Мистер Конгениальность

Анна. Я смотрю на Чонина, радостно скачущего по квартире, как на незнакомого человека, и не понимаю, что происходит. Казалось бы, новости о том, что рухнул рынок недвижимости должны были наоборот огорчить Чонина, ведь именно в этой области функционировал бизнес его отца, но Кай выглядел счастливым. «Я мщу родителям» – внезапно всплывает в голове его недавняя фраза, и я призадумываюсь. Был ли он связан как-то с этим вирусом? Или же это только совпадение? Снова перевожу взгляд на экран телевизора, где уже заканчивают рассказывать о ситуации с недвижимостью, но совсем не прислушиваюсь к репортажу. Мысленно я пытаюсь решить новую головоломку, подкинутую мне Чонином. Тот самый страх, который я испытывала в начале ужина из-за того, что Кай может превратиться в такого же человека, как наши отцы, снова начал подступать ко мне по мере размышления. Я смотрела на веселящегося мужчину и видела торжество на его лице. Настоящее ликование, вызванное победой над родителями. – Когда же я упустила этот момент изменений? – обращаюсь я негромко сама к себе, имея в виду то, что Кай становился мстительнее и испытывал от этого настоящее наслаждение. Словно чувствуя спиной мой взгляд, мужчина резко поворачивается и, убирая от уха телефон, одаривает меня притягательной улыбкой: – Ты, наверное, хочешь услышать все из первых уст. Я киваю, предчувствуя, что его рассказ может расстроить меня, и тогда Чонин подходит к дивану и откашливается. – Ну, как ты знаешь, мы с ребятами уже давно работаем над проектом по изобретению компьютерных игр. Если быть точным, это уже не проект, а настоящая функционирующая фирма с укомплектованным штатом работников, имеющая свой офис и даже законных владельцев: меня, ДиО, Сехуна и Темина. Я киваю, хотя признаться, все еще думала, что эта задумка с фирмой по производству игр всего лишь на стадии обсуждения. Чонин никогда не делился со мной подробностями своей работы, и я считала, что он занят в бизнесе отца. – Мы привлекли некоторых инвесторов не из Кореи, и это позволило достаточно быстро занять прочные позиции на рынке игр в короткое время. Что в свою очередь позволило нам немного отвлечься и направить свои силы в другое русло. А именно – разработку вирусной игры. – Вирусной игры? – уточняю я, не понимая, к чему он клонит. Кай кивает и тычет пальцем в телевизор, не сводя с меня взгляд. – Той самой вирусной игры, которая сегодня снесла рынок недвижимости. Так это сделали они? Все вчетвером? Но как такое возможно? У меня в голове не укладывалось, что компания молодых «балбесов» сумела навести хаос в целом мегаполисе! Видя мою удивленную реакцию, Кай игриво ухмыляется и смущено закусывает нижнюю губу, снова напоминая мне того парня, которого я встретила полгода назад. – Люди в офисах часто зависают на онлайн-ресурсах с мини-играми. Мы запустили нашу вирусную монополию на самом популярном сайте, и не прошло и дня, как все сработало. Я до сих пор с трудом в это верю, однако ты видела доказательства по телевизору. Я не успеваю высказать Каю собственное мнение на всю эту ситуацию, потому что в этот момент звонит мой сотовый. Вытаскивая его из кармана, замечаю на экране имя отца. – Алло? – с замиранием в сердце снимаю трубку, потому что не представляю, что еще в этот вечер может свалиться на меня. – Немедленно покинь его квартиру и езжай к матери, – рычит в трубку отец приказным тоном. – Вы больше не помолвлены. На мгновение я теряю дар речи, не понимая, чем вызвано это внезапное решение отца, но все-таки беру себя в руки и интересуюсь: – О чем ты говоришь? – Кай приближается ко мне, видя тревожное выражение моего лица, и усаживается в ногах на диван, устраивая правую руку на его спинке. – Ваша помолвка разорвана. Меня больше не интересуют связи с этой семьей. Они теперь банкроты. – Банкроты? – переспрашиваю я, кидая встревоженный взгляд на Кая, и тот хмуриться. – Ты новости не видела? – раздражено кричит отец. – Возвращайся к матери и не встречайся больше с тем мальчишкой, – он бросает трубку, и я откладываю телефон на журнальный столик. – Мы больше не помолвлены, – произношу