Игра в фанты

*** Тот же коридор. И снова дверь — она уже почти родная Гермионе. Аккуратный шаг, беглый взгляд по комнате: вроде всё на тех же местах, где и оставалось. Ещё шаг — и темнота. Тихие шорохи осторожно проникли в сознание Гермионы, вытаскивая её из беспамятства. Лёгкое покалывание в мышцах обозначило, как сильно затекло всё тело от неудобной позы. Открыв глаза, молодая волшебница наткнулась взглядом на Малфоя, расхаживающего по комнате с горестным видом и перебирающего вещи. На нём был накинут зелёный халат поверх таких же штанов и голого торса. Обычно светлые волосы были тёмными и влажными после душа. Тяжело вздыхая, Драко раскладывал по местам свои вещички. Вот он поднял что-то красное с ковра и, почти рыдая, положил в кучу испорченного белья. Гневный взгляд наследника рода поднялся от пола к грязнокровке. Вот тут он и заметил, что Гермиона уже очнулась. — О, мисс зазнайка! Ты всё-таки соизволила проснуться! — голос Драко скатился на шипение. – Ты отплатишь мне за всё, что ты растоптала и испортила в моей комнате! Правда, — чему-то ухмыльнулся Малфой, — расплатиться за всё деньгами ты не сможешь, даже если продашься мне в рабство, но я готов пойти на сделку и получить с тебя моральное удовлетворение. — Малфой, что ты вообще творишь? – хотела прокричать, но смогла лишь прошептать Гермиона. Может, потому, что Драко всё приближался, держа в руках плётку. Или оттого, что поняла: тело затекло не совсем от неудобной позы, а от наручников, которыми она была прикована к кровати за руки и ноги. — Я? — парень с улыбкой провёл плёткой по ноге Гермионы. – О, я собираюсь хорошенько поиметь… удовольствие от общения с тобой. Драко отложил ненужное сейчас орудие наказания и потянулся к одежде грязнокровки. Только сейчас Грейнджер обнаружила, что мантии на ней нет. Руки наследника древнего рода зависли в воздухе. — Нет, я придумал кое-что получше. – Он слез с кровати, чтобы спустя полминуты вернуться обратно с ножом. – Ты же не против, хотя… даже если и против, мне всё равно. Жуткая улыбка расплылась по лицу парня. Бритвенно-острым лезвием он распускал всю одежду на девушке на большие и маленькие лоскутки. В полном шоке Гермиона наблюдала, как оголяется всё больше тела и как гибнет под острым ножом любимое бельё. Нежно-персиковые кружева легли сверху неаккуратной кучки белья. На всём теле сияли красными отметинами чуть ли не дюжина порезов. — Драко! Да что же тебе от меня нужно?! — чуть не плача от ужаса спросила Гермиона. — Ну… — Малфой ласково протёр лезвие от нескольких пятен крови лоскутком, раньше бывшим одеждой грязнокровки. – Запоминай: во-первых, для тебя я — хозяин или господин. Не смей обращаться ко мне по имени. Может, потом, когда ты этого заслужишь… Драко с видимым удовольствием облизнул одну из царапин, ту, что алела на белоснежном бедре. От этого жеста Грейнджер дёрнулась, словно от удара током. — Во-вторых, ты будешь исполнять мои прихоти. Все. Беспрекословно. — Ты — псих, если думаешь, что я буду тебя слушать! Ублюдок! Уже через час сюда придёт Джинни, и тебе придётся объяснять, какими грязными извращениями ты тут занимаешься! Гермиона чуть не шипела. Слишком много о себе возомнил этот Хорёк! — И, в-третьих. За любое ослушание следует наказывать. С наглой усмешкой, абсолютно не спеша, Малфой взял отложенную ранее плётку. Широкий замах — и на плоском животе расцветает красными лепестками диковинный цветок. В тот же момент с губ Гермионы срывается крик. — Ах ты, чёртов козёл! Ещё один взмах и снова удар. Теперь несколько алых полос набухают на бедре Грейнджер. В этот раз крик прерывается всхлипом, но больше девушка не решается ругаться. Она вся сжалась в комочек, насколько ей позволяли её оковы. — Теперь ты меня слушаешься? Ответом Драко послужили лишь всхлипы. Судорожно вдыхая, Гермиона старалась как-нибудь унять свою боль. — Теперь. Ты. Меня. Слушаешься? — Да, чёрт тебя побери! – Грейнджер кричит, не в силах спокойно унижаться. Особенно перед ним. Но такой ответ не устраивает Малфоя. Его неожиданно сильные пальцы поднимают подбородок, жёстко его сдавливая. И парень, глядя в глаза шатенки, процеживает: — Ещё раз, но гораздо вежливее. И я уже говорил, как тебе надо меня называть. Поединок взглядов длится почти минуту, прежде чем в комнате звучит сдавленное: — Да… Г… Господ… ин. – Девушка изо всех сил боролась с собой, чтобы не