Перья и пух

Розыгрыши, связанные с мутацией, не обошли и Чарльза. Его ученики — добрые, но шаловливые ребята — не могли упустить шанс при случае сорвать урок, особенно если в этот день писали контрольную. Шон принес в класс лазерную указку, и Чарльз с удивлением обнаружил, что ни почтенный возраст двадцати восьми лет, ни годы обучения за спиной не спасут кота от желания запрыгнуть на стол и потянуться за красной точкой — которая тут же оказалась на потолке. — Шон Кэссиди. — Да? Чарльз соскочил со стола и поправил брюки. — Вы же лиса? Как вы, интересно, отнесетесь к тому, если я возьму мышей и начну разбрасывать их перед вашим лицом? — Мне не нужны ваши мыши, — Шон невозмутимо дернул едва заметным рыжим ухом. — Я одомашненный и не ем всю эту гадость. — Посмотрим. Мышей, конечно, Чарльз так и не принес, да и Эрик не позволил бы ему утащить часть его лакомства, пусть даже в благородных целях отмщения ученикам. Ситуация быстро изгладилась из его памяти. До тех пор, пока не случился следующий инцидент. Шон с Алексом (он не был мутантом, но, судя по вспышкам гнева, Чарльз небезосновательно подозревал в нем звериные гены) принесли на итоговую контрольную пылесос. Пылесос тихо стоял под партой и был включен, когда раздали задания и пошло рабочее время. — Боже, что это? — спросил Чарльз, когда услышал дикий, утробный шум, от которого все его внутренности сжались. В следующую секунду он уже висел, зацепившись за штору, карабкался вверх под всеобщий хохот и мечтал только о том, чтобы оказаться дома в коробке, в окружении тишины и уютного уханья Эрика. Карниз скрипнул — Чарльз обнял штору всеми конечностями и закрыл глаза. Он уже знал, что сейчас произойдет. Шторы вместе с Чарльзом рухнули вниз, хохот и пылесос тут же смолкли. Чарльз жалобно мяукнул — у него звенело в ушах и ослепляющей болью тянуло колено. В ближайший месяц, лежа в больнице, а потом и дома, со штифтами в сломанной ноге, Чарльз слабо следил за происходящими событиями. Эрик, надувшись, как шар, ходил разбираться к школьному начальству, и, по слухам, искусал директору шею до крови. К счастью, закон обеспечивал им полную неприкосновенность в подобных случаях, и Эрик, щелкая зубами, еще долго третировал бы весь преподавательский состав, если бы Чарльз не обратил его внимание на более насущные нужды. Одуревший от обезболивающих, он большую часть времени проводил, свернувшись в калачик под одеялами и как никогда нуждался в поглаживаниях и теплом молоке. Эрик был рад ему это предоставить. Чарльза навестила чуть ли не вся школа — Шон с Алексом извинялись и принесли влажный корм для котят, девочки оставляли валентинки в форме кошачьей мордочки с пожеланиями скорейшего выздоровления, директор — самоуверенная, но униженная Эриком змея — тоже принес персональные извинения. — Все хорошо, Себастьян, — немного неразборчиво промурлыкал Чарльз. — В этом не было необходимости. Ему не хотелось выяснять отношения, тем более сейчас, когда еще минуту назад его спину так славно почесывал чесалочкой Эрик. — Вам повезло, Шоу, что все расходы покрыла страховка. — Попрошу вас на меня не ухать. Эрик тут же подскочил с кровати, и несколько минут они с директором занимались тем, что сверлили друг друга взглядами — шипя и издавая глухое уханье попеременно. — Вы ошибаетесь, если думаете, что я вас не укушу повторно. — Вы мне угрожаете? — Отнюдь — ставлю перед фактом. — Эрик, хватит, — резко сказал Чарльз. И для закрепления эффекта помурчал: — Мр-р-р-р. Эрик заторопился выпроводить Шоу наружу. — Кажется, вам пора. Всего хорошего, до свидания. Захлопнув за Шоу дверь, Эрик вернулся под одеяло к Чарльзу и ласково ткнулся носом в его затылок. — Так люблю, когда ты мурлычешь. — А ты думаешь, я не знаю? Я тобой так управляю. — Ничего подобного, я лежу тут с тобой исключительно по собственной воле. — Проверим? — сказал Чарльз и начал урчать. Эрик собирался ему ответить, но проглотил колкость и вместо этого неожиданно для себя затоковал. Чарльз рассмеялся.