Не хотите мира

Кен носился с помощниками по зданию. Эта стычка продолжалась недолго. Погибших оказалось не так много, как в последней схватке. Всего лишь 10% у людей и 13,5% у гулей. Верхушки так и не удосужились появится. И многие недоумевали, чего добились голуби этим походом? Сокращение штата? Только один председатель знал, чего они добились. Канеки же был взбешен, так как не понимал, чего хотел Фурута. А просто так он ничего не делает. Гули же были разбросаны по всему Токио. Следователи как внезапно появились, так быстро и ушли, оставив гулей размышлять над произошедшим. Канеки ходил по комнате, ожидая чего-то и о чем-то беспокоясь. Его мышцы были напряжены, глаза блуждали по паркету, в руки находились в карманах. В дверь неожиданно постучали. Кен остановился, сверля глазами дверь. — Заходи! — сказал он взволнованно, с нетерпением ожидая, когда стучавшийся зайдет. — В здании ее нет, в окрестных районах тоже, среди трупов ее не обнаружили. Ее нигде нет, семпай, — Муцуки боялась разочаровать или огорчить Кена, но знать правду он должен был. — Ясно, значит, она сбежала. Так и думал, — похоже это его немного успокоило. В конце концов, есть много других важных дел. — Вы расстроены? — тревожно спросила девушка. — Немного, — Канеки натянул легкую улыбку, чтобы скрыть печаль. У него хоть когда-нибудь это получалось? — Простите меня, — она словно плакала и винила себя в исчезновении Тоуки. Кен медленно подошел к девушке. Она ожидала чего угодно. И этого тоже, но все равно удивилась. Парень обнял ее поцеловал в голову, как маленькую сестренку. Муцуки покраснела. — Ты покраснела? — он улыбнулся. — Ну не… я… в общем… — Ты ни в чем не виновата. Спасибо тебе, — ему действительно полегчало на душе. Хоть и на время. — За что? — За то, что не скрываешь чувств. Передай Генши-куну, чтобы разобрался с трупами в здании, — сказать такие приятные вещи, а потом напомнить о трупах. Неужели этот человек настолько двуличен?! Но после этой фразы Муцуки покраснела еще сильней и пошла работать. Ведь после похвалы кто не станет стараться усердней? Канеки был полностью разочарован в Тоуке. После стычки с голубями они обыскали все комнаты и улицы, но она как сквозь землю провалилась. Что он будет делать? Злиться и искать, а после того, как найдет, на цепь посадить или отпустить и смириться? Тоука неожиданно вошла в комнату и свалилась на кровать, словно ее никто не терял. Похоже, она достаточно насиделась на крыше, куда никто не додумался заглянуть. Канеки был в замешательстве. Перед ним сейчас на кровати лежит та девушка, которая минуту назад считалась пропавшей! — Где ты была? — он был зол. Его беспокойство можно было понять. Но Тоука не понимала его гнев и считала беспричинным. — На крыше, там, где ты меня оставил, — она даже не повернулась к нему. Канеки взбесило такое отношение. Он готов был смириться с ее пропажей, она чуть не заставила его отпустить ее. Не осознавая этого, Тоука не понимала, откуда такое беспокойство. Конечно, следователи расшевелили их немного, но даже ей этот наезд показался лишь мимолетной встречей. Кен тем временем подошел к кровати и залез на нее. Он повернул девушку к себе лицом и накинулся на нее. Ее руки были занесены за голову. Одной рукой парень удерживал ее. — Ты что творишь?! А ну живо отпусти меня! — теперь уже и Тоука злилась. Рычала и визжала. — Я из-за тебя столько нервов потратил, а ты просто сидела на крыше?! И ты хочешь, чтобы я тебя просто так отпустил! — Тоука была в замешательстве и одновременно боялась. — А ну отпусти меня, немедленно! — она всеми силами брыкалась и билась, пока не оттолкнула его. Но попытка сбежать была провалена. Кен активировал свои щупальца, обвил ими руки талию девушки. — Пока я занимался голубями, у тебя была шикарная