Мой маленький миленький братик

Среди ярких огней, Где кометы водят хоровод Мы кружим над луной И мотив заводной К приключениям новым нас зовёт С песней этой ты взлетаешь над землёй! Нас уже не удержать!

Эти три месяца пролетели незаметно. Но была одна проблема. Она заключалась в положении Мисаки. Его животик рос, как на дрожжах. Он все время носил мои футболки, а на вопросы мамы, почему он так делает, братишка отвечал: «Не люблю, когда вещь обтягивает тело, братик ведь у нас большой, и его футболки такие свободные и удобные!» Но теперь эти мучения закончились! В Японии мы уже как полчаса и в данный момент едем к нашему новому жилищу. Приедем домой, и я сразу же запишу Мисаки к лучшему врачу, чтобы он вёл его беременность. Так, коробки с вещами я принёс, помог Мисаки их убрать, потом «слетал» за продуктами, фильмами, играми и прочими безделушками. — Братик! Ау! Земля вызывает Акихико. Блин, Аки! Мисаки и маленький волчонок вызывают своего папу! — Прости задумался. Ты что-то хотел? — Не хочу, чтобы ты учился в университете! Ты у меня и так умный! Я хочу просыпаться с тобой, а не один! — Малыш, если я не буду учится, то не смогу обеспечить тебя и нашего малыша. — Можно попросить папу! Он даст тебе работу! — Я не хочу зависть от родителей. Я хочу вступить во взрослую жизнь, хочу, чтобы ты гордился мной, моими достижениями, чтобы наш ребеночек в школе хвастался мною! — он прижался ко мне сильнее — Я узнавал, у меня будет три-четыре пары в день. Я буду возвращаться ближе к двум часам дня, а все остальное время я буду проводить только с тобой! — Мне будет одиноко… — Я взял его на руки, и поцеловал. — Если будешь каждый раз опаздывать без предупреждения на двадцать минут, два дня меня вообще не трогаешь! — Как скажешь, малыш! Буду стараться возвращаться вовремя!

***

За эти пять месяцев ничего не изменилось. Я хожу на пары, а когда они заканчиваются, лечу домой к своему беременному муженьку. Да-да, именно к мужу. Когда Мисаки был на шестом месяце, я сделал ему предложение, он согласился! Теперь на его на безымянном пальце красуется золотое кольцо, а на другом - обручальное. В данный момент, я спокойно сижу в гостиной и тут… — Я ненавижу те­бя, Усами Акихико! — раздался вопль, сотрясший всю квартиру. Устало по­терев гла­за, я от­ло­жил в сто­рону ноутбук, на котором пытался написать доклад. Пос­ледние нес­коль­ко дней мне да­вались осо­бен­но тя­жело. Нас­тро­ение брата ме­нялось со ско­ростью света, хо­тя, мне ка­залось, пе­ри­од буй­ства гор­мо­нов дол­жен был уже прой­ти. Но факт ос­та­вал­ся фак­том. Мне еле уда­валось сдер­жи­вать его ис­те­рики, что вспы­хива­ли на пус­том мес­те. Мисаки, го­товый ме­тать гла­зами мол­нии, с то­потом ма­лень­ко­го не­пово­рот­ли­вого бе­гемо­тика по­явил­ся в гос­ти­ной. Но по­чему-то весь его разъ­ярён­ный вид вы­зывал у ме­ня лишь улыб­ку. Мой муж слиш­ком уж уми­литель­но под­держи­вал жи­вот при ходь­бе и был по­хож боль­ше на зло­го хо­мяч­ка, чем на гроз­но­го вол­ка. — Что не так, солнышко? — спро­сил его я, ста­ра­ясь сох­ра­нить серь­ёз­ное ли­цо, чтобы не злить его ещё боль­ше. — Где сум­ка с ве­щами, что я соб­рал в боль­ни­цу? — спро­сил ме­ня он, ки­пя от не­годо­вания. — Я пе­реб­рал в ней ве­щи и по­ложил в даль­ний угол, что­бы ты боль­ше не тро­гал её, — чес­тно приз­нался ему я, — Малыш, в боль­ни­це ты про­лежишь от си­лы не­делю или две, те­бе не нуж­но столь­ко ве­щей, как на се­вер­ный по­люс. И ре­бён­ку не нуж­но столь­ко иг­ру­шек в пер­вые дни жиз­ни. — Мой маль­чик на­супил нос и под­жал гу­бы, пы­та­ясь по­казать своё