Ад пуст

Солнце поднялось над Заливом Черноводной, чтобы искупать городские пейзажи в своих лучах. Утро было прохладным, но ярким. Казалось, что оно смыло все последствия шторма, который разыгрался накануне. Аллеи, дороги и крыши сверкали. Когда стрела света попала в окно, Рейегар невольно моргнул, он был удивлен тому, что новый день после долгой волнительной ночи наступил. Утро подкралось незаметно, как вор, и принесло ясное небо, пение птиц и успокаивающий шум моря. День был идеальным: на небе не было ни облачка, солнце ярко сияло, город громко пробуждался. Даже Красный Замок вышел из сонного состояния, несмотря на то, Король чувствовал невыносимую усталость. Всю ночь он то бодрствовал, то проваливался в сон на час или всего несколько минут, но просыпался от очередного кошмара. Визерис все еще находился в подвешенном состоянии: он часто просыпался, чтобы попросить воды или меда или опустошить желудок. Рейегар спал у постели брата с одной стороны, а с другой стороны кровати находилась Рейла. Мейстера Пицеля в покоях Принца не было. Он пообещал, что если мальчик переживет эту ночь, то будет жить. Рассвет был невероятно красивым в тот момент, когда Визерис открыл свои фиолетовые глаза и простонал: — Воды. Король сам наполнил чашку, поднес ее к губам брата и приподнял его голову. Затем он спросил: — Как ты себя чувствуешь? Мальчик нахмурился и опустил голову на подушку. — Голодным, — прошептал он хриплым голосом. Это хороший знак. — Я скажу Мейстеру Пицелю, — пообещал Рейегар. Он убрал серебристую прядь, упавшую на глаза мальчика. — Я рад, что ты проснулся. Ты всех нас напугал. — Лиа? — пролепетал Визерис. Не было ничего удивительного в том, что он спросил о ней, ведь ее лицо он видел перед тем, как потерял сознание, однако имя супруги сейчас было ножом в сердце Рейегара. Он постарался вспомнить каждое ужасное слово, сказанное ей прошлой ночью, но не смог. — Она будет потрясена, когда узнает, что ты проснулся. Ты сможешь увидеть ее позже, но сейчас Мейстеру Пицелю нужно осмотреть тебя, хорошо? Визерис кивнул и опустил взгляд. Каждый раз, когда он просыпался, то видел лицо старшего брата. Король тихо подошел к матери и коснулся ее плеча. Женщина вздрогнула. — Что такое? Что-то случилось? Он в порядке? Рейегар попытался успокоить ее. — Визерис в порядке. Он только что проснулся и уже снова уснул. Я позову Мейстера. Если что-нибудь произойдет, то я с Лианной. Рейла, отогнав от себя остатки сна, кивнула и нежно коснулась рукой запястья сына. — Помирись с ней. Король нахмурился, игнорируя свое учащенное сердцебиение. — Как ты…? — Мой дорогой, — на лице Королевы-матери появилась мягкая улыбка, — я всегда знаю, когда мысли о ней тяготят твое сердце. Ступай. Сделай все как надо. Рейегар закрыл глаза и сжал руку матери перед уходом. Пицель кружился в коридоре, когда из комнаты вышел Король, и собирал горшочки, мази и прочие инструменты. — Визерис проснулся несколько минут назад, — произнес Таргариен. — Он сказал, что проголодался. — Очень хорошо, — старик кивнул и зашел в комнату. — Это самые хорошие новости. Я соберу Малый Совет позже, чтобы мы могли обсудить наши планы. Король подумал о ссоре с Лианной. — В полдень. — Затем он повернулся и ушел. Он хотел исправить все, чтобы все было в прошлом. Но когда Рейегар шел по Твердыне Мейгора, то уже знал о том, что это будет нелегко. Или даже невозможно. Не будет иметь значения то, что Визерис проснулся, уже говорил и ел, все происходящее лишь поддерживает позицию Малого Совета. Вероятность смерти Принца напугала всех. И больше наследников, больше Таргариенов было необходимо. Лианна будет зла, и это ее право. Не только из-за ситуации с любовницей, но и из-за тех слов, что он сказал накануне. Когда Рейегар восстановил в голове все события прошлой ночи, вспомнил все брошенные в ее адрес в порыве гнева слова, ему стало стыдно. Ему было стыдно за себя, за слова, за свои озвученные темные мысли, которые впились в сердце супруги, словно острые крючки. Отказав ей в отъезде домой, Король обрек Лианну на ужасную жизнь. На жизнь, где все будет напоминать ей о потере, о том, чего она уже никогда не