Not In Love

Глава 11. Видеть сны ненамеренно.

Джим проснулся от солнечных лучей, струящихся в комнату сквозь занавески. Он выбрался из-под одеяла и посмотрел во двор. Небо было затянуто облаками, дождь или снег не шел, но на земле все еще лежали сугробы. Кресло, незадолго занятое его первым офицером, теперь пустовало, но поверх него лежало покрывало. Он поднял его, и хотя покрывало было не самым мягким, Джим поднес его к лицу и потерся щекой о ткань, пахнувшую Споком. Он понятия не имел как всего за несколько часов одеяло пропиталось ароматом Спока, но это случилось, и Джим укутался в него, греясь. Во рту было сухо и противно. Джим высунул язык и скорчил рожицу. Даже он сам себя не переносил. Он схватил халат, который его мать повесила в шкаф еще по его приезду сюда, и направился вниз в ванную. Он услышал шаги внизу и готов был поклясться что уловил запах пекущегося хлеба. Джим быстро принял душ и побрился, хотя это никак не повлияло на темные круги под глазами. Он выглядел опустошенным и чувствовал себя соответствующе, хотя никаких кошмаров этой ночью у него и не было. Он вернулся в спальню и надел домашние теплые штаны и свитер, на ноги же надев лишь носки. Сегодня было холодно и поэтому он не собирался выбираться в город. Когда Джим спустился вниз, то не обнаружил признаков присутствия матери. Было уже почти десять. Спок стоял на кухне у духового шкафа. — Доброе утро, — сказал Джим. Спок наклонил голову. — В кофейнике для вас свежий кофе. Джим потер шею. — Окей. Спасибо. — он прошел к шкафу и достал кружку. — Вайнона не вернулась? — Она заходила ранее утром, — ответил Спок. — Сказала, что у нее есть некоторые дела и что вернется днем. — А, ну ладно, — Джим не хотел признавать, что он возможно немного волнуется о матери. Да, она взрослый человек, но он совсем не знал Эрла, а у Вайноны отвратный вкус на мужчин, ну кроме Джорджа Кирка разумеется. — Могу я задать вопрос? — обратился Спок. Он нагнулся и открыл духовку, и Джим увидел как вулканец достает свежеиспеченный хлеб. — Ты приготовил хлеб? Типа из муки? — Да, — подтвердил Спок. — Вопрос? — Оууф, — Джим налил кофе из чайника в кружку. — Конечно. — Почему вы называете свою мать Вайноной? Джим пошел к холодильнику за молоком чтобы разбавить кофе. — Ну, у нас всегда были сложные отношения. — В значении? — Не слишком близкие. Она много времени проводила в космосе. — И с кем вы были? Джим сжал кулак. — С кем-нибудь другим. Он не хотел говорить о Фрэнке или о ком бы то ни было. Фрэнк был самым отвратительным, но не единственным, кто превращал жизнь Джима в ад. Спок медленно кивнул и принялся нарезать хлеб, а затем поставил его рядом с маслом и джемом на стол. — Откуда ты этому научился? — изумился Джим. — От моей матери, — тихо проговорил Спок. Для него это была закрытая тема. Для них обоих. Джим устроился за столом, а Спок сел рядом. — Вы хорошо спали? — поинтересовался он погодя. — Да нормально. — Ваш сон часто нарушается кошмарами. Джим недружелюбно глянул на него. — Ну да. — Эти сны. Они образованы подсознанием или же это скорее воспоминания реальных событий? В голосе Спока присутствовал странный тон. Будто бы это был более чем привычный вопрос. Джим поставил кружку на стол. — Воспоминания. Но… подожди-ка. Что? Ты- ты видел мои сны? — Это произошло ненамеренно. — О господи. Это же личные сны, Спок. Мои мысли и переживания. Ты не имел права. Спок сжался. — Как я уже и сказал, это произошло случайно. Я не собирался подглядывать ваши сновидения, но они грубо и резко выбились на поверхность. Мой разум весьма восприимчив к вашему. — Что это вообще значит? — Джим отодвинулся от стола и резко встал. — Хотя знаешь что? Плевать. Держись подальше от моей головы и комнаты. Господи, зачем ты здесь вообще? Именно ты не хотел иметь со мной ничего близкого. И вот теперь заявляешься в этот чертов дом, который я ненавижу так сильно, что хочу сжечь. Спок ничего не ответил, лишь бросил на него важный взгляд. Разумеется, что еще можно было ожидать. — Ты не можешь продолжать делать это со мной. Ты не можешь вести себя так, словно тебе не все равно, и прикасаться ко мне и все это прочее дерьмо. Потому что меня это все просто вымораживает. Это так несправедливо с твоей стороны. Ты сказал то, что хотел сказать, тогда на Энтерпрайз, и я принял это. Пожалуйста, не притворяйся и не делай вид, будто заботишься обо мне. Не надо, — слезы обожгли ему глаза. — Я не вынесу этого. Джим развернулся и ушел прочь. Он почти вышел на улицу, но потом вспомнил, что был лишь в носках и вернулся обратно наверх в спальню. Едва ли ее можно было назвать убежищем, но по крайне мере Спок был не так близко, что Джиму и требовалось. Почему же тогда он схватил это проклятое покрывало и завернулся в него, усаживаясь в кресло?