Копьё и Чаша

      11 октября 1997 года. Суббота.              Я вернулся с берегов Альбиона через пару недель. Успел встретиться и переговорить почти со всеми (только о Мистере Е до сих пор никто ничего не слышал). Мне было любопытно, что скажут о Фермере (я привык называть его так) другие мои соратники.       Доктор Оккульт завёл пространную речь о «лотосе, который в западной традиции принимает форму розы» — слово «роза» он выделил и особенно выразительно посмотрел на меня — «и, кроме всего прочего, ассоциируется со Священным Граалем». Когда я спросил его, к чему вся эта галиматья, Оккульт молча положил передо мной карту Таро — Аркан III, Императрица, как будто это что-то объясняло.       Не добился я ничего внятного и от Странника, кроме того, что «прошлое всегда определяет настоящее» (а то я не знаю).       Бэланс лежал в клинике на реабилитации и мало что мог мне сказать, Кристоферсон, в основном, занимался съёмкой коммерческого видео и сообщил, что в последний раз видел Фермера в ноябре 1993 года, когда у них была длительная беседа о влиянии «магии» на время и пространство отдельно взятого индивида.       Я съездил в Оксфорд, где был принят профессором Дамблдором. Узнав, что речь пойдёт о Фермере, он уточнил, не тот ли это Фермер, который Гриндевальд, и после этого называл его исключительно «Геллертом». Геллерт, сказал мне Дамблдор, знает, что значит любить. По нему можно и не заметить, но он знает. Возможно, именно по этой причине у него ещё остаётся некий крохотный шанс в этом мире («полном ненависти и злобы» — мысленно добавил я, так как Фермер у меня никогда не ассоциировался не то, что с любовью, а вообще с какими-либо чувствами. Ну, то есть, представьте себе крокодила в зеркальных очках…) Затем Дамблдор поинтересовался, отчего меня так занимает Геллерт, и я рассказал о нашей встрече в Лос-Анджелесе. То, что Фермер был в Америке, профессора, похоже, не очень удивило. «Он выбрал Путь Левой Руки, но так и остаётся Чёрным Братом,» — задумчиво произнёс Дамблдор. (Эту фразу я записал, поэтому цитирую уверенно.) Я высказал свои предположения относительно того, что Гриндевальд будет искать встречи с Грейвзом. Дамблдор кивнул: «Это было весьма ожидаемо». Затем произнёс длинную лекцию о Мистериях Копья и Чаши, суть которой (на мой взгляд) сводилась к тому, что одно сочетается с другим по установленному мировому порядку. Я успел выкурить две сигареты во время этой лекции и ощущал себя нерадивым студентом.       С профессором мы распрощались уже в сумерках. У меня ещё оставались некоторые дела в Лондоне, так что на какое-то время Фермер и Грейвз были отодвинуты на задний план.       Прилетел в ЭлЭй поздним вечером в пятницу, а в субботу решил всё-таки позвонить Грейвзу в Санта-Карлу.              Трубку снял Криденс. Нет, Грейвза нет дома. Он уехал по каким-то делам, оставил ему записку, что дело касается восстановления магического баланса Америки. Его «Полароида» тоже нет на месте. И если Гриндевальд тронет хоть волос на голове у Персиваля, Криденс его убьёт, а остатки отвезёт в Луизиану и скормит келпи, и пусть его (Гриндевальда) душа КОРЧИТСЯ В СТРАШНЫХ МУЧЕНИЯХ ВО МРАКЕ И ПЛАМЕНИ АДА ВЕЧНО. Так и сказал.              Я представил себе масштаб разрушений, учинённых квартире Грейвза после того, как Криденс обнаружил записку. Фермера он почувствовал сразу, в этом можно не сомневаться. Талантливый полукровка. В его слова относительно убийства я тоже склонен был верить.       Выводы, которые я мог сделать? — Фермеру была необходима помощь Грейвза, и Грейвз, очевидно, согласился эту помощь предоставить. Очень любопытно.       Я попросил Криденса передать Грейвзу, когда он вернётся, чтобы перезвонил мне в Лос-Анджелес.              13 октября 1997 года. Понедельник.              — Константин?       — Привет, Грейвз!       — Криденс передал, что ты просил звякнуть тебе, когда… ммм… всё закончится.       — Угу. Я просил его передать, чтобы ты позвонил, когда вернёшься.       — Я вернулся.       — И?       — Что «и»?       — Как всё прошло? Ты и Ф… Гриндевальд?       — А что должно было пройти?       — Ну не знаю. Сочетание Небес и Земли браком. Нигредо-Альбедо-Рубедо. Последний бой…       — Хм. Мы закончили наше дело.       — Вот так просто?       — Так просто… вернее… всё было непросто, Джон, но я сейчас не хочу об этом говорить. Главное, наверное, результат.       — Можно вычеркнуть Гриндевальда из Книги Живых?       — Из Книги Мёртвых, Джон. Это было долгое путешествие…       — Чёрт возьми. Мне впервые захотелось самому приехать в Санта-Карлу и посмотреть, что от тебя осталось, мужик…       — Осталось достаточно. Ты что, и вправду приедешь?       — Захотеть и сделать — не одно и то же… Но желание может послужить импульсом к действию.       — Ловлю на слове. Ладно, вот когда приедешь — тогда и услышишь историю.       — Засранец.       — Я тоже тебя ценю и уважаю. Ну что, до встречи, Джон?       — До встречи, Персиваль!