Сборник драбблов по Драмионе

•между r и nc-17• l •смешанная направленность — присутствуют лесбийские отношения• l •ooc• l •au• l •er• l •ангст• l •нецензурная лексика• l •герои старше восемнадцати лет•

Пэнси точно может себе признаться — она любит стягивать с Грейнджер все её нелепые тряпки. Особенный трепет в ней вызывают тоненькие капроновые чулки. Для Паркинсон каждое новое ситцевое платье этой девушки, каждая кофточка безвкусной расцветки, словно блестящий обманчивый фантик конфеты с отвратительной начинкой из изюма и сухофруктов. Именно. Пэнси точно может себе признаться — ей не нравится вид обнаженной Грейнджер. У неё слишком маленькая грудь, остро выпирающие ребра, а ещё детская неуклюжесть в каждом полустоне и движении. Для Паркинсон Грейнджер — невкусная конфета с изюмом. Но темноволосой девушке просто необходимо касаться угловатого тела, вдыхать запах молока и дешевых цветочных духов, ловить губами очередной глубокий стон и отчетливо видеть то, что от неё тщетно пытаются скрыть. Картинок много. Все цветные и слишком реалистичные. Тусклый свет маленьких горящих огоньков на восковых палочках. Пэнси стоит в дальнем углу, хорошо освещенном проклятыми красными свечами — теми, что покупала сама в лавочке Хогсмида — ей не страшно. Паркинсон останется незамеченной. Она отчетливо видит, с какой дрожью и нежностью бледные руки Драко скользят по худощавой спине Грейнджер, нетерпеливо сминая лёгкую ткань платья, как его тонкие сухие губы касаются её шеи, и девушка, прикрывая глаза, жадно втягивает в лёгкие спёртый воздух. Паркинсон увлекает Гермиону на кровать, и та — всегда послушная и кроткая — нетерпеливо улыбается, наблюдая за тем, как Пэнс медленно принимается расстегивать крохотные пуговицы её белой блузки. Паркинсон всегда действует неспешно, будто смакуя каждую секунду; её поцелуи всегда сначала мягкие и абсолютно бесстрастные. Движения её языка по ключицам Грейнджер невесомые, заставляющие выгибать спину навстречу, безмолвно прося несильного прикусывания мягкой кожи — Гермионе это точно нравится. И её руки будто бы тоже невесомые. Пэнси любит касаться живота девушки кончиками пальцев, особенное внимание уделяя боковым областям, отчего та смущенно краснеет и иногда вздрагивает. Грейнджер с недавних пор любит крепленое вино в клубе «У Клоди», проводит там одинокие вечера, обещая себе «только один бокальчик», который чаще всего заканчивается бутылкой. Ей не больно только когда она пьяна или трахается с Малфоем. Алкоголь и секс станут твоими лучшими друзьями, когда твой муж умрет на очередном задании Министерства. Пэнси ласкает грудь Гермионы, отчего девушка с копной каштановых волос тяжело дышит и привычно выгибает костлявую спину. На прикроватной тумбочке гордо стоит полупустая бутылка из-под вина. От двух девушек на кровати тянет спиртным, табаком и духами. Та, что снизу, обхватывает обеими ладонями голову своей партнерши и шепчет что-то невнятное. Драко мягко отстраняется от губ Гермионы и шумно выдыхает. Кажется, он улыбается. Девушка ложится на его грудь, и мужчина втягивает в себя молочный аромат непослушных волос, которые так и норовят залезть к нему в рот. Мерзко. — Я рада, что ты у меня есть, — сипло тянет полусонная Грейнджер, прикрывая глаза. Соблазнить пьяную Грейнджер при правильном подходе — плевое дело. Пэнси в тот вечер, надев заветное массивное кольцо с красным рубином, почти действовала по наитию, ведомая сильной магией украшения мисс Дуглас. Её медленно выводили из себя твердые рассуждения Грейнджер о несправедливости и идиотизме мира, и в тоже время Паркинсон удивлялась тому, как заносчивая девчонка из Гриффиндора, которая похоронила ещё в самом детстве многих знакомых, оказалась не готова к очередной смерти и превратилась в непонятную вонючую субстанцию, похожую на дерьмо на асфальте. А ещё Пэнс удивлялась тому, что Драко, кажется, был