Каю, замечая, как его тело тут же напрягается. – Я так и думал, – кивает он безэмоционально. – Ты знал? – Догадывался. Точнее именно этого и добивался, когда разрабатывал игру, – мужчина поднимает на меня свои темные глаза, и я вижу тень боли, скользящую в них. – Решил, что если моя семья станет больше не привлекательна для твоего отца, тот разорвет помолвку, и ты будешь свободна. – Так это все ради меня? – я чувствую одновременно и вину и благодарность перед Чонином. Он впутался в настоящие проблемы, чтобы решить нашу ситуацию с помолвкой, когда я бездействовала и глупо страдала из-за своей судьбы. Мне стало стыдно и неудобно перед ним, отчего я поспешила перевести взгляд на телевизор: – Отец сказал мне возвращаться к маме. – Ты уедешь? – интересуется он тихо. – Я же обещала остаться, – качаю я отрицательно головой. – Но ты больше со мной не связана, так что… – Кай не договаривает, но мы оба понимаем, к чему он клонит. – Я никуда не уйду, – тверже произношу я и снова ловлю его взгляд, чтобы убедить в своих словах. – Не после того, что ты для меня сделал. Мы на пару минут погружаемся в грустные мысли, и тут я осознаю, что теперь с Чонином станет. – Господи, вы продумали, как будете разбираться с последствиями? – восклицаю я, тревожно сжимая руки. – Наверняка вас всех привлекут к ответственности. А твои родители? Отец сказал, что твоя семья обанкротилась уже… – Мы разберемся с этим. А насчет родителей – у них всего лишь прогорел бизнес с недвижимостью. А я только-только основал свою компанию. Пока они снова не встанут на ноги, буду содержать их, как когда-то это делали они. И снова своими мыслями мужчина сбивает меня с толку. Он вроде как говорил, что собирается отомстить родителям, а теперь сообщает, что будет им материально помогать. – Это хороший поступок, – говорю я. – Ты сделал уже столько хорошего и для меня, что я не знаю, как благодарить за все это. Ты даже о родителях побеспокоился, хотя они обращались с тобой несправедливо. Кай тянется рукой ко мне и нежно разглаживает большим пальцем морщинку на моем лбу, приговаривая: – Ну, я же не хочу быть похожим на наших отцов. – Сейчас ты ни капли на них не похож, – улыбаюсь я, ощущая себя успокоенной, потому что Чонину удалось переубедить меня относительно своего изменения. Телефон мужчины в этот момент издает звуковой сигнал входящего сообщения, и когда тот читает его, тут же поднимается с дивана. – Мне нужно встретиться с ребятами в офисе, – напряжено говорит он, разворачиваясь и направляясь к шкафу с верхней одеждой. – Что-то случилось? – взволновано интересуюсь я, хотя и без его ответа догадывалась, что последствия их проделки не заставили себя ждать. – Если я не вернусь к утру, возьми ключи из вазы, – он надевает куртку, а я спрыгиваю с дивана и иду к нему, не желая отпускать мужчину так поздно ночью и тем более после того, что они сделали. – Я могу поехать с тобой? – мой вопрос удивляет Кая, и тот на секунду даже замирает, рассматривая меня. – Тебе не стоит в это вмешиваться. Мне будет спокойнее, если ты переночуешь здесь. – Но мне будет неспокойно, если ты будешь там, – честно признаюсь я и указываю на двери. – Все-таки это все из-за меня. – Прекращай винить себя, Анна, – на лице мужчины появляется нежная улыбка. – Это только мой выбор и мое желание. Ты здесь ни при чем. – Но… – пытаюсь возразить я, но в этот момент Кай хватает меня за талию и приближает к себе, оставляя теплый поцелуй на моем лбу, чем заставляет проглотить все возражения. – Постараюсь вернуться к утру, – и он резко разворачивается и выходит из квартиры, даже не оглянувшись. А я остаюсь с раскрасневшимися щеками стоять у двери и слушать тревожное биение своего сердца… К утру мужчина не возвращается, и тогда я решаюсь отправить ему сообщение, в котором интересуюсь, все ли у них в порядке. Но ответа так и не приходит. Ни в этот день, ни на следующий. Телефоны ребят также остаются недоступными для моего номера, и все, что я могу делать – это наблюдать за их жизнью через монитор телевизора. На следующее утро после обвала рынка недвижимости по новостям пустили репортаж о причинах