***
Я резко сел, широко распахнув глаза и дыша, как загнанная лошадь. Все мое тело было холодным и липким от пота. По бокам от меня недовольно пошевелились Саске и Гаара. Я стер с лица соленую влагу и осторожно вылез из кровати. Двое мальчишек сонно нащупали друг друга, прижались и продолжили смотреть свои сновидения. Я укутал их сползшим одеялом и выскользнул из комнаты, прихватив амуницию. Стояла глубокая ночь, но темно не было – на небе ярко светила большая, бледно-желтая Луна. Я прошел по тихим коридорам и вышел из башни на свободное от деревьев пространство. Через эту полянку звонко протекал большой ручей, который можно было бы даже назвать речушкой – рыба, во всяком случае, в нем водилась, а вода даже не была радиоактивной. Я разделся догола, не обращая внимания на направленные на меня взгляды – соглядатаев хоть и стало меньше, но совсем они не испарились. А жаль. Вода была обжигающе ледяной, но этому я даже порадовался. Сон не шел у меня из головы – это было похоже на присутствие, причем почти реальное. Нечто подобное я ощущал в Серой Мгле. От воспоминаний меня передернуло. Я побрызгал себе в лицо водой, а потом окунулся с головой. Нужно было успокоиться и хорошенько подумать, что это вообще могло значить. Смыв с тела пот и большую часть ненужных беспокойств, я, прямо как и был – обнаженным, уселся на землю и погрузился в транс. Нужно было хорошенько сосредоточиться, поговорить с Курамой и усвоить несколько пакетов с информацией, что уже успели скинуть мне мои экс-исследователи.***
Хатаке Какаши не просто так получил звание джонина в очень молодом возрасте. Большие объемы чакры и идеальный контроль гармонично сочетались с высоким интеллектом и умением наблюдать и анализировать. Поэтому, когда Какаши заметил странное шевеление своей ученицы – Харуно Сакуры – то сразу понял, что она посещает кабинет Хокаге не с целью попить чай в приятной компании. Чем дольше он за ней наблюдал, тем сильнее становилась его уверенность в том, что в команде номер семь появился соглядатай. Так сказать, прямо с места событий. Хатаке Какаши был умным шиноби. Поэтому не собирался лезть на рожон, пытаясь выведать, о чем же Сарутоби постоянно докладывает Сакура. Одна-единственная попытка чуть не вылилась в разоблачение – странный барьер, подобных которому он никогда не видел, не выпускал ни малейшего звука и скрадывал чакру так, что казалось, за ним нет никого живого. А вот изнутри, похоже, этот принцип не действовал, так как едва джонин пересек невидимую черту, как всполошилась охрана Хокаге. Пришлось быстро уносить ноги. Размышления на тему «Стоит ли эта информация того, чтобы рассказать ее Наруто?» были прерваны тихим всплеском, знакомым смехом и всплесками узнаваемой чакры. Джонин открыл глаза и улыбнулся – видимо, судьба решила эту проблему за него. Мужчина некоторое время наблюдал за сидящими внизу мальчишками. Такими похожими и одновременно разными. Наруто сидел, откинув голову на низкий бортик. Его волосы алыми змеями колыхались в исходящей паром воде. Тонкие веки закрывали удивительные глаза, от которых джонин потихоньку сходил с ума. Второй мальчик, в котором Какаши легко узнал сына действующего Кадзекаге и по совместительству джинчуурики Сунагакуре, по-видимому, спал, положив голову на плечо Наруто. Находясь в созерцательном состоянии, Какаши не сразу заметил, что Наруто вышел из транса, очнувшись только тогда, когда Узумаки окликнул его. На мгновение застыв под пристальным взглядом темно-фиолетовых глаз, похожих на опалы, Хатаке не сразу сообразил, что мальчик приглашает его посидеть рядом. В груди сладко заныло. Решив принять предложение, мужчина выскользнул из бассейна и спустился по небольшой лесенке на второй уровень. Пар, клубящийся над водой, до поры до времени скрыл его наготу от этого невозможного взгляда. Когда же Какаши выскользнул из него, словно джинн из лампы, то сразу увидел смущение Наруто, ярким румянцем растекшимся по его белому телу. Хатаке отметил, что его ученик постоянно косил глазами на его пах, впрочем, упрекать Узумаки в любопытстве не стал. Он и сам бы пялился, если бы увидел у кого-нибудь на половом члене родимое пятно