сможет сделать. Титул королевы для нее был больше наказанием, нежели даром. Наказанием, которое он собственноручно привел в исполнение. Он осознал, что это было эгоистично. Заставлять Лианну смотреть на то, как другая женщина займет место в его постели, носить корону, знать о том, что он находился между обнаженными ногами другой женщины и давал ей частичку себя, которая была предназначена только для нее. Лицо Таргариена исказилось от одной только мысли об этом. Другие мужчины могли принимать это, даже радоваться одной лишь возможности затащить другую красивую женщину в свою постель. Представляя то, как ноги симпатичной незнакомки будут обвивать его бедра, ее пальцы будут путаться в его волосах, ее стоны будут звучать в его голове, Король мог думать только о своей жене и своем ужасном решении. Если он заставит ее остаться в столице, она никогда его не простит, даже если пройдет сорок лет. Никогда не простит. Она была такой же упрямой, как и горячей, а ее прощение тяжело заслужить. Даже очень. Однако… он больше боялся потерять ее, чем обрушить на себя ее гнев. Рейегар мастерски справлялся с переменами ее настроения, колкостями, молчаливостью и яростью. Он сможет вынести это все, пока Лианна будет рядом с ним, и это было самым ужасным качеством его характера. Когда Таргариен дошел до ее покоев, то сразу же заметил Бенджена, который стоял у двери. На юноше была одежда цветов Старков: серые брюки, белая туника, темно-серые ботинки и полосатый серо-белый дублет. Его лицо было изможденным и печальным. — Ваше Величество, — Старк вытянулся и сделал шаг влево, тем самым преградив Королю путь. — Бенджен, — медленно протянул Таргариен. Все в нем говорило о том, что это было преградой: его поза, сжатые кулаки, напряженные мышцы. — Лианна там? Юноша незамедлительно кивнул. — Там. — Старк не сдвинулся с места. Рейегар нахмурился. — Что ж, мне нужно ее увидеть. Мне нужно… — Извиниться. Умолять. Заставить ее сменить гнев на милость, — поговорить с ней. — Это невозможно, — выпалил Бенджен, казалось, что он хотел как можно скорее избавиться от слов, крутившихся на его языке. — Невозможно? — повторил Таргариен. Он почувствовал, как волна истерии становилась все выше. Что, если из-за их ссоры она была на грани нервного срыва? Что, если она никогда не захочет с ним больше говорить? Он не сможет вынести это, просто не вынесет этого. Если Лианна поставила охрану в лице Бенджена, то волчонок не подпустит дракона близко. — Нет, Ваше Величество, — ответил Старк. Казалось, юноша хотел защитить сестру, но волновался. — Она не очень хорошо себя чувствует. Рейегар замер, как и его кровь, вены, мозг и сердце. — Не очень хорошо себя чувствует? — Голова закружилась. Он сразу вспомнил обо всех предостережениях Пицеля о том, что заболевание Визериса может быть заразным. Старый согнувшийся Мейстер сказал Лианне о том, что она должна находиться в своих покоях, потому как могла заразиться. Нет… — Да, — вздохнул юноша. — Она пришла в покои Брандона поздно ночью, чтобы увидеться с Мейстером Лювином и Аррой. Не прошло и минуты, как ее начало тошнить. По спине Таргариена пробежал холодок. Он представил, как она, расстроенная и разъяренная после их ссоры, отправилась искать утешения у брата, но вместо этого была вынуждена бороться с недугом, который несколько дней назад подкосил маленького Принца. «Нет, нет, нет…» — Бенджен, мне нужно ее увидеть. Если она не в порядке… — Мейстер приказал мне не впускать никого в комнату, пока он осматривает ее, — тон голоса Бенджена был твердым, однако в нем были слышны детские нотки сожаления, как и у Лианны. Король покачал головой, усталость сразу же исчезла и сменилась на прилив энергии. — Мне… Мне нужно увидеть ее, Бенджен, ты даже представить себе не можешь, насколько это важно. «Я тебя, — заявил он прошлой ночью, — так ненавижу». «Ты — любовь всей моей жизни», — признался он позже под аккомпанемент ночного ветра и дождя. Таргариен не мог позволить ей находиться в комнате, когда ей было плохо, или она была при смерти, не опровергнув сказанные накануне слова. Ему нужно было ползать перед ней на коленях и умолять ее простить