плюнуть в этого наглого, самоуверенного выродка. — А такое послушание я готов поощрить. Малфой улыбается на сей раз почти ласково. Ему нравится такая игра. И Гермиона Грейнджер в такой роли его тоже весьма привлекает. Его губы несильно сжимаются вокруг соска, исторгая из горла грязнокровки громкий вздох. Затем он начинает действовать куда активней: пока рот мучает одно упругое полушарие, длинные пальцы нетерпеливо мнут второе. И спустя секунду к ним присоединяется вторая рука, она настойчиво ласкает клитор, иногда неглубоко проникая внутрь лона. За всеми его действиями Гермиона чувствовала опыт, в разы больший, чем её неуклюжий единственный раз с Роном. И двойственные чувства разрывают сознание Грейнджер: с одной стороны, удовольствие накатывает от всех действий этого слизеринца, а с другой… это же Драко Малфой! — Прекрати! Драко, отстань от меня! Пусти! – в конце концов Гермиона не выдерживает и начинает брыкаться. И удивлённо слышит огорчённый вздох. — Я думал, ты уже поняла правила. – Одну руку Малфой отстёгивает, но это совсем не для того, чтобы отпустить пленницу. – С тобой будет трудно, да, грязнокровка? Потянув девушку за освобождённую руку на себя, Драко заставил Гермиону наполовину перевернуться и снова взял в руки плётку. Очередные красные полосы пролегли на ягодице. Второй удар расчертил другую половину маленькой попки. Третий удар располосовал внешнюю сторону бедра. Но если первый и второй удары легли просто сильными царапинами, то третий взмах плётки высек капли крови. Она заструилась по ноге Гермионы тоненькой, прерывающейся струйкой. — Теперь скажи всё правильно, дрянь. Снова зафиксировав руку девушки, Малфой пересел так, чтобы находиться межу бёдер Грейнджер. С усмешкой погладил её по окровавленной ноге. И не успела Гермиона, уже открывшая рот, произнести ни звука, как раздался стук в дверь. Драко деловито вытер ладонь о какой-то лоскуток и пошёл к входу в комнату. Парень вышел, оставив за собой не до конца прикрытую створку двери. Увидев в этом возможность улизнуть, Гермиона начала выворачиваться из наручников. Поэтому она пропустила начало разговора, но затем услышала мелькнувшее в разговоре имя Джинни и стала слушать. — …сделал? — Да точно! Джинни Уизли получила записку, якобы от этой, мы попросили Ландкраша поколдовать с почерком, ну, ты знаешь, он умеет, и она даже, кажется, обрадовалась. — Что вы там наколдовали, дурни? — Да чё сразу дурни? Ну там в записке, что, мол, грязнокровка вам полкомнаты перерыла, и в отместку Вы заставили её провести с Вами рождественские праздники, ну, короче, до завтрашнего утра никто не будет искать твою игрушку, Драко. Гермиона почувствовала, как в горле встал ком. Второй голос принадлежал Гойлу. И от сказанного Грейнджер была в шоке: если они и правда смогли подделать её почерк… Девушка начала с удвоенной силой рваться из оков. В этот момент в комнату вернулся Драко, и, едва он оглядел девушку, как по его губам зазмеилась усмешка. — Ты всё слышала? Он подошёл к кровати и, протянув руку, погладил все изгибы тела грязнокровки, наслаждаясь своей властью над ней. — Ты моя на всю ночь. Ммм… Что бы такого сделать? — Засунь свой язык себе в… Лицо Малфоя потеряло своё мечтательное выражение и окаменело. Он прервал ругательство своей пленницы одним ударом в солнечное сплетение. Гермиона захлебнулась звуком и, не в силах вдохнуть, лишь раскрывала рот. — Если ты хочешь дожить до рассвета, ты сейчас предельно серьёзно и очень убедительно попросишь у меня прощения. Совсем не шутя, Драко поднёс узкое лезвие к груди Грейнджер и уткнул между рёбрами. Из-под ножа заструилась кровь, серьёзней, чем от царапин на бёдрах. — Не слышу. Гермиона не знала, что настолько хочет жить. Слишком серьёзен был Малфой, слишком реален стилет, вошедший под кожу. — Хозяин… — голос то срывался на писк, то пропадал вовсе, — я… прости… Малфой победно усмехнулся и убрал нож — он снова был всем доволен. Он наклонился и облизнул ранку, которая закровоточила ещё сильнее. Больше Драко не хотел ждать чего-либо. У него впереди была всего одна ночь, и он не собирался тратить её впустую. Молча и вдумчиво он касался беззащитного тела Гермионы, ласкал, иногда находя отклик, но чаще нет. Страх слишком сильно держал девушку, чтобы она могла получать удовольствие. В конце концов, когда Малфою это надоело, он свесился с кровати и достал из тумбочки