Сборник драбблов по Драмионе

•pg-13• l •ooc• l •au ( маггловская реальность)• l •er• l •романтика• l •занавесочная история• l •герои старше восемнадцати лет•

Ночное небо Лондона неспешно светлело, и новый день был готов уже начинаться — он нетерпеливо потирал руки, по-волчьи скалясь на грустный одинокий полумесяц. В воздухе даже в ночное время суток пахло июльским жаром. Каменные дома, не успевающие остыть, в свою очередь становились носителями этого естественного природного пламени, из-за этого в квартирах было слишком душно, многие спали с открытыми окнами. Гермиона нехотя поднялась со скрипучей кровати и, накинув на голое тело мятую мужскую рубашку, направилась на кухню. Почти сразу же она открыла окно и, чувствуя, как радостный ветер врывается в квартиру, блаженно улыбнулась. Отодвинув в сторону пожелтевший от дыма тюль, девушка с интересом начала разглядывать привычную улицу за стеклом так, будто видела её впервые. Она с удовольствием отмечала про себя, что мужу удалось выбрать действительно прекрасное место для их совместного проживания. Несмотря на то, что их квартира была старой и неухоженной, оба чувствовали, что это именно то, что было нужно. Им обоим. Фонари на улицах потухли, где-то вдалеке слышалось приглушённое гудение машин. Грейнджер взяла с подоконника треугольную пепельницу, початую пачку любимых сигарет и уселась на стол, прямо напротив окна. Этот предмет мебели слегка качнулся, пытаясь напомнить хозяйке, что одна его нога сломана и очень болит. А Гермиона только усмехнулась, вспомнив, почему стол сломан. Нащупав слева от себя коробок, она немного неловко чиркнула спичкой и подкурила, выпуская в потолок тонкую струйку дыма. Грейнджер сидела так несколько минут, расслабляясь до невозможности, путаясь в собственных мыслях, которые бегали в её черепной коробке, смеясь и кривляясь. Девушка затушила сигарету и собиралась вернуться в постель, чтобы, чёрт возьми, хотя бы попытаться поспать, но услышала медленные шаги за своей спиной. Она не стала оборачиваться, потому что точно знала, что через несколько секунд почувствует легкий поцелуй на своей шее. И Гермиона, тряхнув головой, специально откинула непослушные пряди назад, обнажив бархатную кожу шеи, местами украшенную фиолетовыми отметинами. Это почти привычное невесомое касание даже спустя годы заставляло её прикрывать глаза и улыбаться. Как в первый раз. Сейчас она неосознанно проделала тоже самое. — Я думала, ты уже уснул, — сказала Гермиона, повернув голову вправо, столкнувшись с тёплым взглядом холодных глаз. Родной оловянно-серый цвет всегда внушал ей уверенность, рождал в сердце чувство сладостной тоски, которая — она была уверена — стала лучшим, что когда-либо с ней случалось. Это именно то самое, когда бабочки. — Не надоело тебе полуночничать? — спросил Драко, проходя мимо Грейнджер, и тоже потянулся за пачкой сигарет, — ещё и надымила. А Гермиона только усмехнулась, уловив его по-детски раздражённый тон, и игриво прикусила губу. «Ты ведь сам прекрасно знаешь, что я ложусь так поздно из-за тебя». Малфой прикурил, подошёл к окну ближе и, присев на подоконник, затянулся. Жмурясь от едкого дыма, он разглядывал тело своей жены — она не застегнула рубашку. Мужчина мог поклясться, что каждый раз, когда он смотрел на неё, он не испытывал того, что люди обычно называют привычкой. Ему казалось, что он постоянно видел Грейнджер впервые, поэтому мужчине всегда было трудно отводить от неё глаза. — Драко, ты не представляешь, как я не хочу никуда идти, — Грейнджер театрально приложила запястье ко лбу и наиграно грустно вздохнула. Её поэтическое лицо позабавило Малфоя, он хохотнул и, подавившись дымом, закашлялся. За всем этим дешёвым театром скрывалась хроническая усталость, которая медленно высасывала из молодого организма все соки, оставляя после себя своих друзей: апатию и вялость. Гермионе не хотелось выходить из уютной квартиры, она бы с удовольствием провалялась целый день в кровати на смятой белой простыне, вместе с Драко. Но знакомые вечно навязывали ей своё общество, приглашали в кафе, рестораны, на сомнительные