Мистер Конгениальность

– У меня на лице что-то прилипло? – улыбаясь, интересуется у меня Чонин, пока ведет одной рукой машину, а другой крепко держит меня за руку. – Нет, – продолжая любоваться его профилем, отвечаю я и не собираюсь сводить с него взгляда до самого конца дороги. – Просто все еще не могу поверить в то, что теперь ты на свободе. Кай кивает, соглашаясь с моими мыслями, и нежно поглаживает костяшки моей правой руки большим пальцем: – Знаешь, иногда я думаю о том, что лучше бы уж отсидел пару годиков, чем выплачивал этот огромный штраф. – Не говори так! – тут же возмущаюсь я, представляя, во что бы превратилась тогда моя жизнь без него. А ведь такое действительно могло произойти, если бы судья приняла сторону обвинения и вынесла обвинительный приговор, отправивший за решетку не только Кая, но и Тэмина, и ДиО, и Сехуна. Но, слава Богу, вместо этого ребят оправдали, засчитав показания адвокатов и свидетелей и назначив в качестве наказания за содеянное выплату многомиллионного штрафа каждому обвиненному. Это несомненно не понравилось никому из обвинителей: ни бизнесменам, пострадавшим от вирусной игры, ни прокурору, ни родителям Чонина, но вот общественность нас наоборот поддержала. Едва мы показались на улице после окончания суда, как репортеры окружили нас со всех сторон, желая узнать исход слушания. И только парни объявили о своей победе, люди вокруг обрадовано заохали и принялись всех нас поздравлять. Несколько новостных каналов попытались взять у ребят интервью, но им всем так сильно хотелось побыть наедине с родственниками и друзьями, что ребята отказались разговаривать с журналистами и вежливо попросили обратиться к ним позднее. Чонин так вообще крепко ухватил меня за руку и потащил к машине, не заботясь о том, что оставил друзей разбираться с любознательными журналистами, а сам улизнул у всех под носом. – Мы все выплатим и забудем об этой неприятной ситуации, – продолжаю я, сжимая в качестве поддержки его теплую ладонь. Кай кидает на меня быстрый взгляд, а потом возвращает его к дороге, не соглашаясь со мной: – Мы не будем этого забывать. С этой неприятной, как ты выразилась, ситуацией связано очень много приятных моментов. Чего только стоит для меня твое признание, – Кай подмигивает, а я смущено улыбаюсь, вспоминая свое поведение в комнате для допросов, когда решила открыть свои чувства мужчине. – Вот бы мне еще записи те отдали, – мечтательно продолжает он, а я, ощущая горячую кожу щек, тут же зажмуриваюсь, не выдерживая его безобидных насмешек. – Ты слишком быстро расслабился, – бормочу я. – Забыл уже, как нервничал перед моим выступлением? Ну не все же ему надо мной издеваться. Я тоже ответить могу. Улыбка исчезает с лица мужчины, и он становится очень серьезным, внезапно натолкнувшийся из-за моих слов на забытые размышления: – Значит, хочешь поговорить серьезно? – предупреждающе интересуется он и останавливает машину на светофоре, используя это время, чтобы повернуться ко мне всем корпусом. – Что это были за перешептывания между тобой и Чануком в зале? И его поглаживания твоих рук? М-м? Это обвинение мгновенно сбивает с меня всю спесь, и я ошеломленно распахиваю рот, не представляя, как объясниться с мужчиной из-за действий Чанука. Он всего лишь пытался меня поддержать, но в глазах Чонина все, конечно же, выглядело иначе. – Тебе показалось, думаю, – отводя взгляд в сторону, отвечаю я, но Кай недовольно мычит: – Я не слепой. – На самом деле я не замечала, как вел себя Чанук, потому что все, о чем могла думать в тот момент, был ты и твое освобождение. Возможно, именно поэтому позволила своему коллеге что-то лишнее и не пресекла его, а ты это заметил, – тараторю я, желая оправдаться перед своим женихом как можно быстрее. Кай трогает машину с места и некоторое время ведет ее молча, но руки моей так и не отпускает. Когда я уже отчаиваюсь услышать его реакцию на свои слова, он все-таки произносит: – Спасибо. Ого. Я удивленно смотрю на него, и мужчина добавляет: – Спасибо, что думала обо мне в это время. Что переживала за меня и поддерживала в то время, когда родители отвернулись, – он поднимает наши руки и целует тыльную сторону моей ладони. Кажется, весь наш небольшой конфликт уже