Из Вонголы с любовью

Есть вещи, которые Абарай Ренджи не хотел вспоминать. Например, время, проведенное в Аду. Преисподняя сама по себе место негостеприимное. Равнины, простирающиеся вдаль на сколько хватало взгляда, с потрескавшейся, иссушенной землей, серой, словно покрытой пеплом, из-под которой то и дело вырывались языки пламени, грозящие сжечь любого, кто неосторожно сунется к ним. Озера, обманчиво безопасные, прозрачно-синие, с прожилками лунного света, которого никогда не видел местный багрово-черный небосвод, манили прохладой, однако вода в них на самом деле являлась кислотой - концентрированной болью и страданием. Здесь все было предназначено для того, чтобы души грешников мучились и не знали покоя в посмертии. Сам воздух был пропитан нечеловеческой тоской, физической и душевной болью, которую причиняли воля Ада и многочисленные демоны. Нет ничего слаще для порождений Джигоку, чем схватить человеческую душу и медленно, смакуя, выпить, глоток за глотком. Ренджи чувствовал, как растворяется его форма шинигами, как оружие исчезает, забиваясь в укромный уголок души в надежде спастись. Забимару уже не кичился собственной силой, он мечтал исчезнуть, не существовать, лишь бы не вдыхать вместе со своими шинигами отравленный чужими криками воздух. Но гораздо страшнее были местные вечеринки. Как офицер, а впоследствии и лейтенант, Ренджи привык к попойкам в Готее, но то, что подавали в компании боссов семьи со странным названием Вонгола, переходило всякие рамки. Алкоголь обжигал горло, огненным комком прокатывался по пищеводу и замирал где-то в желудке, согревая и испепеляя одновременно. Шинигами морщился, когда в него вливали порцию за порцией, а люди вокруг веселились, пели песни и весело смеялись, как будто глотали обычную воду. Ренджи почти не помнил себя от навалившейся чужой тоски, ставшего тяжелым воздуха Ада, когда его перехватила незнакомая девушка. Она легко, непринужденно, взмахом руки заморозила Кокуто. По щелчку пальцев бунтаря подхватили странные грешники и куда-то потащили. Еще один взял Рукию и Исиду, как ковер закинул подмышку, и помчался по равнине, перескакивая с выступа на выступ, огибая огненные кратеры. С поклоном следующий грешник принял Абарая у девушки. В себя Ренджи пришел уже в помещении. Это оказался большой зал с заставленными угощением циновками, освещенный оранжевым пламенем, мерцающим в прозрачных кристаллических светильниках, развешанных по стенам. Шинигами никогда не видел ничего подобного, даже в мире живых, с их нынешним прогрессом не найти такого. Напротив, зажатая между стариком с короткими усами и женщиной с татуировкой на лице сидела хмельная, раскрасневшаяся Рукия. Взгляд ее скользил безостановочно, но друга девушка узнала, помахала рукой, хотя движение далось ей с трудом. Рядом Ренджи увидел обтянутые белой тканью ноги - заносчивый квинси не выдержал градуса и отрубился. Первую порцию в него влила та самая спасительница. - Пей, на трезвую лучше Джигоку не воспринимать, пока не привыкнешь, - тихий, мягкий голос звучал убедительно, обволакивал, подчинял. Ренджи не ощущал такого желания выполнить приказ-просьбу даже по отношению к своему непосредственному командиру. Что там, его наставник Иккаку не обладал таким влиянием, как эта странная девушка. Десятая. Ренджи не хотел вспоминать ни Восьмую, ни Второго, Первого, ни уж тем более Десятую, до ужаса похожую на этого самого Первого, хотя как подобное могло произойти, если между ними четыре столетия и уйма японских поколений? Это не вечеринка, это был какой-то кошмар. Взрослые, ответственные люди, в прошлом возглавлявшие большой клан - если пьяный Абарай правильно понял объяснения - развлекались и отдыхали. В Аду!!! Казалось, их не волновало собственное положение, местонахождение, они получали от всего искреннее удовольствие. Угощение не кончалось, выпивка лилась рекой. Мафиози праздновали жизнь после смерти, и даже воля Ада, демоны, заглядывавшие в пустые проемы окон не могли поколебать их спокойствия. Наверное, именно это возмущало Ренджи больше всего. Но забыть Десятую не получалось. Не после того, как она на спор оседлала волю ада и заставила скелет сделать кружок вокруг основного здания семьи Вонгола в Аду. Ренджи понял одно: в Джигоку он больше ни ногой! - Ты принимаешь все близко к сердцу, - Ренджи обратил внимание на приятельницу. Карин Куросаки выполняла базовые ката на тренировочном полигоне Шестого отряда. Серебристый клинок Цукихиме мелькал в воздухе, пел слышимую только шинигами песнь, он вел за собой и прикрывал свою хозяйку. Ренджи с тоской вспомнил своенравного Забимару, из которого каждую атаку приходилось буквально выгрызать насильно. У Карин таких проблем не было. Прикрыв глаза, девушка наслаждалась звоном меча, разрезающего воздух. Черные волосы спускались из высокого хвоста на обнаженные плечи. Раньше Ренджи недоумевал, никто из женщин-шинигами не опускал косоде, оставляя лишь бинты на груди, чтобы было проще тренироваться. Карин, уподобляясь офицерам Одиннадцатого отряда, не обращала внимания на недовольные или скептические взгляды посторонних. Ей удобно, остальное неважно. Абарай не мог не признать, что выглядит данная картина для его, воспитанного Иккаку Мадараме разума, эстетически приятно. Длинные тонкие руки напоминали плети ивы, золотились на солнце, когда мускулы при очередном движении натягивали нежную кожу, было интересно наблюдать, как Карин, в выдуманных ею самой движениях, то почти выпускает меч из рук, то наоборот впивается в обмотку рукояти пальцами до побеления. Цукихиме ни разу не упала в пыль. При этом, несмотря на серьезное занятие, Карин выглядела нежной и женственной. Ресницы ее порхали, когда мечтательный взгляд человека, находящегося в полной гармонии с собой и окружающим миром, устремлялся к небесам. В такие моменты Цукихиме пела особенно звонко и чисто. Правда, Ренджи предпочтет сразиться всерьез со своим бывшим наставником, нежели произнесет нечто подобное вслух. Рука у Карин Куросаки была тяжелее, чем у Рукии. Ренджи знал, почему временную шинигами привечают в особняке Кучики. Она и раньше была там желанным гостем, но сейчас практически поселилась в подготовленных специально для нее покоях. Капитан Кучики не оставлял надежды первым узнать что-либо про старшую сестру Карин. Остальные занимались тем же, но Ренджи был уверен, что его тайчо делает это из желания защитить Карин, так похожую на мертвую жену, сестру Рукии, Хисану. Абарай не мог сказать, что сравнивать их бесполезно, так как Карин Куросаки гораздо сильнее духом, нежели Хисана. Что временная шинигами скорее умерла бы, чем бросила сестру. Он не мог сказать, так как знал: капитан прекрасно видит это и без подсказок. Он просто принял на себя негласное обязательство приглядывать за неугомонной подругой сестры. В обязательствах главе клана Кучики не было равных. - Тебя твоя сестра обучала? - Не только, - Карин окончила последнее упражнение и опустила меч, напоследок ласково проведя рукой по острию. На ладони не осталось ни следа - Цукихиме никогда бы не осмелилась ранить повелительницу. Ренджи не знал, как подступить к заданию. За время, проведенное с Карин, он узнал крайне мало об Ичиго. Нет, о приключениях в детстве, о любви к апельсиновому соку и