в форме пениса. В узких кругах ходила молва: «Шаринган-Какаши крут настолько, что даже имеет два члена. Настоящий мужик!» Эта характеристика не раз выступала краеугольным камнем в соревнованиях между Майто Гаем и самим Хатаке, хотя об этом почти никто не знал. Хмыкнув своим воспоминаниям, Какаши сел рядом с Наруто, чуть было не застонав от наслаждения – напряженные мышцы медленно расслаблялись, уходила скованность и боль. Узумаки устроился поудобнее и задал вопрос, которого джонин подспудно ждал. - Сенсей, Вам удалось что-нибудь узнать? О том, кто мог поставить на меня ту печать? Хатаке собрался с мыслями и выложил все, что ему удалось узнать. И про неудачные попытки найти хоть какую-то информацию в архивах. И про странное поведение Сакуры. Наруто некоторое время молчал, пристально глядя в никуда и о чем-то сосредоточенно думая. Потом он повернулся к мужчине. - Что будем делать? Какаши и сам несколько раз задавал себе этот вопрос. Проблема состояла в том, что у них слишком мало информации. Как-либо действовать, исходя из того, что им было известно, невозможно. Поэтому оставался только один, наиболее подходящий вариант. - Думаю, пока ничего не стоит предпринимать. За Сакурой некоторое время стоит понаблюдать. Если ее походы к Хокаге продолжатся, то подтвердится ее работа на него. И скорее всего, связанная с вами и, возможно, мной. Наруто медленно кивнул, соглашаясь с его точкой зрения. Крепко спавший на его плече мальчик глубоко вздохнул и завозился, устраиваясь поудобнее. Какаши наблюдал за тем, как Узумаки осторожно обнимает того за плечи, стараясь не потревожить чужой сон. Где-то глубоко внутри заворочалось темное чувство, в котором мужчина с удивлением опознал ревность. Поэтому сразу прикусил язык, когда с него сорвался провокационный вопрос: - Это ведь сын Кадзекаге. Когда вы с ним успели сдружиться настолько, чтобы вместе ходить в онсен? С ужасом он ожидал ответа, надеясь, что не слишком низко упал в глазах Наруто. Который стрельнул в него хитрыми глазами и улыбнулся. - Я посещаю бани только с дорогими мне людьми, - в этот момент в груди у джонина гулко бухнуло. Потом сердце быстро затрепетало, а Какаши пытался разобраться в том смешении чувств, поглотивших его с головой. Он не услышал окончания фразы, так как находился в сильном раздрае, не зная, за какую мысль ухватиться, чтобы распутать этот разноцветный, но такой приятный клубок. Проморгавшись и даже помотав головой, Хатаке Какаши выдавил из себя несколько очень хриплых слов: - А тебя не смущает, что он… Закончить вопрос ему не дал Наруто, видимо, сжалившись над его несчастным, пересохшим от счастья, горлом. - М-м-м? Джинчуурики? Услышав это, только-только приподнявшийся на руках джонин, пытавшийся устроиться поудобнее, соскользнул в воду и чуть не захлебнулся. Откашливая попавшую в рот и нос воду, Какаши обзывал себя нехорошими словами. Если бы здесь был Майто Гай, то он ославил бы его на всю Страну Огня, мол, знаменитый Копирующий Ниндзя чуть не утонул в банях! Какая позорная для шиноби смерть! Представив себе своего заклятого друга, стоящего над его могилкой и промакивающего глаза белым платком, мужчина задавил рвущийся наружу смех. Тяжело вздохнул и спросил, взирая на бесконечно-синее небо: - И почему я удивляюсь тому, что ты знаешь такие вещи, о которых не положено знать? Откуда? Ответом ему стал тихий смех и пробирающий до мурашек, почти интимный шепот: - У каждого уважающего себя шиноби имеются свои источники информации, сенсей. Хатаке срочно попытался взять себя в руки, так как его плоть недвусмысленно шевельнулась и стала стремительно набухать. А еще и эти колдовские глаза, что смотрели так пристально и тепло! Через некоторое время джонину удалось совладать со своим бунтующим телом, которое словно само по себе рвалось брать и завоевывать. Мягко улыбнувшись, мужчина с внутренним трепетом запустил руку в эти текучие, словно кровь, тяжелые длинные пряди. - Я не устаю поражаться тебе, Наруто. Мальчик расплылся в улыбке, от которой внутри у его сенсея все замерло. Незаметно для себя Какаши подобрался к объекту вожделения почти вплотную, позволив себе маленькую слабость – в течение нескольких часов просто сидеть рядом, вдыхать сводящий с ума аромат разгоряченного юного тела и перебирать пальцами длинные шелковистые волосы.***
