Наш с тобою секрет

      Прошло около минуты, прежде чем до Агреста дошло, что он только что услышал из уст Мари. Его глаза широко раскрылись и парень разорвал объятия, заглянув в заплаканные глаза девушки.       — Что? Это сейчас ты сказала?       — Я… Адриан, нет, это просто всплеск чувств, не больше…       — Ты уверена?       — Да… это просто ошибка…       — Ошибка, говоришь? — он слабо улыбнулся и посмотрел в самые глубины глаз Маринетт.       — Да.       — Знаешь, — его дыхание согревало тело и душу, он просто не оставлял девушке шанса выжить. — Говорят, глаза — зеркало души. Глядя в твои глаза, когда ты говоришь подобные вещи, я могу сказать лишь то, что ты самая настоящая лгунья.       — Кто?! — глаза Мари округлились, а зрачки уменьшились.       — Лгунья, — без капли стыда или совести повторил Агрест. — Ты думаешь, я не вижу, что ты любишь меня?..       — Н-нет!..       — Любишь-любишь, не отрицай. Ты сама проболталась, детка, так что нечего теперь выкручиваться.       Он помолчал немного, глядя на темя девушки, потупившей глаза вниз.       — Глупая, как ты не понимаешь, что я люблю тебя? Просто люблю и всё! Нет, не просто, а очень люблю!       Дюпен-Чен закрыла лицо руками, пытаясь понять, что происходит. С минуту она сидела так, а Агрест просто глядел ей в лоб. Наконец она промолвила сквозь ладони:       — Ты идиот, Агрест… Ты не понимаешь во что ввязался… Ты просто наивный маленький мальчишка и всего…       — А ты наивная маленькая девочка, — улыбнулся Адриан.       — Я говорю абсолютно серьёзно! — она отдернула ладони от лица и гневно посмотрела на возлюбленного, правда её гнев выглядел так мило, что Агрест не смог себя сдержать и засмеялся. — Что ты смеешься?! Что ты смеешься, наглый котяра?!       Наглый котяра давился смехом, но очень скоро Мари вышла из себя и закричала:       — Смешно?! Тебе смешно?! Посмотри сюда, шутник!       С этим словами она резко вытянула вперед правую руку, попутно несильно ударив парня по носу, и смех последнего резко сменился ужасом: его глаза уставились на небольшой белый шрам на запястье руки Маринетт.       — Ч-что это? — в испуге, он не мог ответить глаз от шрама, оставшегося явно от пореза.       — Это моя прошлая жизнь, — монотонно пробубнила Дюпен-Чен. — Травля в школе, попытка суицида… хорошее было время.       Агрест в недоумении посмотрел на девушку.       — Это был сарказм, — пояснила она.       — Тебя гнобили школе? — его голос дрожал, а сердце бешено забилось.       — Ты просто не представляешь себе как…- теперь и её голос дрожит.       — Но… Ты такая… красивая, талантливая, умная… почему? Почему тогда это произошло?!       Маринетт помолчала немного, обдумывая всё в голове, после чего неуверенно сказала:       — Есть люди, которые… немного отличаются от других людей… не знаю, с чем это может быть связано, возможно с тем же самым талантом или красотой, умом… но таких людей всегда обижают, оскорбляют и гнобят… а ещё их называют странными… так вот, я — одна из подобных людей… Просто общество не любит, когда кто-то выделяется и хочет показать свой потенциал и индивидуальность. Лучше молчать в тряпочку и сидеть спокойно.       Агрест молчал. Он просто не в силах был что-либо ответить.       — И… в чём заключается твоя странность? — спросил он это очень робко и неуверенно, словно боясь задеть подругу.       — В чем странность? — негромко переспросила Маринетт.       Она немного помолчала и вновь переспросила громче:       — Ты спрашиваешь, в чём моя странность?! Это тебя интересует?!       Агрест даже испугался. Он отшатнулся и боязливо посмотрел в сторону Мари.       — Хочешь знать мою странность?! Хорошо! Только не беги от меня потом как от сумасшедшей! Пошли!!!       С этими словами она схватила парня за руку и стянула с дивана.

