Испанский средневековый детектив

С улицы доносились пьяные крики, песни, ругань, отчаянно лаяли собаки, где-то плакал ребёнок. Мадрид жил обычной жизнью. Дон Рауль, закончив этот длинный и подробный рассказ, угрюмо молчал, глядя в окно. По-видимому, первый раз ему пришлось с кем-то поделиться своей тайной. Наконец, он обернулся и вскинул на Альвареса упрямый, но немного растерянный взгляд: – Вы меня осуждаете? – Я не судья и не священник, – миролюбиво отозвался Альварес. – И не моё дело рассуждать о пристрастиях благородных донов. В жизни капитан Альварес Корнеро повидал немало. В том числе и мужчин, которые искали для своей постели не пышногрудую деву, а какого-нибудь шустрого молодчика. И если по первости это казалось ему богомерзким извращением, то с годами он насмотрелся на куда более отвратительные поступки и видал грехи пострашнее. А этот герцог, как видно, был не таким уж дрянным человеком, раз попытался избавить мальчика от жизни, которая уготована содомиту под носом у испанской инквизиции. Он повзрослеет и поймет это, если не наделает глупостей. А пока пострадает, конечно: первая любовь, какая бы она ни была! Благородные аристократы любят пострадать по разным высоким поводам. Вот и сейчас герцог де Сильва сбивчиво бормотал: – Я бы все отдал, чтобы он был со мной! Зачем мне его деньги? Зачем мне хоть что-то без него? Но я должен найти его убийцу и узнать, за что он так со мной поступил! – решительно закончил он. – То есть то, что смерть естественная – родные отрицают? И кроме вас никто не сомневается, что это самоубийство? – сразу перешел к делу Альварес. Лирика и клятвы – это, конечно, очень мило, но в расследовании ничуть не поможет. Если вообще это расследование нужно. – Да, донна Катарина сделала всё, чтобы скрыть истинную причину смерти Карлоса. Были подкуплены доктора, оформлена официальная версия. Но все уверены, что Карлос сам принял яд. Альварес хмыкнул, странная история. Ладно бы к нему заявилась вдова, чтобы доказать вину племянника скончавшегося супруга, который получил всё наследство. Но чтобы сам наследник... Конечно, парень говорит о своей запретной и безумной любви и жажде справедливости, только Альварес никогда-то в такую чушь не верил. Ни в любовь, ни в справедливость. Но Альваресу заплатили за работу, а не за его рассуждения, и он оставит своё мнение при себе. Хочет мальчик найти убивца – Альварес поищет, старательно поищет, может, чего и найдёт. Зачем разочаровывать клиента раньше времени? – Так какие причины у вас сомневаться? Дон Рауль побледнел и вновь заговорил еле слышно: – Я чувствую, что здесь что-то не так. Карлос бы никогда не умер… подобным образом. Он любил жизнь и всегда говорил, что нужно принимать все её удары. Самоубийство – страшный грех, он часто повторял, что это единственный грех, за который не будет снисхождения от Господа. Карлос бы не стал… Альварес также имел своё мнение и по поводу страшных грехов, и по поводу причуд богатых герцогов. Но вновь не счёл нужным им делиться, а только спросил: – А как же предсмертное письмо герцога? – Я не знаю, – еще тише ответил наниматель. – Может быть, его заставили… Но Карлос не мог! Даже если бы я своими письмами уверил его, что больше не люблю. Не мог же он из-за этого?! Альварес усмехнулся про себя. Понятно! Дело даже не в убийце. Мальчик просто вознамерился найти виноватого. Он боится, что его возлюбленный дядюшка свёл счеты с жизнью из-за него. И тот тоже хорош, если уж любил так, что оставил наследство – к чему же писать возвышенные письма, где прямым текстом говорится, мол, из-за тебя я, мальчик, яду откушать решил, трать мои денежки, да не забывай об этом. Сложно всё у этих благородных. То ли дело мамаша Кло – кого любит, бесплатно вином угощает, кого не любит – выкидывает из трактира. Никаких тебе слёзных писем и загадочных смертей. Впрочем, если бы вместо самой Кло приязнь к Альваресу питал её супруг – трактирщик