С Курамой мне поговорить не удалось – лис находился в глубокой спячке. Поэтому, быстро добравшись до Хранилища, я уселся в нише и прикрыл глаза. Ух, а Отражения времени не теряли! А теперь и вообще их КПД взлетит до небес. Я почувствовал прошедшую по телу дрожь возбуждения, что мигом смыла все тревоги. Моим копиям удалось сделать кое-что невероятное – одной из групп удалось разработать пространственно-временную фууин. При помощи этой печати можно было создать прокол, который вел в некую область, где время текло в тысячи раз быстрее, чем в этом мире. Да это же чит! От открывшихся перспектив я даже на некоторое время выпал из реальности. Ведь можно было такого наворотить… Я потряс головой и даже отвесил себе хорошую пощечину – чревато делить шкуру не убитого медведя. Но все же, какой потенциал… Еще несколько кристаллов содержали в себе незначительные открытия, касающиеся необычной флоры и фауны Леса Смерти. Вынырнув из транса, я быстро оделся. Живот подвело от сильного голода, поэтому я бегом ринулся в башню с целью очень плотно поесть. К счастью, нашлась большая полноценная кухня, поэтому я, распечатав целую гору продуктов, принялся сооружать себе перекус. Вскоре на столе стояло блюдо с огромной горой бутербродов, сковорода с небольшой глазуньей из двадцати яиц, ломти жареного мяса, тазик с салатом и ведро с соком. Всю посуду я, не мудрствуя лукаво, создал из чакры. К моему вящему удивлению, вся эта гора еды исчезла в моей утробе словно в черной дыре. По телу прошла жаркая волна, а я неожиданно почувствовал себя так легко, как еще никогда не ощущал. Это было очень странно. Хотя я предполагал, что причина моего хорошего самочувствия заключалась в том, что я, наконец, окончательно прижился в этом теле и в этом мире. Сперва было вселение и адаптация. Последняя не могла завершиться, так как на теле стояла сдерживающая печать, часть которой смогла врасти в мое ядро, так же только усугубляя этот процесс. Потом печать была снята, но организм был сильно истощен. Затем – дестабилизация ядра. Теперь, слава богам, с моим телом было все в полном порядке. И я этому несказанно рад.***
По прошествии пяти дней, что отводились на первую часть второго этапа, до башни смогло добраться всего семь команд. Команда Суны – Гаара, Канкуро и Темари; команда из Деревни Звука – Абуми Заку, Тсучи Кин и Кинута Досу и целых пять команд из Конохи. Утром шестого дня в огромном центральном зале, помимо проходящих экзамен генинов, собралось большое количество джонинов и чуунинов разных деревень, а так же Хокаге и Кадзекаге собственными величественными персонами. Высокий балкон, окольцовывавший арену, был под завязку набит народом. Среди разношерстной толпы я с радостью обнаружил растрепанную шевелюру сенсея. Вскоре всех кандидатов на чуунина выстроили посреди арены. Хмурый мужик по имени Гекко Хаяте больным хриплым голосом объявил о начале боев на вылет. Потом речь взял Хокаге. Он долго вещал что-то, судя по восторженным и одухотворенным лицам окружающих – определенно важное. Но я не слушал, так как уже примерно знал, что последует после его слов. Ожидаемо от дальнейшего прохождения экзамена отказался Якуши Кабуто, сославшись на какую-то травму. Хотя, судя по его энерготелу, с ним все было в полнейшем порядке. Затем участникам позволили подняться на балкон. Сенсей подобрался поближе к нашей команде и встал рядом со мной. Все выжидающе уставились на висящее над входом в зал табло. На нем должны были высветиться имена участников, которым предстоит сражаться первыми. Черный дисплей зажегся и на нем высветились иероглифы. Хокаге, прочитав их, громогласно возвестил: - Учиха Саске и Кинута Досу! Саске отправился на арену, а я недоуменно нахмурился. Вроде бы в манге Саске сражался с парнем, что мог вытягивать из противников чакру. Имя его было, вроде, Акадо Йорой. А против Досу выступил Чоуджи. Я с любопытством принялся наблюдать за происходящим на арене. Саске и его противник встретились в центре арены. Гекко Хаяте, пережевывая