Воруй. Убивай. Люби.

Слабый запах гнили портил аппетит, поэтому я взяла свёрток с едой и вышла на свежий воздух. Мне пришлось спрятать свою повозку в заброшенной пещере, где долгие годы жил ледяной тролль. Он лакомился здесь телами убитых животных и неудачливых путников. Но несколько лет назад неизвестный герой лишил чудовище жизни, и с тех пор пещера пустовала. Я жевала хлеб с сыром и почти не чувствовала вкуса. Кажется, снова переборщила с зельями... Ничего, через несколько дней неприятный эффект пройдёт. Главное, этой ночью мне удалось поспать несколько часов и пополнить запас сил. Только сны были не самыми приятными. Мне снилось, что я слежу за Хранителем, и в решающую минуту он замечает меня. Я пытаюсь спрятаться, скрыться в тени, но безуспешно. Шут догоняет меня, и я ощущаю лезвие кинжала, вонзающееся под рёбра. Но боли нет, есть только страх. Убийца нависает надо мной, и его губы расплываются в довольной улыбке. На этом сон оборвался, а я несколько минут пыталась сообразить, где нахожусь. После напряжённой работы мне часто снились подобные сны. Меня ловили, сажали за решётку, били, пытали и убивали. Крайне неприятно! И всё же лучше умереть во сне, чем наяву. Небо светлело, и первые солнечные лучи скользили по верхушкам деревьев. Я сделала последний глоток воды, закрыла бутылку и пошла в пещеру. Пора готовиться к представлению! Первым делом нужно переодеться. Сегодня я буду простой деревенской девушкой из Морфала. Язык не поворачивается назвать это поселение городом, хотя его жители считают иначе. Придётся сменить броню на тёплое платье: простое, но достаточно нарядное. Отправляясь в большой город, провинциалка наденет свою лучшую одежду. Платье было очень длинным: счастье, что не волочилось по земле. «Как же неудобно!» — в сердцах воскликнула я, сделав несколько шагов. Но чтобы соответствовать образу, придётся потерпеть. Зато сапоги не в пример моим – мягкие, лёгкие и свободные. Настоящее удовольствие! Но далеко в таких не убежишь… Я ощупала шею и болезненно сморщилась. Синяки пройдут ещё не скоро, поэтому пора привыкать к платку. Я несколько раз обернула его вокруг шеи и крепко завязала. Будет неприятно, если платок развяжется в неподходящую минуту. Конечно, придумать убедительное оправдание несложно. Но лучше никому не знать, что у моей деревенской простушки очень суровый отчим. Последний штрих – причёска. Я заплела волосы в две длинные косы. Вот теперь образ завершён! Осталось немного поработать над повозкой и как следует спрятать воровскую броню. По моей просьбе Адрианна наведалась в алхимическую лавку и выкупила у Аркадии все запасы ядовитых колокольчиков, болотного стручка, лишайника и прочих трав, в изобилии растущих на болотистых землях Морфала. В соответствии с легендой я везу алхимические ингредиенты на продажу. То же самое пришлось сказать Адрианне – она, конечно, не поверила, но расспросы прекратила. Теперь моя повозка была битком набита мешками и торбами со всем этим богатством. Я развернула мешок, в котором несколько минут назад были платье и сапоги, и положила туда воровскую броню. Потом переложила тряпкой и насыпала сверху болотного стручка из соседней торбы. Вот теперь можно отправляться в путь! Я спрятала мешок среди остальных и, накинув на плечи тёплый плащ, залезла на облучок. — Поехали, Септим! Нам пора в дорогу. Наверное, не стоило так называть коня: норды не оценят моего чувства юмора. Но имя просилось само, ведь жеребец достался мне всего за несколько септимов. Коня, кажется, вполне устраивало его новое имя. Он послушно повёз телегу из пещеры, а под колёсами затрещали кости бедолаг, убитых некогда ледяным троллем. Поначалу я немного беспокоилась, что выехала слишком рано и опередила Хранителя. Но тревога оказалась напрасной. В том месте, где минувшей ночью он свернул, чтобы сделать привал, я увидела свежие следы. Последние два часа они уводили меня всё дальше на юг. С каждой минутой становилось теплей и чувствовалось приближение весны. То тут, то там раздавались птичьи трели, а в воздухе пахло талым снегом. Я с наслаждением сделала глубокий вдох и улыбнулась. Наконец-то проклятая зима остаётся позади! Снега становилось всё меньше, пока он не пропал вовсе. Холмы были покрыты золотистыми травами, а возле дороги на лёгком ветру покачивались первые горноцветы. Далеко впереди в туманной дымке виднелись каменные стены Вайтрана и возвышающийся над ними Драконий Предел. «Где же ты, Хранитель? – подумала я, всматриваясь в следы на дороге. Различить их на земле было в несколько раз сложнее, чем на снегу. – Твоя телега оказалась прочней, чем я думала. Но рано или поздно колесо попадёт в ямку и сломается. Тогда-то я и приду тебе на помощь…» Но через несколько минут моя самоуверенность пошатнулась. Из-за соседнего холма показалась мельница. «Очень-очень плохо», – подумала я и нахмурилась. Если телега Хранителя сломается рядом с фермой, колесо могут починить крестьяне. И плакал мой грандиозный план! Не успела я подумать об этом, как выехала на вершину холма и увидела вдалеке повозку, которая загораживала путь. Рядом топталась гнедая кобыла, время от времени наклоняя голову, чтобы пожевать цветы, растущие у дороги. На невысоком камне, обхватив колени руками, сидел человек в ярко-красной одежде. «Кажется, Ноктюрнал ещё спит», – мрачно подумала я и посмотрела на крестьянский дом, который стоял в стороне от дороги. В стороне, но всё равно слишком близко. Услышав стук копыт, Хранитель поднял голову и, заслоняясь рукой от солнца, посмотрел в мою сторону. Подъехав ближе, я кивнула ему и натянула поводья. Когда повозка остановилась, ассасин встал и подошёл ко мне. – Доброе утро! – сказала я с тревогой в голосе. – Что случилось? – Горе-злосчастье! Бедный Цицерон застрял! – жалобно воскликнул Хранитель. – Я везу мою бедную мамочку в новый склеп. Но проклятущее колесо