не­доволь­ство. — Не вол­нуй­ся, у ме­ня всё под кон­тро­лем. И ес­ли че­го-то бу­дет не хва­тать, то ты всег­да мо­жешь поп­ро­сить это при­вез­ти. Мисаки об­ре­чён­но вздох­нул, при­нимая по­раже­ние. На­вер­ное, он всё-та­ки по­нимал, что глу­по бы­ло со­бирать це­лый по­ход­ный на­бор в боль­ни­цу. Но я прек­расно понимаю, что он вол­но­вал­ся и не знал, чем се­бя ещё за­нять, кро­ме пе­реби­рания ве­щей в обус­тро­ен­ной на­ми дет­ской или в сум­ке, соб­ранной в боль­ни­цу. Ре­бёнок дол­жен был по­явить­ся уже на днях. Я хо­тел сна­чала по­ложить его в боль­ни­цу за­ранее, но по­нял, что он с ума там сой­дёт, раз ме­чет­ся так по до­му, не в си­лах уси­деть на од­ном мес­те. Все не­об­хо­димые об­сле­дова­ния уже бы­ли прой­де­ны, и Мисаки был го­тов к естественным родам. — Еда уже го­това, — бур­кнул мой муж, по­вора­чива­ясь ко мне спи­ной. — Чтоб ты подавил­ся этим су­пом. — Это са­мое милое по­жела­ние смер­ти из всех, что я слы­шал в сво­ей жиз­ни, малыш, — за­дум­чи­во про­из­нёс я. Но, ка­жет­ся, му­жа моя шут­ка не по­радо­вала. Я по­нял, что сно­ва оп­ло­шал, ког­да он по­вер­нулся, сно­ва про­жигая ме­ня взгля­дом. — Ты! — крик­нул он мне, но тут го­лос его дрог­нул, — прос­то не­выно­сим, — про­дол­жил он поч­ти шё­потом. Я сра­зу же под­ско­чил с мес­та, ког­да Мисаки, сог­нувшись, об­нял ру­ками свой жи­вот. — На­чалось… — про­шеп­тал он, под­ни­мая на ме­ня ис­пу­ган­ный взгляд и сод­ро­га­ясь всем те­лом. Мисаки тя­жело ды­шал, всё ещё пе­режи­вая боль пер­вых схва­ток. Он пол­ностью от­дался мо­им на­дёж­ным ру­кам, кон­тро­лиру­ющим сей­час весь его мир. Я ко­рил се­бя, что ещё нас­коль­ко ми­нут на­зад как пос­ледний ду­рак злил своё бе­ремен­ное чу­до. Шеп­ча Мисаки, что всё бу­дет хо­рошо, я бе­реж­но уса­дил его в ма­шину. Путь до боль­ни­цы был не­дол­гим, и я за­ранее пре­дуп­ре­дил вра­чей о на­шем при­бытии. Но вот нас встре­тили хо­лод­ные то­на боль­нич­ных стен. За­жав­ше­гося в мо­их объ­ять­ях Мисаки тут же уса­дили в крес­ло-ка­тал­ку и увез­ли ку­да-то от ме­ня. Бро­сая взволнован­ные взгля­ды ему в след, я от­ча­ян­но ста­рал­ся от­бро­сить сей­час не­нуж­ное и бес­по­лез­ное вол­не­ние, сос­ре­дото­чив­шись на ре­чи мед­сес­тры. Сей­час я не мог по­мочь мо­ему маль­чи­ку ни бу­шевав­шим в гру­ди вол­не­ни­ем, ни сво­им при­сутс­тви­ем. Это уби­вало. Роды, как и ожидалось, были долгими, но мне ка­залось, что я ус­пел по­седеть за те девять часов, что Мисаки не бы­ло в по­ле мо­его зре­ния. Я пы­тал­ся ус­ми­рить боль­но сжи­мав­ше­еся в гру­ди сер­дце. Врачи говорили что с ним все хорошо. Для них если орет, как резанный, это хорошо. Но он сра­зу же уте­шил ме­ня тем, что Мисаки спокой­но пе­ренёс бо­лез­ненный укол. Но он не помог, и через пять минут мой волчонок уже кричал. Ста­рый зна­комый и наш се­мей­ный врач пы­тал­ся от­влечь ме­ня от тя­жёлых мыс­лей, но сей­час это­го ник­то не смог бы сде­лать. Он обещал что ничего не скажет родителям, потому что у него самого муж - его родной брат. Но вот по ро­диль­но­му от­де­лению раз­нёсся звон­кий пер­вый плач, и я тут же по­дор­вался с мес­та. На­шего малыша вы­нес­ла на ру­ках мед­сес­тра, плот­но обер­нув его пе­лён­кой. А я сто­ял там, в ко­ридо­ре, смот­ря на это ма­лень­кое сок­ро­вище, что толь­ко пе­рес­та­ло пла­кать и смот­ре­ло на мир сво­ими, по­ка ещё рас­фо­куси­рован­ны­ми, зелеными гла­зами. Пе­реси­лив се­бя, я сде­лал ещё нес­коль­ко ша­гов в его сто­рону, про­тяги­вая ру­ки к свёр­тку в ру­ках мед­сес­тры. Де­вуш­ка, улыб­нувшись мне, поз­во­лила взять на ру­ки