длинную зубочистку что-то им сказал. Саске и Досу кивнули, после чего последний сказал что-то нелицеприятное Учихе, сопроводив это неприличным жестом. Саске высокомерно вздернул смоляную бровь (в этот момент откуда-то сзади послышался дружный вопль Ино и Сакуры. Я поморщился. Сенсей тоже), и молча принялся ждать сигнала. Хаяте, дождавшись утвердительного кивка Хокаге, подал его. Через секунду Досу катался по земле, крича от боли и пытаясь остановить хлещущую из отрубленной руки кровь, а Саске, невозмутимо вытерев лезвие катаны платком, вложил ее в ножны. Никто из генинов даже не понял, что произошло. Мелкий Учиха, когда хотел, мог двигаться невероятно быстро. Хаяте объявил победителя, выскочившие на арену ирьёнины оперативно погрузили пострадавшего на носилки и уволокли куда-то. Кадзекаге что-то одобрительно сказал Сарутоби, после чего они с явным уважением в глазах посмотрели на Саске. А тот, горделиво напыжившись и отклянчив филей, поднимался по лестнице с видом императора. Выглядело это донельзя забавно. Я только было собрался подойти к нему, чтобы поздравить с победой, как произошло то, от чего я на некоторое время забыл про экзамен вообще.***
Когда я начал было разворачиваться к лестнице, как ощутил, что одна из прядей моих волос сильно натянулась. Я обернулся посмотреть, где она могла так застрять, и с размаху уткнулся лицом в грудь Какаши-сенсею, в замке жилета которого каким-то невероятным образом и застряли мои волосы. В тот же момент стоявший позади него Майто Гай, видимо, желая поздравить уже Какаши с тем, что он обучает такого талантливого Учиху, по-дружески хлопнул его по спине. Отчего сенсей, не ожидавший от своего горе-друга такой подставы, полетел вперед. В итоге, я оказался лежащим на спине с широко разведенными в стороны ногами, придавленный тяжелым телом джонина. Сенсей попытался было тут же встать на ноги, но чертов Гай отвесил ему сильного пинка. Руки у Какаши подломились, и он снова полетел на меня. Я вытаращил глаза и забыл как дышать – я явственно ощутил на своих губах губы сенсея, пусть и отделенные от моих тонкой тканью. Судя по такому же ошарашенному взгляду Хатаке, он тоже не ожидал такого результата от своего падения. Он снова попытался подняться, но расшалившийся Майто, крича что-то о силе юности, отметил его спину еще одним дружеским тычком. К счастью, сенсей успел немного отклонить голову, поэтому носы наши остались целыми. Вся эта возня привела к тому, что я, ощущая в такой близости это потрясающее тело, впервые в этой жизни начал возбуждаться. Я явственно ощутил, как к паху прилила кровь и почувствовал сладостное, тянущее ощущение в том органе, наличие которого недвусмысленно намекает на мою принадлежность к мужскому полу. Я не знал, что мне делать, с ужасом осознавая, что плотно прижатый ко мне сенсей заметил мое состояние и теперь потрясенно взирает на мое побагровевшее от стыда лицо. Народ, привлеченный криками Майто Гая, начал обращать на нас внимание. Я согнул было ноги в коленях, но этим еще сильнее усугубил ситуацию – поза наша со стороны смотрелась наверняка несколько пошловато. Руки мои были стиснуты между нашими телами. Гай-сенсей, громко хохоча, поставил ногу между лопаток Хатаке, снова не позволяя ему подняться на ноги и явно наслаждаясь своим превосходством. Я заметил Саске, который взирал на нашу композицию широко открытыми шаринганами. У остальных же просто отвисли челюсти. Сенсей снова уперся ладонями в пол, пытаясь приподняться надо мной. Я сдвинул одну ногу, решив попробовать выскользнуть из-под него, но очередной толчок Гая – и горячее тело Какаши придавливает меня. И тут приходит моя очередь потрясенно смотреть в темный графитовый глаз, в котором ужас смешался с потрясением, а затем просто остекленел. Мы оба замерли, не в силах отвести взглядов. Так как в бедро мне явно упиралось что-то, не являвшееся кунаем или свитком. Я тяжело дышал, пытаясь унять свое тело и разыгравшееся воображение. А еще по-быстрому переварить потрясающее открытие. Сенсей, видимо, занимался тем же самым, так как я почувствовал, как «свиток» постепенно уменьшился в размерах и обмяк. Наконец собравшись с