сломалось! Понимаешь? – Какой ужас, – с сочувствием сказала я и посмотрела на колесо, лежащее на дороге. Кажется, оно не треснуло: при желании его можно снова посадить на ось и хорошо закрепить. Может быть, в эту самую секунду фермер ищет инструменты, чтобы сделать это... – Могу я чем-нибудь помочь? – О да! – обрадовался Хранитель и весело заплясал. – Ты нам наверняка поможешь! Иди на ферму, ферму Лорея! Вон там она, в стороне от дороги. Поговори с Лореем! У него есть инструменты, он может мне помочь, но не хочет! Отказывается! Убеди Лорея починить моё колесо, а Цицерон наградит тебя блестящими монетками! Хорошая новость: никто не спешит помогать Хранителю. Плохая – он умудрился застрять не где-нибудь, а рядом с фермой Ванция Лорея! Вчера крестьянин продал Адрианне свою повозку, а сегодня утром я подъезжаю на ней к его ферме. Боюсь, даже моей фантазии не хватит, чтобы придумать этому достойное объяснение! – Не нужны мне твои деньги, – сказала я сердито и, приподняв подол платья, спустилась на дорогу рядом с Хранителем. Мы оказались одинакового роста, и я слегка смутилась, потому что привыкла смотреть на мужчин снизу вверх. – Я поговорю с этим Лореем просто так. Получится уговорить – и ладно. – На свете ещё остались добрые люди! – радостно воскликнул Хранитель и добавил нетерпеливо. – Иди же скорей! Цицерон присмотрит за твоими сокровищами. – Договорились, – я улыбнулась и бросила взгляд на свою телегу. Тоже мне, сокровища! Впрочем, для простой деревенской девушки это действительно так. – Я постараюсь тебе помочь, но ничего не обещаю. Узенькая тропинка уходила вверх по холму и вела прямо к дому фермера. Самое время для работы в огороде, но, вероятно, Хранитель так напугал бедного Лорея, что тот опасается выходить на улицу. Хорошо, если так! Я не спеша поднялась по ступеням и несколько минут стояла перед дверью, обдумывая что скажу. Как бы там ни было, мне нужно убедить фермера не выходить из дома ещё пару-тройку часов. Сделав самое доброжелательное лицо, я постучала в дверь. Прошла минута-другая, но никто не открыл. Тогда я постучала ещё раз. Наконец послышались тяжёлые шаги и недовольный мужской голос: – Да сколько можно повторять! Я не собираюсь тебе помогать! Дверь распахнулась, и на пороге появился лысый старик в поношенной суконной рубашке. Увидев меня, он растерялся и сменил гнев на милость. – Извини, девочка, я перепутал тебя с другим человеком… Чем могу помочь? – Доброе утро, – сказала я и приветливо улыбнулась. – Извините за беспокойство. Я еду в Вайтран, но, к сожалению, застряла рядом с вашей фермой. Там странный мужчина в шутовской одежде… У него сломалась телега и перегородила дорогу… – Проклятье! – фермер снова начал злиться. – Тебе что, никак его не объехать? – Э-э, – я озадаченно посмотрела на старика. – Конечно, при большом желании я смогу проехать... А вы не хотите помочь этому человеку? – А новенького ничего не расскажешь? – язвительно спросил Лорей. – Этот псих меня уже пять раз просил! Теперь прислал тебя! Да что же он нам покоя не даёт? – А в чём проблема? Он наверняка заплатит… – Да ты посмотри на него! – фермер махнул рукой в сторону дороги. – Он совсем свихнулся! Шут! В Скайриме скоморохов не бывало уже лет сто! И он везёт огромный ящик. Говорит, что это гроб, и он хочет похоронить свою мать. Мать-перемать!.. У него там что угодно может быть! Оружие, контрабанда, скума… Не хочу я в это дело ввязываться! И тебе не советую! – Да, возможно, вы правы, – задумчиво сказала я. – Но всё-таки я не думаю, что он опасен… – Тогда сама ему и помогай! – отрезал фермер и усмехнулся. – Хочешь, инструменты мои возьми! Только оставьте меня в покое! – Я вас больше не потревожу, – я поджала губы. – А вот за шута не ручаюсь. На вашем месте я бы не выходила на улицу, а то он от вас не отстанет. – Может, он тут на несколько дней застрял! Что же, нам с женой всё это время дома сидеть? – возмутился Лорей. – Не думаю. Видите ли, он обещал хорошо заплатить, если я помогу. Сотня-другая септимов мне сейчас очень не помешает. Съезжу на соседнюю ферму или в город. Кто-нибудь обязательно поможет. Так что он скоро уедет. – Эх, девочка, – вздохнул фермер. – Я бы на твоём месте держался подальше от этого психа… Подумай хорошенько! По этой дороге, где застрял чокнутый шут, ездит стражник. Можешь ему рассказать про дурака… Наболтать, что он что-то запрещенное сделал. Ну не заплатит тебе шут, зато цела будешь! – Спасибо за заботу, – я опустила глаза. – Но мне нужны эти деньги. – Что ж, дело твоё, – согласился Лорей. – Я тебе не помогу, но и мешать не стану. На этом мы попрощались, и я пошла обратно. Кажется, фермер поверил, что несчастная девушка очень нуждается в деньгах. И не похоже, что в нём проснётся совесть, самое большее – любопытство. И всё-таки, надеюсь, пару-тройку часов он не высунет нос на улицу. Хранитель стоял возле моей повозки и смотрел, как я спускаюсь по тропинке. – Боюсь, у меня ничего не вышло… – развела руками я. – Этот Лорей очень упрямый старик. Наотрез отказался помогать… Мне очень жаль. – Проклятый фермер! – Хранитель стиснул кулаки. – Почему он не хочет помочь бедному Цицерону? – По-моему, он тебя боится, – сказала я осторожно. – Но если Лорей поможет, Цицерон ничего ему не сделает! Глупый фермер… Хранитель сдвинул брови, задумчиво глядя мимо меня, и в его тёмных глазах промелькнуло что-то очень недоброе. «Не хотела бы я знать, что творится в этой голове», – подумала я. Сумасшедший ассасин казался всё более опасным и непредсказуемым. – Послушай, может, я как-нибудь ещё тебе помогу? Хранитель недоверчиво посмотрел на меня и спросил с сомнением: – Починишь колесо? – Боюсь, что нет, – сказала я неуверенным голосом. – Но я могла бы подбросить тебя до ближайшего города. Например, до Вайтрана... – Глупая девчонка! Как ты могла такое подумать? Цицерон не оставит здесь