клубнике, о старой игрушке по имени Кон ему рассказывали с удовольствием, но вот действительно важную и ценную информацию... Причем, Карин знала о планах старших шинигами и откровенно веселилась над их попытками вызнать больше про сестру, а в глубине глаз Абарай видел дьявольское упрямство и верность. Никогда не предавать. Карин будет молчать даже при смерти. - Не хочешь пригласить ее в Общество? - наконец сдался он. Капитану Кучики следовало самому выведывать информацию, бывший офицер Одиннадцатого на эту роль не годился. Ну, не умел он плести языком кружево, Руконгай всегда был сильнее. - Не-а, - разве что не показала язык Куросаки. - Скучаешь по ней? - Да, - Карин достала из кармана - кто вообще шьет карманы на хакама? Ох, уж эти генсейские привычки! - телефон, удрученно посмотрела на экран. - Правда, вряд ли сумею дозвониться до нее в ближайшее время. - Почему? - игра была отброшена. Ренджи действительно заволновался за подругу, обеспокоенную недоступностью сестры. - Что-то случилось? - Да, она умерла, - Карин спокойно пожала плечами и бросила телефон на доски веранды, принимая протянутое другом полотенце. - Что?! - до лейтенанта не сразу дошло. - И ты так спокойно реагируешь?! Карин засмеялась, весело, от души, звонко, и мужчина невольно улыбнулся сам. Почему-то вспомнилось, что по Готею давно ходят слухи, будто капитан Хитсугая неравнодушен к временной шинигами. Такая улыбка наверняка растопила бы вековые льды Херинмару. - Ренджи, мы давно уже мертвы. Как по-другому назвать порванную цепь судьбы? - она похлопала себя по груди, там, где раньше была цепь. - На Ичиго с Тсуной готовилось покушение, вот они и решили дать противникам то, чего те желают. Сунули гигаи подчиненным, чтобы разбирались с заговором, а сами смотались в Ад. Ренджи поморщился, от одного лишь воспоминания возвращались головная боль и гадостный привкус во рту. - Они всегда так делают? Смех Карин стал откровенно сочувственным. Девушка посмотрела поверх бутылки с водой. - Постоянно. Считается, что Джигоку состоит из восьми холодных адов и восьми горячих. На самом деле равнин, пустошей и нагорий гораздо, гораздо больше, ведь свой Ад человек создает себе сам. Мир мафиози выглядел как мертвый, полуразрушенный город. Обветшалые дома с разбитыми стеклами, наполовину снесенными стенами, перекошенные вывески магазинов и лавок. Здесь прошлое соседствовало с настоящим - можно было увидеть якудза и итальянскую мафию, членов китайской Триады. Сюда нередко заглядывали демоны и пожирали неосторожных грешников, воля Ада не обходила район стороной. Страшнее всего - видеть, как привычный тебе мир лежит в руинах. То, за что ты сражался, за что проливал кровь, свою и чужую, разрушено почти до основания. Некоторые сходили с ума, отыскивая среди развалин знакомые дома и учреждения. Кошмар, непрерывный, следующий по кругу, день за днем, ночь за ночью. В Аду нет деления на время суток, время здесь течет единой лентой. И это тоже сводит с ума. Первому пришлось приложить немало усилий, чтобы объединить всех под своей рукой. Однако у Джотто имелось несомненное преимущество - пламя Посмертной воли, связывающее его с миром живых. Он видел, что Вонгола продолжает существовать, пусть и утопает в крови. Хотя это причиняло нестерпимую боль, сильнее, чем могли бы терзать пытки Преисподней. Видеть, как любимое, лелеемое детище сходит с правильного пути, отворачивается от света... Джотто не пожелал бы подобного врагу. Он отказался от Вонголы, но не от Виджиланте. И свои идеи пронес через смерть. С помощью непоколебимого, стального духа выстроил он новое общество, с которым приходилось