Жить в твоей голове

…Пожалуй, лишь здесь и теперь, на крыше штаб-квартиры ИББ, Траун мог позволить себе ощутить, что его усилия вознаграждены в достаточной мере. Хотя его непосредственное взаимодействие с ИББ ограничилось, по сути, встречей с полковником Юлареном, — едва ли это упрощало ситуацию. Юларен помнил семью Синдуллы ещё со времён Войны Клонов — по рассказам генералов Кеноби и Скайуокера. Разумеется, это обстоятельство никак не могло избавить Геру от дознания со стороны ИББ — ведь порядок един для всех… И всё же после недолгого, но сочувственного диалога с полковником у Трауна практически исчезли сомнения в успехе начатого дела. Дальнейшее зависело уже от самой Геры; и она прекрасно справилась со своей задачей.

***

…Входной люк шаттла захлопывается, пропустив внутрь последние лучи света. Воцаряется полумрак, а вместе с ним — неловкость и волнение: нестройное, смутное, со множеством оттенков. — Теперь мы действительно одни… Впрочем, это ненадолго, — не без иронии объявляет Траун, незаметно отмечая реакцию Геры на свои слова. Похоже, до сих пор она опасается оставаться с ним действительно наедине — даже после их встреч в медблоке, которые, вне сомнения, были для неё желанны и долгожданны. Откуда тогда такая настороженность у мужественной дочери Рилота? Кто-то, кому она доверяла, уже пытался причинить ей вред?.. — Что-то не так? — уже совсем иным тоном спрашивает он: пауза чересчур затянулась. — Нет, — Синдулла качает головой, будто стряхивая наваждение, и её лекку мягко покачиваются вместе с ней. — Всё в порядке. Да: Гере и самой хочется, чтобы всё было в порядке. Она желает доверять. Быть с тем, кто небезразличен ей, без всякого страха и смущения. Именно это означают её слова. Но очевидно, что сейчас в порядке далеко не всё. — Вы хотели что-то обсудить со мной, — говорит он, чтобы успокоить её и отвлечь. — Что-то очень важное. — Вы помните об этом, — радуется Синдулла. — Неужели вы думаете, что важный разговор с вами так легко взять и выбросить из головы?.. Траун по-прежнему ироничен; однако его глаза сияют слишком ярко, чтобы он мог казаться невозмутимым. — Нисколько, — улыбается она и, кажется, хочет добавить что-то ещё — но вместо этого замолкает и ловит его горящий взгляд. Её глаза мягко блестят в полумраке; губы чуть приоткрыты — похоже, страх отступил… хотя бы отчасти. Внезапный порыв оказывается слишком уместным и долгожданным. Траун привлекает Синдуллу к себе, целует в висок, с настойчивой нежностью проводит ладонью по трепещущему лекку — и с губ сам собой срывается горячий шёпот: — Вас невозможно забыть. …Гера прикрывает глаза, невольно подаётся навстречу, но тут же замирает — не то вновь от испуга, не то от смущения. — Я… — выдыхает она и слегка отстраняется. — То есть я не… Просто… — Не нужно оправданий, Гера. Я не тороплю вас. Он всё ещё ощущает гладкость упругой кожи, чувствует тонкий аромат чистой ткани, слышит дыхание Геры… — и медлит пару мгновений, прежде чем отпустить её. — Мне… мне нужно сказать слишком многое, — почти шепчет она, успевая перехватить его руку. — У нас ведь нет времени, верно? — Нужно лететь, — подтверждает он. — И поверьте: мне тоже есть, что сказать вам. — Да… мой адмирал. Она устремляет взор в сторону: так проще заставить себя успокоиться. Время застывает; воздух всё ещё будто полон электричества… Оба не сразу приходят в себя, но Гере это удаётся чуть раньше. Со сдержанным вздохом она отпускает его руку и садится на боковое пассажирское сиденье позади кресла пилота: сегодня честь быть им принадлежит её адмиралу. Так теперь называет Гера Синдулла того, кто совсем недавно был для неё врагом. Он защитил её от настоящих врагов — чтобы после встретиться с тенями прошлого и заново познать самого себя. Что ж: задача, вполне достойная победителя. …Крохотный шаттл взмывает в воздух, чтобы доставить пилота и пассажирку на «Химеру». Там, внизу, остаётся шумная столица той Империи, которая — каждого в своё время — приняла их обоих. Траун оборачивается и бросает быстрый прощальный взгляд в сторону здания ИББ, неприметного на фоне высоких и эффектных корускантских башен.