Тени Земракана

      Приятно просыпаться, чувствуя щекой сильное плечо, или хотя бы сильное колено. Если, конечно, это не колено особо рьяного стражника, вздумавшего прогнать спящего на улице бродягу подальше от тёплого костра. Правда, потом припоминаешь, при каких обстоятельствах погрузился в блаженное забытье, и это как-то портит мироощущение.       Первым, что увидел Эймерик, очнувшись, было лицо Нимруила и потолок с деревянными балками. Темница! О ужас! Он почти запаниковал, но затем картинка сложилась полностью: многочисленные шкафы, под завязку забитые всевозможной снедью — а не прихватить ли что-нибудь на будущее? — и сваленные в кучу мешки, от которых пахло пшеном. Кладовая! Нет, такое заключение — это не так и плохо. Так он думал, пока не сообразил, что они с Нимруилом совершенно одни. На всякий случай, сев, Эйм огляделся, но ни Её Высочества, ни её ехидного возлюбленного не увидел.       — Не ищи. Она их увела.       Полежал пару минут в обмороке, называется!       — И что я пропустил? Можно как-нибудь кратко, но с подробностями?       Вот что-что, а излагать кратко и по делу Нимруил умел. В каком-то роде это было его жизненное кредо. Правда, после объяснения захотелось впасть в панику раза в два сильнее:       — Сначала она схватила Киана и орала что-то про море, особый день и проклятие. А потом посмотрела на Эни, сказала слугам: «А это про запас» — и ушла. Я бы помог, но споткнулся об тебя, меня схватили сразу четверо и заперли здесь. Дверь, как видишь, выломать не вышло.       Тяжёлая дверь, отделявшая незадачливую парочку от свободы, выглядела очень потрёпано, но устойчиво. Такую, как ни крути, не снесёшь яростным напором. Эймерик поднялся и раздражённо откинул съехавший на глаза зелёный бант… Бант!       Издав торжествующий клич, он отцепил надоевшую штуковину от волос:       — Ещё минута — и мы свободны!       Заметив смутное беспокойство — если в непроницаемых глазах Нимруила вообще можно было достоверно различить хоть какую-то эмоцию — Эймерик торопливо сунул драгоценную находку ему под нос:       — Видишь? Он крепится на шпильке. А больше и не надо! Я взломаю замок, ты разнесёшь тут всё, мы нагребём мешок блестяшек, спасём наших друзей, и…       — … Начнём с того, — робким кашлем напомнил о себе Нимруил, — что замок с другой стороны.       Несостоявшийся спаситель растерянно покосился на дверь. Действительно, как это он проглядел столь незначительное обстоятельство? Надежда, ехидно помахав напоследок, скрылась в неизвестном направлении. Или?..       — Я тут всё осмотрел, пока ты не очнулся. Этот выход единственный. Есть ещё окно, но оно слишком маленькое — мне точно не пролезть.       Окно! Эймерик забегал туда-сюда по кладовой, высматривая новый путь к спасению:       — Тебе не пролезть, а мне? Снаружи-то уж я найду, как попасть в коридор — разобью что-нибудь, на худой конец — вскрою замок, ты разнесёшь тут всё, — тут он сообразил, что повторяется, и быстренько закруглился, — в общем, всё по старому плану.       Нимруил сосредоточенно кивнул и подхватил взбудораженного Эйма на руки. О, а с такой высоты замечательный обзор! И окно сразу видно. Всё-таки есть своя прелесть в том, чтобы восседать верхом на двухметровом потомке всех народов. Так думал уже почти проникшийся духом приключенства воришка, пока не впечатался лбом в одну из потолочных балок. Вслед за жизнерадостным: «Бом!» — последовал запоздалый совет:       — Лучше пригнись.       Окошко, ведущее к свободе, оказалось крошечным, но это полбеды. Гораздо хуже было осознание того, что в доме Марисабель что-то пошло не так, и кладовая расположилась на верхнем этаже. Во имя всех владык разом, есть же столько уютных местечек внизу… хотя в этом странном доме всё сделано не как, как у людей. Но тут выход подсказала, странно сказать, путающаяся под ногами юбка.       — Там высоко, так что надо будет сделать верёвку. Ты подержишь, я спущусь в сад. Опусти меня и рви давай! — командовать Эймерику почти нравилось. А что, слушается же! С явным удовольствием бравая парочка принялась за дело, и вскоре от того, что было юбкой Люри, остались лишь яркие лоскутки. Только бы до земли хватило, а то падать как-то не хочется: внизу кусты, а там и торчащие ветки, и прочие прелести жизни.       Привычная осторожность начала возвращаться совсем не вовремя — когда воришка, уже протиснувшись наружу, обнаружил с этой стороны дома полное отсутствие дверей или хотя бы открытых окон. Конечно, тени укроют и всё такое, но, оббегая поместье трусцой, легко на кого-нибудь наткнуться. А то и опоздать со спасением, чего доброго. Так, нужно напрячь руки, чтобы спуститься без происшествий, и голову, чтобы вспомнить подробности нудной экскурсии по дому. Так, кладовая наверху, в задней части дома, окнами выходит на сад.       Задумавшись, Эймерик всё же шлёпнулся, благо в полуметре от земли. А, ладно. Всегда можно будет соврать, что верёвки не хватило. Теперь надо бежать, освободить Нимми, найти Эни и Киана… Тут воришка сообразил, что в плане есть очень большой пробел. И что дальше? Конечно, Нимруил большой, сильный и грозный, вот только всё равно бывший циркач, а не великий воин. Как им отбивать своих друзей из когтистых лапок хозяйки? Да та даже на Нимруила запросто может сесть и раздавить, как блоху! Чего уж говорить про самого Эймерика — он маленький, слабый, хрупкий…       Сообразив, что уже начал себя жалеть, воришка стиснул зубы. Поклялся вести себя по-героически, так надо соответствовать. Вперёд! Пока он, едва успевая дышать, бежал вдоль стены, а потом — по коридору, в голове передумалось множество мыслей. Сначала о том, как же всё-таки страшно жить герою, а потом всё само собой перешло на поиски объяснения действиям людоящерки. Что-то там пролетело о любви с первого взгляда и «не доставайся ж ты никому», но их Эймерик отсеял как слишком уж бредовые. В духе глупых книжек про принцессу Дикарозу и очередное похищение.       Книжки! Ответ наверняка в них!       Решив временно отложить освобождение любви всей жизни, Эймерик кинулся к библиотеке, но почти сразу же затормозил. Стоп, а что он, собственно, хочет найти? На чтение всего цикла времени явно нет. Кто его знает, что невинная леди Марисабель сейчас творит с его друзьями?! И где все слуги? Не то чтоб последнее было претензией, и всё-таки слишком уж зловещая тут тишина…       Нет, в одиночку не справиться. Надо бежать за Нимми.       Нужную дверь Эймерик распознал почти сразу: на ней болтался здоровенный висячий замок в форме сердца. Не переставая бормотать, что сейчас он всех спасёт и покажет величие истинного героя, он решительно воткнул в замок шпильку. Осторожно, аккуратно, теперь чуть согнуть и повернуть…       Замок с грохотом упал на пол. Правда, шпилька в процессе сломалась, но кого волнуют такие мелочи! Ожидая заслуженных оваций, Эймерик распахнул дверь. Даже слова подготовил: «Не благодари, подумаешь, пара пустяков, просто теперь я наконец-то спас твою жизнь, а не ты мою».       Вот только слова пришлось стремительно глотать: это была не кладовая. Он оказался в обители кружев, пуфиков и подушечек, розово-кремовых, настолько режущих глаза, что хотелось зажмуриться. В центре маячила такая же розово-кружавчатая кровать, похожая на колыбельку маленькой девочки, вот только размером с хорошую телегу. Спальня хозяйки! Как можно было так ошибиться?! И, что страшнее, второй-то шпильки нет. Нечеловеческим усилием подавив накатившую панику, Эймерик стиснул зубы и шагнул к трюмо. Вряд ли у этой «красотки» всего один бант, верно?       