считаться даже демонам. С радостью отправлял он искупивших свои преступления людей на перерождение в другой мир. Наказывал тех, чьи преступления отходили от идеалов защитников, были по-настоящему страшны. И однажды пришло время, когда его признал правитель Джигоку, Эмма Дай-О. Признал и сделал одним из высоких демонов, ответственных за мир мертвой мафии. Джотто не говорил об этом внезапно нагрянувшей много раз пра внучке. Но, кажется, Тсуна и так догадалась. Ее интуиция превосходила чутье самого Джотто во много раз, а дух был крепок и силен в мере, необходимой для возвращения Вонголы на правильный путь. - Снова думаешь о судьбах мира? - на балкон прошла Тсуна, легко запрыгнула на широкие мраморные перила. Новый особняк Вонголы был копией старого, оставшегося в мире живых, расширенной во много раз, чтобы вместить все поколения боссов с Хранителями. За спиной Тсуны разгоралось багрянцем небо Ада, вспыхивали далекие зарницы, подсвечивая тучи, отчего те становились похожими на выходцев из фильмов ужасов. Впрочем, разве может быть что-то страшнее Преисподней? За спиной Джотто раздавались крики весело проводимого всеми поколениями вечера. Звон бокалов и шум взрывов, звонкий смех и незлая ругань. Первый наказ - семья должна быть едина. - Тебя все-таки выгнали из Вонголы? - усмехнулся Первый. Ему нравилась так похожая на него внешне Десятая. Уходя на Восток он честно рассчитывал, что однажды один из его потомков вернет Вонголу к истокам или останется несвязанным с покрытой кровью раковиной. Только крайности, ничего промежуточного. Прошло много лет, прежде чем его мечта исполнилась. Тсунаеши болтала ногами, как ребенок, что совсем не вязалось со строгой, застегнутой на все пуговицы белой блузкой и черной юбкой-"карандашом". Но в глазах ее отражалось небо Ада, и они светились инфернальным блеском, делая девушку похожей на одного из всесильных демонов. - На нас с Ичиго было совершено покушение, Хранители заставили покинуть гигаи, чтобы поймать преступника на живца. Но, ты же знаешь, я не смогла бы не вмешаться, поэтому от греха подальше сослали сюда. Отдохнуть, развеяться. Зануды, - фыркнула Десятая и посмотрела на порыжевшие небеса. Словно демонический закат. - Ты ведь знаешь, что после смерти попадешь сюда, - если бы Джотто мог, будь его воля, он бы спас Тсунаеши от этой участи. Не заслужила девочка с глазами мудреца такой участи. Ее втянули насильно из-за крови в ее венах. Она несет ответственность, повинуясь голосу все той же крови. Впервые Джотто готов был согласиться с предавшим его Спейдом: его кровь действительно проклята, она несет только боль потомкам. - Да, - Тсунаеши улыбнулась, и эта улыбка развеяла чувство вины. - Но ты ведь будешь меня ждать? - Конечно, - Джотто поцеловал маленькую ладошку, встал рядом, положив руки на мраморную полосу, и устремил взгляд вдаль. В конце концов, в Аду редко бывают такие небеса. - И тебя, и Ичиго. Вечер за спиной набирал обороты, уже слышались приказы принести выпивку. - Тсуна, - в дверном проеме появилась рыжеволосая голова. Ад придавал волосам Внешней советницы Десятого поколения кровавый оттенок. - Не возражаешь, если я сбегу в Общество душ? А то все время по звонку к ним бегаю, а просто так - ни разу. - Ага, удачи! - Десятая махнула рукой. - Сестренке привет! И Нулевому... Девушки переглянулись и злорадно захихикали. - Привезу тебе сувенир, - пообещала Ичиго. - С источников. Карин хотела спросить, о чем думал Ренджи, когда говорил, что Готей - спокойнейшее место, если не считать времен авралов. Только бумаги и скрашивают скуку, не даром у них отчетности только двадцать семь типов! Но