю, поэтому оберегаю от всей правды, и поверь, лучше тебе не знать и половины всего того, что случилось. Это все фотографии твоей мамы. Да, их всего лишь две, но я берегу их уже двадцать лет и уверен, ты будешь беречь их еще сильнее. В нашей машине под пассажирским сиденьем ты найдешь дневник твоей мамы. Она всегда использовала порошок для обесцвечивания написанного, воровала его из моей лаборатории. Дитон даст тебе другое вещество и объяснит, что нужно делать, чтобы прочесть записи Райны. Я сам никогда не читал, что там написано, но уверен, что без повода твоя мама никогда бы не вела дневник, а значит, возможно, он поможет вам одолеть стаю Альф и Дарака. Внимательно изучи его! На фотографии с твоей мамой Урсула Монтгомери, ее близкая подруга и охотница из одного сильного клана. Но она не только была как сестра Райне, но и является твоей крестной матерью, она видела тебя всего один раз в младенчестве. Я не знаю, что случилось с ней потом. Возможно, ты найдешь ответ в дневнике. Я очень люблю тебя! Ты — все, что у меня осталось. Не лей слезы, действуй! Помни, что ты не просто банши, ты внучка самого сильного охотника. Я скоро вернусь домой. Обещаю… Джош как будто знал с самого начала, что что-то пойдет не так, а сам он окажется на грани жизни и смерти.***
Стоя у ворот школы и держа за ручку свою сумку, Эллисон переминалась с ноги на ногу в попытках согреться из-за промозглого ветра, который атаковал сейчас ее единственную на улице, так как другие жители городка были либо дома, либо сидели в кафе за чашкой кофе, но только подальше от холодной погоды. Арджент позвонила несколько минут назад отцу и попросила забрать ее из школы и ждала уже около десяти минут. За это время мысли в ее голове были вовсе не о предстоящем тестированию по тригонометрии, о котором сообщили сегодня. У Эллисон были свои вопросы по поводу прошлого мамы Ланы, Райны, которая как оказалось из той фотографии была знакома с Кристофером Арджентом. Эллисон было любопытно, почему отец никогда ничего не говорил об этом, ведь он прекрасно знал, что Джош Беккер — отец Райны. Кристофер вообще ничего не упоминал о своем прошлом, когда кланы охотников были достаточно дружны. Несколько раз девушка слышала из разговоров отца, матери и тогда еще деда, Джерарда, такие фамилии как Монтгомери, Аллен, Локввуд, но никак не могла понять, о чем они говорили. Теперь же Эллисон была на сто процентов уверена, что все перечисленные фамилии — семьи охотников, которые знал Джерард Арджент и Джош Беккер. На телефон пришло сообщение от Ланы, которое гласило, что они нашли способ прочесть дневник. Но Эллисон не собиралась ждать и поэтому, когда она села в машину к отцу, то тут же спросила: — Ты знал Райну Беккер, маму Ланы? К удивлению брюнетки Кристофер не оторвал взгляда от дороги и даже не затормозил, как это бывает, когда человека застают врасплох. Но либо он на самом деле не знал Райну, либо очень хорошо скрывал свои мысли. Лицо его также осталось невозмутимым, словно он ничего не слышал. — Пап, — произнесла Эллисон, видя, что он проигнорировал ее вопрос, и это начинало раздражать. — Да. Знал. — Его ответы были краткими, и было видно, что поддерживать разговор на эту тему Кристофер не особо желал. Вообще не желал. — Откуда? — ненавязчиво продолжала выпытывать Эллисон. — Она была охотницей. Она дочь Джоша Беккера. — Вы хорошо общались? Были друзьями? Машина резко затормозила, но только потому, что они уже приехали к высотному зданию, где Ардженты теперь снимали квартиру, продав свой семейный дом после череды ужасных событий. Кристофер резко посмотрел в сторону дочери, которая от его взгляда буквально вжалась в свое