свою матушку! Никогда! Кажется, Хранитель разозлился ещё больше... Терпение, Лора. Не обращай внимания, играй свою роль. – Глупая девчонка хочет помочь, – насупилась я. – Единственная, между прочим. Больше никого нет. Несколько долгих секунд Хранитель испепелял меня взглядом, а потом сложил на груди руки и спросил: – Что ты предлагаешь Цицерону? – Надо подумать, – нерешительно начала я. – Колесо мы не починим, это правда. Зато с моей повозкой всё нормально. Вот если бы мы смогли переложить на неё гроб твоей матушки… Я замолчала и, затаив дыхание, ждала ответа. Думала, Хранитель скажет, что проще починить колесо, но он задумчиво нахмурился и обошёл мою телегу, рассматривая её со всех сторон. – Мы можем попробовать, – признал он неохотно, и его взгляд стал немного добрей. – Цицерон был неправ. Он так расстроен из-за колеса и проклятого фермера! Дурак Червей просит прощения! А ещё он до сих пор не знает, как тебя называть. – Лора, – я улыбнулась. Мне всегда казалось, что от вымышленных имён больше вреда, чем пользы. Скайрим не такой большой, каким кажется. Назовёшься Ангой, и вдруг случайный знакомый окликнет тебя Сибиллой. И всё прикрытие трещит по швам! – А тебя, значит, зовут Цицерон? Очень странное имя! Ассасин равнодушно пожал плечами и спросил нетерпеливо: – Лора уверена, что хочет помочь? Это будет непросто и займёт много времени. – Уверена, – ответила я и, представляя что говорю чистую правду, продолжила. – Вот только мне бы хотелось до заката попасть в Вайтран, чтобы успеть в алхимическую лавку… Мы успеем? Понимаешь, я еду в Фолкрит к тётке и останавливаюсь в каждом городе. Торгую там всякими травками, растущими в Морфале… – Фолкрит? – перебил меня Хранитель. – Лора едет в Фолкрит? – Да, у тёти там своя лавка. Я каждый год привожу ей болотный стручок, лишайник, иногда даже яйца коруса… – Если Лора отвезёт нас с матушкой прямо в Фолкрит, Цицерон заплатит за дорогу и за травы, которые Лора хотела продать по пути, – Хранитель посмотрел на меня с надеждой, а я с трудом сдержала довольную улыбку. – Заманчивое предложение… И очень неожиданное. Эх, я так давно не была в Вайтране! – я тоскливо посмотрела на возвышающийся вдалеке Драконий предел, а потом улыбнулась и пожала плечами. – Заеду туда на обратном пути. Фолкрит так Фолкрит! – О, счастье! Цицерон так рад, так рад! – воскликнул Хранитель. – Скорей приступим к делу! Бедная матушка! Она уже так долго ждёт! «Интересно, она сама ему об этом сказала?» – мысленно усмехнулась я, а вслух спросила: – С чего начнём? – Сначала выпряжём твоего коня и освободим повозку, – не раздумывая, ответил ассасин. – Тогда сможем её повернуть и подкатить к моей телеге. Пока что мой план совпадал с планом Цицерона, и я решила не расспрашивать, что мы будем делать дальше. Пусть всё идёт своим чередом. Мы выпрягли моего коня и привязали рядом с гнедой кобылой. Затем я забралась на облучок и с трудом перелезла через борт повозки. Проклятое платье было не только очень длинным, но и слишком узким. Я незаметно выругалась и решила, что в следующий раз буду осмотрительней выбирать одежду. Конечно, очень важно соответствовать образу, но куда важней свободно передвигаться. Хороша воровка, которая не сможет убежать! Несколько минут я подавала Цицерону мешки и торбы с травами, а он бережно складывал их в траву у дороги. Мешок с воровской бронёй был тяжелей остальных и мог вызвать подозрения. Я оставила его напоследок и, спустившись на дорогу, положила к остальным торбам. – Чудесно! Просто чудесно! – радостно сказал Хранитель, осматривая пустую повозку. Но повернуть её оказалось не так-то просто, и мы быстро приуныли. Пришлось стараться изо всех сил, чтобы телега поддалась и начала поворачиваться. Цицерон пыхтел и осыпал проклятьями Лорея, а я пыталась не обращать внимания на боль в шее. В конце концов, мы повернули окаянную телегу и подкатили к повозке Хранителя. – Ух, – я тяжело вздохнула и вытерла пот со лба. – Что дальше? Попробуем сдвинуть гроб? – Лора торопится! Цицерону это нравится, – он подмигнул мне и задумчиво помял пальцами подбородок. – Пока что нам нужна лопата... И конечно, она есть у фермера. Но вредный Лорей не даст её бедному Цицерону! – Лопата? – с недоумением спросила я и тут же радостно затараторила. – Когда я просила помочь тебе, фермер сказал, чтобы я сама этим занималась. Даже предложил взять его инструменты. Наверное, это была ирония, но крестьянин должен ответить за свои слова! Думаю, я пойду и возьму лопату без спроса. Что скажешь? – Цицерону нравится эта идея, – одобрил он и широко улыбнулся. Я ответила хитрой улыбкой и поймала себя на мысли, что мне нравится этот чудак. Впрочем, мне нравились все, кто одобрял моё «ремесло», даже в мелочах. – Тогда жди здесь. Кажется, я знаю, где её искать! Из трубы маленького дома валил дым: видимо, фермеры готовили обед. Вот и славно! Мне очень не хотелось, чтобы крестьянин или его жена заметили меня. Что бы там ни сказал Лорей, никому не нравится, когда его вещи берут без спроса. Прячась за стогами сена, я прокралась к забору и пролезла в огород. Старая заржавелая лопата торчала из земли в нескольких метрах от меня. Перешагивая через недозрелые кочаны капусты, я подобралась к инструменту и, вытащив его из земли, заторопилась обратно. Такая пустяковая кража, а всё равно приятно! – Бедно живёт земледелец! – заметил Цицерон, глядя на ржавую лопату. – Но нам подойдёт и такая… – А что мы будем делать? – спросила я с искренним интересом. – Цицерон раскопает по небольшой яме рядом с каждым колесом, а потом Лора поможет положить туда камни. «Отличная мысль!» – подумала я, но чтобы поддержать образ деревенской простушки спросила: – Зачем? – Зачем? – рассеяно переспросил Цицерон, а потом посмотрел на меня и рассмеялся. – Глупая девочка! Когда мы будем передвигать матушкин гроб, повозка может не