силами, Какаши снова оттолкнулся и встал на четвереньки. Его друг и просто замечательный человек – Майто Гай – занес ногу для очередного пинка. Остановил его мой громкий рык: - Гай-сан! Хватит пинать сенсея! Еще одно движение – и я завяжу узлом Ваши яйца! Видимо, яйца для Майто были чем-то, что причислили к лику святых. Так как он отскочил на добрый десяток метров, позволив нам, наконец, принять вертикальное положение. Я отряхнулся от налипшей на меня пыли, стараясь не встречаться взглядом с сенсеем, который был, похоже, смущен не меньше меня. Стоявший рядом Асума как-то неуверенно хихикнул и осторожно хлопнул по плечу Хатаке, поднял в воздух пыльное облачко. - Э-э-э, что-то Майто и правда перегнул. Эм-м-м… - его скулы немного порозовели. – Какаши, не расстраивайся. Ничего страшного ведь не произошло. Подумаешь, придавил немного своего ученика. Услышав это, я не удержался, и тот внутренний раздрай, что я ощущал, вылился в поток возмущенной речи: - Ничего страшного? Ничего страшного??? Может быть, для Вас это и так, а как мне жить с осознанием того, что мой первый поцелуй достался сенсею? – я громко чихнул. Саске автоматически пожелал мне быть здоровым. – И не в романтической обстановке, а на пыльном полу в окружении кучи народа! - к этому моменту я уже немного спустил пар и осознал, что Остапа понесло, но решил-таки добить. – Я-то, может, как-нибудь справлюсь, а Вы представляете, какая теперь у сенсея психологическая травма? И в этом виноват Майто Гай! – я обвинительно ткнул пальцем в оторопевшего под моим напором густобровика-старшего. – Гай-сан! Вы должны загладить свою вину перед сенсеем! Я резко развернулся и, схватив стоявшего неподалеку Саске за руку, отбуксировал его в дальний угол. Учиха не сводил с меня подозрительного взгляда, а я прижал ледяные ладони к горящим от прилившей к ним крови щекам. Он осторожно сжал мое плечо и спросил: - Ты в порядке? Я немного нервно улыбнулся ему. - Если честно, то не очень. До сих пор не могу в себя прийти. Учиха немного помолчал, а потом посмотрел на меня очень внимательно и серьезно. Я невольно подобрался, подозревая, что то, что он мне сейчас скажет, будет очень важным. - Знаешь, Наруто… Шаринган позволяет видеть то, что не доступно другим. То, что я увидел несколько минут назад… - я невольно задержал дыхание, ожидая вердикта Учихи, как смертник приговора, - он тебе нравится? Нет, не так, - Саске нахмурился на миг. – Ты его любишь? Как мужчину? Я обреченно закрыл глаза, спрятал лицо в ладонях и занавесился волосами. А потом просто кивнул. Некоторое время Саске ничего не говорил, а потом тихо вздохнул и погладил меня по голове. - Хм. Значит сенсей – очень хороший человек, - я удивленно вскинулся, а Учиха как-то тепло и по-родному улыбнулся. – Ну, а что? Мой аники не может любить плохого человека. Я с шипением выпустил воздух из легких и легко рассмеялся. Саске, Саске! Умеет же успокоить парой предложений. Я прижал к себе стройное тело и прошептал в маленькое ухо: - Тебя я тоже очень люблю, отото. Ты ведь тоже - замечательный человек. Учиха сильно покраснел, потом резко отвернулся и ушлепал, пробурчав под нос: - Ну вот, скажешь тоже!.. А я облегченно прислонился к стене, обратив, наконец, внимание на происходящее на арене.***
Пока кипели страсти между мной и сенсеем, успело пройти аж четыре боя. Темари успела проиграть Абуми Заку, Тен-Тен успешно накостыляла Сакуре, Чоуджи и Тсуруги Мисуми вырубили друг друга, Неджи отправил Хинату в реанимацию. Сейчас на арене Рок Ли пытался всеми правдами и неправдами пробить песчаную броню Гаары. Я встал и подошел к бортику, чтобы лучше видеть происходящее. Ли зеленой смазанной тенью метался по арене, нанося стремительные страшные удары. Гаара защищался с переменным успехом, параллельно пытаясь поймать юркую цель. Неожиданно Толстобровику удалось спеленать Гаару лентами обмотки и выполнить прием, результатом которого стал чудовищный силы удар тела Гаары о землю. Покрывавшая его кожу броня покрылась сетью мелких трещин. В уголке его рта я увидел кровь. Скривившись от боли, Гаара направил песчаные жгуты в сторону Ли и сумел-таки поймать его ногу в тиски. Песок медленно