Сборник драбблов по Драмионе

•pg-13• l •ooc• l •au• l •своеобразная романтика• l •драма• l •герои старше восемнадцати лет•

Начинался новый день, возникавший на руинах чужих жизней и тёмно-коричневой крови волшебников. Природа, кажется, всегда была рада новым изменениям: целую неделю до сегодняшнего дня, ни на секунду не прекращаясь, лил дождь; а сейчас из-за линии горизонта показывалось тельце озорного солнца, готовое отогреть замерзшую землю. Удивителен был лес. В нём, в отличие от деревень и городов, жизнь ощущалась ежесекундно: одно слетевшее с твоих губ слово, и где-то вдалеке в немом страхе россыпью черных точек на светлеющем небе разлетаются вороны. В доме, расположенном в самой глубине Запретного Леса, было зябко и совершенно неуютно. Слизистую носа резал запах сырости, плесени и мха. Пугал скрежет маленьких крысиных лапок о деревянную поверхность пола чердака. Под давлением ботинок скрипели местами сгнившие доски. После уютной спальни башни старост эта берлога казалась Малфою, откровенно говоря, отвратительной. Но все же перспектива остаться на некоторое время в противном полусгнившем домике манила больше, чем перспектива сдохнуть под грудой многовековых камней. Да, Пожиратели приняли решение подорвать замок. Грязный способ, на сто процентов маггловский. Насколько знал Драко, взрывчатку протащила в замок Паркинсон, окрыленная тем, что на её предплечье наконец-то красовалась уродливая метка. Как и на его собственном, впрочем. Пэнси, изрядно выпив в компании Блейза, случайно проболталась и почти сразу же пораженно прикрыла рот рукой. Такая смешная она была, совсем уж похожая на обычную девчонку, впервые попробовавшею алкоголь из-за расставания со своим очередным бойфрендом. И нервно схватилась за рукав его белой рубашки, моля Малфоя ни под каким предлогом не проболтаться. Никому. И он обещал, потому что знал, что Лорд не прощает таких промахов, а Паркинсон как-никак была знакома ему чуть ли не с пеленок. — Ненавижу тебя, Малфой, — Грейнджер уютно расположилась в старом кресле, обивка которого предательски порвалась во многих местах. Девятнадцатилетняя девчонка покуривает маггловские папиросы, от которых всё пространство небольшой комнаты погружается в табачный дым, и стряхивает пепел на пол. Голос её не звучит более как-то надрывно или злобно, она чеканит своё «ненавижу», преподносит как всем известный факт. Прямо. Глаза в глаза. В свете пробивающегося сквозь грязное немытое стекло солнца, её лицо выглядело слишком четким — Драко мог разглядеть каждую слезинку, украшающую румяные щечки. И ещё у неё уже были едва заметные морщинки в уголках век. Но, сколько он помнит, они окаймляли её карие всегда. Бывают ли у кого-то морщины с рождения, не знаете? Малфой покорно принимал очередные режущие гордость и самолюбие оскорбления, наблюдая за тем, как натурально блестят на свету волны каштановых волос. Так, наверное, глупо, но старался отвлечь себя от дурных мыслей с помощью её красоты. И даже не думал объяснять, почему силой утащил её через тайный проход в портрете на четвертом сюда, в лес. У светловолосого мальчишки в совсем раннем детстве была абсурдная мечта: однажды убежать и жить в лесу. Наверное, именно из-за чертовой любви к лесу, пользуясь тем, что директором стал Снейп, и значит Слизерину отныне было позволено всё, Драко ночью сбегал и прочесывал огромное зеленое пространство километрами. Набрел на этот дом. Удивительно, если честно. — В то время, как мои друзья сражаются, я сижу на месте и ничего не делаю, — по бледному, как мел, лицу снова горстями начали сыпаться горячие соленые капли. Грейнджер то и дело взглядом убегала от серых глаз к природной красоте наступающего утра, не совсем отчетливо видной за давно не мытым стеклом. И каждую секунду думала, что Малфой исполняет очередной шизофренический план Волан-де-Морта, и жить ей осталось не более нескольких минут или часов. — Никто не сражается, Грейнджер, — твердо ответил Малфой, задумчиво разглядывая красный отпечаток зубов на своей бледной коже. Неудивительно. Грейнджер сопротивлялась, когда он тащил её к портрету какого-то старого волшебника в красной мантии. И, видимо, не придумала ничего лучше, чем укусить. Драко сидел напротив Гермионы на грязно-белом матрасе, брошенном прежними владельцами прямо на пол, и оттого чувствовал, как по полу стелется холод. Черная трикотажная водолазка не согревала, и Малфой дрожал. — В каком это смысле? Грейнджер бросила окурок на пол и затушила его мыском ботинка. — В прямом, — юноша шумно выдохнул, виновато опуская взгляд, словно корил себя за всё это, словно обязан был рассказать раньше, — Лорд принял решение взорвать замок с помощью каких-то маггловских приспособлений, ты явно должна лучше меня разбираться в этом, — Гермиона коротко кивнула, зарываясь руками в волосы, — я не думаю, что кто-то уцелел. Как ты понимаешь, рассказывать кому-то не было смысла, всем руководил Снейп, он бы первым сдал меня Лорду. — Струсил? — с ноткой иронии спросила она, обреченно улыбаясь. — Да, — зато честно. Грейнджер только сейчас поняла, что её друзей больше нет в живых. Сердце внутри сжалось от боли, подобно человеку, которого в открытом поле пронзают стрелы тысячи противников. Но больше не было ни слез, ни даже тупого отчаяния. Была пустота, серной кислотой разъедающая нервные узлы и мышцы. Девушка обняла себя за плечи, готовая расстаться с жизнью прямо сейчас. Пасть, как пали её друзья. — Я бы предпочла умереть с ними, чем жить с тобой, Малфой. — Знаю, — полушепотом ответил он, приближаясь к фигуре девушки в кресле. И, со всей нежностью, на которую был способен, прижал исхудавшее тело к себе, вдыхая цветочный аромат женских духов. И беззвучно заплакал, когда почувствовал, как желанные руки обнимают в ответ.