любителем дерьма. Ещё на седьмом курсе, перед их с Малфоем помолвкой, он, изрядно перебрав огневиски, устроил Паркинсон маленькое представление: в сердце маленькой слизеринки метали ножи — уворачиваться запрещено. Плел что-то про необъяснимую тягу и даже любовь к грязнокровке. Высокопарно — в духе аристократического ублюдка — но, сука, слишком искренне. Она подолгу ворочалась в постели, улавливая на подушке чужой запах — молоко и тошнотные духи; бежала в уборную и блевала, пока проклятый аромат не вылезал из внутренностей вместе с ужином. Движения Драко ритмичные, ничего особенного — всё так же, как и с самой Паркинсон. Но жгучий привкус необузданной нежности на языке чувствовала даже Пэнс, занявшая место в углу, понимающая, что это абсолютно не так, как с ней. Грейнджер стоит раком и стонет, более не сдерживая себя; даже, подмахивая, самостоятельно насаживается на член. Малфой требовательно проводит рукой по спине девушки от самого копчика до поясницы, затем касается волос, больно оттягивая их назад, и эта маленькая сука реагирует мгновенно — выгибает блядскую спину, рвано вдыхая. Паркинсон чувствует, как сильно дрожит сердце, в котором свое место занимает злоба, кипятком пляшущая в животе и солнечном сплетении. Она с силой сжимает грудь Гермионы, и от неожиданно резкой смены нежности на грубость та вздрагивает и невольно обхватывает плечи Пэнс. Девушка требовательно задирает юбку Грейнджер к животу и накрывает ладонью её промежность. Ласкает через тонкую кружевную ткань, а та только шире раскрывает ноги. Маленькая грязнокровая блядь. — Я хочу тебя в ванной, — намеренно похотливо выдыхает Пэнси прямо в ухо девушке, отчего тело той покрывается колючими мурашками. Вечерний ветер, по-майски теплый, окутывает Паркинсон с головы до пят, и она на долю секунды расслабляется, улавливая в воздухе сладкий аромат красных роз. Грейнджер и Малфой сидят на веранде. На поверхности стеклянного столика в чашке — её любимой, блять, чашке — дымится свежемолотый кофе, который с упоением пьет грязнокровка, блаженно улыбаясь. — Я люблю тебя, Грейнджер, — неуверенно проговаривает Драко и идиотским взглядом впивается в румяное лицо Гермионы, раскинувшейся в деревянном кресле в его мятой серой рубашке. Они медленно окунаются в теплую воду, которая почти мгновенно расслабляет усталые мышцы. Обе на секунду застывают, сидя друг напротив друга. В пробивающимся через маленькое окно лунном свете лицо Грейнджер отливает бронзой. Именно в это мгновение Пэнси почти позволяет себе признать — девушка с непослушными каштановыми волосами и блестящими от возбуждения и алкоголя глазами почти красива. И мгновенно отметает нелепую мысль. Снова нужно касание. Она по-бесовски бережно кладет руки на острые плечи и привлекает Грейнджер к себе, впиваясь влажными пухлыми губами в тонкие и непривлекательные, и в — непонятно, какой уже раз — проникает языком в её рот, улавливая ответные неуверенные движения. Пройдет минута — всё закончится. Резким движением сильной руки Паркинсон увлекает девушку прямо в теплую воду, крепко надавливая ладонью на лицо. Чувствуя, как длинный ноготь её мизинца, кажется, попадает в широко распахнутый от страха глаз. Чувствует боль в районе плеч — маленькая птичка, залетев в капкан, отчаянно сопротивляется своей участи — Гермиона хватает её за плечи, пытаясь…оттолкнуть? Но упрямая Пэнси, сжимает руки на колыхающейся шее, прикладывая новый миллиард ньютонов отнюдь не женской силы. Страшно бурлит вода, из-под поверхности которой приглушенно вырываются адские визги, долетая до Пэнс только пузырьками на негладкой поверхности воды и почти неощутимыми брызгами. Чуть позже наступает заветная тишина. Когда всё прекращается, девушка устало выползает из ванной, ступней случайно наступив на коленную чашечку бездыханной Грейнджер, и снимает массивное кольцо с рубином, небрежно оставляя его на раковине.