только на ее веку, за те несколько лет, что звание временной шинигами принадлежит ей, произошло столько всего, что хватит не на одну сотню лет. Аврал за авралом, с редкими месяцами покоя. Уже обычное появление Пустых воспринималось как-то индифферентно, со скукой. Она начала скучать по Пустым. Дожила! Карин смотрела на стоящих напротив занпакто, освобожденных от воли своих хозяев-шинигами, смотрящих с болью на оружие, и понимала, как права была Ичиго. Готей сам создает себе проблемы. Слепо подчиняясь Совету 46, он не понимает, что рано или поздно ему это аукнется. Орган, который был создан для присмотра за молодой тогда военной организацией, чтобы та не превысила полномочия в отношении Короля душ, теперь полностью контролировал эту самую организацию, заправлял каждой стороной деятельности. Нельзя было вздохнуть без разрешения Совета. Урахара-сан, вайзарды, Айзен, Кусака... Наверное, существуют еще примеры. А что если бы Тоширо тогда обозлился и ушел с Кусакой? Что если бы возненавидел Совет и Готей за свое несправедливое изгнание Урахара? Страшно представить, на что способен его гений. Карин понимала, что ее мысли отдают горечью, но за ними стоял печальный опыт старшей сестры. Ичиго не идеальна, она может ошибаться, но временная шинигами чувствовала, что в отношении Готея онее-сан была права. Белоснежные рукава Цукихиме шелковым щитом отгораживали от остальных, занпакто поддерживала свою повелительницу, свободная, но выбравшая хозяйку. - Нужно уходить, Карин-сама, нам не справиться в одиночку, - вежливая, с глубоким, чувственным голосом, занпакто являлась воплощением всего того, о чем в глубине души мечтала Карин - женственности и силы одновременно. До этого перед глазами был только пример Тсуны и онее-сан, которые умудрялись сочетать красоту и мощь, не жертвуя подлинной натурой. У Цукихиме кимоно словно соткано из снега и кружев, оно напоминает вечернее платье - легко и плотно облегает точеную фигуру занпакто. Но движения не скованы, и длинные, широкие рукава струятся по воздуху вместе с распущенными волосами цвета зимней луны. Кимоно сползает с белых, округлых, гладких плеч, оставляя за собой кровавую полосу нижнего одеяния, упругие груди видны в разрезе, еще чуть-чуть - и вырвутся на свободу, но это все обман. Красный пояс-оби туго затягивает тонкую талию, а золотой шнурок завязан кокетливым трехлистником с кисточкой на конце. Современность и старина в гармоничном сочетании. Цукихиме холодна для всех, кроме госпожи, и золотые глаза ее смотрят гордо и бросают одновременно вызов любому, кто подумает усомниться в ее силе. Тонкая рука сжимает клинок, сделанный из лунного хрусталя, в прозрачном объятии которого кружится и танцует тьма наследия квинси. Хрупкое, почти бесполезное на вид, но весьма опасное. Цукихиме не нуждается в стандартном, обыденном клинке, чтобы нанести противнику вред. Ее дар - ранить простым прикосновением, даже если просто ее клинок скользнет по телу, рана будет нанесена. А пока лезвие холодит кожу врага, шинигами будет получать его реяцу. Карин жутко нравится ее занпакто, необычность, индивидуальность и холодная, но не бледная красота Цукихиме. Она помнила то время, когда Цукихиме представала в маске, не считая свою шинигами достойной видеть подлинное лицо занпакто, ее надежды и эмоции. Карин пробилась, смогла стать близким человеком для собственного клинка, и сейчас Цукихиме отплатила сторицей: осталась рядом, когда другие предали и сбежали к Мурамасе. Бунтующий занпакто взглянул в их сторону с яростью и недоумением, до этого никто не осмеливался противостоять его дару. Ненависть занпакто почти обжигала, но