Мимси, и вечерами за ласками наведывался он, без смертей бы не обошлось. Тут Альварес сообразил, что улыбается своим мыслям, и выглядит это крайне неуместно, когда герцог Альба перед ним практически рыдает, доверив свое душещипательное горе. Он резко нахмурился и строго спросил, пока мальчик не заметил его беспричинной веселости: – И кого же вы всё-таки подозреваете, ваше сиятельство? Ведь убийца, если он мог угостить герцога ядом, должен быть вхож в дом, или хотя бы дружен с доном Карлосом. – Это мог сделать любой из домашних, и от этого мне хуже вдвойне. Или, может быть, это Базиль? Хотелось бы думать на кого-то чужого… – Музыкант до сих пор живёт в доме с вашей тетушкой? – У донны Катарины теперь другой новьо, молодой художник. Но накануне смерти Карлоса Базиль приходил в дом. Не знаю уж зачем. Я не очень-то слушал. Сейчас вдруг вспомнил. Пару лет назад Карлос писал, что выгнал его, и что Катарина даже как будто не страдает. С чего бы ему вдруг приходить? Отлично! Первый подозреваемый. Альварес заставит этого музыкантика говорить, не даром же герцог ему платит. Хотя очень уж он сомневался, что безвестный Базиль решился бы убить герцога Медину, особенно ядом. Такой бы скорее нанял человека с кинжалом. – А сама герцогиня с её новым любовником? – Диего безобиден. А думать на Катарину – это всё равно, что обвинить в убийстве родного брата или матушку! – дон Рауль сжал виски и покачал головой. – Хотя я ни в чём не уверен! От всего этого ужаса меня начали мучить головные боли… Я несколько дней лежал в горячке, когда узнал, что произошло. Дон Рауль беспомощно обхватил себя руками, потёр плечи, будто его морозило. Впрочем, вполне вероятно, ночи уже становились прохладными, и в комнате у Альвараса было не так тепло, как привык изнеженный мальчик. – Ваши родные тоже живут в этом доме? – спросил Альварес. – Да, вскоре после моего отъезда матушка написала, что лошадь скинула дона Пабло. Он тяжело болел, но Господь не помог ему оправиться, и матушка вновь осталась вдовой. Они с Франсиско остались совершенно без средств. Пабло был картёжником, промотал всё, что имел сам, и всё приданое матушки. Она просила, чтобы я, как обычно, обратился за помощью к Карлосу. Я написал ему, Карлос ответил, что не оставит моих родных, и донне Катарине как раз нужна компаньонка. Он взял матушку и брата к себе в дом. А для Франсиско, когда тот станет постарше, собирался купить воинский патент, отправить его в королевскую армию. Но, кажется, Франсиско не был этому очень рад. Я плохо знаю своего брата, помню его лишь младенцем, а за эту неделю, что мы общаемся, Франсиско не вызвал у меня не малейшей симпатии, и он, пожалуй, даже откровенно рад гибели Карлоса, – печально произнес дон Рауль. - Но он же мой брат! – А ваша матушка знала о завещании герцога? – уточнил Альварес. – Нет, что вы! – парень побледнел. – Вы хотите сказать, моя матушка могла?.. Из-за наследства?.. Он покраснел и, кажется, уже потянулся к шпаге. – Ваша светлость, вы же сами заплатили мне, чтобы я искал убийцу. И я пока не снимаю подозрений даже с вас, – Альварес улыбнулся. Неожиданно слабая улыбка тронула и губы герцога. – Простите. Теперь вы понимаете, почему мне самому сложно заниматься таким делом? Когда мальчик улыбался, он казался совершенно очаровательным. Даже Альварес залюбовался, и в комнате, полумрак из которой не могла прогнать слабая масляная лампа, будто стало светлее. Завидный жених для любой благородной донны. Богатый красавец, да ещё и с рыцарскими замашками. Давненько Альварес таких идиотов не видел. – Завещание для всех было неожиданностью, – продолжил наниматель. – У герцога есть младший брат, который получит титул, но он сейчас в Новом свете, и они с Карлосом не особенно общались. Наверное, он даже не знает ещё о гибели Карлоса. Детей Карлос не имел и мог завещать состояние брату, или супруге, или даже любому монастырю… Я и не подозревал, что он мог думать