98 дней.

Pov Louis: Когда Энн наконец успокоилась, то мы пошли домой.  Я обернулся назад, чтобы посмотреть снова на озеро, ведь я не знаю, увижу его снова или нет. Моему взору предстал  красивый закат. Солнце медленно исчезало с небосвода, облака окрасились в нежно-розовые, в некоторых местах бледно-оранжевые цвета. Картину дополняли птицы, летящие по ровной поверхности небосвода. Я бы мог восхититься таким пейзажом, но это не уместно, ибо я узнал что-то важное, что-то заставляющее меня думать, что я не просто тупой раб, а человек, что-то такое, что породило во мне множество неопределенных чувств, что-то такое, что заставило согласиться на просьбу Энн. Нет, я не сожалею об обещанном. Просто это очень сложно. Ведь я и Гарри — это два разных совершенно человека. Он богатый придурок-альфа, извращенец и ценичный эгоист. Я же бедный-парень омега, любящий свободу и совершенно против того, чтобы разделять свою жизнь с кудрявым. К тому же я его совершенно не переношу. Как можно позаботиться о том, кого сам хочешь задушить? Лично я понятия не имею, но я постараюсь. Но только ради Энн. — Луи? - послышался ее голос. — А? Что простите? Я задумался... - промямлил я, Энн выдавила слабую улыбку. Было видно, что ей лучше. — Я говорю, что мы пришли. - последнее, что сказала она на свежем воздухе. Дальше мы вошли в дом и разбрелись по комнатам. Она в свою, а я в комнату Гарри. Ох, я не представляю, что у него сейчас на уме. Когда я открыл дверь, то к моему удивлению никого не было.  Но комната была разгромлена. Везде валялись бумаги, пару стульев сломано, у стола нет одной ножки, которая кстати торчала с под кровати, вещи разбросаны, а некоторые даже порваны, дверца шкафа болталась на одном болтике... В общем надо очень много времени и сил, чтобы описать тот беспорядок, что творился в комнате кудрявого. Я тяжело вздохнул. Неужели он настолько идиот, что разозлился из-за слов матери, собственной матери? Неужели тот спор стоил этого погрома? Неужели ему нравится причинять боль своим родным, да и не только? Я его не понимаю, и, возможно, никогда не пойму. Лишь буду знать, что он идиот. Еще раз окинув комнату тяжелым и усталым взглядом, я принился за уборку, хотя спать хотелось сильнее. Но не спать же в этом сраче, да?                   ************ Прошло почти полтора часа, а я убрал только поломанную мебель, собрал вещи и тряпки, застелил постель. Остались только листы пишущей бумаги. Зевнув, я принился собирать листы. На них были написаны то какие-то непонятные цифры, то какие-то маленькие рассказы, по которым я бегло пробегал глазами. Но была одна бумажка, заставившая меня приостановить на время процесс уборки. Это был рисунок, на нем изображен человек, стоящий в полном одиночестве, мимо него проходят улыбающиеся люди, как он в то время опечален чем-то. Все окружающее его пространство и прохожие освещены лучами солнца, но только не грустный человек. Он изображен в слишком темных и холодных тонах. Я знал одного художника. Его звали Стэн.В отличие от остальных таких же, как он, талантливых людей, Стэн не продавал свои картины, а отдавал даром, ибо он говорил, что искуство бесценно. Его нельзя купить. Еще он говорил, что через кисть, карандаш, пастель или какой-то другой пишущий предмет можно выразить свое внутренне состояние души именно на бумаге, передав детали в рисунке. Так если это так, то что же получается что у Гарри есть внутреннее переживание? Он чувствует себя одиноко, не таким, как все? Я быстро откинул эти мысли. Это не мое дело думать, что творится внутри этого человека. Я должен думать о себе и о том, что мне делать дальше в будущем. Знаю, может это и звучит эгоистично, но эй, он меня чуть не изнасиловал и расстроил свою мать. Я имею право не думать о нем, как о хорошем человеке.                  *********** Наконец убрав комнату я повалился на кровать и облегченно вздохнул. — Наконец-то... - протянул я и прогнулся в спине, ибо она немного побаливала. Когда надоело лежать на спине, то я перевернулся на бок, подсунув руки под голову и как-то не заметил, что уснул.              ************* Pov Harry: После ссоры с матерью я уехал с дома в бар, дабы хорошенько напиться. Я конечно люблю ее, дорожу ею. Но черт, не могу же я думать так, как хочет она. В конце концов я взрослый человек! Мне восемнадцать!.. Избавиться от настойчивых мыслей и нарастающей вины помог алкоголь и какая-то клубная и вульгарная шлюшка. Я сам не знаю какого хера, но вместо нее мне представлялся образ шатена. Мне казалось, что он более сексуальный...вкусный и желанный? Кароче,оргазм был не земным благодаря моей хорошо-развитой фантазии. Домой вернулся под утро и упал прямо в гостинной,так как дойти до своей комнаты у меня не было сил. Pov Louis: Проснулся я от того, что Алексия трясла меня за плечо. — Хей, Лу. Давай вставай! - трещала она. — Сколько время? - прохрипел и тут же прочистил горло. — Уже...полдень. — Полдень! - подорвался я и принял сидячее положения. Раньше я никогда не спал так долго. Максимум до семи утра, не больше. — Почему так поздно разбудили? - спросил я, протерев кулаками заспанные глаза. — Госпожа Энн сказала не беспокоить тебя; дать тебе выспаться. - пояснила девушка. Я знаю Энн всего лишь третий день, а она относится ко мне так, словно мы знакомы намного больше. Я, конечно, ценю это. Но мне неудобно, очень. Ведь мне нечем отплатить на ее добро. — О чем задумался? - вывела меня с раздумий зеленоволосая, я посмотрел на нее. — Просто... Энн слишком добра ко мне. Очень добра. А ведь знает только от силы три дня. И то, я скоро уеду с этим...кудрявым. - пояснил я. — Луи, госпожа Энн всегда такая добрая и отзывчивая. Она просто человек-душа. А что насчет...переезда, то она же мама Гарольда, а значит будет навещать его, заодно и тебя. - с улыбкой проговорила Алексия, я тоже немного улыбнулся.