поднялся, постепенно окутав фигуру Рока Ли так, что снаружи осталась только голова. Я прекрасно знал, что должно последовать дальше. Внезапно Гаара повернул голову и нашел глазами меня. Он словно ждал от меня чего-то. Я выпрямился во весь рост и протянул к нему руки. Что-то мелькнуло в его глазах. Он медленно поднялся на ноги и подошел к пытающемуся освободиться из песчаной тюрьмы Ли. Над ареной разнесся его безэмоциональный, но красивый голос: - Сдавайся. Я хочу спать. Рок Ли оторопело посмотрел на своего соперника, пытаясь, видимо, понять, как связано желание Гаары прикорнуть с признанием поражения самим Ли. Когда я посмотрел на присутствующих, то увидел на их лицах такое же непонимание. Особенно недоумевал Кадзекаге, который смотрел на своего сына идеально круглыми глазами. Гаара, потеряв терпение, принялся медленно сжимать кулак. Рок Ли стиснул зубы от боли и, видимо, сообразив, что упрямство не доведет его до добра, выдохнул: - Признаю свое поражение. Гаара тут же освободил его от песчаных тисков. Неунывающий Ли, сверкнув белозубой улыбкой, протянул ему руку со словами: - Я был безумно рад сразиться с тобой! Я обещаю усерднее тренироваться, чтобы однажды снова встретиться с тобой для реванша! Гаара долго смотрел на руку перед собой, медленно моргая. Потом аккуратно обхватил ее пальцами и пожал. Рок Ли издал торжествующий вопль, словно это он, а не Гаара только что прошел второй этап, и умчался в сторону машущего Майто Гая. Учитель и ученик принялись бурно обсуждать прошедший бой, активно жестикулируя и поливая пол потоками слез. А Гаара одним прыжком оказался рядом со мной, уютно устроившись в моих объятиях, не обращая ни малейшего внимания на отвисшие челюсти своих родственников и присутствовавших на экзамене джонинов и чуунинов из сопровождения Кадзекаге. Вот уж у кого разрыв шаблона произошел.***
Далее последовало еще несколько не особо зрелищных боев, как правило, заканчивавшихся через несколько секунд после сигнала. Акадо Йорой сумел высосать из Кибы и Акамару такое количество чакры, что незадачливый Инузука теперь будет составлять компанию Хинате в отделении реанимации. Бойкий парнишка впал в кому. Жуки Шино чуть не обглодали его оппонентку – Тсучи Кин. А гений Шикамару, захватив Канкуро в теневой захват, заставил того сначала сплясать что-то типа кан-кана, а потом отправил ругающегося кукольника к стене, об которую и заставил самоубиться. И вот, наконец, на табло зажглись имена последней пары: Узумаки Наруто, Яманака Ино. Я спрыгнул с балкона на арену, пообещав Гааре управиться побыстрее и вернуться к нему. Ино тоже не заставила себя долго ждать. Гекко Хаяте подал сигнал. Я стоял в расслабленной позе, флегматично наблюдая за тем, как Ино приняла стойку, выхватив из подсумка кунай. Некоторое время мы стояли неподвижно, а потом она решила использовать клановое дцюзу – Технику Захвата. Я не стал ей в этом препятствовать, так как хотел проверить, справится ли Курама с защитой моего сознания. Тело девочки обмякло и мешком осело на пол, а я услышал яростный рык. Через мгновение Ино вскочила на ноги и с воплем ужаса унеслась в неизвестном направлении. Хаяте проводил ее удивленным взглядом, а потом объявил: - Победитель – Узумаки Наруто!***
После окончания боев Хокаге объявил, что третий этап экзамена будет проходить на одном из полигонов клана Сарутоби через тридцать дней, которые давались на подготовку. После этого нам, наконец, разрешили разойтись. Уйти далеко мне, к сожалению, не удалось. Сперва я был перехвачен Гаарой, который твердо вознамерился поспать. Потом к нам присоединился Саске, соскучившийся по нормальной жратве и зазывающий домой. Затем на горизонте появился задумчивый Какаши-сенсей, явно желающий обсудить со мной произошедшее. После был окликнут Хокаге, стоящим в компании с Кадзекаге. Из нескольких зол пришлось выбирать вышестоящее, ибо в противном случае меня могли бы и привлечь к ответственности за оскорбление. Отец Гаары оказался суровым мужиком с прожигающим взглядом вишневых глаз. Он переводил его с меня на сына, который решил сопроводить меня и уже через полминуты начал недовольно притопывать ногой. Кадзекаге поинтересовался, каким образом мне удалось найти подход к Гааре. Я ответил, что помог ему выспаться. У мужчины вытянулось лицо, особенно когда Гаара подтвердил мои слова. После чего заявил, что хочет спать, схватил меня за руку и потащил к выходу. А главы деревень остались обсуждать эту, несомненно, важную информацию.***