выдержать тяжести и уехать. Чтобы этого не случилось, Цицерон и Лора закрепят колёса! Я удивлённо вскинула брови и закивала, восхищаясь прозорливостью Хранителя. Он снисходительно улыбнулся и подошёл к колесу. Взяв лопату поудобней, ассасин размахнулся и вогнал её в землю. «Вот это зрелище! Шут с лопатой! – мысленно рассмеялась я, глядя как Хранитель копает яму, – никогда бы не подумала, что увижу такое!» Словно прочитав мои мысли, Цицерон остановился и бросил на меня недовольный взгляд. – Лора должна найти камни. Вот такие, – он показал, какого размера они должны быть и снова принялся копать. Я кивнула и отправилась на поиски. Близился полдень, и весеннее солнце начинало ласково припекать. Казалось, что бескрайние снега Белого Берега были всего лишь сном, долгим и тягостным. Я собирала камни среди золотистых трав и подставляла лицо солнечному свету. Усталость и напряжение, накопившиеся за последнюю неделю, отпустили, и я чувствовала себя счастливой. Любимое «ремесло» приносило огромное удовольствие, а в жизни снова происходило что-то по-настоящему интересное. Что могло быть лучше? – Это всё, что я нашла… Цицерон выглянул из-за колеса и посмотрел на груду камней на дороге. – Достаточно, – сказал он спокойным ровным голосом и снова скрылся за колесом. «Кажется, кропотливая работа хотя бы ненадолго делает его нормальным человеком…» – подумала я и, подойдя ближе, ахнула. Пока я наслаждалась своим незамысловатым заданием, Хранитель раскопал все ямы и заканчивал последнюю! А мне показалось, что времени прошло совсем немного. – Вот и всё, – Цицерон бросил лопату и, пробежав взглядом по своей одежде, огорчённо воскликнул. – Ох, какая досада! Какая неприятность! Причудливый наряд испачкался, и ассасин начал бережно стряхивать грязь. Я заметила несколько аккуратных заплаток и подумала, что даже в Сиродиле непросто найти шутовскую одежду, раз Цицерон так её бережёт. Вот только где он взял этот наряд в первый раз? Неужели снял с убитого шута? Хранитель поймал мой задумчивый взгляд и растолковал его по-своему. – Лора заскучала? Не беда! Цицерон найдёт ей занятие! – он рассмеялся и подмигнул мне. – Принеси-ка несколько камней, а я покажу, как закреплять колесо! Я послушно принесла три булыжника, которые лучше всего подходили под описание Хранителя. Он взял один из них, и мы присели на корточки рядом с ямой. – Ты должна положить камень так, чтобы он оказался под колесом… – начал Цицерон, а я подумала, что он слишком хорошо знает, что делать. – …это очень важно. Я всегда уделяю внимание деталям! А второй должен лежать вот так, – он взял мою руку и положил на камень, а я вздрогнула от неожиданности. Хватка была очень крепкой, а Хранитель оказался так близко, что в нос ударил резкий запах козьей шкуры. Наверное, ассасин укрывался ей много ночей подряд, и теперь тяжёлый дух не выветривался. Таким же сильным оказался душистый сладковатый запах, довольно приятный и совершенно незнакомый. «Наверное, так пахнут какие-то цветы в Сиродиле, – подумала я и смутилась. – Что за глупости, Лора?» – Тебе всё понятно? – Ага, – я кивнула и освободила руку. – По-моему, не сложно. Хранитель посмотрел на меня с неодобрением – видимо, счёл слишком беспечной – но ничего не сказал. Я резко встала и, взяв несколько камней, пошла к другому колесу. Хорошее настроение куда-то испарилось, мне стало неуютно и захотелось поскорей отправиться в путь. Что это? Предчувствие? Я посмотрела на тропинку, ведущую к дому Лорея: фермера там не оказалось. И дорога, вьющаяся вниз по холму, была совершенно пустой. Вокруг царили тишина и спокойствие, нарушаемые лишь редким чириканьем птиц. Казалось, тревожиться не о чем. «И всё же лучше поторопиться...» – подумала я и взялась за дело. – Осталось самое сложное, – сказал Цицерон, когда мы закрепили колёса. – Может, Лора хочет отдохнуть? – Я не очень устала, – честно призналась я. – Даже не проголодалась. Но если хочешь, можем отдохнуть. – Нет-нет! – воскликнул Хранитель и ловко вскочил на облучок. – Время утекает! А бедная матушка так устала ждать! Он перелез через бортик и провёл рукой по деревянному ящику. И хотя лицо Хранителя оставалось серьёзным, я заметила, что его глаза светятся искренним теплом. Так любящий сын смотрит на свою старушку-мать. Неужели он на самом деле так привязан к Матери Ночи? К старой высохшей мумии? Цицерон поднял взгляд и махнул рукой, приглашая к себе. – Залезай сюда! Мы попробуем передвинуть матушку! Я подошла к повозке и с опаской посмотрела на голую ось, где совсем недавно было колесо. – А телега не перевернётся? – Конечно, нет! – рассмеялся шут. – Глупая Лора! Матушкин гроб очень тяжелый! Он перевесит десять, а то и двадцать таких как ты! Я недоверчиво покачала головой, но спорить не стала. Главное, не переиграть: моя деревенская простушка наивна и не очень сообразительна, но дурой её не назовёшь. Попытка залезть на облучок показалась мне тяжелым испытанием: путаясь в платье, я дважды чуть не упала и с трудом забралась наверх. – У тебя есть что-нибудь острое? – спросила я Цицерона, со злостью глядя на платье. – Всё равно что спросить барда, есть ли у него лютня, – прыснул Хранитель и, достав из ножен кинжал, без раздумий протянул мне. Ничего удивительного, что он не видел во мне даже малейшей опасности. – Лора хочет искромсать своё чудесное платьице? – Нужно было сразу это сделать! И хотя мой голос звучал решительно, я взяла кинжал очень осторожно, стараясь, чтобы движения выглядели неуверенными. Воровские привычки давали о себе знать: пробежав по кинжалу взглядом, я непроизвольно попыталась оценить, сколько септимов дала бы за него Тонилла, скупщица краденого в Гильдии. Достаточно лёгкий кинжал, но не слишком, хорошо лежит в руке. Стальная рукоятка, стальное лезвие, на вид очень острое. Этим кинжалом не режут хлеб, не ковыряются в зубах, им убивают. Но