Цукихиме гордо вскинула подбородок, обняла Карин сильнее, обдавая приятной прохладой и ощущением защищенности. - Ка-арин-чан! - знакомый голос разрушил напряженное молчание. Как по команде шинигами и занпакто повернулись в сторону идущей к ним девушки в форме шинигами. Карин ощутила, как радостно забилось ее сердце. - Онее-сан! - наверное, сейчас она до боли напоминала Рукию с ее обожанием, но плевать! Какая разница, если Ичиго выбралась к ней из самого Ада, чтобы навестить. - Ой, а что это у вас тут такое интересненькое? - Ичиго весело огляделась. - Привет, Цукихиме! Занпакто отошла от госпожи, зная, что рядом со старшей сестрой той ничто не грозит. Вежливо поклонилась, почти подметя волосами землю. - Ичиго-сама, - ее почтение - тоже сторона Карин. В детстве та не решалась так звать сестру, это казалось слишком глупым, а сейчас уже слишком поздно, чтобы что-то менять. За нее говорит Цукихиме, так было всегда. Судя по улыбке, Ичиго это поняла. - Клинок по имени Мурамаса освободил наши занпакто, - капитан Кераку не выглядел удрученным. - Теперь они нас не слушаются. - О-о, - протянула Ичиго, в глазах искрился солнечными бликами на поверхности озера смех. - Сочувствую. - Ты бы так не веселилась, шинигами, если бы знала подлинную опасность, - вмешался Мурамаса. Бледная, нездорово-серая рука с длинными когтями - как он вообще сражается с таким маникюром? - сделала знакомое движение, и среди других мечей встал... Пустой в белоснежном шихакушо и маске с красными полосами на щеках. Мурамаса отпрянул, потрясенный. - Твой занпакто... Пустой?! - Ну-у-у... не без этого, - улыбка Ичиго стала откровенно хищной, опасной. Реяцу довольно всплеснула. - Хичиго, карт-бланш. Пустой сдернул маску, предъявив всему миру лицо, похожее на мужскую версию Ичиго, достал тесак из-за спины и, схватив Мурамасу за горло, куда-то уволок. Духовная сила накрыла шинигами волной, некоторые занпакто пошатнулись, хотя Хичиго точно не хотел никого ударить. - Как глупо, - Ичиго провела пальцем по нижней губе, глаза ее смотрели вдаль, туда, где раздался первый взрыв энергии - начался бой занпакто. Но никто не смел покинуть площадку, чтобы посмотреть. Свидетелем являлась только Ичиго, каким-то образом знающая, что происходит с ее мечом. Карин, например, не чувствовала внутреннюю часть с Цукихиме, и снова восхитилась силой и навыками сестры. Когда-нибудь онее-сан перестанет удивлять или нет? - Что вы имеете в виду, Куросаки-сан? - незаметно подошел капитан Укитаке, похожий на призрака, как никогда. - Пытаться вызвать инстинкты у воплощения инстинктов, - мечтательно пояснила Ичиго, встрепенулась и вернулась к реальности. Сражение уже заканчивалось, вдалеке полыхало черно-красное пламя. Разумеется, вставать на пути того монстра, что обитал внутри старшей Куросаки - самоубийство. - Пустой, перешедший ко мне от матери, слился с моим духовным мечом. Он и есть мой занпакто. Можно сказать, я нестандартный вайзард. О, Хичиго! Белоснежный меч брезгливо отшвырнул побитого Мурамасу к остальным бунтовщикам и переместился к своей повелительнице. Плечом к плечу, выше ее на голову, сильнейший, самый преданный защитник и друг. - Его имя не Хичиго, - прохрипел клинок. - Мой занпакто, как хочу - так и называю, - пожала плечами Ичиго. Мурамаса прищурился, с трудом поднялся, опираясь на самурая в страшной маске. Карин готова была поспорить, что это чудо принадлежит Бьякуе: традиционный и закрытый от мира со всех сторон. Так и тянуло разбить маску на осколки. - Вы, шинигами, все одинаковые! Не считаете мечи личностями, ограничиваете, прячете внутри, как будто мы дикие звери!.. Ичиго