возможность сбежать. За это время ты могла бы уже покинуть страну. И ты прекрасно это знала. Даже не смей отрицать. Но ты осталась, — сейчас она уже ничего не понимала. — Что ты имеешь ввиду? — Ты не оставила меня. Ты осталась здесь. Со мной. Почему? — он схватил ее за руку. — Ясно дело. Если бы я сбежала, ты бы не оставил Куро в покое. Сам ведь сказал, — Канеки вернул ее на кровать и лег рядом, положив голову на живот при этом не отпуская ее руки. — Это единственная причина? — спросил Канеки. Тоука нахмурилась, но не ответила, — я повторю, это единственная причина, по которой ты осталась здесь? — Нет, — ему стало интересно, — я должна еще найти Хинами или по крайней мере позаботится, чтобы она была в безопасности. — Ясно. Так значит. — А что? — Ничего, — он отпустил ее, — я подумал кое-над чем… Его мягкие губы прикоснулись к ключице девушки, которая уже давно не помнила таких прикосновений, заставляя Тоуку напрячься. Перед ее глазами вставал убийственный образ беловолосого парня, что пронзает ее своим куинке, во взгляде которого столько несправедливой ненависти по отношению к молоденькой особе. Девушка кричала, извивалась, пыталась высвободиться и убежать — ничего не вышло. Ее руки крепко прижаты к кровати рукой мужчины, ее ноги скованы его ногами… Не убежать, не скрыться… «Я буду ласков с тобой», ─ заметив реакцию Тоуки, сказал Канеки, опускаясь ниже, к груди девушки. Его всегда возбуждала именно такая грудь, на фоне которой большая казалась ненужным и бесполезным грузом, и совсем уж слабенькое тельце. Ведь лишь тогда можно по-настоящему ощутить себя мужчиной, в чьих руках находится жизнь хрупкой невинной девочки. Поэтому он разделял чувства тех, кто любит совсем уж наивных маленьких деток, но, конечно же, не поощрял этого. Губы накрыли набухший скорее от волнения, нежели от возбуждения, розоватый сосок, вбирая его в рот и нежно покусывая его, слегка оттягивая. Рука легла на вторую грудь, нежно сжимая и разжимая ее, неторопливо, но с неким напором. Далее его губы соприкоснулись с верхней частью живота девушки, скользя ниже. Канеки еще раз легко прикоснулся к коже девушки, проведя по ней языком, а после оторвался, потягиваясь к ее губам и нежно касаясь их. Это был легкий, но не менее приятный поцелуй, после которого взгляды разноцветных глаз встретились. Мускулистая рука пробежалась по трепетному податливому тельцу, опускаясь к эрогенной зоне девушки, мягко проводя по половым губам, вкрадчиво опускаясь глубже и глубже. Девушка издала подобие стона, когда пальцы проникли между горячих влажных стенок, начиная медленно продвигаться вглубь, и так же неспешно покидали ее. Парень нагнулся к лицу Тоуки, не прекращая своих ласк, заставляя их губы соприкоснуться, в этот раз уже более пылко, чем в первый. Язык прорвался внутрь девичьего рта, исследуя его полость ─ десны и небо. На поцелуй Киришима не отвечала, предпочитая оставить все это дело Королю. Она должна подчиниться, пускай и с неохотой. Движения пальцев остановились, как и поцелуй, заставляя девушку выжидающе посмотреть на него. Это не было похоже на «о да, сделай это!» или нечто подобное, скорее уж на «не тяни уже». Канеки, закусив губу, взглянул на Тоуку. Парень опустил руки на бедра девушки, сжимая их, специально надавливая посильней, тем самым заставляя строптивую особу поежиться. Он криво усмехнулся ей, после чего опустился чуть ниже и, не медля, сделал то, что хотел сделать как только увидел ее. Его набухший от возбуждения член проник внутрь Киришимы, от резкого толчка которого она заметно напряглась. Но Канеки это даже понравилось. Задрав голову кверху, он увеличивал темп действий, а девушка старалась не показывать того удовольствия, которое получала, закусывая то губу, то язык. Кен вновь прильнул к ее покусанным