встречи. Удивительно, как сильно тянулись к ней люди. Гермионе отчаянно захотелось найти объективную причину, чтобы отменить назначенную встречу с подругой, и она, ловко соскользнув с деревянной поверхности стола, на цыпочках подкралась к Драко. Подойдя вплотную, девушка наклонилась к его уху и кончиком языка коснулась мочки, заставляя мужчину почувствовать, как уже знакомое электричество мучительно-сладко сковывает мышцы. Все мышцы, кроме самой гордой — сердечной. — Я так не хочу никуда идти, Драко, — прошептала она, почувствовав, как левой рукой Малфой притягивает её тело к себе. Гермиона томно выдохнула и потёрлась носом о бледную шею, улавливая изумительный родной запах. Мыла и цитрусовых. Э-лек-три-чес-тво. Драко почувствовал, как тлеющая сигарета обжигает пальцы, и ему пришлось мягко отстранить от себя девушку. Пойдя к столу, он затушил окурок. Сердце всё ещё бешено сокращалось, но дышать наконец-то стало легче. «Интересно, будет ли так через десять лет?» Гермиона нисколько не обиделась на проклятую папиросу, но её лицо приняло серьёзное выражение, а прежняя игривость растворилась где-то в прокуренном помещении. — Сегодня суббота. Ты не работаешь по субботам. Следовательно, идти тебе никуда и не нужно, — лениво проговорил Драко, растягивая слова и делая слишком длинные паузы перед каждым новым предложением —он действительно не понимал этого капризного «никуда не хочу». Теперь уже он присел на стол, и, когда тот предательски качнулся, Малфой лукаво улыбнулся, бросив многозначительный взгляд на Гермиону, надеясь в очередной раз увидеть родные глаза чайного цвета. Вместо этого —выпрямленная спина. На минуту квартира погрузилась в молчание, слышно было, как мерно тикают часы, как шелестит от ветра пожелтевший тюль и как из крана на кухне два раза капнула вода. — Я обещала Тэсс заглянуть к ней через… — девушка обернулась и, заглянула куда-то за спину мужа, —три часа, а я даже не ложилась. Знал бы ты, как они мне все надоели. Честно. Никуда не хочу. Казалось, рухнет на пол и заплачет, как ребёнок. «Ох, Грейнджер». Иногда ему казалось, что он никогда не привыкнет к тому факту, что она больше не Грейнджер, а Малфой. — Отмени всё. Скажи, что у тебя умерла черепаха, — шутливо посоветовал Малфой; отлично понимая, каким иногда надоедливым бывает людское общество. Гермиона только закатила глаза, но всё же улыбнулась этой глупости, так и не обернувшись на хрипловатый голос. У неё никогда не было черепахи, только кот — это знали абсолютно все её знакомые. Она услышала, как Малфой открыл шкафчик над раковиной, и это его действие всё же заставило её обернуться: Гермиона точно помнила, что именно находилось в этом самом шкафчике. Она наблюдала, как Драко достает тёмно-зелёную бутылку со светлой жидкостью, с её любимым «Шардоне», а также прихватывает два фужера на тонких ножках. «Да, Драко, просто гениальная идея — напиться в шесть утра, ничего не скажешь». Гермиона улыбнулась этой странной мысли, которую она, на самом-то деле, вовсе и не хотела от себя гнать. Малфой разлил лимонного цвета жидкость по бокалам, наполнив их ровно наполовину. — Калсарикяннит, — повернувшись к жене, торжественно произнёс Драко. — Что? — недоумённо переспросила она, нахмурив брови. — Ты знаешь, в финском языке есть такое слово, которое означает что-то вроде «выпивать дома целый день и не планировать никуда выходить», — проговорил он, подходя к Гермионе и протягивая ей фужер. Девушка приняла его и, слегка наклонив сосуд, проследила за плавным движением жидкости, которая источала ненавязчивый цветочный аромат. «Прости, Тэсс». — Так что, — ласково спросил он, улыбнувшись, — калсарикяннит? «Хорошее слово, интересное, смешное». Гермиона сделала вид, что раздумывает над этим заманчивым предложением, а сама уже почти чувствовала тепло, которое разнесется по её телу, нейтрализует все ненужные мысли, все ненужные переживания. «Неужели Тэсс так хочет, чтобы именно я пошла с ней за этим дурацким платьем? Хм, я уверена, что с ней может сходить кто-то другой» — Калсарикяннит, — поддержала она, улыбнувшись мужу в ответ. Послышался характерный звон бокалов.