сиденье, но мужчина не мог долго злиться на Эллисон, и через секунду его взгляд потеплел. Охотник тяжело выдохнул и нахмурился, отчего на его лбу появились складки. Он устало провел пальцами по переносице. — Я… я любил Райну, — после этих слов Кристофер откинул голову назад. — Еще до твоей мамы. Мы были молоды, горячи, отчаянно рвались к оружию и испытывали судьбу. А Райна была не такая, как все. Мне казалось, она вожделеет оружием больше, чем кто-либо другой, и она никому не уступала во владении пистолетом или ножом, даже в борьбе. Сказать по правде, она была даже лучше Кейт, а ты сама знаешь, какой опытной была твоя тетя. Все новые факты о ее семье заставляли Эллисон по-новому смотреть на все остальное, по-другому судить прошлое и оценивать поступки с новой точки зрения. Когда отец рассказывал какие-то крупицы прошлого их семьи, Эллисон казалось, что меняется какая-то часть ее мировоззрения. — Ты прекрасно помнишь, в каких отношениях Джерард и Джош, естественно, никто ничего не знал о наших чувствах. Мы слишком дорожили ими, чтобы смело и открыто заявить об этом на весь мир, — Кристофер помолчал некоторое время, а после немного удивленно посмотрел на дочь, — почему ты спросила? Утаивать что-то отца было глупо, и Эллисон решила рассказать ему. — Лана нашла фотографию, на ней ее мама, ты и другие охотники, еще четверо человек… — Урсула Монтгомери, Фред Аллен, Киллиан Локквуд и Саманта Геллер, — проговорил охотник, словно бы заучивал эти имена и фамилии часами. — Кто все эти люди? Тоже охотники? — Да, — кивнул Кристофер. — Мы с Райной основали что-то вроде команды охотников, которые боролись за восстановление мира между нашими людьми и оборотнями. Мы назывались «Серебряные наконечники», — после этих слов Крис чуть улыбнулся, вспоминая прошлые. — Потому что наша фамилия на французском означает «серебро»? — предположила Эллисон, подумав пару секунд. — Это Райна придумала. А еще, потому что наше сильнейшее оружие — серебряные наконечники для стрел. Но смысл заключался в том, что мы как благородные и честные охотники добивались мира, чистого и светлого, словно серебро. Это уже Урсула придумала, — при упоминании о прошлом Кристофер едва заметно улыбался. Эллисон увидела в этом и другой смысл. Они создали команду и были едины словно стая у оборотней, тем самым показывая, что люди и волки достаточно близки по духу, ведь в трудную минуту они объединяются и защищают друг друга. Эта идея показалась девушке чем-то возвышенным, и она с восхищением подумала о том, чем занимались «Серебряные наконечники» в свое время. — Раз ты женился на маме… что случилось? — Все тайное становится явным, — мрачно изрек Кристофер. — О наших отношениях с Райной узнали, отец запретил мне даже подходить к ней, в противном случае он грозился отказаться от меня. Я не рискнул пойти против него, — продолжил охотник. — Не знаю, что сказал Джош Райне, но больше я ее не видел. Началась ужасная война между охотниками и оборотнями, наша команда распалась. Ради безопасности кланы растворились по миру в разных его уголках, а я… женился на Виктории, создал семью. Через два года я узнал, что Райна погибла… Сказали, что на нее обрушился завал, когда она была на раскопках со своим… мужем, — последние слова Кристофер произнес с особые презрением. — Ты не поверил в это? — Райна ненавидела всю эту научную чушь! Даже под пулями она бы не отправилась туда! Даже за своим мужем! Она была очень упрямая, буквально невыносимая, — после этих слов Кристофер с силой сжал руль автомобиля. — Но я любил ее, — тихо добавил он. Эллисон не знала, как ей реагировать на признание отца в том, что он любил другую женщину, а