переглянулась с Хичиго, во взгляде ее светилось театральное сочувствие. - Интересно, он знает такие слова как "ирония", "сарказм", "юмор"? - как бы между прочим осведомился занпакто. - Не уверена. В пространстве открылся портал, два скелета поддерживали врата - маленькую копию огромных врат Ада. Хлынула энергия, перебитая немедленно веселым рыжим пламенем. Выглянула Тсунаеши, засветилась от удовольствия, когда увидела друзей. - Карин-чан, привет, - потискала младшую сестру Внешнего советника. - Цукихиме, - занпакто временной шинигами поклонилась. Ее тоже потискали. Тсуна очаровательно пахла старинным итальянским вином, из тех, что коварно кружат голову не сразу. - Ичиго, Хичиго, не знаю, чем вы тут занимаетесь, но у нас уже готова выпивка и шест! - Достали уже своим шестом, - простонала Куросаки-старшая, закатывая глаза. - Так и просят повторить. - Еще бы, - Тсуна помахала телефоном. - Видео с прошлой вечеринки не просто согревает - испепеляет! Тут Тсунаеши увидела Мурамасу. Чистый, высокий лоб прорезала задумчивая морщинка, в глазах полыхнуло небесное пламя. Оно пульсировало, то сворачивало лепестки, то распускалось, как цветок под солнцем. - Кого-то он мне напоминает... энергия знакомая... - задумчиво протянула Десятая. Пальцами побарабанила по подбородку, не замечая, как напряглись присутствовавшие шинигами. Офицерский состав Готея как-то уже привык, что с появлением временной шинигами, практически все конфликты решаются быстро, безопасно для тела, но весьма болезненно для самолюбия. Хичиго услужливо подтащил Мурамасу поближе, держа за воротник. - Может, так вспомнишь? - проскрежетал металлический голос. Занпакто не терпелось уже пойти в Ад, на вечеринку. Возможно, действительно удастся раскрутить Королеву на повтор того шоу. У них со Стариком мало развлечений, будет, что просмотреть на досуге. Да и демонессы там весьма и весьма... Тсунаеши покрутилась, повертелась, потрогала бунтующий занпакто. - Точно! - ударила кулачком по ладошке, повернулась к подруге. - Помнишь, мы с тобой нарушили печать в Каракуре, посреди озера в парке. Там был какой-то припадочный, который мечтал отомстить всем на свете. Как же его звали? Тога? Шога? Ичиго тоже поднапряглась. - Кога! - Точно, Кога! - обрадовалась Тсуна. - Кога Кучики. Мурамаса вырвался, отпрыгнул на пару шагов. - Что вы с ним сделали? Внешний и Десятая переглянулись, Ичиго предоставила право отвечать Тсуне. В конце концов, это ведь она... - Убили, конечно, - как нечто естественное заявила Тсуна. - Ты знал, что если отрубать голову пламенем, то срез получится гладенький, как световым мечом? Карин внутренне хохотала, Цукихиме, вторя ей, прикрыла улыбку рукавом. Нет, они не сомневались в правдивости слов, просто... им нравилось видеть шокированные лица старых шинигами, которые считали себя самыми сильными и мудрыми. И видела настороженность, готовность среагировать в любую секунду в глазах сестры и ее подруги. Они понимали друг друга даже не с полуслова - со взмаха ресниц. Их единодушие, сплоченность родились в длительных спорах с самими собой, в преодолении препятствий. В скидывании оболочки старых себя. Им обеим пришлось измениться, и это сблизило их сильнее, чем что-либо еще. Друг для друга они стали якорями, не осколками прошлых жизней, а напоминанием о ней. И о метаморфозах, произошедших с душой и телом. Мурамаса закричал, схватился за голову. Ударила волна злобной, темной энергии, и... Серо пробило грудь, другое испепелило тело дотла. Хичиго на манер ковбоев подул на палец, а затем вызывающе посмотрел на шинигами, встав перед хозяйкой и госпожой. - Нет проблем, которые