Домой мы вернулись очень быстро – спасибо Гааре. Тот соорудил большой песчаный островок, на котором уместились все четверо: я, Саске, Гаара и Какаши-сенсей. Отвертеться от джонина оказалось невозможно, поэтому я сдался, махнув рукой и размышляя: а поместимся ли мы втроем на моей не очень-то широкой кровати? А ведь там еще и Мама-чан. Как мы разместимся? Ребром вставал вопрос расширения жилплощади, иначе вскоре будем друг у друга по головам ходить. Гаара, не обратив ни малейшего внимания на тесную обстановку нашего с Саске жилища, удобно устроился на кровати. При этом он снял свою броню и поставил тыкву в угол. Саске плюхнулся рядом с ним, повозился, а потом улегся на спину, положив голову Гааре на колени. Тот не возражал и даже принялся тихонько массировать Учихе виски, отчего последний довольно жмурился. Мы с Какаши-сенсеем некоторое время взирали на эту идиллистическую картинку. Потом переглянулись. Синхронно покраснели. И чинно расселись на стульчиках, ожидая, когда Мама-чан приготовит нам ужин. На дворе стояла глухая ночь, когда каждый из нас получил миску ведерной вместимости, большую ложку и пожелания приятного аппетита. Густой суп с большим количеством мяса, грибами и гренками пришелся по вкусу всем. Двое моих отото, наскоро ополоснувшись, провалились в глубокий сон. Я осторожно уложил их, укрыв одеялом.***
Хатаке Какаши смотрел на двух спящих мальчишек и боялся. Ведь как только их названый старший брат повернется к нему, то нужно будет извиниться. И сказать, что такого больше не повторится. Ками, если бы ты знал, как мужчине не хотелось произносить этих слов! То, что произошло этим днем, навсегда останется в его памяти. Вид распластанного под ним юного тела, разметавшихся алых волос, широко раскрытых фиолетовых глаз, нежного румянца на бледных щеках. Тонкий, присущий только Ему аромат. Нежность безупречно очерченных губ, которую он почувствовал даже через плотную ткань. И восхитительное ощущение возбужденной плоти, упершейся ему в живот. Какаши понимал, что в таком возрасте из-за чрезмерной выработки гормонов организм может повести себя непредсказуемо. И мог предположить, какой стыд мог испытать мальчик, оказавшись в ситуации, подобной этой. Поэтому он, как ответственный учитель, должен отнестись к этому с пониманием. Когда Узумаки, насмотревшись на спящих, повернулся к нему лицом, Какаши был полностью собран и настроен на серьезный разговор. Но он не был готов к тому, что Наруто, заглянув ему в глаза, скажет: - Хочу Вам кое-что показать. Там нам никто не сможет помешать. Через мгновение у Хатаке сильно закружилась голова, отчего ему пришлось плотно зажмуриться. Когда же он открыл глаза, то не сдержал восхищенного возгласа: он стоял на небольшой лесной полянке. Трава, стелющаяся по земле мягкими волнами, испускала приглушенный лазурный свет, так же, как и невиданные деревья и кустарники. Услышав позади шорох, джонин быстро обернулся – там стоял Наруто. И внимательно на него смотрел. Хатаке с трудом проглотил вставший в горле комок, напомнив себе, зачем он, собственно, напросился в гости к своим ученикам. Он сел прямо на землю и приглашающее похлопал рядом с собой. Узумаки не замедлил опуститься рядом, сверля его пристальным взглядом. Какаши глубоко вздохнул и начал говорить. - Мма… Я хотел поговорить о том, что сегодня произошло. Там, в башне, - Наруто медленно кивнул. – Эм-м, думаю, вам рассказывали о том, как у юношей и девушек происходит взросление? – снова утвердительный кивок. – Так вот, то, что ты сегодня возбудился – это вполне нормально. Обычная физиологическая реакция. Бывает, что эрекция может возникнуть в самый неожиданный момент – в бою, когда испытываешь боль, даже когда чувствуешь приятный запах. Учитывая, что сейчас у тебя в крови циркулирует убойный гормональный коктейль, тебе не стоит стыдиться. Тем