случившегося, обозначив главной - вирусную игру, а также указали ее разработчиков. Четыре фотографии моих знакомых заполнили экран, и я отчаянно захотела стать хакером и удалить все данные о ребятах из средств массовой информации, чтобы не видеть и не слышать ту клевету, которой их обсыпали. К вечеру объявили о задержании злоумышленников и показали, как ребят высаживают из полицейского фургона возле участка. Я не могла отвести взгляда от экрана, настолько была взволнована из-за ребят, но никто из них и вида не подал, что сожалеет о содеянном. На лице каждого мужчины воцарилась маска безразличия и холодной отчужденности, и это не на шутку возмутило общественность. В заголовках СМИ стали появляться оскорбительные фразочки, и я мгновенно окунулась в воспоминания тех дней, когда была подвергнута такому же гонению после провала на соревнованиях с Арчи. Я не собиралась сидеть сложа руки, поэтому в ближайшие же дни отправилась в дом Чонина, чтобы переговорить с его родителями. Они несомненно пострадали из-за сына, но он был их семьей и нуждался сейчас в помощи. Когда двери дома мне открыла домработница, мне и спрашивать о чем-либо перехотелось, такой раздраженный и воинственный вид был у женщины. – Здравствуйте, – кланяюсь я ей. – Господин Ким дома? Мне нужно с ним увидеться. – Господин сейчас очень занят и просил его не беспокоить. Он разбирается с неотложными делами, в которых замешан его сын… – Значит, он будет представлять его в суде? Наймет адвокатов? – надежда воспарила в моей душе, когда я представила, что еще не все потерянно. – Он собирает материалы для обвинения. Эта семья многое потеряла после поступка молодого господина. Сначала я подумала, что неправильно поняла домработницу. Но когда ошарашено посмотрела в ее глаза и удивленно приподняла брови, женщина злобно ухмыльнулась. – Его родители будут выступать обвинителями? – медленно спрашиваю я, все еще пытаясь справиться с шоком от услышанного. – Да. Его родители и все те бизнесмены, которые понесли потери из-за вирусной игры. – Но… – у меня просто нет слов, поэтому я стою с открытым ртом, словно рыба, и глупо смотрю на домработницу. В этот момент позади женщины кто-то быстро проходит, а потом возвращается, заметив меня на пороге дома. – Убирайся с нашей земли, – слышу сначала едкое шипение, а когда перевожу взгляд на говорящего, узнаю в нем маму Чонина. Женщина сейчас выглядит не в самом лучшем свете, и объяснение этому, конечно же, трудности в бизнесе, а не проблемы сына. Ее посеревшее лицо лишено косметики, вечно мерцающие украшения теперь не подчеркивают ее длинную шею и небольшие ушки, на голове растрепанная прическа, а из одежды только шелковый халат, неряшливо завязанный где-то сбоку на талии. – Я понимаю, вы злы на Чонина, но это все… – начинаю объясняться тут же с женщиной, но дама резко меня обрывает: – Не упоминай этого имени при мне и убирайся! – она подталкивает домработницу, и та захлопывает массивные двери прямо перед моим носом. Отчаяние захватывает мое тело, а в голове начинает звучать фраза Чонина: «Пока родители снова не встанут на ноги, буду содержать их, как когда-то это делали они». Что бы эти люди ему не делали, как бы с ним не поступали, Кай все равно пытался быть им благодарен. Он переступал через обиды, давал им шанс за шансом, а они все равно собирались выступать против него в суде. Что твориться с этим миром? Стараясь сдержать слезы обиды, я буквально выбегаю с территории семьи Ким и ловлю такси, не представляя, куда дальше следовать. Если бы у меня только была возможность поговорить с Чонином, ну или хотя бы с кем-то из ребят. Узнать, что у них твориться, помочь. Но я ничего не могла сделать. Я не знала даже, где живут родители ДиО, Сехуна и Тэмина, хотя могла бы попытать счастья у них. – Куда едем, девушка? – обращается ко мне таксист, когда спустя полторы минуты от меня не исходит ни звука. – В полицейский участок на Сеочоу 51 в районе Каннам. Меня доставляют по адресу, и я оказываюсь возле современного двухэтажного здания полицейского участка. Даже не продумывая дальнейший план, я решительно захожу в холл и