обо мне, как о своём наследнике. Но матушка, вероятно, не просто подозревала, а очень на это надеялась, спокойно отдавая родного сына в чужой дом. Нет, благородную вдову пока нельзя исключать из списка возможных убийц. И младшего братца, который не от хорошей жизни в Новый свет отправился. Богатые и благополучные туда по своей воле не спешат. – А ведь убийцей вполне может быть и кто-то из слуг? – предположил Альварес. – Наверно, – юный герцог дёрнул плечом. - Но кто из них мог бы пожелать зла Карлосу, я вовсе не знаю. Конечно, какой высокородный дон присматривается к своим слугам? А ведь они всё видят, всё слышат, могут пробраться в любую комнату, а для того, чтобы быть убийцей, вовсе не обязательно принадлежать к титулованным особам. Наоборот, чем ниже мах, тем меньше страх. – Думаю, вам нужно будет находиться в доме, – проговорил дон Рауль. − Познакомиться со всеми. Узнать подробности. То есть ещё и кормить бесплатно будут! Очень хорошее дело. Неужели Альваресу в кои-то веки повезло? – И кем вы меня представите? Или я должен быть слугой? – С простым слугой мои родные разговаривать не будут. Может быть, я скажу, что вы мой секретарь? Альварес только хмыкнул. Нет, он, конечно, может держать в руках перо и читать-писать обучен, но с пистолем и саблей обращается куда-как лучше. Да и его вид: по шрамам и перебитому носу сразу понятно, что он если не разбойник, то хотя бы солдат… – Впрочем, на секретаря вы не очень похожи, – смутился герцог. – Тогда я просто объявлю вас своим доверенным лицом, во Франции это модно. Иметь какого для поручений и защиты. – Дон Рауль, так почему же вы всё-таки решили обратиться ко мне? Смело со стороны этого юного герцога поверять свои тайны первому встречному, а вот как возьмётся Альварес его шантажировать? Угрожать ему, что он будет делать? Отправится в другой притон искать другого головореза? – Почему вы не попросили того же конюха Хуана? Он тоже не болтлив, и, вероятно, захотел бы найти убийцу своего хозяина. – Я просил его, и Хуан согласился помочь, правда, сказал, что у его друга Альвареса Корнеро такие дела выходят лучше, – тихо ответил дон Рауль, и, замявшись продолжил: – Но я не хотел вмешивать в это дело чужих, опасался… Но… Простите, капитан Корнеро, я хотел сразу вам сказать. Хуан погиб. Не то чтобы Хуан был таким уж близким другом, и не видел его Альварес уже лет пять, с тех пор как приятель нашёл работу в благородном доме. Но его было очень жаль, вместе не один поход прошли. Не раз прикрывали спины друг друга в бою. – Несчастный случай на конюшне, пару дней назад. Он вывел моего жеребца Корсара, чтобы тот не застаивался, я несколько дней не садился в седло. Хуан собирался проехаться на нем немного, но только сел – Корсар словно взбесился. Он никогда не был смирным, но Хуан с лошадями хорошо ладил. А тут не смог, Корсар метался по двору, вместе с седоком на землю рухнул, задавил, а потом вновь вскочил и скинул его уже бесчувственного. Когда подоспел лекарь, Хуану помощь уже была без надобности. Мне очень жаль. Альварес только пожал плечами. Нелепая смерть для хорошего солдата, но всякое случается. – Говорите, конь был ваш? А раньше на нём кто-нибудь кроме вас выезжал? – Нет, – растерянно ответил дон Рауль. – Что вы имеете в виду? Что это не случайность? Альварес вновь пожал плечами. – Пока не знаю. Завтра явлюсь к вам. Рауль вновь улыбнулся своей солнечной улыбкой: – Спасибо, капитан Корнеро. Если вы найдёте того, кто убил Карлоса, я вам заплачу вдвойне. То есть кошель с золотом это только аванс? Конечно, Альварес не станет говорить, что его работа обычно оплачивается и вполовину меньше этого аванса. Как и не станет говорить и то, что берется за это дело не только ради денег, а ещё и потому что ему будет жаль, если этого мальчика спровадят на тот свет. А было у Альвареса такое ощущение, что обязательно попытаются. Так что, едва ли герцог Медина самоубился без чьей-то помощи.