более, что об этом знаю только я, - Наруто смотрел, не моргая, и Какаши заторопился, проклиная свою косноязычность и смущение. – Хочу принести тебе свои извинения за то, что твой первый поцелуй… - Хатаке замялся, - я знаю, что ты хотел бы подарить его девушке, которая тебе нравится, а не такому старику, как я, - джонин неловко засмеялся, - думаю, стоит забыть о произошедшем, словно ничего не было. По рукам, Наруто-кун? Когда Какаши взглянул на своего ученика, то чуть было не отшатнулся – в фиолетовых глазах горела ничем не прикрытая ярость. Мужчина забеспокоился – неужели он все-таки умудрился его оскорбить? Или как-то задеть? Наверное, не стоило напоминать про поцелуй. Додумать ему не дал тихий низкий голос: - Забыть? Вы предлагаете забыть??? Какаши замер, оторопело взирая на трясущегося от гнева Узумаки. Неожиданно тот бросился на джонина, повалил его на спину и оседлал, прижимаясь так тесно, что у мужчины захватило дух. - А то, что Вы тоже возбудились, тоже назовете простой физиологической реакцией, сенсей? – последнее слово Наруто прошипел прямо ему в ухо. Тяжелые пряди скользнули по его лицу. – А что, если я не захочу забывать? Хатаке удивленно замер, не понимая, почему Узумаки отказывается от его предложения. А в следующий миг маска соскользнула с его лица, и самые потрясающие в мире губы впились в него в сладком поцелуе. Мужчина несколько секунд лежал неподвижно, пытаясь осознать происходящее и позволяя Узумаки терзать его губы. А потом, не веря своему счастью, ответил, скользнув языком в приоткрытый в приглашении рот. Он остервенело терзал эти сладкие губы, облизывал небо, посасывал нежный язык. С каждым мгновением ему хотелось большего, и вот, оторвавшись от роскошного рта, он припал к нежной коже шеи. Наруто призывно выгнулся и рокочуще застонал, запрокинув голову и открывая больше пространства для маневров. Хатаке рывком перевернулся, подминая изящное тело под себя, удобно устроившись между длинных разведенных ног. Приподнявшись на руках, он перебрался немного повыше и вжался возбужденной плотью в пах Узумаки. Низкий стон перешел в хрип, а потом Какаши почувствовал, как резко задралась водолазка, оголяя торс, и юркий горячий рот нашел его сосок. От неожиданности он дернулся, толкнувшись между скрестившихся за его спиной ног. Наруто тонко мяукнул, судорожно выгнулся и обмяк. Хатаке смотрел в подернутые дымкой глаза и боялся пошевелиться, не зная, как поступить дальше. Его затруднение решил сам Наруто, скользнув ладонью вдоль живота и обхватив пальцами пульсирующий от желания член. Какаши рыкнул, когда тонкие пальцы прошлись по всей длине и плотно сжали, а потом опустились ниже и погладили яички. Этого оказалось достаточно для того, чтобы Хатаке, тихо выдохнув Его имя, забился в экстазе, сжав в объятиях того, кто – а это джонин осознал предельно точно – поселился в его сердце. Он смотрел на переливы огней в ветвях удивительных деревьев и пытался унять сбившееся дыхание. Посмотрев в умиротворенное лицо, смотревшее на него с легкой улыбкой, он прошептал: - Так не бывает… На что Наруто лишь погладил его по щеке и ответил: - Смирись.***
Из моего сознания мы выскользнули еще легче, чем проникли туда. Сенсей своим видом напоминал растерянного ребенка, а я с удовольствием перебирал в памяти возбуждающие картинки. Идея провести переговоры в моем внутреннем мире имела большой плюс – то, что происходит там, не могут видеть мои соглядатаи, которые в количестве пяти человек оккупировали соседние крыши. То, что разговор перейдет во что-то более, даже я не ожидал – действовал, скорее, на инстинктах. О чем, кстати, не жалел ни капли. Какаши по-прежнему рассматривал до ужаса интересную щель в потолке. Я осторожно прикоснулся к его руке, отчего он вздрогнул и воззрился уже на меня. - Сенсей, если хотите, можете остаться. Только вот спать придется на полу, эти двое всю кровать заняли. Хатаке медленно покачал головой. Потом поспешно откланялся, пообещав, что он поговорит со мной завтра, и исчез в ночной тьме. А я забрался в кровать, устроившись в переплетении рук и ног, как в гнезде. Нужно было немного поспать. Что-то я сегодня сильно устал.