Тонилла не дала бы за него больше семидесяти септимов, да и то мне бы пришлось поторговаться. Но, несмотря на это, кинжал выглядел убедительно и внушал страх. В памяти всплыл сегодняшний сон, и я мрачно подумала: «Надеюсь, не вещий». – Любимое платье… – в моём голосе прозвучала искренняя грусть. Я подняла подол и, натянув ткань, провела лезвием по шву. Кинжал и правда оказался очень острым: крепкие нитки рвались словно волоски. Наверное, со стороны эта сцена выглядела недвусмысленно: прелестная девушка режет на себе платье. Но Хранитель лишь хмыкнул и нетерпеливо вздохнул. «Кажется, этого чудака интересуют только мёртвые женщины», – подумала я и разрезала платье с другой стороны. Теперь ничто не сковывало движения, и радостная улыбка против воли заиграла на моём лице. – Когда приедем в Фолкрит, купишь мне новое платье! – весело сказала я и отдала Хранителю кинжал. – А говорила, тебе не нужны деньги Цицерона! – воскликнул Хранитель и засмеялся надо мной. Я фыркнула и, ничего не ответив, перелезла через борт повозки. Вблизи ящик с саркофагом казался ещё больше, чем со стороны. Снова проснулось неприятное предчувствие: наверняка сдвинуть тяжёлый гроб будет не так-то просто. Но безрадостные мысли я оставила при себе. – Лора встанет с этой стороны, а Цицерон – с этой, – сказал Хранитель и, взявшись за правый угол ящика, приготовился толкать. – Двигаем на счёт «три». – Хорошо, – я кивнула и встала с левой стороны. Деревянные доски, из которых был сбит ящик, оказались неровными и шершавыми. Хранитель считал, и его пронзительный голос звенел у меня в голове. Когда он сказал «три», мы изо всех сил начали толкать. К сожалению, предчувствия оправдались: проклятый ящик не подвинулся даже на полсантиметра. И чего мы, собственно, ожидали? Но Цицерон не сдавался. – Попробуем иначе, – хмуро сказал он и, взяв меня за локоть, резким неприятным движением притянул к себе. – Берись за этот угол, Цицерон встанет рядом. Я послушно взялась за угол, и снова на счёт «три» мы изо всех сил начали толкать окаянный саркофаг. На этот раз труды увенчались небольшим успехом: ящик сдвинулся с места на пару сантиметров. Но, несмотря на это, здравый смысл подсказывал, что ничего не получится. Силы кончатся раньше, чем мы передвинем саркофаг хотя бы на десяток сантиметров. Но останавливаться в самом начале было глупо, поэтому ещё несколько минут мы надрывались и изо всех сил толкали ящик. Я сдалась первой: остановилась и попросила у Хранителя минутку отдыха. Он ничего не сказал, но в его карих глазах промелькнуло раздражение. Пытаясь восстановить дыхание, я уселась на пыльное дно повозки и искоса наблюдала за ассасином. Несколько долгих секунд он стоял неподвижно, нахмурив брови и размышляя о чём-то, а потом перелез через бортик и спрыгнул на землю. Мне не было видно, что он делает, но я слышала, как он ходит вокруг телеги. Неужели придумывает новый план? Я прислонилась лбом к прохладному дереву ящика и принялась упрекать себя: «Эх, Лора... Совсем не рассчитала сил. В прошлый раз ты воровала лунный сахар, а рядом был сильный Бриньольф... Вам с шутом не сдвинуть проклятый ящик! Нужно что-то придумать, да побыстрей...» Внезапно мои мысли прервал тихий женский смех. Я подняла голову и с недоумением огляделась. Смех затих, а потом повторился вновь. Неужели жена старого фермера пришла посмеяться над нами? Я вскочила на ноги и испуганно посмотрела по сторонам. Но никого, кроме Цицерона, рядом не оказалось. Он поднял голову и вопросительно посмотрел на меня. – Ты слышал смех? – растерянно спросила я. – Смех? – удивлённо переспросил Хранитель. На секунду его выразительное лицо стало очень грустным. – Цицерон уже очень давно не слышал смеха. Не слышал хохота… «Совсем чокнутый, – подумала я, глядя на шута. – Впрочем, похоже и я схожу с ума...» – Лора слышала смех? – внезапно насторожился Цицерон. – Неважно, – смущённо пробормотала я. Кажется, смех звучал лишь в моей голове, и объяснять это Хранителю мне не хотелось. Либо я и в самом деле схожу с ума, либо это новое последствие зелий. В следующий раз постараюсь ими не злоупотреблять. Несколько секунд Хранитель буравил меня взглядом, а потом покачал головой и присел рядом с повозкой, рассматривая то ли колесо, то ли что-то ещё. Выкинув из головы странный смех, я спустилась вниз и, подойдя к ассасину, осторожно спросила: – Кажется, нам не справиться с ящиком, да? – Да, – неохотно признал Хранитель и, выпрямившись, задумчиво посмотрел вдаль. – Что же нам делать? У тебя есть какие-то идеи? Он мрачно посмотрел на меня и кивнул. – Но они не нравятся Цицерону, – честно признался он. – Мать может пострадать... Я хотела спросить, что он придумал, но вопрос застыл на губах. Вдалеке послышались шаги. Хранитель тоже услышал их, и мы стали оглядываться. – Стражник... – безрадостно сказал Цицерон, глядя мимо меня. Я проследила его взгляд и увидела, как по дороге спускается стражник в броне Белого Берега. Хотя Драконий Предел маячил на горизонте, мы всё ещё не достигли владения Вайтран. – Не люблю стражников, – угрюмо добавил Хранитель. – Но он может помочь! – осенило меня. – Помочь? – насмешливо спросил Цицерон. Кажется, череда неудач окончательно выбила его из колеи. – Да он скорей посадит нас за решётку, чем поможет! – Смотря как себя вести и что говорить, – заметила я. – Подыграй мне, а я попробую его уговорить. Ассасин посмотрел на меня с недоверием и, помяв пальцами подбородок, спросил: – Почему ты так хочешь помочь нам с матушкой? Хороший вопрос... – Я предложила тебе свою помощь, не отказываться же теперь… – я пожала плечами и, помолчав немного, добавила. – К тому же я ничего не теряю, и у меня своя выгода. Ты ведь заплатишь за дорогу и травы. – Лора не так проста, какой хочет казаться, – внезапно заметил Хранитель и хохотнул. – Но если это поможет матушке, Цицерон подыграет