Когда закроется последний глаз

      На следующий день я торопился на работу, как никогда прежде. То есть шел немного быстрее своего «черепашьего» темпа. Я всегда хожу медленно, потому что не хочу никуда приходить. Сегодня же я опаздывал и был жутко голоден. В этих захолустных кафе всегда можно что-то стащить, чего-то не доложить. Все так делают.        В том же самом дворе он опять ко мне прицепился.        — Где письмо? — зло спросил парень в красном платке.        — То, что от него осталось, плавает где-то в канализации, — честно ответил я.       Он схватил меня за грудки, поднял в воздух. Он был выше, но моложе. Лет на пять-шесть. Я предпочел не дергаться.        — Что ты с ним сделал?!        — Сжег.       Он толкнул меня, и я свалился на землю. Он громко выругался; я выругался тихо.        — Ты хоть понимаешь, чего нам стоило достать его?! — взвыл парень. Я поднялся на ноги. Его голос прозвучал надрывно, будто он лишился последнего шанса. Потом он вдруг переменился. Лицо его приобрело решительное выражение.       — Что было в письме?!        — Что-то тестировали, кто-то помер… — я посчитал нужным ответить честно, но дословное содержание уже не помнил.        — Кто? Номер?!        — Я помню что ли? — усмехнулся я. Еще номера запоминать не хватало.        — Не вспомнишь сам — я помогу, — я понял, что он собирается достать нож.        — Зачем тебе это письмо? — спросил я, предусмотрительно отступив на несколько шагов назад.        — Не твое дело! — огрызнулся он и двинулся на меня.        — Тогда зачем номера? — я отступал. Нужно было заговорить его.       Он молчал. Зеленые глаза впивались в меня.        — Если ты меня убьешь, я уже ничего не смогу вспомнить, — ну же. — Но я знаю, что номер второго не был назван.       Парень остановился. Его руки почему-то затряслись.        — А первый?..        — То ли восемнадцать, то ли девятнадцать, — что-то в моей голове осветилось.       Он засмеялся. Нож упал. Его руки все еще тряслись. Он посмотрел на меня совершенно безумными глазами. Глазами человека, который случайно сделал шаг в сторону прежде, чем на него упал рекламный щит.       Он подобрал нож.        — Знаешь, мне все равно придется убить тебя. Ты сможешь опознать наши лица.        — Пожалуйста, — я пожал плечами. — Меня все равно никто не станет искать. Можешь даже не избавляться от моего трупа. Тыкни ножом под ребра — и молодец.        — Ты такой же, как мы, — произнес он уже спокойно.        — Нет. Я умирал множество раз. Мне плевать, какой из них станет для меня последним. Буду рад, если это случится здесь, а не там.       Он снял платок. Протянул мне руку.       — Моя фамилия Лэрд.       Его жест удивил меня. Никто прежде не протягивал мне руки. Почему он это сделал? Сперва хочет убить меня, а потом раскрывает собственную личность. Чего он добивается?       — Невилл, — после некоторой паузы назвал я свою фамилию и пожал его руку.       Из-за того, что все называли меня по фамилии, никто не знал моего имени. Но изначально у меня не было ни того, ни другого. Я не помню, чтобы меня как-то звали. У других были имена, потому что они попали в приют не сразу после рождения. Однажды женщина из приюта сказала, какая фамилия была у моей матери, но я не запомнил — мне было семь. И я придумал себе другую.       Имя я тоже придумал сам. Потому что имена «урод» и «мелкий засранец» мне не нравились. «Тузик» тем более.       — Тоже безымянный? — внезапно спросил Лэрд.       — В смысле? — я сделал вид, что не понял.       — Не прикидывайся. Таких сразу видно. Многие из моей банды не имели имен. Я дал им их.       — Но у тебя-то есть имя, верно?       — Так уж устроен мир, что, лишь имея имя, можно дать его кому-то другому. Я воспитываю этих детей. Все они лишились родителей и дома.       — Значит, ты мамочка? — усмехнулся я.       Я не боялся его. Не боялся и раньше, но сейчас в особенности. Наши судьбы не казались мне похожими. Наоборот, ни единой капли. Я не думал, что он сможет когда-нибудь понять меня. Никто не сможет. Кроме нее.       Он ничего не ответил. Потом спросил:       — Ты где-то работаешь?       Я посмотрел на часы. Рабочий день начался двадцать минут назад. Мой принцип — если куда-то опаздываешь, то лучше туда не приходи. Поэтому я сказал:       — К черту.       И добавил:       — Я ненавижу свою работу.       — Но тебе нужны деньги?       — Типа того.       Я поражался своей откровенности. Я давно должен был уйти. Я не хотел разговаривать с ним. Но я говорил:       — Я ненавижу других работников. Я ненавижу их фальшивые улыбки. Я ненавижу клиентов. Ненавижу их самодовольные рожи. Ненавижу своих сожителей. Ненавижу…       — Все, я понял. Я могу предложить тебе работу.       — Нет.       Я развернулся и пошел. Но он догнал меня.       — Знаешь маленький книжный на углу соседней улицы? Тихое место, посетителей почти нет, продают в основном старье да бульварщину. Сиди себе целый день, и нервы в порядке будут.       — А потом я окажусь втянутым в ваши планы? — я остановился. — Нет, спасибо.       Он стоял позади. Его голос прозвучал громом:       — Если ты этого не сделаешь, в твоей квартире найдут украденные документы. И то, на что ты копишь деньги, уже никогда с тобой не произойдет.       — Зачем я тебе?       — Мы украли карту с подземной планировкой города. Через подвал от книжного находится их лаборатория. Устроившись туда, ты обеспечишь нам доступ к нему. Мы проберемся по системе канализаций.       — Так устройся сам.       — Они знают мое лицо. Меня разыскивают по всему городу. К тому же, ты старше, и тебя вряд ли припишут к нашей банде.       Я усмехнулся.       — Не знаю, что за лаборатория и на кой черт она тебе сдалась. Но неужели ты думаешь, что владелец книжного ничего не знает об этом соседстве и запросто возьмет на работу первого встречного? Не будь дураком.       — Мы уже сделали так, что старый продавец больше не сможет выйти на работу. Не бойся, мы просто сломали ему ногу. Они возьмут тебя, потому что твоего исчезновения никто не заметит. У них как раз не хватает пациентов.       — То есть, я приманка? Ну и с какой стати я должен на это соглашаться? Даже если вы подбросите мне в квартиру эти бумаги... Помимо меня там живут еще двое, а моих отпечатков на них не будет. Меня признают невменяемым — в моей карточке так написано.       — Никто не будет смотреть в твою карточку. Вас просто уничтожат.       — Плевать.       И я пошел дальше. Я не думал, что его слова имеют хоть какой-то смысл. Он стоял на месте. Я уходил. Его слова были бессмысленны.       — У них мой брат, — сказал он.       Я снова остановился.       — Я должен спасти его.       Мне было наплевать.       — Ты наш единственный шанс.       «Ты хватаешься за меня от отчаяния. Мы даже не знакомы», — хотел сказать я, но не сказал. «Я сдам тебя копам», — хотел сказать я, но не сказал. «Не доверяй мне», — и все равно молчу. Наверное, я просто хочу, чтобы мне доверяли.       — Пожалуйста.       Я не хочу помогать. Не хочу.       — И ты больше никогда о нас не услышишь.       Я не один из вас. Я не безымянный. Моя фамилия Невилл. Значит, я уже не безымянный. Я не хочу помогать. «Не доверяй мне».       Я хочу, чтобы мне доверяли. Я не хочу ненавидеть.       И я спрашиваю:       — Так, где этот книжный?..