направляюсь к регистрационной стойке. – Чем могу помочь? – среднего возраста полицейский поднимается с места и в ожидании ответа рассматривает меня. Его спокойный, вежливый тон и приветливое выражение лица немного остужают мой пыл, и я теряюсь, не зная, как правильно начать разговор. Что я ему скажу? Не потребую же просто отвести меня к ребятам. – Здравствуйте, я хотела бы узнать про своего знакомого. – Он пропал? Когда вы последний раз его видели? Что-то подозрительное было в его поведении? – мужчина тут же уселся на место и вытащил откуда-то небольшой листок с распечатанной заявкой о пропаже человека. – Нет-нет, – поспешила остановить его я. – Никто не пропал. Мой знакомый здесь. – Здесь? – мужчина отложил листок и нахмурил неодобрительно брови. – Вы принесли залог? Вы родственник этого человека? – Не думаю, что его выпустят под залог, – тихо говорю я. – Он… – С заключенными под стражу позволено видеться только родственникам или адвокатам. Вы ему кем приходитесь? Я теряюсь, так как не ожидала, что встреча с Чонином для меня теперь вообще могла быть не осуществима, я ведь ему сейчас никем не прихожусь. Стоит ли мне рисковать и врать полицейскому, или же попытаться ему все объяснить? Скорее всего, второй вариант мне подходит больше. Пока я трусливо пытаюсь объяснить дежурному, кого хочу увидеть, из дальнего коридора неожиданно вылетает толпа кричащих полицейских, прерывая мою сбивчивую речь: – Погоня на соседней улице! Стягивают все ближайшие отделения! Немедленно предупредить посты! – кричит самый первый бегущий полицейский, и мне приходится посторониться, чтобы не быть сбитой этой толпой тестостерона. – Есть! – дежурный подскакивает с места, отдает честь полицейским и принимается обзванивать полицейские посты этого района. В участке начинается настоящая неразбериха, и я решаюсь покинуть его, пока не придумаю новый план и не вернусь с ним в скором будущем. Нельзя было так опрометчиво лететь сюда, чтобы снова почувствовать себя беспомощной. Дело набирает нешуточный оборот, а мое беспокойство с каждым днем и часом все больше и больше растет. Потребность что-нибудь сделать и как-то помочь ребятам начинает расти в моем теле с геометрической прогрессией, и когда она доходит до максимальной точки, внезапная идея зажигается в моей голове. И как только я сразу об этом не подумала, когда была в полицейском участке! – Чанук, – третьей ночью после случившегося, звоню я своему другу, – мне нужна твоя помощь. – Тебя нашли? – тут же взволнованно спрашивает он, наверняка, подскакивая в этот момент с кровати у себя дома. – Нет, кое-что другое, – когда связь с Чонином для меня пропала, я решила рассказать все Чануку, чтобы поинтересоваться его мнением и получить хоть какую-то поддержку, так как больше не могла переживать это в одиночестве. Мужчина по достоинству оценил поступок Кая и постарался убедить меня в том, что ребята со всем разберутся, раз так долго работали над тем планом и уж точно обдумали все его последствия. Но ему не понравилось то, что репортеры могли раскрыть мою личность, если все еще вели журналистское расследование. Поэтому он переживал о моей безопасности. Но, кажется, сейчас я собиралась заставить его волноваться о себе еще больше. – Я хочу собрать пресс-конференцию и заявить, что помолвлена с Чонином. На другом конце телефона повисает глубокомысленное молчание. Я не слышу даже дыхание мужчины. – Чанук? – Ты действительно этого хочешь? – спрашивает, наконец, он. – Я не могу больше бездействовать. – Пойми, если ты это сделаешь, назад хода не будет. Сейчас ты поставишь его в безвыходное положение, точно так же, как сделали это недавно с тобой. Ты готова с ним так поступить? Принять это решение за Чонина? Я так долго размышляла над этими вопросами, столько раз спрашивала себя об этом, что сейчас ответила не задумываясь: – Я обещала бороться за него и не собираюсь отказываться от своих слов. Чонин может возненавидеть меня за это, но я должна ему хоть чем-то помочь. – Тогда я в деле. Перед этим ответственным мероприятием мне пришлось поговорить с мамой и также посвятить ее во все подробности нашей с