его. Ему нужно было накрыть ее губы поцелуем и сказать ей, что его сердце принадлежит только ей. — Я понимаю, что Вы хотите поговорить с ней, Ваше Величество, однако Брандон, Мейстер Лювин и сама Лианна дали мне распоряжение никого не впускать. И Вас в том числе, Мой Король, несмотря на возможные последствия. Рейегар тяжело выдохнул. Бенджен Старк был непреклонен. — Я не собираюсь наказывать тебя, Бенджен, но… Ему нужно было подобрать слова. Он взглянул в серые глаза юноши, глаза Старков, два кусочка льда такого же оттенка, как и у его сестры. — Она моя жена, — прошептал Король, — я не могу потерять ее. Выражение лица Бенджена смягчилось. — Я знаю. Если… — Он выдержал паузу. — Когда Мейстер закончит осматривать ее, я сам Вас найду. Пусть она и будет на меня зла. Несмотря на докучающее чувство беспокойства, Таргариен улыбнулся. — Я вскоре отправлюсь на заседание Малого Совета, — проговорил он, — но я тебе разрешаю прервать его. Когда Мейстер закончит, ты меня найдешь. Несмотря ни на что. Юноша кивнул. — Разумеется. Однажды он станет самым прекрасным Королевским Гвардейцем. Однако этого было недостаточно для тонувшего сердца Короля. Если он напрягал слух, то мог слышать чьи-то рвотные позывы. Этот звук заставил его подумать о первой и единственной беременности супруги, о том, как ей становилось плохо от одного лишь запаха, о том, как каждое утро ее тошнило. — Пообещай мне, — попросил Король. Бенджен моргнул, будто был удивлен тоном монарха, а затем вытянулся. — Обещаю.

***

Живот Лианны скрутило, когда из нее вышли последние остатки вчерашнего ужина. Кислотная желчь обжигала ее горло и нос. Она была по-настоящему обессиленной. Ее руки тряслись, а колени болели. После ссоры с мужем она занималась только тем, что опустошала желудок, пока ее братья и Мейстер Лювин хлопотали над ней. Бенджен сразу же захотел позвать Рейегара, но она заставила младшего брата пообещать, что он не будет докучать ее супругу. Он находился рядом со своим братом, где ему и нужно было быть. Кроме того, Королева не знала, что будет с ними после этой ссоры. Шло время. Ее горло и желудок болели, но у Старк не было ощущения того, что она умирала. Это напомнило ей об утренних приступах тошноты, которые сопровождали ее на протяжении ее первой и единственной беременности, только в этот раз приступы были сильнее. Она поймала Визериса, когда тот потерял сознание, его вырвало на ее одежду. Не было ничего удивительного в том, что она заразилась от него. — Ваше Величество, Вы теперь можете выпить воды? — Мейстер Лювин опустился на колени перед ней, положив ладонь ей на плечо. Девушка сделала глубокий вдох и откинулась назад, вытирая рот тряпкой, которая находилась в ее руке. — Да, — прошептала она. — Я могу выпить воды. Лювин потянулся к кувшину с водой и наполнил чашку. Когда Лианна ощутила вкус холодной жидкости, то была готова поклясться, что попала в рай. Она опустошила все содержимое чашки. Мейстер прикоснулся к ее лбу рукой. — Ваша кожа горит, — отметил он. — Вы в последнее время не потеете? Не испытываете боль? Королева покачала головой. У нее дважды была лихорадка, когда она была еще ребенком, поэтому она была знакома с ее симптомами. В этот раз у нее не было лихорадки. — Странно, — тихим голос произнес Лювин, поднимаясь. Он помог Лианне встать и сесть в мягкое кресло. — Если не принимать во внимание тошноту, как Ваше самочувствие в целом? Старк закрыла глаза. Она боялась признаться в том, что чувствовала себя отлично, если не считать приступов тошноты. Она не хотела даже надеяться на то, что болезнь обошла ее стороной, в отличие от Визериса. — Болезненно, — вместо этого произнесла она, почувствовав боль в груди.   — Болезненно? — Повторил Мейстер, пока готовил банку с медом.   — Да, — сказала девушка, — но это скорее из-за того, что я женщина, а не из-за болезни. Она надеялась, что он понял значение ее слов. Лювин был Мейстером Цитадели, принял роды у Кейтилин, но Лианна по-прежнему стыдилась говорить о лунной крови. Ее грудь была набухшей и чувствительной, о чем стоило упомянуть. — Хм, — понимающе прогудел мужчина, поднося к ней горшочек с медом. — Что-нибудь еще? Королева взяла деревянную ложку и положила ее в рот, наслаждаясь сладким вкусом. — По большей части тошноту, но несколько раз мне становилось плохо. Великий Мейстер Пицель предупредил о том, что находиться рядом с Визерисом может быть опасно. — Мейстер Пицель, — Лювин попробовал это имя на вкус. Доброе лицо мужчины внушало доверие, но в тот момент он казался слишком простым, чтобы быть простым по-настоящему. — Если можно, Ваше Величество, простите, если это слишком прямолинейно, но именно Великий Мейстер объявил о Вашем бесплодии, не так ли? После этой реплики глаза Старк загорелись, ее грудь пронзила острая боль. Драконий Камень был уязвимым местом на ее сердце, которое болело каждый раз, когда его кто-то упоминал о нем. — Да, — медленно ответила она.   — А Великий Мейстер, — нежным тоном произнес Лювин, — объяснил, почему Вы больше не сможете иметь детей? Королева мысленно перенеслась в тот день, когда ей сообщили эту новость. Она отчетливо помнила мягкий голос старика, свои рыдания, сжатые кулаки, но не смогла вспомнить никакого объяснения. Он никогда не оглашал причину ни ей, ни Рейегару. — Нет, — выдержав паузу, произнесла она. Девушка наблюдала за тем, как обеспокоенный и озадаченный Мейстер ходил кругами по комнате. — Мейстер Пицель только сказал о том, что выкидыш нанес слишком серьезный урон моему чреву, чтобы в нем зародилась новая жизнь. Было больно повторять эти слова. Мужчина отвлеченно кивнул, казалось, он о чем-то задумался. — Что Вы можете сказать о своем аппетите? — Внезапно поинтересовался он, остановившись и посмотрев ей прямо в глаза. Лианна нахмурилась и вздрогнула. — С ним все в порядке. — Она подумала о том, как ей стало плохо от одного лишь запаха зажаренного лебедя. — Некоторые продукты я не могу есть из-за их запаха, но в целом я в полном порядке. — А что насчет чувства голода? — Мейстер продолжал настаивать на своем. — В норме, — пробормотала Королева. — В последнее время я ем больше, но я уверена, что это все из-за того, что я каждый день играю с детьми. Лювин продолжал изучать ее лицо. В его взгляде было что-то такое, из-за чего волоски на ее руке встали дыбом, из-за чего она начинала нервничать. — Вы и Король Рейегар, — мужчина понизил тон своего голоса, — делили ложе с момента Вашего возвращения? Девушка сглотнула. Она забыла о всяком смущении. — Почти каждый день с того самого вечера, когда я прибыла в Королевскую Гавань, — проговорила она. Ее голова кружилась. Лювин понимающе посмотрел на нее. Казалось, их мысли соединились и пришли к одному и тому же выводу. — Лианна, — мягким тоном поинтересовался Мейстер, сделав несколько шагов по направлению к ней, — когда приходила Ваша последняя лунная кровь? Холодок пробежал по ее коже. Давно, она знала, много недель назад. Лунная кровь не приходила ни в столице, ни по пути в Королевскую Гавань. Она смутно помнила, что это было еще в Винтерфелле до того, как Нед получил приглашение на турнир и коронацию. Лианна схватилась дрожащей рукой за горло. — Два месяца назад, если мне не изменяет память, — тихо проговорила она. Ее сердце бешено билось. Создавалось ощущение, что крошечный кузнец без остановки ударял молотом по наковальне. — Они были регулярными до Вашего возвращения в столицу? — Задал вопрос Мейстер. — Они приходили каждый месяц? Королева почувствовала, что в горле пересохло. — Каждый месяц. Регулярно, — вздохнула она, она боялась… боялась надеяться. «Нет, — взволнованно размышляла она, — Пицель сказал мне, что мое чрево разрушено, я бесплодна до конца своих дней. Он пообещал, что семя Рейегара никогда не прорастет во мне, что я никогда не буду носить под сердцем его принцев и принцесс, его маленьких драконов». Мужчина кивнул. Было очевидно, что он ожидал подобного ответа. Он бесшумно подошел к ней и опустился в свободное кресло. — Ваше Величество, Вы не больны. Слезы собрались в уголках ее глаз, когда она посмотрела на Мейстера. Она одновременно и боялась, и жаждала услышать его слова. Ожидание собралось в клубок в ее горле. — Не больна? Лювин улыбнулся и покачал головой. — Нет, дорогая моя, — нежным голос произнес он, — Вы беременны.