исчерпан, и это меня радует. Но упоминание о родителях жениха заставляет меня вспомнить их выступление в суде и прощальное заявление, которым они провожали нас из здания суда. – Мы намерены обжаловать приговор! – останавливая сына уже у самого выхода, мстительно говорит господин Ким. – Выдвинем тебе новое обвинение. И даже тех денег, что ты собираешься нам отдавать, не хватит, чтобы переубедить нас этого не делать. – Спасибо, что предупредил, – сжимая челюсть, отвечает спокойно Чонин. – На другой шаг от вас я и не рассчитывал. – Пойдем, – желая, как можно быстрее увести оттуда Чонина, говорю я и тяну его на улицу, пока кто-нибудь из родителей моего жениха не сказал еще что-то намного обиднее родному сыну. Кажется, теперь у Кая осталась только я, да друзья – те люди, которые никогда не поступят с ним так низко, как это сделали его родители. – Опять хмуришься, – замечает Кай, отвлекая меня от грустных размышлений. – Потому что не понимаю, куда мы едем, – я смотрю на дорогу, не желая делиться с мужчиной своими мыслями и волновать его еще больше, поэтому решаю направить наш разговор в другое русло. – Пытаюсь угадать, что ты задумал. Кай хитро ухмыляется, и съезжает с главной дороги, беря курс на северную часть города. – Я задумал поужинать со своей невестой в ресторане и отметить ее день рождения. – Правда? – радостно переспрашиваю я. – Да. Мы с тобой даже одеты по случаю. – Кто бы мог подумать, – я осматриваю его костюм и свое строгое платье, отмечая, как Чонин прав. Никогда бы не подумала, что наша официальная одежда может быть настолько универсальна и пригодится для совершенно разных мероприятий. И в этом предположении я оказываюсь абсолютно права, вот только вместо ужина в ресторане, про который изначально говорил Кай, у нас намечался перекус в питомнике для собак у Мика, как сумела я вскоре догадаться. Чонин всего лишь сбивал меня с толку и с самого начала собирался отвезти меня сюда, но держал все в секрете. – Так значит фраза о том, что мы одеты по случаю, была сарказмом? – интересуюсь я у мужчины, когда узнаю в проносящихся мимо постройках район Итевон, в котором когда-то мы были уже с Чонином вместе. – Не хотел портить сюрприз, – пожимает плечами мужчина и останавливается у питомника. – Подождешь меня пару минут? – Конечно, – я отстегиваю ремень безопасности и улыбаюсь ему. Наверное, Кай даже друга не предупредил о нашем приезде и теперь хочет все исправить. Мужчина достаточно быстро покидает машину и скрывается в здании с милой вывеской, которую я уже видела. Признаться, мне понравилась эта идея, и я хочу скорее оказаться в окружении пушистых собак и насладиться их компанией. После пережитых событий и мне, и Чонину не помешает «мохнатая» терапия даже в том случае, если мы испортим одежду. Я не свожу взгляда с двери питомника, и не могу дождаться, когда вернется Чонин и заберет меня внутрь, но этого не происходит. Вместо него в дверях, спустя двадцать минут, неожиданно появляется улыбающийся Мик, и я тут же напрягаюсь, потому что неуверенно чувствую себя с этим иностранцем, ведь совершенно не понимаю его речь. А мужчина целенаправленно движется в мою сторону, что значит – он пришел сюда за мной. – Привет, – я выскакиваю из теплого салона и вытягиваю руку в строну Мика. – Хай! – говорит тот и пожимает мою ладонь. – Пойдем за мной, – он показывает руками, чтобы я двигалась в сторону здания, и я следую за мужчиной, не понимая, что помешало выйти за мной Чонину. Рыжеволосый Мик ведет меня мимо посетителей сквозь большой зал с множеством стеклянных секторов с шумными животными, где я уже бывала, а потом сворачивает в отдельный коридор с табличкой «только для персонала». – Сюда, – он указывает на деревянную дверь с цифрой «1» и ждет, пока я ее приоткрою. Очень осторожно и можно сказать даже с небольшой боязнью я открываю двери и первое, что вижу – большую голубую коробку в центре помещения. – Что это? – спрашиваю у Мика, а тот делает вид, что ничего не знает, и пожимает плечами. – Мне нужно это открыть? – я изображаю руками действие, чтобы другу Чонина было понятно, что имею в виду, и тот кивает. Тогда я захожу в комнату, напоминающую небольшую гостиную для работников центра с двумя узкими