Surgeon

Сложно сказать, чего он ожидал, снимая маску перед ЭТИМ человеком, но точно не… этого. Хирург чуть приподнял брови и сделал два глотка пива вместо одного. Все. Вот и вся реакция. Резцов еще некоторое время рассматривал неровную зеленую кожу, широкий «лягушачий» рот с твердыми зелеными губами и почти человеческие голубые глаза. Потом отвернулся, но лишь для того, чтобы придвинуть к гостю блюдо со странного вида сэндвичами. — Попробуй buterbrod so shprotami, с пивом — самое оно, — сказал Резцов после недолгой паузы. — Что?.. — не понял Микеланджело. Он то и дело переводил взгляд со стола на Хирурга. Озадаченно почесал зеленую лысину, отчасти чтобы удостовериться, что точно снял с себя маску (и не важно, что все это время она лежала у него на коленях!). — Shproty. Это такие копченые рыбки в масле, русская закуска. Ты же, вроде, черепаха? Я по Дискавери видел, что самые распространенные виды рыбой питаются. — Дискаве… Мужик, ты серьезно?! Еще бы капустки предложил!.. — Майки не знал, плакать ему или смеяться. Это определенно не та реакция, которую он ожидал. — Ну, насчет капусты не уверен, но там под рыбой лист салата есть. И петрушка сверху. Ты такое ешь вообще? — нахмурился русский, резко возвращаясь в образ гостеприимного хозяина. — У меня так-то еще квашеная в холодильнике есть, но не думаю, что тебе понравится… — Воу-воу, сбавь обороты, дядя! — замахал руками черепаха. Он уже хотел твердо отказаться от экзотического кушанья, но желудок предательски заворчал. — Я всеядный. Что ж, видимо, байки о русском гостеприимстве все же имеют под собой твердое бетонное основание, ибо буквально через пару минут на столе появилась огромная, еще теплая пицца с щедрым слоем сыра и мягкими корками. — Пища богов! — довольно провозгласил Микеланджело, оценив яство по достоинству. Дожевывающий свой кусок Хирург согласно отсалютовал ему бутылкой. С пивом дела у мутанта обстояли несколько сложнее. Майки, как и его братья, практически не употреблял алкоголь (кроме, может, Рафаэля, но он был искренне убежден, что хуже чем есть его брат уже не станет). Не из-за того, что тот как-то влиял на его черепашью физиологию — скорее, в силу воспитания. Ну, сами подумайте, кто в здравом уме продаст гигантской черепахе алкоголь? Ну, кроме Кейси Джонса? А кто из друзей согласится, кроме старых одеял и своей блистательной компании, захватить с собой еще и ящик пива? Опять же, кроме Кейси Джонса? То-то и оно. О том, что алкоголь приносит облегчение, Майки знал из кинематографа, но на себе эффект горячительных напитков еще ни разу не испытывал. Ну, по крайней мере, не напивался до такой степени. Пиво на вкус было гадким, но мерзко пахнущие рыбой shproty — еще хуже. Впрочем, сочетались они между собой действительно отменно. За неспешными разговорами незаметно перевалило за полночь. Майки успел дважды отзвониться братьям, говоря, что задержится, прежде чем в холодильнике закончилось пиво, а у Хирурга — терпение. Вместе с крепким запахом табака на кухне воцарилась куда более доверительная атмосфера (а, может, так повлиял выросший градус алкоголя?). И темы в диалогах всплывали все более личные. — Ну и откуда ты такой взялся, chudo-udo? — спросил, наконец, тоже порядком захмелевший старик. — Не пришелец ведь? — Мутант я. Местный, из канализации… — вяло усмехнулся Микеланджело. Он изо всех сил старался остаться в состоянии… Ну, хотя бы сидеть вертикально старался, чего уж там. Это у русского — луженая глотка и стальная печень, а черепаху уже хорошенько развезло. Ладно хоть он быстро научился закусывать. — Знаешь байки про Нью-Йоркскую канализацию? — Это те, в которых у вас по канавам крокодилы плавают? Или про крыс-людоедов? — уточнил Хирург заинтересованно. — Крокодилы у нас есть, — важно покивал черепаха, хрустя соленым огурчиком. Маринады, вопреки опасениям русского, пришлись мутанту по вкусу. — Кожеголовый, вот, практически друг семьи. Они с Дони даже какую-то статью вместе хотели писать, но не сошлись в формулировке какого-то супер важного тезиса и бросили эту затею. А крысы, они все плотоядные, когда жрать нечего. Дебилы-то в канализацию часто лезут. Все какие-то катакомбы исследуют, клады ищут… — Диггеры, что ли? — А, ну да. Дебилы-диггеры, — невесело хмыкнул Микеланджело. — Из кожи вон лезут, желая доказать свою у-ни-каль-ность. Под землю спускаются, по метро и водостокам шастают, в шахты старые забредают… Там и пропадают. Мы с братьями, когда на не совсем разложившиеся трупы натыкаемся, стараемся их поближе к поверхности стаскивать, чтоб потом свои нашли и похоронили по-человечески. Знаешь, как страшно было в первый раз к трупу подходить? — Как? — во рту у Резцова стало горько, причем совсем не от сигарет. — Страшно. Мы тогда совсем мелкие были — думали, что человек еще жив. Думали — жив, раз