тебе. Он подмигнул мне и перевёл взгляд на стражника, который был уже в десятке шагов от нас. – Что случилось? – спросил он без лишних приветствий. И хотя большую часть его лица скрывал шлем, я догадалась, что он крайне удивлён. Стражника выдавали глаза: он переводил озадаченный взгляд с наших телег и большого ящика на Цицерона. Ассасин сложил на груди руки и, притопывая причудливым сапогом, смотрел на стражника совершенно равнодушно. – Понимаете, – грустным голосом начала я. – Мы с братом едем на юг. Несколько недель назад умерла наша матушка. Она была родом из Фолкрита, и мы решили похоронить её в родных краях... Вполне правдоподобная история: мы с Цицероном действительно походили на брата и сестру. Хранитель, как и я, был имперцем: невысоким, светлокожим и рыжим. Только разница в возрасте бросалась в глаза: лет десять, не меньше. Но это ничуть не противоречило истории: ассасин вполне мог сойти за моего старшего брата. Мне даже пришло в голову, что во времена бурной молодости мой батюшка и в самом деле согрешил с какой-нибудь имперкой... – Так значит в ящике – труп? – спросил стражник, а Цицерон вскинул брови и с интересом посмотрел на меня. – Да, можно и так сказать... – растерянно ответила я и тем же грустным голосом продолжила. – Но для нас это останки любимой матушки… Вы не представляете! С нами приключилась ужасная беда! Мы в дороге уже целый день, и всё было хорошо. Но вдруг раздался ужасный звук, а потом я увидела, как отлетело колесо от телеги! Ей управлял мой бедный брат... Чудо, что он не разбился! Я подошла к Цицерону и положила ладонь ему на плечо. – Кроме него у меня больше никого нет... Стражник не обратил внимания на трогательную сцену братско-сестринской любви и, кивнув на мешки у дороги, спросил: – А это что? – Всякие травы: лишайник, болотный стручок. Словом, всё, что растёт в Морфале. Видите ли, у нас не очень много денег, чтобы похоронить матушку как подобает. А трав в избытке... Надеемся продать хотя бы часть и на вырученные деньги провести все необходимые обряды... – Травы, говорите… – проговорил стражник, задумчиво глядя на мешки, а потом снова покосился на Цицерона. Кажется, имперец в шутовской одежде смущал его больше всего. – Я могу проверить? Один из тех вопросов, на которые нельзя ответить «нет». Вернее можно, но последствия будут не самыми приятными. – Конечно, – дружелюбно ответила я. Стражник ничего не сказал и, склонившись над одним из мешков, развязал его. Затем запустил руку и достал несколько сухих бутонов ядовитого колокольчика. Стражник хмыкнул и, высыпав цветы обратно, перешёл к следующей торбе. Моё сердце заколотилось. Конечно, он не остановится и проверит всё! Рано или поздно ему попадётся мешок с моей бронёй, и это будет очень-очень скверно… Стараясь выглядеть спокойно и непринуждённо, я смотрела, как стражник один за другим проверяет мешки. Цицерон с интересом наблюдал за ним и даже сделал несколько шагов вперёд, чтобы лучше видеть, что лежит в мешках. «Кажется, шут не очень-то доверяет мне, и не зря, – с досадой подумала я, – самое время молиться Ноктюрнал...» Делая вид, что жмурюсь на солнце, я прикрыла глаза и мысленно попросила Повелительницу теней об удаче. Она не всегда откликалась на мольбы, но в этот раз услышала и, кажется, решила помочь. Стражник закончил проверять торбу с болотным стручком и потянулся к последнему мешку, в котором лежала воровская броня, но вдруг махнул рукой и встал. «И снова спасибо, – я мысленно поблагодарила Ноктюрнал. – Надеюсь, мои скромные приключения приносят тебе хотя бы небольшое удовольствие». Стражник пробежал взглядом по мне, Цицерону, нашим лошадям и повозкам, и задержал его на ящике с саркофагом. Нет сомнений, ему очень хотелось проверить что внутри, но он не решался. – И что вы собирались делать? – в конце концов, спросил стражник. – Сначала попросили о помощи фермера, который здесь живёт, – я кивнула на тропинку, уходящую к дому. – Думали, починит колесо, но он отказался. Я с грустью посмотрела на Цицерона, и шут несколько раз кивнул. В отличие от моей досада на его лице была искренней. – Нам ничего не оставалось, как передвинуть гроб со сломанной повозки на целую. Но, как видите, ничего не получилось. В Морфале нам помогали друзья, а сейчас нас только двое, – я шмыгнула носом и посмотрела на стражника с надеждой. – Вы нам не поможете? Глаза стражника округлились, а потом он прищурился и несколько секунд задумчиво молчал. Потом бросил быстрый взгляд на Цицерона и, взяв меня под локоть, увёл в сторону. – Послушай, я готов поверить в эту странную историю, – стражник замялся, подбирая слова, – если ты объяснишь, почему твой брат так странно одет. – Ох, – вздохнула я и робко улыбнулась, – могла бы сразу догадаться, что вас это смутит… Понимаете, мой брат с детства был, как бы это сказать… не такой как все. А когда матушка серьёзно заболела, совсем сошёл с ума. Сказал, что в нашей жизни слишком много горя, и он должен его скрасить. В какой-то старой книжке нашёл рисунок скомороха и сшил себе шутовской наряд, – я печально посмотрела на Цицерона, – сколько раз мы просили его не дурачиться! Всё бесполезно. Ничего не помогает… Но вы не обращайте на него внимания. Мой брат чудной, но не опасный. Честное слово. Стражник снова покосился на Хранителя, и ассасин улыбнулся ему самой невинной улыбкой. – Так вы поможете нам? – с надеждой спросила я. – Помогу, – неохотно ответил стражник. – Только давайте разберёмся с этим побыстрей. – Большое-большое спасибо! – радостно воскликнула я и несколько раз хлопнула в ладоши. – Ты слышал, Цицерон, этот добрый человек поможет нам! Глаза Хранителя округлились, и он заплясал, напевая себе под нос: – Какая удача! Цицерон бесконечно рад! Он просто счастлив! Глядя на это маленькое представление, стражник нахмурился, но ничего не сказал, и мы пошли к повозке. – Ещё раз