***

      В небе кружились пушистые снежинки, пахло свежестью и приближающимся рождеством. Весь Париж был белым-белым, словно на него пролили молоко. По улицам бегают люди, покупают подарки близким, разговаривают, смеются. В такую мирную обстановку ну никак не вписывается парочка сумасшедших, вывалившихся из такси, недалеко от местной забегаловки: высокий блондин с изумрудными глазами и девушка с иссиня-черными волосами, тащащая парня за шкирку прямиком к забегаловке. Она кричала ему что-то вроде «Я тебе сейчас покажу!» и тому подобное.       — Эй, а деньги?! — не понял таксист.       Девушка фыркнула, вернулась к машине и с остервенением всучила мужчине оплату за проезд.       — Сдачи не надо! — эти слова вылетели из её уст уже когда девушка отвернулась от таксиста и направилась туда, куда направлялась (логично).       — Чокнутая… — пробубнил он, покрутив пальцем у виска, и уехал.       — Сейчас-сейчас… сейча-а-а-с… — продолжала бубнить девушка, таща блондина к забегаловке, а вернее к её чёрному входу.       — Маринетт, мне уже немного даже страшно… — округлил глаза парень.       — Ничего, потерпишь, месье Агрест, сам попросил…       — Знаешь, эта ситуация начинает напоминать мне фильм «50 оттенков серого»… — заметил Агрест.       — Фу, больной ублюдок, — нахмурилась Маринетт. — О! Вот! Смотри!!!       Она оставила его в покое и Адриан, наконец, смог осмотреться. Сначала он даже не понял куда они приехали, но теперь было ясно, что это безумие сейчас происходит у чёрного входа в одну популярную забегаловку. Кажется, «Lassen» называется.       Агрест растерялся.       — Ну и на что я должен смотреть? — не понял он.       — На это! — Маринетт указала вперёд.       Адриан проводил взглядом её указательный палец и увидел небольшой куст. Он был абсолютно голым, покрытым снегом. Без листвы сложно было понять, что это за куст, но мы-то с вами знаем, что это тот самый куст сирени.       — Куст, — уверенно сказал блондин Маринетт, будто пришёл к этому выводу долго думая (возможно, так и было).       — Я и сама вижу, что это куст! — вспылила девушка. — Ты ничего такого в нём никогда не замечал?       Агрест хорошенько подумал. Но думать было даже не о чем, так как он вообще здесь редко бывал.       — Нет, не замечал.       Внезапно Маринетт подлетела к парню вплотную, прижалась к его груди, будто ей холодно, и прошептала, словно боялась, что это ещё кто-нибудь услышит:       — А я замечала, Агрест! Я замечала! Неделю назад, здесь, в этом самом месте, я видела своими глазами, как этот куст расцвел! Расцвел, как будто в мае! Видела! Не сойти с этого места, видела!       Агресту стало уже казаться, что у девушки поехала крыша. Он аккуратно приложил ладонь к её лбу и спросил:       — М-маринетт, ты хорошо себя чувствуешь?       Глаза девушки раскрылись ещё сильнее от негодования.       — Агрест, я правда это видела! Ты считаешь меня сумасшедшей?!       Он молчал.       — Я просто шла мимо, на троллейбус, меня ещё тогда не уволила эта с… замечательная женщина. И вот иду мимо, и вижу! Настоящая сирень! Снегом чуть припорошена! Чудо, правда?       Он молчал.       — А ещё недавно я видела, как луна с верхушках елей заблудилась и заснула! Правда! Это было! Я не выдумала!       Он молчал.       — А во время звездопада, в прошлую пятницу, я видела как две звезды по небу летели рядом! Рядом, как влюбленные!       Тишина.       — Ты мне веришь или нет?       Он не знал, что ей ответить.       — Веришь мне или нет?       И тут Адриана как током прошибло. Слова… слова до боли знакомые ему… мама. Мама говорила ему тоже самое. Он вспомнил, как она учила его верить в сказку, как говорила, что чудеса в мире реальны, просто кто-то видит их, а кто-то слеп. Он вспомнил как она пела ему на ночь:       — Чудо вокруг, лишь обернись! Лишь присмотрись, не пропусти!       Адриан вспомнил, как рассказывала она ему всякие небылицы про звёзды, цветы, волшебство… и каждый раз он смеялся над очередной её сказкой, на что она серьёзной улыбкой отвечала:       — Я не вру, это всё в взаправду. Ты мне веришь или нет? Веришь мне или нет?       Прошло около минуты или меньше. Агрест был погружен в воспоминания, пока Маринетт смотрела ему прямо в глаза, прижавшись к груди, словно от его ответа зависила вся её жизнь.       — Конечно.       Мари вздрогнула.       — Конечно, я тебе верю. Разве могут быть сомнения?       Она ещё больше округлила глаза и немного… покраснела.       — Я верю тебе, я ведь…       Годы, проведенные с матерью, пронеслись пред глазами в одно мгновение.       — …Я ведь сам всё это видел. Не рассказывай никому, — он улыбнулся. — Это наш с тобою секрет.       В её глазах засверкали слезы.       — Ч-что? — дрожащим голосом спросила она.       — Наш с тобою секрет.