Тени Земракана

      На заметку: когда просишь у богов внести разнообразие в твою скучную жизнь, не забывай уточнять, каким образом. Можно пожелать, скажем, чтобы море вынесло бутылку с загадочной картой, чтоб сорваться в неизвестность, навстречу приключениям. А ещё можно повстречаться с призраком, молящим об освобождении от проклятия, или найти в подземелье драконье яйцо… В общем, чтобы интригующе, опасно, но не слишком. И с хорошим концом.       Увы, надежды на хороший конец было мало. Это как-то даже иронично — едва не привести мир к краху, чтобы затем быть утопленными шайкой пиратов. А всё эти городские неженки. Привыкли, понимаешь, на всём готовом. Где же страсть первооткрывателя, где азарт? Где желание сэкономить на жилье, наконец?! Так Эймерик размышлял, глядя на тающий вдали знакомый берег.       Остальных, кажется, тоже постигло упадническое настроение. Нимруил уже не пытался вытолкать изо рта кляп и угрюмо смотрел на собственные связанные руки; Эни, нежно обнимая связанными руками мачту, всхлипывала:       — Что бы ни было дальше, знай, я всё равно тебя люблю!       Разумеется, мачта не отвечала, словно догадываясь, что признания адресованы не ей, а меланхолично кивающему в такт Киану, чей рот также грубо заткнули тряпкой. Понаблюдав за приунывшей компанией, Эсмонд Дрейк погладил осьминожку:       — Не переживай, Фифи. Эй, вы! Вы расстраиваете мою девочку! Ну-ка прекратить слёзы. Сейчас развяжем, и по доске — шагом марш по одному! Первым, пожалуй, выкинем мага. А если он ещё раз попытается поджечь мою прекрасную бороду…       — Стойте-стойте! — Эймерик подпрыгнул, насколько позволяли верёвки, привлекая к себе внимание. — Вы что, так просто нас утопите?       Пираты задумчиво уставились на пленника, затем — на своего капитана. Тот погладил голубую бороду, слегка подпалённую, если приглядеться, и вдруг щёлкнул пальцами:       — Нет, спасибо, что напомнил. Обыщите-ка их! Золото, драгоценности — всё забирайте!       — Как вам не стыдно грабить девушку! — простонала Эни, но её корона уже перекочевала в мешок одного из пиратов. Другой недоумённо рассматривал снятый с пояса Нимруила меч. Ох, а ведь пираты непременно вернутся на остров, к его коллекции блестяшек, и всё разворошат — до последнего стёклышка! Накатившее отчаяние оказалось столь велико, что Эймерик возопил едва ли не громче Эни:       — Да я не о том! Как же последнее желание, как положено? У вас хоть немного совести-то осталось?       Кажется, на сей раз воззвание к совести что-то затронуло в зачерствевшей душе капитана; возможно, причиной послужило столь знакомое праведное негодование ограбленного вора. Дождавшись, пока Киандалла и Нимруила освободят от кляпов, он скомандовал:       — Фифи! Кодекс!       Осьминожка, свесив щупальце, на удивление ловко отцепила от пояса капитана свиток. Тот, развернув его, откашлялся:       — Итак, сейчас вы будете ознакомлены с правилами формулировки последних желаний! Категорически запрещается желать: свободы для себя или других, честного поединка, а также любого действия, затраченное время на которое превышает сутки или влечёт за собой финансовую недостачу. Желание, которое так или иначе выходит за вышеуказанные рамки, считается потраченным, вследствие чего осуществляется немедленный переход к утоплению. Всё понятно?       Разумеется, все поняли. Да и, судя по грозному тону, вряд ли Эсмонд Дрейк проявил бы терпение и прочёл ещё разок.       — Раз поняли, начинаем. Дамы вперёд. Так что пожелаете, ваше королевское Высочество? — он даже шутливо поклонился. Осьминожка, боясь сползти, панически вцепилась щупальцами в его шею.       — Я не могу пожелать, чтобы ты отпустил кого-то из нас, негодяй?       — Совершенно верно.       — Тогда… тогда… — глаза Эни забегали туда-сюда, словно принцесса пыталась выдумать какой-то особо изощрённый план. В какой-то момент её взгляд влажно затуманился, и она, насколько позволяла мачта, повернулась к Киандаллу:       — Я хочу, чтобы вы нас с ним поженили! Я не желаю умирать, зная, что так и не вышла за него замуж, и пусть за грань иного мира мы пойдём рука об руку, чтобы не потерять друг друга и в следующей жизни…       Да, выдать что-то такое было вполне в её духе; вот только капитан же не знает всей глубины её романтичной натуры! Вон, озадаченно чешет бороду, пока осьминожка в предвкушении весёлого зрелища машет щупальцами.       — Что вы так смотрите? Я знаю ваши законы. Капитан — король на судне, так что вы имеете право, нечего прикидываться!       