спасибо! Вы так выручите нас, особенно меня, – я решила отвлечь его разговором. – С тех пор как умерла матушка, моя жизнь превратилась в настоящий кошмар. Ухаживать за братом так непросто! Я всё время боюсь, что он попадёт в беду... А когда мы застряли на дороге, я совсем отчаялась… – Значит, вы родом из Морфала? – спросил стражник, не обращая внимания на мои сетования. – Что-то не припомню там ни одного имперца… – Всё верно, – я сделала вид, что вопрос меня не напугал. – Мы переехали в Морфал несколько месяцев назад и снимали комнату в «Хижине чудотворца». Это алхимический магазин. Лави – может быть, вы знаете её? – учила меня алхимии. – Слыхал, – кивнул стражник, и мы остановились возле повозки. Он прислонил к колесу свой щит с рисунком, изображающим яркую белую звезду – герб Данстара и Белого Берега. Затем снял остроконечный шлем и, тряхнув головой, положил рядом. Стражник оказался нордом средних лет, темноволосым, с крупными чертами лица. – Потерпи ещё чуть-чуть, дорогая матушка! – раздался звонкий пронзительный голос Хранителя. Он уже забрался в телегу и дожидался нас возле ящика с саркофагом. – Скоро мы снова отправимся в путь! Цицерон обещает! Стражник мрачно посмотрел на меня, а я смущённо улыбнулась. – Не обращайте внимания… Норд сплюнул на дорогу и, тяжело вздохнув, полез в повозку. От каждого движения тонкие звенья его кольчуги тихо позвякивали, пробуждая во мне знакомые воспоминания. Сколько раз я стояла на стрёме и напрягала слух, опасаясь этих звуков. Тихого лязга брони, скрежета оружия и негромких шагов. Стражник забрался в телегу, и мне ничего не оставалось как лезть следом. Мы не стали тратить время на разговоры и сразу перешли к делу. Норд оказался сильным, и с его помощью двигать тяжёлый ящик стало гораздо проще. Минута за минутой приближала нас к заветной цели. Повозка неприятно затряслась, но осталась на месте, и через миг ящик с саркофагом грохнулся на дно моей телеги. – Получилось! – радостно воскликнула я. – Получилось! И как хорошо, что мы закрепили колёса! Цицерон выглядел очень довольным, но в этот раз приплясывать не стал. – Лора должна быть осторожней, – сказал он, оглядываясь. – Теперь повозка и в самом деле может перевернуться. – Он прав, – спокойно сказал норд. – Лучше спуститься по другой телеге или спрыгнуть прямо отсюда. Цицерон воспользовался вторым вариантом и в следующую секунду бесшумно приземлился на дорогу. Стражник спрыгнул следом, а я решила не сверкать голыми ногами и спустилась вниз по своей повозке. – Ещё раз спасибо за помощь, – искренне сказала я, наблюдая как стражник поправляет свой стёганый поддоспешник. – Не знаю, чтобы мы делали без вас. – Не стоит благодарности, – равнодушно сказал норд и пристально посмотрел на Хранителя. Цицерон не спешил рассыпаться в благодарностях. Вместо этого он принёс несколько мешков с травами и укладывал один за другим рядом с деревянным ящиком. В телеге оставалось ещё много свободного места для моих алхимических запасов. – Помогу брату... – начала я, но не успела договорить: в следующую секунду стражник крепко схватил меня за руку. – Эй! В чём дело?! – Стой смирно, – приказал он. – Несколько недель назад я заезжал в Морфал и покупал у Лави несколько зелий. Она жаловалась, что крыша прохудилась, и на втором этаже невозможно жить. Так что не морочь мне голову, девочка. И ты, шут, стой, где стоишь! Вы оба поедете со мной. Цицерон бросил мешок и замер на месте. Его губы расплылись в зловещей улыбке, а рука потянулась к кинжалу. Я дёрнулась и, на секунду вырвавшись из цепкой хватки, попыталась убежать. Норд грубо схватил меня и прижал к себе одной рукой, второй выхватывая из ножен меч. – Бросай свой ножик, шут, или твоя подружка пострадает! Хранитель поджал губы и посмотрел на меня тяжёлым испытующим взглядом. От этого взгляда мне стало не по себе. Я прекрасно понимала, что Цицерону нечем рисковать и нечего терять. В любую секунду, не беспокоясь о моей жизни, он может подойти к стражнику, перерезать глупцу горло и уехать. Казалось, мы подумали об этом одновременно. Я видела, как Цицерон колеблется и размышляет, как поступить. Это длилось всего секунду или две. Потом он покачал головой и, пробормотав что-то неразборчивое, бросил кинжал на землю. – Очень хорошо. Теперь развяжи какой-нибудь мешок и принеси верёвку. Хранитель искоса посмотрел на норда и, присев рядом с брошенным мешком, принялся развязывать незамысловатый узел. – Неси сюда, – сказал стражник, когда Цицерон вытащил верёвку. Ассасин не стал спорить и мягкой плывущей походкой пошёл навстречу. В следующий миг норд вскинул меч, давая знак остановиться. Хранитель замер в нескольких шагах от нас. Его выразительное лицо было совершенно спокойным, только в глазах плясали опасные огоньки. Стражник резко толкнул меня к Цицерону: я споткнулась и чуть не пропахала носом землю, но всё-таки удержалась на ногах. – Завяжи ей руки, – хриплым голосом велел норд. Он не опускал меч и внимательно следил за Цицероном. Ассасин взял меня за руки и, прижав запястье к запястью, начал связывать тонкой, но достаточно прочной верёвкой. Она врезалась мне в кожу, но я молчала, опасаясь нарушить тишину. Хранитель ни разу не посмотрел мне в глаза, и с каждой новой петлёй мне становилось всё тревожней. «Может, ты всего лишь забавляешься? Растягиваешь удовольствие? Что для ассасина простое убийство? Рутина. Наверняка со временем хочется чего-то поинтересней... Может в твоей дикой игре я тоже всего лишь жертва?» – Чего так долго возишься? Давай быстрей! – стражник переминался с ноги на ногу. Цицерон ничего не сказал, но я заметила лёгкую полуулыбку на его лице. Он начал завязывать крепкий узел, но вдруг резко развернулся и быстрым точным движением выбил меч из руки норда. Стражник не успел опомниться, как ассасин преодолел расстояние между ними и изо всех сил ударил его по