В центре трюмо, перед большим зеркалом, увешанным бусами, заманчиво раскинулась белая с позолотой шкатулка. А какие сверкающие камушки на крышке! Забыв о всех бедах и заткнув совесть мыслью, что, скорее всего, шпильки спрятаны именно там, Эймерик взял шкатулку в руки. Тяжёлая! А что, если там драгоценности? Конечно, грабить радушных хозяек нехорошо, но это будет не ограбление, а, скажем, плата за моральный ущерб.       Но обшитая атласом внутренность шкатулки скрывала не золото с жемчугом и рубины с изумрудами, а увесистую книжечку. Аккуратно дотронувшись до шершавой обложки пальцем — а вдруг хитрая ловушка? — Эймерик открыл книжечку где-то в начале:       «Другие девочки почему-то не хотят играть со мной. Да, случалось, что я ломала их кукол, но ведь ни единого разочка не было злого умысла! Они говорят, что я совсем не красавица и не похожа на маму с папой». Только не говорите, что леди Марисабель всерьёз не замечала отсутствия семейного сходства. Отчего-то казалось, что здесь и сейчас он найдёт что-то важное, и потому Эймерик снова углубился в чтение:       «… Бред! Не может быть, чтобы меня удочерили. Мама с папой всегда говорили, что я их родная и единственная малышка. Лисса всё врёт! Всех её кукол переломаю и в море выброшу, пусть их съедят морские змеи. Дорогая мамочка даже чуть не заплакала, когда говорила, что я совершенно точно их с папочкой дочь. А потом она так грустно читала мне сказку на ночь — про девочку, которая очень долго ждала своего принца на берегу моря, а тот всё не плыл и не плыл, и все считали её странной. Но ведь потом принц по-настоящему пришёл за ней! Придёт и за мной. Надо просто в это как следует поверить».       Эх, сколько же несчастных душ было испорчено оптимизмом. Спору нет, иногда такие ожидающие на берегу кого-то, да встречают. Вот только в разы чаще это заплутавший рыбак, чем романтичный златокудрый принц из волшебных легенд.       «Я ночами не сплю, думая над решением этой загадки. Я родная? Тогда где же мои золотые кудри, эльфийская стать — где всё это? Я видела много эльфов, не только дорогих маму и папу, но никто не похож на меня. Может ли быть, что среди эльфов я родилась самой уродливой? Нет, так не должно быть! Это совсем неправильно!»       В конце текст расплылся, словно на него капнули водой. Неужели Марисабель ни разу не видела других людоящеров? Хотя, если знать, как те живут, всё встаёт на свои места. Может, леди и видела своих соплеменников издалека, из окна кареты, вот только вряд ли узрела нечто общее меж собой и дикарями в костяных бусах.       Последняя запись отличалась от остальных. Она была сделана неровным, прыгающим почерком, и гласила:       «Вот оно! Я была такой глупой, такой… Я столько раз читала книжки о заколдованных принцессах, но и помыслить не могла, что я одна из них. Сегодня пришёл с моря прекрасный колдун, а с ним эльф, выглядящий даже хуже, чем я. Рыжая девочка сказала, что он заколдован. О владыки, мне всего-то и нужно было, чтобы меня поцеловали — и тогда я стану самой красивой эльфийкой на этом побережье. И Лисса ещё пожалеет, что издевалась надо мной. Отобью у неё всех женихов.       P.S. Как же я устала. Если не выйдет и с поцелуем, клянусь, я обращусь к чёрной магии. Мир не отдаёт мне мою красоту? Тогда я, как Времира Чумная, заберу чужую!»       Максимально бережно пристроив книжку обратно в шкатулку, Эймерик замер, размышляя над прочитанным. Итак, не очень умные родители не сумели тактично донести до вздорной дочурки мысль об удочерении. Та начиталась книжек про принцессу Дикарозу, и теперь возомнила, что может стать прекрасной после поцелуя. Бедный Киандалл! Впрочем, он всегда нарывался.       А это что вдалеке? Пение?       Точно, оно. И подозрения, откуда оно доносится, уже созрели.       Перепрыгнув через замок в форме сердца, Эймерик кинулся к домашнему театру. Только бы успеть до того, как случится что-нибудь страшное. Или глупое. Он ещё толком не решил, что вероятнее.