Перья и пух

Отчиму мутация Чарльза не пришлась по душе. Едва поселившись в доме, он установил свои порядки — никакой шерсти в гостиной, шумных игр с мяуканьем и урчания при гостях. — У тебя хвост весь грязный, — постоянно говорил отчим Чарльзу, не давал ему тереться о дверные проемы и в итоге настоял на регулярном приеме подавителя кошачьих инстинктов. От подавителя Чарльз становился вялым и рассеянным, часами сидел на кровати в своей комнате и пытался хоть немного помурлыкать — тщетно. Шерстка линяла, хвост повисал бесполезной тряпкой. И хотя инстинкты ушли — Чарльз терял чувствительность к запахам и даже не хотел спать в любимой коробке от холодильника, от которой приходила в ужас его мать, — желание быть обласканным никуда не делось. Одинокий, Чарльз бродил по улицам, подходил к людям и двигал ушами, показывая, что его надо погладить. На него не обращали внимания — Чарльз, вжав голову в плечи, уходил прочь. Уже позже Чарльз понял, как ему тогда повезло, что он не встретил браконьеров или садистов — было много историй о том, как детей ловили ради ценного меха или сувениров в виде плавников и хвостов. Кроме того, ему повезло встретить Эрика. Чарльз выглянул из-за куста. На скамейке сидел парень — молоденькая взъерошенная сова — и держал в руках пончики и бутылку с молоком. Он пах так интересно и маняще, что Чарльз не удержался и подошел ближе. — Что, котик? — было первое, о чем его спросили. — Молочка тебе дать? Ноги Чарльза сами понесли его к скамейке с пернатым незнакомцем. Хвост взволнованно дергался и бил по бокам. — Можно молочка, — застенчиво сказал он. — А можно и погладить. — Не боишься меня? — А чего бояться-то? Раз ты пончики ешь, значит, совсем домашний и не охотишься. Я в книгах читал. — Я и мышей ем, — парень-сова сурово сдвинул брови. — Живьем заглатываю. Но Чарльз ему не поверил. Зря, как он убедился спустя годы, когда они с Эриком начали жить вместе — хотя Эрик и не баловался живыми мышами, но только потому, что заказывать замороженных было проще, а хранить их — менее хлопотно. Видя, как Чарльз с любопытством косится в сторону бутылки и тянет носом, парень отдал ему молоко и осторожно потянулся к его ушам — погладить. Спросил: — Можно? Чарльз, опьяневший от внимания и вкусного молока, с удовольствием подставил голову. — Нравится? В ответ Чарльз громко урчал. Они с Эриком подружились. Часто гуляли вместе и болтали о том о сем — о школе Чарльза, о семьях, о первой работе Эрика и — чуть позже — о его первой машине. Чарльз узнал, что на самом деле Эрик был довольно закрытым и близко никого к себе не подпускал. Увидев человека поблизости, тут же хотел охотиться, дрался и в разборках больно кусал обидчиков. — Почему тогда меня не прогнал? — Как я мог. Ты был таким грустным котенком. — И милым. Ты не можешь не признать, что тебя покорили мои пушистые уши. Эрик только закатывал глаза. В борьбе за мышей — шутливой, разумеется — обычно побеждал Эрик, но с каждым годом — все меньше. Их первый с Чарльзом поцелуй так и произошел — около холодильника, в крови и холодных разгрызенных тушках грызунов. Чарльз положил Эрика на лопатки и выхватил хвостик из его рта, пожевал и тут же выплюнул — все-таки он был домашним котом и привык к питанию премиум-класса. Эрик фыркнул. — Небось злишься, что проиграл? — Проиграл? Да я тебе всего лишь поддался. — Лучше признай, что теряешь хватку. — Ни за что. В этот романтичный момент Чарльз наклонился и поцеловал Эрика в еще пахнущий кровью и мертвыми мышами рот. Дело дальше так и не пошло — переместившись в постель, они настолько увлеклись изучением друг друга, что почти сразу после этого заснули. У Эрика обнаружились мягкие серые перья в паху, у Чарльза — светлый мех и полное отсутствие шипов на члене. — Я думаю, меня это устраивает, — сонно сказал Эрик Чарльзу в плечо. — Надеюсь, ты не храпишь во сне? — Хуже — урчу. — А я иногда ухаю. Когда будильник неожиданно звонит или кошмар снится. Но сплю я в основном днем. — Думаю, меня это тоже вполне устроит. — Погладить тебя? — Мр-р. Чарльз прижался к Эрику, несмотря на исходящий от него резкий запах птицы. Запах был странным, но Чарльзу нравился. — Надеюсь, ты не подскочишь через час и не начнешь с уханьем носиться по комнатам. — Мне очень жаль, но... — Всегда знал, что совместная жизнь с совой — это сущий ужас. — То же самое могу сказать и про котов. — Только ухай потише, пожалуйста. Эрик потерся носом о его меховые уши.