невозможно решить с помощью серо, - прокомментировал он с добрым оскалом матерого убийцы. Золотые глаза блестели жестко и жадно. Ну, же, сорвитесь, дайте подраться и напиться крови вволю. Карин заметила, как завороженно смотрит на Хичиго Цукихиме, точно как сама временная шинигами - на сестру. - Мы тогда Урахаре позвонили, - пожала плечами Ичиго. - В то время данные еще не были стерты из Архива. Вернее, еще оставались на резервном диске. Карин хихикнула над переглянувшимися капитанами Восьмого и Тринадцатого. Судя по всему, электронные закрома Двенадцатого будут трясти, как яблоньку. Может, напомнить им, что поначалу Урахара служил во втором. Наверняка оттуда данных натаскал. Нет, пожалуй, сами вспомнят! - Вдарь по ним гармонией и идем, - не вытерпел Хичиго, крутясь возле своей шинигами. - Дел невпроворот: вино не выпито, шест не танцованный. Тсунаеши хмыкнула, от ее фигуры повеяло теплом и чем-то большим... объединяющим. Стирающим все разногласия, бушующим на острие атаки, отводящим угрозы, уничтожающим препятствия, со всех сторон прикрывающим. Чем-то, что состояло из множества, но было единым целым. Вспомнились пахнущие яблоками выходные дни, когда Ичиго учила Юзу печь яблочный пирог, зеленое поле для футбола, по которому онее-сан гоняла вместе с ней, Карин. Веселый смех отца, льнущего к плакату и снисходительная улыбка на это сестры. Что-то большее, что-то лучшее. Дождливые дни, когда она обвиняла Ичиго, страх, когда онее-сан пропала после смерти матери, беспокойство, когда она практически поселилась в больнице дяди Рюукена, осваивая новые техники. Ее боль за Тсунаеши, ее заботу, ее теплые руки и красноапельсиновые волосы. В памяти всплыло так много всего самого лучшего, самое темное стерлось без следа, приглушилась острота болезненных картин. Рядом купалась в потоках пламени Цукихиме, и Карин чувствовала свой меч, чувствовала ее радость от прогулки во внешнем мире и одновременно отсутствие сожалений, если придется немедленно расстаться со свежим ветром. Никто не заметил, как ушли Ичиго, Хичиго и Тсуна. Врата захлопнулись и исчезли. Занпакто остальных шинигами выглядели ошеломленными, как будто резко пробудились от глубокого сна. Некоторые возвращались к своим хозяевам, некоторые остались неподалеку. Кто-то сбежал в темноту, их еще придется ловить. - Как тебе удалось преодолеть воздействие Мурамасы? - к Цукихиме подошел тот самый самурай. Девушка ласково улыбнулась своей хозяйке, мечтательно сверкнула золотыми глазами. - Все идет от ограничений и обид. Занпакто и шинигами ищут общий путь через общение, они развиваются вместе, вместе обретают силу. Но многие хозяева ограничивают собственные мечи, боятся или не понимают их истинного предназначения и мощи. Это вызывает обиду. На это воздействовал Мурамаса. Карин-сама никогда не ограничивала меня, позволяла быть собой и не носить масок. Поэтому мне нет смысла уходить от нее, ведь вместе мы - единое целое, - Карин взяла свой меч за руку, та сжала тонкие пальцы. - Нас этому научила Ичиго-сама. - Кстати, - вмешался Тоширо. - У меня вопрос. Никто не знает, где находится Главнокомандующий? Занпакто выглядели недоумевающими и пристыженными. Карин хихикнула, покачала весело головой. Тсунаеши... неисправима. Десятая Вонгола, никак из вредности, при снятии воздействия Мурамасы "случайно" стерла занпакто память о последних событиях. В том числе похищении старика Главнокомандующего. Кажется, Мурамаса сказал, что сильнейшие занпакто поставили вокруг пленника барьер? Так найти его будет труднее. О, определенно у Тсунаеши Савады имеется чувство юмора. И куда-то снова пропала Сузумибачи.