Киандалл горестно прижал руки к груди, всем своим видом говоря: «Я ещё слишком молод и вот-вот умру, так зачем ещё и добивать?» Эсмонд Дрейк встряхнулся, на лету поймав всё-таки соскользнувшую Фифи:       — Ладно, с этим потом разберёмся… А ты? Ты-то чего желаешь, эльф? Эй, Беспалый, развяжи-ка его. Вздумает колдовать — сразу выкинем за борт.       Получив свободу, Киан чуть склонил голову набок:       — Благодарю, что позволили высказаться. Что ж, я, с учётом всех обстоятельств, а также присутствия здесь моей драгоценной возлюбленной, в качестве своего последнего волеизъявления…       Эх, всё-таки даже жонглировать словами у него получается лучше. Он-то хотя бы всегда понимает, что несёт — или очень хорошо делает вид. Капитан предупреждающе кашлянул и ткнул на строчки: «действие, затраченное время на которое превышает сутки». Да, такого не заболтаешь.       — Итак, вот моё последнее желание: сбрейте бороду.       Одновременно до лукаво ухмыляющегося мага донеслись два возмущённых вопля. Первый — от Эсмонда:       — Бороду?! Ты соображаешь, что несёшь, сухопутная крыса?!       Второй — от Эни:       — А я думала, ты пожелаешь всё-таки на мне жениться!       Киан состроил самое очаровательное выражение лица, какое мог, и ласково потрепал Её Высочество по руке:       — Моя очаровательная леди, к чему мне тратить своё желание на то, на что уже потратили своё вы? Если оно будет исполнено, выйдет, что моё пропадёт впустую; а пока позвольте насладиться собственной властью.       Тем временем Эсмонд Дрейк ходил по палубе туда-сюда, прижав к груди Фифи, и медленно краснел. Дыхание вырывалось из его груди со свистом — ровно закипающий чайник.       — К морскому дьяволу желания, выдумали, понимаешь, игру в благородство! Развязывайте и на доску их, по очереди. И ты, эльф, первый!       — Вот так всегда, один обман, — театрально развёл руками Киандалл и под горестный вопль Эни направился к борту. Её Высочество яростно тряхнула кудряшками:       — Вы! Злодей! Как вы можете предавать священное правило?! Море покарает тех, кто нарушает собственные законы. О владыки, дайте мне сил…       Мачта угрожающе затрещала, и Эймерик даже встрепенулся — вдруг Владыки, памятуя историю с подвеской, всё же решили вмешаться и наделили боевую подругу нечеловеческой силой? Сейчас как выдерет мачту, да как сметёт всех пиратов с палубы, в ласково раскрытые пасти морских чудовищ.       Увы, надежды не оправдались. Киан невозмутимо, словно шёл купаться, остановился на краю доски и воскликнул:       — Ну, друзья, запомните меня молодым и необглоданным! — после чего, не дожидаясь толчка, рыбкой сиганул вниз.       — О, великий разрушитель, хозяин неугасимого пламени, даруй мои рукам силу… — как ни странно, бормотания исходили от Эни: вот уже с минуту она пыталась вызвать испепеляющее пламя. И пламя явилось — в виде крохотной искорки. Послышался треск пережжённой верёвки. Не успел Эймерик порадоваться, что у неё наконец-то хоть такая мелочь начала получаться, как Эни с воплем: «Не смей тонуть без меня» — сиганула следом за Кианом.       На палубе остались только они с Нимруилом в окружении пиратов и, кажется, настал их черёд проверять чудеса геройства. Эх, а может, всё ещё обойдётся? Оказаться посреди моря с тем, в чьей необъятной родословной затесались сирены, возможно, не так и плохо. Родня поможет и всё такое. Окончательно уверившись в том, что им ничего не угрожает, Эймерик подполз чуть ближе к Нимруилу. Тот ободряюще улыбнулся, слегка склонив голову.       И очень зря, потому что Эсмонд Дрейк тотчас заметил жабры.       — Что я вижу! Пташка не только певчая, но ещё и водоплавающая! Пожалуй, в тебе стоит сделать пару дыр — для верности. Да, так будет лучше всего.       Спокойствие сменилось паникой. Они стояли у доски, а ухмыляющийся пират уже заносил саблю, явственно намереваясь зарубить «пташку». Осьминожка развела щупальцами — мол, я бы помогла, да разве получится…       Решение пришло внезапно — и Эймерик, издав воинственный вопль, кинулся к капитану и сдёрнул Фифи с его шеи. Время замерло. За неимением оружия, он как можно более угрожающе оскалился и завопил:       — Ни с места, а то, а то… загрызу! Оружие на пол, деньги на бочку!       Но то ли угроза прозвучала недостаточно жестоко, то ли звёзды не так сложились, но Эсмонд Дрейк и его компания не спешили сдаваться. И тогда Эймерик принял единственно верное решение: швырнул осьминожку в лицо хозяину. Пуф! — и вырвавшаяся чернильная струя прилетела точно в цель. Ага, хоть что-то получилось правильно! Не удержавшись, Эймерик послал пиратам воздушный поцелуй:       — Спасибо за гостеприимство, но нам пора-аааа…       Тяжело сохранить невозмутимый пафос, когда тебя схватили за шкирку и кинулись в воду. Особенно когда руки вцепились в доску. А что, пригодится — отличный боевой трофей.