устам. Он кусал их до крови, причиняя боль нежной коже девушки. Его язык властвовал в ее рту. Он не хотел причинять ей боль, не хотел, чтобы девушка сама причиняла боль себе, но и сдерживаться не хотел. Губами он касается ее белоснежной шеи, оставляя ярко-красные отметины, кусая до крови. Канеки с наслаждением входил в Тоуку, заставляя ее закрыть глаза и утонуть в этих ощущениях. Страсть всегда приносит боль, так устроен закон их жизни. Не став задерживаться, парень тут же начал быстро двигаться, понимая, к какому темпу привыкла его девушка… Так хорошо ему никогда не было… Целый ворох ощущений. Прелестно, восхитительно! Он хотел лишь защитить ее и прекратить ее глупые попытки остановить его, он никак не ожидал, что вместо защиты от страданий сам причинит ей их. Сейчас важна только эта девушка, все остальное меркнет перед ней. — И над чем же? — вновь спросила она. — Я даю тебе свободу… В задании CCG Бумажный самолетик кружил по воздуху, сопротивляясь холодному воздуху, приземлился на голову ничего не подозревающей девочке. Здание, с которого запускали этот самолётик, мечтательно тянулось к облакам. Самый верхний этаж был остеклен вдоль и поперек, но чтобы что-то разглядеть нужно очень хорошо присмотреться. За стеклянной витриной самого последнего этажа проходило важное собрание. Огромный вытянутый стол, протянувшийся практически во всю длину офиса. Старые и молодые следователи в два параллельных ряда расположились друг напротив друга. И с точностью можно сказать, что большая часть из них не понимала действий председателя. Он же улыбчива глядел на своих коллег, принимая их за полных придурков. Однако свою обворожительную улыбку он дарил всем, не обделив никого. — Итак, господа, начнем же собрание, — сказал Фурута, подняв руки вверх, будто обнимая кого-то. Он был как никогда весел. Кроме него больше никто не понимал, что произошло на самом деле. И похоже, что они были в замешательстве. — Объясните пожалуйста, господин председатель, цель нашей прошедшей операции! — спросил следователь по гулям первого класса Куроива. — Я прекрасно понимаю ваше недовольство, ведь вы чуть не лишились головы от рук Кролика, но поверьте, мы получили то, что стоит всех принесенных жертв. — И что вы задумали? — поинтересовался Ито. — Как нам известно, за довольно короткий срок гулей Одноглазого Короля стало больше. И это было связано с разработками одного ученого. Пока гули были отвлечены борьбой со следователями, нам удалось схватить этого человека. — И что вы собираетесь с ним делать? — Я создам новый отряд куинксов, которые не будут уступать по силе Одноглазому Королю. — Вы с ума сошли?! Этот человек долгое время работал на Аогири, затем на Короля, и вы хотите, чтобы он работал на благо людей?! — Немыслимо! — похоже не многим следователям нравилась подобная затея. — Не переживайте вы так, господа, — Фурута нисколько не сомневался в правильности своего решения, — похоже, что он насильно подчинялся гулям, но теперь доктор послужит человечеству. Очень скоро мы совершим повторный налет и окончательно истребим этих монстров. Пора бы воспользоваться козырем из моего рукава. Его намерения пугали всех присутствующих, он улыбался, как обычно, вел себя как дитя, как обычно, но был в ожидании чего-то грандиозного. Самый разрушенный район Токио. Ни единой души. Ни одного человека. Лишь пустота, что разливается по обломкам руин, когда-то оживленного переулка. Тринадцатый район. Он считался самым опасным, густонаселенным гулями. Но после того дня здесь не осталось никого. И правительство не хочет реставрировать потерянные дома, в которых бродят потерянные души. Асфальт забрызган кровью то ли людей, то ли гулей. Наверное, и тех и тех. Огромные осколки стеклянных витрин, словно лепестки роз, усыпанных