не ее мать, и что, возможно, все эти годы Кристофер вспоминал первую любовь. Но девушка не могла злиться на отца за это. Она осторожно накрыла его ладонь своей и чуть улыбнулась, когда охотник посмотрел на нее. — Эллисон, прости, что рассказал тебе все это. Тебе, наверное, неприятно… — Прошлое в прошлом, — справедливо заметила брюнетка. — Я ни в чем не виню тебя, пап. — Девушка немного помолчала, а после несмело спросила: — Почему Джерард был против ваших отношений? Это ведь была возможность объединить два сильных клана. Кристофер усмехнулся, вспоминая натуру своего жестокого отца. — Он ненавидел Джоша. И все, что с ним связано. Джерард не желал объединяться, он хотел быть самым сильным охотником. А Беккеры и так были самыми уважаемыми, им не нужно было становится сильнее, чтобы возобладать большим почетом. Вот только нам с Райной все это было неважно. Мы хотели быть счастливыми, но пришлось выбрать кодекс и долг семье. Видимо, мужчина больше не хотел продолжать этот разговор, поэтому он, молча, вышел из машины. Кристофер даже жалел, что рассказал обо всем этом Эллисон, он переживал, как она воспримет все это, хотя и говорит, что ничего страшного. Но теперь Крис не уснет спокойно, потому что воспоминания окончательно поселились в его разуме, и просто так вытеснить их не получится.***
Ночные сумерки почти опустились на землю, и над длинной серой дорогой, вьющейся, словно извилистая лента, зажигались едва заметные звезды, исчезая где-то за горизонтом, там, где садилось солнце, окрашивая небо в пурпурные и оранжевые оттенки. Скотт совершенно не спал. Он сидел на своем месте в школьном автобусе, рассматривая вечернее небо и чуть подрагивая от ветерка, залетающего сквозь открытое окно транспорта. Стайлз в отличии от друга спал уже второй час, запрокинув голову назад и иногда посапывая так, что весь автобус недовольно закатывал глаза. — Мать вашу, Стилински! — не выдержал, наконец, тренер Финсток, поднимаясь со своего места и идя в конец автобуса, где сидели парни. — Уймись уже! — Он треснул Стайлза скрученным в трубочку журналом, и парень тут же проснулся. — Какого черта, тренер? — зевая, произнес Стилински. — Если я услышу, хоть один звук, ты побежишь за автобусом, высунув язык, как собака! Здесь двадцать пять сосунков, и только ты один умудрился достать не только их всех, но и меня! А у меня железное терпение! — Ненавижу его, — потирая ушибленное место, пробурчал Стайлз, когда Финсток вернулся на свое место. — Эй, Скотт? Ну, как ты? — Вроде нормально, — как-то неуверенно произнес парень, — рана почти затянулась. Но… — Какие могут быть «но»? Все же нормально, я серьезно думал, что ты откинешь коньки. Прости за такие мысли, но ты ничем не отличался от покойника в тот момент. Скотт усмехнулся, вновь посмотрев на ночное небо. — Слава божечки, что скоро мы будем дома, — продолжал говорить Стилински. — Я уже по всем соскучился. Как думаешь, Лана простила нас? — Не знаю, — пожал плечами МакКолл, — как только приедем, сразу же навестим ее. — Это само собой, приятель, — поддержал Стайлз друга. — Я все думал… как мы теперь одолеем Девкалиона без Дерека? — А в чем проблема? Раз Дерека больше нет, то не такой уж классный альфа он был. Эй, — Стилински толкнул друга в плечо, — мы справимся. К тому же, я не верю, чтобы Дерек был мертв. Не знаю почему, но я не могу в это поверить. Он столько раз исчезал, что я спокойно могу сказать, что он вернется. Телефон Скотта вдруг завибрировал, и парень полез в сумку, чтобы достать его. Когда он посмотрел на дисплей мобильника, то перевел удивленный взгляд на Стайлза. — Что? Что? Кто там? — Дерек, — немного неуверенно ответил МакКолл.