шевелится, — Майки едва поморщился, глотая полную стопку водки, и тут же закусил достопамятным бутербродом. С «Putinkoi» он пошел гораздо лучше, чем с пивом. — Попытались окликнуть, фонариком посветили, а там крысы. Все лицо уже объели, под куртку залезли — вот и казалось, что дышит. — Blu@dstvo. И что, дотащили? — нахмурился Хирург. Теперь он смотрел на мутанта совсем по-другому. Чудо, что при такой жизни эти ребята выросли нормальными. Что вообще — выросли. — Дотащили. Блевали, правда, но тащили, — черепаха помолчал немного, слепо глядя в окно. Выражение лица у него было непривычно серьезным, а уголки губ — горько опущены. — Дурные они, эти люди. Вечно им больше всех надо. Лезут под землю, да так глубоко, как на кладбище не зароют… А мы — наверх карабкаемся, по крышам, под самым небом ходим. — Вас разве не замечают? — С чего бы? Сейчас люди на небо не смотрят. Глаза у черепахи были совсем дурные, да и несло его уже явно не в ту степь. Хирург даже слегка протрезвел от его рассказа. Слишком рано было для таких разговоров — в России на этой стадии алкогольного опьянения обычно начинались политические дебаты или уверения во взаимном уважении. Но у этих мутантов все не как у людей. Не без труда поднявшись из-за стола, Резцов подошел к Микеланджело и, опершись о его плечо, выглянул в окно. Небо едва заметно посветлело — где-то за бетонными спинами высоток занимался рассвет. — Эй, Майки, айда покурим? — сжал он чужое плечо через поролоновую толщу костюма. — Тебе же вроде и здесь неплохо, нет? — слабо улыбнулся мутант, поднимаясь. — Неплохо, — согласно кивнул Резцов, придерживая черепаху под локоть. — Но нам обоим не помешает проветриться. Не бойся, к краю крыши мы подходить не будем. Что-то согласно промычав, Майки послушно пошел за человеком. С каждым шагом его взгляд все больше прояснялся, а через пару пролетов он и вовсе бодро шагал наравне с Хирургом. Дверь на крышу была чисто символически закрыта на щеколду, так что проблем с ней не возникло. Едва оказавшись на свежем воздухе, Резцов закурил, не забыв предложить сигарету «гостю». Майки, видимо, все еще не до конца оправившийся от хмельного угара, не преминул согласиться. И, едва затянувшись, закашлялся. — Как вы можете курить эту дрянь?! — Микеланджело закашлялся, отставляя дымящую сигарету подальше. Тлеющая трубочка обожгла горло едкой горечью, оседая табачным привкусом на языке. — Это даже не самые крепкие, — насмешливо затянулся Хирург. Он неотрывно смотрел на розовеющий горизонт, тактично не обращая внимания на давящегося очередным глотком дыма мутанта и, лишь когда тот смог сделать нормальную затяжку, заговорил вновь: — Дрянь, конечно, но… От них легче становится. Немного, но легче. Майки посмотрел на него испытующе уже почти-совсем-трезвыми глазами. Что за херня у него с организмом? Ладно Резцов — он второй год печень упражняет, да и пить не пьянея еще в армии научился, но мальчишка-то каков! В памяти смутно всплыла та самая передача про черепах. Что-то про устойчивость к болезням и вечно молодые органы. Мутант перевел взгляд на горизонт, забавно щурясь на едва показавшееся между высотками солнце. Он уже совсем привык к куреву и теперь баловался с дымом, то пытаясь выдыхать колечки, то просто выпуская его через нос, как несуразный мелкий дракон. — Спасибо, — неожиданно произнес тот, со щелчком сбросив затушенный о перила окурок в куцую клумбу перед домом. — За что? — недоуменно глянул на него Резцов. — За все… За то что выслушали, наверное, — добавил тот уже тише. Кажется, черепаху даже немного смутили собственные слова. Видимо, алкоголь еще действовал. — Вы же с самого начала хорошо ко мне относились и не убежали с криками, увидев мое лицо. Это дорогого стоит. — Правда, что ли? Парень, я звал тебя вместе выпить едва ли не каждую неделю, и ты ни разу не снял свою дурацкую плюшевую голову. Я сразу понял, что ты либо псих, либо урод… — фыркнул Хирург, предлагая ему еще одну сигарету. — Ну, или зеленый пришелец, мне в любом случае все равно. — Мутант, вообще-то. Но… почему тогда?.. — не подобрав слов, Майки растерянно затянулся. Курил он уже нормально. — Я слишком стар для этих разговоров, малец. И слишком трезв. А если хочешь услышать речь о равноправии и толерантности — извини, с этим вообще не ко мне, — категорично обрубил Резцов. — То есть… Я Вам просто понравился, что ли? — недоверчиво покосился на него Микеланджело. — Ну ты тугой, конечно… Ты — маленькая зеленая заноза в заднице, но спас незнакомого старика от смерти и одиночества… — дал надежду хотя бы на отмщение. Но пока еще было слишком рано об этом говорить. Следующая фраза вырвалась у него помимо воли, больно царапнув горло изнутри. — К тому же, ты слишком напоминаешь мне Настю. — Странное имя для парня. — Потому что так зовут мою дочь. Микеланджело подавился дымом.