стоящей рядом какой-то флакончик. Быстрым движением откупорил и мазнул пробкой под носом не успевшей увернуться Грейнджер. Пару минут он просто лежал рядом, смотря из-под ресниц на реакцию девушки. По прошествии некоторого времени Драко начал легонько касаться упругой груди. И, как только сосок затвердел, с усмешкой перекатился, накрывая своим телом Гермиону. С лёгким ужасом девушка заметила, что совсем не против. Внизу живота скопились тепло и напряжение, которое требовало разрядки. Ещё несколько ласкающих движений разгорячили кровь достаточно, чтобы Гермиона застонала, едва Драко проник в неё одним плавным движением. Ещё несколько часов он не давал девушке отдохнуть, раз за разом возбуждая уставшую гриффиндорку. И перед самым рассветом Драко милостиво отвязал свою «игрушку». Гермиона с трудом села. О том, чтобы как-то навредить Малфою в отместку за прошедшую ночь и раны, можно было и не думать. Хорошо, если остатков сил хватит на то, чтобы дойти до комнаты и не свалиться где-нибудь по дороге. Драко с усмешкой толкнул девушку на кровать. Глядя, как она пытается встать, парень широко ухмыльнулся. — Не дёргайся, я просто тебя одену. Грейнджер обречённо закрыла глаза — хотелось лежать и никуда не двигаться, ни о каком сопротивлении речь не шла. За прошедшую ночь Драко не раз и не два доказал, что может заставить её подчиниться. Чувствуя прикосновение к коже чего-то холодного, девушка приоткрыла глаза. Малфой надевал на неё красивую кожаную… сбрую. Кожа перемежалась металлическими цепочками – именно они холодили кожу. Отстранённо понаблюдала процесс одевания и, когда каждый замочек защёлкнулся, нехотя встала. Ноги немного подрагивали от напряжения, а все мышцы спины затекли. — Держи, – Драко накинул на девичьи плечи мантию-невидимку, — хотя тебе лучше без неё, но в Хогвартсе много маленьких наивных деток – не будем извращать их и создавать мне конкурентов. И если захочешь, можешь приходить ещё. Мне понравилось то, какая ты в постели, ведьмочка. Слизеринец издевательски засмеялся, глядя на возмущенную девушку. — Если бы не твоё зелье, ты бы ничего не добился! Драко захохотал ещё заливистей. А когда он успокоился, то с лёгкой саркастичной улыбкой сказал, смотря на стоящую около двери Грейнджер: — Ты всю ночь стонала из-за моих талантов, а не от зелья. На, — парень достаточно резво подошёл к Гермионе и вручил злосчастный пузырёк, — потом проверишь. Это успокоительное. Как только ты перестала меня бояться… Взгляд Малфоя стал откровенно похабным. Он распахнул дверь и толчком пониже спины отправил укутанную в мантию фигуру в коридор. *** И снова подземелье. Снова Гермиона идёт на цыпочках в покои Малфоя-младшего. Только теперь не на спор, а по собственной воле. Одетая в то кожаное подобие одежды, в которое её одел Драко в прошлом году. Почти год она держалась. Сначала она просто лечила все ранки на теле. Потом тщательно шарахалась от Драко днём, ночами томясь от желания. Потом психовала, игнорировала Малфоя, демонстративно вешалась Рону на шею, надеясь, что сможет почувствовать хотя бы половину тех ощущений. Пытаясь вызвать ревность Драко. Попробовала, каков Рон в постели. Рассталась с ним. Все каникулы перед учебным годом страдала оттого, что, если бы блондин хоть одним словом намекнул ей на новую встречу, она бы пошла. Мечтала о том, что он её пригласит. И вот снова под Рождество одолжила у Гарри мантию и, надев под неё только кожаную сбрую, пошла к Малфою сама. И остановилась перед самой дверью в его комнату. А вдруг он там с другой?.. Девушка замешкалась, но под её ладонью дверь распахнулась сама. Гермиона смотрела на Драко, прямо в его глаза, и между ними была лишь мантия. Широким жестом Малфой сдёрнул покрывающую её ткань, одновременно увлекая девушку к себе в комнату. — А я тебя уже заждался. Целый год стеснялась? Блондин уверенно толкнул одетую лишь в кожу и металл Гермиону на свою кровать. Глядя, как парень раздевается, шатенка немного ошарашено спросила: — А как ты узнал, что я приду? — Ты так на меня смотрела за обедом, сложно было не догадаться. Странно, что раньше не пришла. — Я… — Нет, молчи. Сегодня ты искупишь каждый день, что я тебя прождал. Весь год. Парень доставал самые разные приспособления для причинения как боли, так и удовольствия, а Гермиона смотрела на всё это совсем не так, как год назад. Она хотела искупить год ожидания.