Чонином истории. Я поделилась с ней каждой своей эмоцией и пожаловалась на то, что чувствую себя не в состоянии помочь ему, но мама меня успокоила, сказав, что ради такого мужчины как он, можно было рискнуть своей репутацией в сфере фитнеса и отвлечь немного внимания репортеров на себя. – Я чувствую ответственность за то, что он сделал ради тебя, – сказала она тогда мне. – И буду молиться о благополучном решении конфликта, но, Анна, – она крепко стиснула мою ладонь, – будьте осторожны и держитесь всегда вместе. – Боюсь, что он будет в гневе от того, что я задумала. Ему ведь пришлось приложить столько усилий, чтобы разорвать нашу помолвку, а тут я с этим заявлением. Мама покачала головой и улыбнулась: – Ты должна рассказать ему то, чем поделилась со мной, и тогда Кай все поймет. Не скрывай от него свои чувства. В ее взгляде плескалось столько любви и нежности, что я не выдержала и крепко сжала родительницу в объятиях. Никто в этом мире не мог понять меня так быстро как мама. Она была совершена. Кай. Мы с ребятами находимся в одной просторной камере прямо в отделении полицейского участка и совсем не испытываем из-за этого неудобства. Здесь нас кормят, вызывают по отдельности на допросы, сопровождают в туалет и позволяют иногда смотреть телевизор, если кто-то из офицеров поздно вечером смотрит новости. Признаюсь, мы все прекрасно оцениваем свое положение и знаем о худшем исходе этого дела, но пока никто из нас не поддается панике. Мы шутим на эту тему, чем пытаемся себя немного отвлечь, однако каждый понимает, что наши дела совсем невеселые. – Что говорят адвокаты? – интересуется Тэмин, когда рано утром мы просыпаемся на жестком полу и перешептываемся, чтобы никто из офицеров нас не подслушал. – Они представили прокурору доказательства того, что игра разработана нами, но вирус не имеет к ней никакого отношения, – отвечает ДиО. – Это сработает? – спрашиваю я, мечтая поскорее со всем этим разобраться и оказаться на свободе. Меня все еще преследуют тревожные мысли насчет того, что я оставил тренера одну и никак не могу с ней сейчас связаться. – Посмотрим. Если что у нас есть и еще один козырь, но, надеюсь, к нему прибегать не придется, – успокаивает всех Сехун, и мы киваем, замолкая на несколько минут и переваривая информацию. – Ким Чонин! – внезапно по железной решетке ударяют чем-то тяжелым, и мы все одновременно вздрагиваем от этого звука. – Посмотри-ка сюда! Я поворачиваю голову к орущему офицеру, чей живот еле сдерживает обтягивающая форменная куртка, и вопросительно приподнимаю брови. – Что? – Твою невесту показывают, – он громко усмехается и отходит в сторону, чтобы я имел возможность увидеть экран небольшого старого телевизора, разместившегося на дальней стене этого отделения. – Какого…? – Тэмин проглатывает ругательство и подлетает к решетке самым первым, чтобы лучше рассмотреть изображение, а Сэхун просит увеличить звук и тоже подрывается с места. –…это признание будет шоком для всех, – слышу конец ее фразы, и чувствую, как сердце начинает тревожно стучать в груди. Я медленно поднимаюсь с места и иду вперед, чтобы получше рассмотреть Анну, когда она твердо заявляет: – Я собираюсь оставить карьеру спортивного тренера, так как выхожу замуж, – среди репортеров, окруживших стол девушки, сразу раздаются сотни вопросов, но она всех их останавливает лишь поднятием руки. – Я помолвлена с Ким Чонином, – словно откуда-то издалека слышу я и не верю, хотя зрением отлично вижу бегущую строку внизу телевизора, гласящую, что один из разработчиков игры-вируса Ким Чонин и заслуженный тренер Южной Кореи Сон Анна помолвлены. Я продолжаю шокировано смотреть видео, буквально не чувствуя ног от ее сумасбродства, а девушка тем временем демонстрирует всем маленькое колечко на безымянном пальце, которое я никогда ей в действительности не дарил. – Парни, держите его, – быстро предупреждает всех ДиО, замечая мое состояние. И только их мгновенная реакция спасает меня от одиночной камеры, в которой я непременно оказался бы, если бы принялся колотить стены и вырывать решетку со злости, как изначально и намеревался поступить.