колену. Норд вскрикнул то ли от боли, то ли от неожиданности, пошатнулся, но на ногах удержался. – Ты об этом пожалеешь! – проревел он и, прихрамывая, кинулся на Цицерона. Ассасин ловко увернулся и скользнул к телеге, увлекая за собой разъярённого стражника. Не теряя времени, я подбежала к мечу и с большим трудом подняла его связанными руками. «Счастье, что не двуручный» – промелькнуло в голове, и я поспешила убраться на безопасное расстояние. Не хватало подвернуться под руку и снова стать случайной пленницей! Пусть разбираются сами, а мне нужно избавиться от моих «оков». Я поднялась по холму и воткнула меч в мягкую податливую землю. Затем встала на колени и принялась резать верёвку об острое лезвие. Тем временем стражник пытался ударить Хранителя, но ассасин шустро уворачивался и хохотал. Эта неравная, на первый взгляд, битва страшно забавляла его. Крепко сбитый норд был на голову выше невысокого шута, но уступал Цицерону в скорости и мастерстве. – Когда в тупое тело стража Вонзится острый мой клинок. Почувствую я радость злую, А может даже и восторг! – пропел Хранитель и звонко рассмеялся. Оторвавшись на миг от своего занятия, я бросила на него быстрый взгляд и не сдержала улыбки. Но норду этот стишок не понравился: он грязно выругался и остановился, пытаясь отдышаться. Воспользовавшись секундным замешательством, Цицерон скользнул к своему кинжалу, который лежал на дороге. Но стражник был ближе и в этот раз оказался проворней: он подскочил к клинку и пнул его так, что тот отлетел в траву. Хранитель резко затормозил и, увернувшись от очередного удара, подбежал к своей повозке и юркнул под неё. Стражник не спешил лезть следом: он явно опасался подходить к телеге вплотную. Сделав несколько шагов, он остановился и посмотрел по сторонам. Затем, помедлив несколько секунд, норд нагнулся и осторожно заглянул под повозку. Цицерона там не было: я знала это, потому что, затаив дыхание, наблюдала с высоты холма, как ассасин залез в телегу и затаился, выжидая. – Эй, ты! – закричала я, привлекая к себе внимание стражника. – Иди сюда и забери свой меч! Норд оглянулся и посмотрел на меня, отвлёкся всего на мгновение, но этого хватило. Ловкий стремительный прыжок, и Цицерон повалил стражника на землю. Тот попытался скинуть с себя цепкого шута, но не успел: в руке ассасина мелькнуло что-то белое, он занёс своё странное оружие над головой норда и ударил. Стражник перестал сопротивляться и обмяк. «Камень! Конечно! Он ударил его камнем!» – озарило меня. Зловеще улыбаясь, Хранитель вскочил и пошёл искать свой кинжал. Через секунду в его руке блеснуло стальное лезвие. Напевая какую-то песенку, Цицерон пританцовывая направился к стражнику. Я поняла, что он собирается сделать и, избавляясь на ходу от верёвок, побежала к нему. Хранитель присел рядом с нордом, задумчиво разглядывая его лицо, а потом навис над ним с кинжалом наготове, собираясь перерезать горло. – Нет! – внезапно для самой себя закричала я. – Не убивай его! Пожалуйста! Ассасин замер и удивлённо посмотрел на меня. Казалось, он уже позабыл о моём существовании. – Но Цицерон очень хочет! Прирезать вонючего норда словно свинью! И смотреть, смотреть, как он истекает кровью! – его рука дрогнула, а глаза лихорадочно заблестели. – Зачем Цицерону сохранять ему жизнь? – Зачем? – испуганно переспросила я и поборола желание попятиться. – Но ведь он помог нам… Тебе, мне, даже твоей матушке… Услышав про Мать Ночи, Цицерон нахмурился, и нездоровый огонь в его тёмных глазах угас. Он поджал губы и бросил на меня злой взгляд: – Лора слишком добрая! Проклятый норд собирался бросить её за решётку, а она беспокоится о нём! Глупая-глупая девчонка! – Хранитель испепелял меня взглядом, и выдержать этот взгляд было непросто. Внезапно он успокоился, и я в который раз удивилась, как стремительно сменяют друг друга выражения на его лице. – Но Лора права... Норд помог матушке, и Цицерон сохранит ему жизнь. Ассасин встал и неохотно спрятал кинжал в ножны, а я облегченно вздохнула. Стражники не вызывали во мне никаких приятных чувств, скорее наоборот. Не счесть, сколько раз, убегая от погони, я желала им отправиться в Обливион. Но по какой-то таинственной причине мне очень не хотелось, чтобы ассасин убивал этого норда. – Мы же не оставим его прямо тут, да? – робко спросила я. – Что ты предлагаешь? – насторожился Цицерон. – Надеюсь, Лора не собирается лечить вонючего норда? – Нет, я всего лишь хотела оттащить его с дороги… – смущённо ответила я. – Вряд ли он придёт в сознание в ближайшие пару часов. Но его может найти и привести в чувства Лорей… – Может, просто укокошим его? – с надеждой спросил Цицерон, но я отрицательно покачала головой. Мы взяли стражника за руки и, утащив его бесчувственное тело с дороги, спрятали в высокой траве за большим камнем. День становился всё теплей, а в воздухе чудился сладкий медовый аромат. Казалось, после случившегося стоило поспешить, но Хранитель запрягал коня очень неторопливо. К сожалению, упряжь не позволяла запрячь сразу двух животных, поэтому гнедую кобылу ассасина пришлось привязать позади телеги. В конце концов, два коня – всегда лучше, чем один. Если один устанет, его ношу повезёт другой. Пока Цицерон разбирался с упряжью, я складывала в повозку мешки с травами. Хранитель не позволил положить их на ящик с саркофагом, поэтому чуть меньше половины мешков пришлось оставить. Моя расчётливая девочка не стала возражать, потому что Хранитель обещал щедро заплатить за «утрату». В конце концов, мы уселись на облучок, Цицерон взял в руки поводья, и Септим покорно зашагал по дороге. Некоторое время мы искали удобное пологое место, чтобы развернуться и через четверть часа нашли. Каменные стены Вайтрана снова замаячили на горизонте, а сломанная повозка Хранителя, бесчувственное тело стражника и маленькая ферма Лорея остались позади.