диванами, кофейным столиком, стеллажом с книгами и телевизором и небольшим холодильником в дальнем углу комнаты, и присаживаюсь возле коробки. С учетом того, в каком месте я нахожусь и каких размеров вижу перед собой коробку, предполагаю, кто находится внутри. Но даже когда осторожно снимаю крышку, не могу сдержать умиленных восклицаний, когда вижу цвета жженой карамели кучерявый комок шерсти, сопящий на мягкой подстилке. – О, Господи! – я касаюсь мягкой шерсти, оглаживаю головку крохотного щенка, и тот мгновенно просыпается, жалостливо скуля от пробуждения. – Привет, малыш! Мои руки уверенно поднимают его и прижимают к груди теплое тельце, а на глаза наворачиваются слезы. – С Днем Рождения! – говорит по-английски Мик и кладет мне на плечо руку, довольно улыбаясь. – Спасибо, – я поворачиваюсь к нему со щенком в руках, и в этот момент в помещении появляется запыхавшийся Кай с букетом цветов. – Ты плачешь? – тут же тревожится он, подходя ко мне ближе. – Тебе не понравилось? Я заглядываю в его глаза и улыбаюсь, снова ощущая, как катятся по щекам слезы радости. – Наоборот. Я очень счастлива! – Правда? – мужчина откладывает букет на кофейный столик, а потом поднимает руки и начинает стирать большими пальцами соленые дорожки слез с моей кожи. – Это мой подарок в честь твоего дня рождения. – Спасибо. – Она тебе нравится? – Кай переводит взгляд на пищащую кроху в моих руках и улыбается. – Очень. Как ее зовут? – я, не переставая, глажу ее и прижимаю к груди, не желая больше никогда выпускать из своих объятий. – Монгу. – Ей идет, – я перевожу счастливый взгляд на Кая и хлюпаю носом, пытаясь сдержать поток слез, вот-вот с новой силой готовый хлынуть наружу. Кай замечает это и весело смеется, прижимая меня вместе с Монгу к своей груди и бормоча мне в волосы: – А ты, оказывается, плакса. Я тоже смеюсь над этим высказыванием и глубоко вздыхаю, приказывая себе немедленно успокоиться и взять себя в руки. Наверное, такая «слезливая» реакция была во многом ожидаема, поскольку за эти недели столько всего происходило вокруг меня, что так вот расклеиться в конце всех событий было нормально. И Кай это понимал, как никто другой. – Давай присядем, – он осторожно отстраняет меня и ведет вместе со щенком в сторону одного из диванов, где мы удобно устраиваемся все вместе. Мик в это время занимает свободное место на соседнем диване и вытаскивает из-под кофейного столика еще одну цветастую коробку. – Для тебя, – немного смущено говорит он и пододвигает коробочку в мою сторону. – Вау, спасибо! – я в нетерпении протягиваю руки и быстро избавляюсь от картонной крышки, представляя нашим глазам небольшой одноярусный торт с темно-коричневой мастикой и десятком спелых вишен, разбросанных по его поверхности. – Вкуснятина! Кай тоже восторженно выдыхает и благодарит за нас двоих своего друга по-английски. – Мы должны немедленно его попробовать, – сообщает Кай после окончания диалога с Миком, и я тут же передаю ему в руки мою новую спутницу жизни и направляюсь к электрическому чайнику, который стоит на одном из стеллажей вместе с картонными стаканчиками для кофе, чтобы вскипятить воду. Мик вызывается мне помочь и уверенно разрезает этот сводящий с ума торт на порционные кусочки. – Сегодня с утра я думала, что самым лучшим подарком на мой день рождения станет твое оправдание и этого будет достаточно, – говорю я, после того как, разлив чай, усаживаюсь на место рядом со своим женихом. – Но я даже представить себе не могла бы, что одержав победу в суде, ты подаришь мне что-то настолько ценное. Спасибо еще раз, – я протягиваю свою руку и сжимаю ладонь Чонина, не решаясь в присутствии его друга сделать что-то большее. Но стоит нам оказаться наедине, не совру – я собираюсь хорошенько убедить его в своей благодарности. Чонин смущенно кивает и переводит взгляд на заинтересованного Мика, но лишь отрицательно качает головой, не собираясь переводить другу мои слова и желая оставить это только между нами. Тот понятливо хмыкает и принимается за дегустацию торта, и мы с Чонином следуем его примеру. Кай. События прошедших недель я мог бы описать только одним словом, постоянно сопровождавшим мои мысли – «ожидание». Сначала я ждал, пока сработает вирусная игра, потом