на ковровой дорожке, разлетелись по асфальту. Здесь уже давно не шел снег. Лишь лужи, что остались от той роковой ночи, когда последняя душа покинула это место. Черноволосая девушка шла по той самой дорожке. Под ее ногами раздавался треск бьющегося стекла. Этот звук ни коем образом не надоедал девушке. Нечто вроде музыки, он укорачивал ей путь. Она шла не спеша. Словно с того дня перед ее глазами всплывали сюжеты давно минувших дней. Она подошла к некогда самому высокому зданию, где располагалась их база. Половина этажей этого здания были снесены ужасными побоищами. С помощью своего кагуне черноволосая забралась на этаж, который когда-то служил ее убежищем. Из тени вышла молодая девчушка с короткими каштановыми волосами. Она чувствовала некое смущение. Она немного напряглась, казалось, что за ней могли следить. Голуби часто навещали ее на работе в кафе, однако жизнь научила девчушку карабкаться за каждую секунду. — Пожила пару месяцев с людьми и уже переняла их страх?! — черноволосая девушка заметила, вернее почувствовала изменение не только в ее поведении, но и дыхании и мыслях. Однако пришла она не за этим. Девушка достала термос. — Я принесла тебе кофе, попей, Курона, я дважды переделывала, чтобы тебе понравилось, — девушка усмехнулась и взяла термос. Кофе действительно произвел на нее впечатления. Она наслаждалась им, пока последняя капля молочной пенки не скатилась по ее губам. — Вкусный… — Когда-то братик готовил мне такой же кофе. Я скучаю, — Хинами до сих пор живет в том времени, когда она читала книжки с Канеки, а Тоука, загадочно улыбаясь, наблюдая за все через щелочку. — Честно сказать, я сама не понимаю принципы его поступков. Тоуку он не отпускает ни на шаг, но тебя он старается защитить на расстоянии. Он либо идиот, либо слишком умный, — казалось, эта ситуация смешит ее; она улеглась на полу, как когда-то это делала Тоука. — Скорее всего, голуби знают, что она жива и представляет угрозу. Обо мне же все данные были устранены. Он боится усугубить положения, вовлекая меня. — Не стоит его оправдывать! — Куро нет дела до его проблем, ей мало до кого есть дело, но эти проблемы по касательной связаны с ней. — Если ты его враг, кем бы ты ни был, он жестоко разберется с тобой, но если ты его близкий, то он, во что бы то ни стало, защитить тебя, — пояснила Хинами. Она оправдывала его, потому что знала, кто бы это ни был, это ее братик. Она всегда это знала. Только, похоже, что он сам об этом забыл. Хинами скрылась, опасаясь, что ее могли засечь. В последнее время все больше и больше гулей были убиты ручными псами агентства. После всего случившегося Тоука не знала и, честно сказать, была растеряна. Он дал ей свободу. Однако, что это значит? Что ей делать и куда податься? Можно ли ей убежать и скрыться? Должна ли он вообще спрашивать его мнение или разрешение? Действительно ли что-то должно поменяться или все останется на своих местах? Огромное количество вопросов смешались с несоизмеримыми чувствами девушки. Эти чувства, давно ее сердечко не ощущало их, словно наркотиком приглушая малейшее колебание в области груди. Тоука поднялась на крышу и тут же выпрыгнула. Это был ее первый полет за последнее время. Доли секунды, во время которых она парила, точно так ненавистные ей птицы, перебили своим мгновением недели, проведенные под давлением толстого слоя камня. И этот воздух, боже мой, этот воздух! Переступив порог территории здания он стал другим, живым и морозным, по-весеннему морозным. Она остановилась на крыше высотного здания. Время неумолимо отбирает свое. Она не знала, что произошло и как это случилось, но обстоятельства развернулись так, как и должны были. Просто иногда приходится жертвовать будущим ради настоящего. И она понимала, ради чего она жертвовала.