сы­на, про­ин­форми­ровав, как пра­виль­но нуж­но дер­жать. Но я уже и так знал, мой прек­расный муж ус­пел нес­коль­ко раз об этом рас­ска­зать. Та­кой лёг­кий, та­кой ма­лень­кий и без­за­щит­ный кро­ха лёг на мои ру­ки, и я с не­бывалым тре­петом стал всмат­ри­вать­ся в его ма­лень­кое детское невинное ли­чико. Улыб­ка тро­нула моё ли­цо, слё­зы бы­ли го­товы брыз­нуть из мо­их глаз, как у пос­ледне­го нес­мышлё­ного маль­чиш­ки, от на­катив­ше­го на ме­ня об­легче­ния и ще­мяще­го сер­дце счастья. — При­вет, — про­шеп­тал я, неж­но ка­са­ясь ще­ки но­ворож­дённо­го сы­на, — доб­ро по­жало­вать в мир. — Ка­кое имя вы ре­шили дать маль­чи­ку? — спро­сила ме­ня мед­сес­тра. — Мож­но нем­но­го с этим подождать? — спро­сил я, не под­ни­мая на неё взгля­да, — Мисаки дол­го вы­бирал ему имя, но мне так и не ска­зал. — Хо­рошо, — отоз­ва­лась де­вуш­ка. — Поз­воль­те, я от­не­су его на пер­вые не­об­хо­димые про­цеду­ры. Нем­но­го дро­жащи­ми ру­ками я про­тянул ей ре­бён­ка. А она уже обы­ден­ным для се­бя жес­том при­няла у ме­ня из рук ма­лень­ко­го Усами. Мой прек­расный сын. — Как там Мисаки? — спро­сил я де­вуш­ку, всё же от­ры­вая взгляд он ма­лыша. — Всё хо­рошо, — ска­зала она, по­качи­вая мла­ден­ца на ру­ках, — он постоянно кричал, и немного сорвал голос. Ни­каких ос­ложне­ний. Мо­жете по­дож­дать его в палате. Сейчас он спит. Ког­да он прос­нётся, я при­несу ре­бён­ка, — улыб­ну­лась она мне. — Спа­сибо, — ска­зал я, си­лясь улыб­нуть­ся в от­вет. И мед­сес­тра по­кину­ла ме­ня, уно­ся с со­бой мо­его но­ворож­дённо­го сы­на. Мне уже с не­тер­пе­ни­ем хо­телось сно­ва взять ма­лень­кий свёр­ток вновь и под­нести его к Мисаки, по­казы­вая ему на­шего сы­на. Глу­пая улыб­ка сно­ва рас­пол­злясь по мо­ему ли­цу. Бо­же, как я сей­час был счас­тлив! На­шего но­ворож­дённо­го сы­на при­нес­ли в па­лату Мисаки не­задол­го до его про­буж­де­ния. Наш сын ти­хо ле­жал в кро­ват­ке, ког­да я скло­нив­шись над ним уже в ко­торый раз пе­рес­чи­тывал ма­лень­кие паль­чи­ки на его ру­ках и но­гах. По пять паль­чи­ков на каж­дой. Ка­кое же это чу­до. Но вот мой прек­расный волчонок по­шеве­лил­ся, прос­то­нав. Я, сра­зу ока­зав­шись под­ле не­го, пе­рех­ва­тил его ру­ки, что сра­зу же по­тяну­лись к жи­воту. Мой муж что-то не­доволь­но про­мычал, тя­жело от­хо­дя от послеродового сна. Меж­ду его бро­вей тут же за­лег­ла глу­бокая склад­ка, и я, не удер­жавшись, нак­ло­нил­ся его по­цело­вать. — Аки, — про­шеп­тал малыш. — Да, моё сок­ро­вище? — ска­зал я, улы­ба­ясь му­жу. — Ты мо­лодец, всё прош­ло хо­рошо. Мисаки по­пытал­ся сла­бо улыб­нуть­ся в от­вет. А наш сын, буд­то по­чувс­тво­вав про­буж­де­ние сво­ей мамы, стал хны­кать, прив­ле­кая к се­бе вни­мание. Я, сно­ва улыб­нувшись Мисаки, по­цело­вал его и отс­тра­нил­ся, от­хо­дя к ко­лыбель­ке. Под­няв ма­лыша на ру­ки, я под­нёс его к му­жу, что по­пытал­ся прив­стать на лок­тях, что­бы пос­ко­рее уви­деть на­ше чу­до. Взгля­нув в зеленые гла­за на­шего сы­на, Мисаки весь зад­ро­жал. Я ос­то­рож­но по­мог му­жу взять на­ше сок­ро­вище на ру­ки, и тот, не скры­вая сво­их чувств, рас­пла­кал­ся, при­жимая к се­бе ре­бён­ка. — Ты мо­лодец, волчонок аб­со­лют­но здо­ров. Вес три и девять; рост ров­но пятьдесят; и ров­но по пять паль­чи­ков на каж­дой руч­ке и нож­ке, — ска­зал я, сно­ва це­луя сво­его за­меча­тель­но­го Мисаки. — Бо­же… — толь­ко это мог ска­зать Мисаки. — Я ска­зал по­ка пов­ре­менить с име­нем. Ты ведь вы­бирал его? — ска­зал я, вы­тирая слё­зы с щёк му­жа. — Да, — ска­зал он сно­ва дро­жащим го­лосом, — Хироки… Уса­ми Хироки.