несколько часов готовился к своему аресту, после этого выжидал судебного разбирательства с друзьями и в заключение - я с какой-то странной пустотой в голове ожидал вердикта судьи. Ни капли не боялся о своей судьбе, а лишь переживал за ребят и Анну. Я готов был платить по счетам, но не ценой исковерканных жизней дорогих мне людей. Поэтому можно сказать, что приговор был одновременно и очень важен для меня и совершенно лишен смысла. Самого главного я все равно уже добился: освободил Анну от обязательств выходить за меня замуж. Но кто же знал, что эта идея в итоге окажется ей очень даже по душе? Смотря сейчас на свою невесту, сидящую рядом со мной в машине и бережно держащую на своих великолепных ножках крохотный комок шерсти, я и представить себе не смог бы, что когда-нибудь вообще смогу назвать ее этим словом. Кем был я: лохматое, упитанное существо с железными зубами, и кем была она: национальная героиня спорта Сон Анна! Но посмотрите, к чему все привело? Теперь мы были официальными женихом и невестой, и кажется, в это верили все вокруг, но только не мы. Да. Я знаю и на сто процентов уверен, что Анна тоже все еще не может к этому привыкнуть и поверить, но сегодня я намерен все исправить. Сегодня я собираюсь сделать все по-человечески. – Уверен, что Монгу может переночевать сегодня с тобой, чтобы я смогла подготовить свою маму и сообщить ей о нашем питомце? – интересуется Анна, когда я останавливаю машину у своего дома. – Конечно. Устроишь ей место где-нибудь у дивана, и она мне совсем не помешает, – тем более что велика вероятность того, что Монгу в скором времени и не придется переезжать домой к твоей маме. Анна лучезарно улыбается и выходит из машины, придерживая щенка у груди и закрывая от холодного воздуха. Мы быстро оказываемся в моих апартаментах, и я мгновенно вспоминаю тот последний раз, когда мы находились здесь вместе. – Я немного прибралась, – комментирует Анна совершенную чистоту моей квартиры, когда мы оказываемся внутри и оба замираем в коридоре. Я удивленно поворачиваю к ней голову и замечаю алый румянец на ее щеках, ставший для меня самым любимым цветом в последнее время. – Тебе не стоило об этом беспокоиться. Но все равно, большое спасибо, – я разуваюсь и быстро помогаю раздеться своей девушке. А когда Анна отпускает Монгу на пол, чтобы та исследовала мое помещение, тут же заключаю девушку в объятия и неспешно устремляюсь губами к ее рту. Мне так хочется снова испытать это восхитительное чувство нашего единения, хочется насладиться этими секундами, минутами и часами без лишних глаз, что при первом же соприкосновении наших губ я даже вздрагиваю как от электрического разряда. Волна наслаждения накрывает тело, а едва Анна в приглашении расслабляет губы, как я забываюсь полностью в ней. Я схожу с ума от ее ласковых и нежных касаний, нагреваюсь от издаваемых ею звуков и практически теряю контроль над ситуацией, когда ощущаю, как страстно прижимается ко мне девушка. В считанные секунды она перехватывает у меня главенство и теперь ведет наш «танец», полностью руководя процессом. Страсть туманит не только мой мозг, и я с удивлением отмечаю, как тонкие пальцы забираются под мою рубашку и начинают исследовать кожу, провоцируя меня на ответные действия. И, возможно, я так бы и сделал, если бы не требовательный писк, неожиданно раздавшийся под нашими ногами. – Ой, – Анна резко прерывает наш поцелуй и взволнованно смотрит на пол, замечая у своих ног расстроенную Монгу. – Ты чего? – Наверное, голодная, – охрипшим голосом говорю я и наклоняюсь за собакой вниз. – Пойду посмотрю, что можно ей предложить, – Анна быстро сбегает от меня, испытывая неловкость и смущение от нашей близости, и честно сказать, я на это не обижаюсь. Мне и самому все еще трудно привыкнуть в мысли о том, что у меня появилась девушка, нет, даже невеста. Поэтому пока Анна приводит чувства в порядок и ищет что-то съедобное для Монгу, я вытаскиваю из шкафа плед и складываю его у дивана, опуская на него собачку. – Сегодня будешь спать здесь, – объясняю ей я. – И попрошу не проказничать. Я так давно не высыпался. – Может, не стоит все-таки оставлять ее здесь? – девушка возникает за моей спиной, услышав последнюю фразу, и я разочарованно зажмуриваюсь. Не стоило здесь жаловаться, ведь теперь Анна будет чувствовать себя виноватой. – Все нормально, я просто шутил, – я нацепляю на лицо улыбку и разворачиваюсь к своей невесте, отмечая в ее руках небольшую тарелочку с мясными консервами, которые всегда валялись у меня в холодильнике на всякий случай. – Знаешь, – ни на грамм мне не веря, решительно отвечает Анна, – я сегодня останусь здесь и прослежу за Монгу. А ты нормально выспишься. Ох, да знала бы она, что этот вариант нисколько не поубавил мне проблем. Если Анна останется ночевать здесь, тогда я точно-точно не высплюсь. – Я не против, если ты этого, правда, хочешь, – вместо возражений вылетает из моего рта, и я мгновенно понимаю, что самолично организовал для себя бессонную ночь. – Это будет моей благодарностью, – улыбаясь, отвечает она, а я в этот момент думаю, что это будет моей погибелью. Но стараюсь на этих мыслях больше не зацикливаться, вместо этого подготавливаясь и настраиваясь для осуществления задуманного ранее. Пока Анна отвлекается на кормление собаки, я вытаскиваю из кармана небольшую бархатную коробочку и медленно обхожу диван, чтобы оказаться прямо напротив девушки в тот момент, когда буду делать предложение. Как бы долго я не раздумывал над этой ситуацией, и как бы спокойно не относилась к ней Анна, я все равно хотел сделать все как полагается: встать на одно колено, вручить ей кольцо. И пусть у меня все еще не было благословения родителей невесты, мне не терпелось увидеть на ней именно то кольцо, которое я выбрал для нее самостоятельно. Мне до чертиков хотелось собственными глазами узреть то, что девушка теперь принадлежала мне. – Анна, – спокойно зову ее я, отвлекая от возни с Монгу, – посмотри на меня. Девушка поднимает встревоженный взгляд, вызванный моей странной речью, и тут же издает удивленный звук, замечая меня, опустившегося на одно колено. – Я не умею говорить красивых вещей, но сегодня попробую, – испытывая небольшую нервозность, начинаю я. – Когда-то я был слишком неуверенным в себе, неуклюжим и совсем непривлекательным молодым человеком, но стоило тебе появиться в моей жизни, я захотел измениться. Ты поддерживала меня на этом нелегком пути и всегда оказывалась рядом, когда мне это требовалось. Ты разбудила во мне интерес к новой жизни, заставила взглянуть на мир с другой стороны и не воспринимать его как врага. Твоя уверенность, твой шарм и очарование, твоя внешность и воспитание – все притягивало и завораживало меня в тебе. Я даже не понял, как это случилось, но ты захватила все мои мысли и забрала мое сердце. И поэтому, если это взаимно, позволь и мне забрать твое? – я ловко открываю коробочку и демонстрирую Анне сверкающее кольцо, выполненное из белого золота. И хотя однажды девушка уже согласилась выйти за меня замуж, сейчас я все равно нервничал, пока ожидал ее ответа. Я внимательно следил за ее реакцией, и не пропустил тот момент, когда из ее губ негромко вырвалось «Боже мой!», а из глаз посыпались слезы. – Оно уже твое, – тихо отвечает девушка и смущенно прикрывает глаза, утирая слезы. Моему ликованию нет предела, когда я слышу этот единственно верный ответ и тут же подрываюсь с пола, чтобы обнять невесту. Я сцеловываю каждую слезинку с ее щек и сотню раз благодарю, чувствуя, как в груди радостно бахает сердце, а взволнованно тявкающая у наших ног Монгу только добавляет красочную картину. В нетерпении я отстраняюсь от девушки и буквально трясущимися руками надеваю на ее изящный и тонкий пальчик свое кольцо. Кажется, в этот момент мы оба не дышим, а когда украшение оказывается на своем законном месте, в унисон счастливо выдыхаем. – Оно очень красивое, – с придыханием сообщает Анна и поднимает на меня полный радости и ликования искрящийся взгляд, в котором я мгновенно тону. Я погружаюсь в пучину испытываемых мною чувств и не знаю, как с ними справиться. «Анна теперь моя невеста. По-настоящему, моя!» Мне хочется ликующе закричать во все горло так, чтобы соседи, да и не только они, услышали крик моей победы. Чтобы каждый человек в Сеуле, нет во всей Южной Корее, знал, что эта великолепная девушка теперь моя! И не отказывая себе в этом удовольствии, я решаюсь во все горло закричать: – Да!...