Тени Земракана

      Путь до поста Дрангьяр пролетел почти незаметно и, в общем и целом, без приключений. Нет, по пути им пришлось однажды впрячься в телегу вместо заартачившейся лошади да придержать готового устремиться на подвиги сэра Пьянселота: тот под воздействием зелёной феи решил погоняться за солнечными. Ох, нелегко вырывать кого-то из цепких лапок посланниц Юлали, особенно когда они пытаются тебя защекотать! Ещё уже в горах они запоздало сообразили, что на тёплые плащи денег нет, а потому согревались как могли. В такие моменты Эймерик почти с завистью глядел на обнявшихся Эни и Киандалла. Нет, Нимми, конечно, прелесть, вот только кровь сирен и людоящеров сделала своё дело, и греться об него малость непродуктивно…       Слава всем владыкам разом, гномы тоже не слыли любителями крепкого морозца, а потому, когда за качающейся телегой сэра Пьянселота закрылись тяжёлые каменные ворота, вокруг несколько потеплело. Самую малость. Хотя бы зубы стучать перестали.       Вот ведь несправедлива жизнь, думал Эймерик, пока они пробирались по местному рынку, собирая на себя недоумённые взгляды коренного населения. Когда рассказывают о гномах, непременно что-то там вещают про величественные подземные чертоги, полные драгоценностей и огня кузнечных горнов. Как-то забывают про клубы дыма и сажу, мигом придающую даже самой роскошной одежде лёгкое очарование долгих странствий. Да и потолки в «величественных чертогах» могли бы быть хоть немного повыше, чтобы Нимми хотя бы не бился головой об сталактиты…       — Если меня не подводят ни карта, ни память, нам налево и вверх по лестнице, — Киандалл направился в обозначенном направлении столь уверенно, словно каждый день выходил здесь на утреннюю пробежку. Хотя кто знает? Может, он и провёл тут пару недель, пока не был выброшен за неподобающее поведение. А эта лестница уж слишком длинная: бесконечные ступеньки, одна за другой, уходят в потолок пещеры. И вот не лень гномам такое городить, спрашивается?       Когда запыхавшийся Эймерик уже мысленно попрощался с жизнью, лестница всё же кончилась, и взглядам путешественников открылась удивительная картина. Здесь, наверху, было холоднее и светлее: похожий на зубастую пасть выход из пещер открывал дивный вид на тающие в синеватой дымке пикообразные верхушки гор пониже. Даже не верится, что на деле это лишь обрамление для шипов, украшающих спину Срединного Змея, и что совсем недавно лишь по счастливому стечению обстоятельств всё это не пришло в движение, ознаменовав Конец Времён. Хотя можно ли это назвать стечением обстоятельств? Они ведь старались, сделали всё, чтобы пророчество не было исполнено, а что Шанталь сама соизволила вмешаться в последний момент — так это её дело…       — Какая красота! — Эни, мигом забыв об усталости, кинулась к краю обрыва. Сперва Эймерик подумал, что её заинтересовали гигантские бочкообразные конструкции с крохотными «лодками» внизу. Это так-то выглядят знаменитые воздушные корабли? Представлялось что-то более внушительное. Но, как выяснилось, корабли не удостоились и взгляда Её Высочества: куда больше ей пришёлся по душе кое-как примостившийся меж двух скал кособокий замок вдалеке. Он мало смахивал на древнюю твердыню, более походя на наскучившую игрушку великана, которую тот, не глядя, бросил среди Гребневых Гор. Полуразрушенные башни, скошенная крыша… Эймерик, как наяву, представил, сколько в этой крыше дыр, как бьются под каменными сводами свившие гнёзда птицы. А что, почти поэтично.       — Что это за место? — со странно горящими глазами спросила Эни, отловив проходившего мимо гнома с бородой настолько длинной, что он то и дело спотыкался о неё при ходьбе. Растерянный гном пожал плечами и, вывернувшись из хватки, поспешил по своим делам. Увлекательной истории не случилось.       — Дорогие друзья, давайте не будем забывать, зачем мы здесь, — вмешался Киандалл. — Нам нужно попасть на борт одного из кораблей, направляющихся в Земракан. Как видите, они не особенно просторны, так что нам придётся…       — Не люблю разочаровывать, но придётся. Мы давненько уж позабыли дорогу в темноэльфийские земли. Прибываешь к ним, значит, с лучшими намерениями, а они и корабль на куски растащат, и капитана умыкнут на опыты…       Эймерик стремительно обернулся и где-то на уровне своей груди обнаружил макушку повышенной волосатости. Роскошная светлая грива, какой позавидовала бы любая красавица, сходилась с не менее роскошной бородой, украшенной золочёнными заколками. Где-то в куче волос затерялось лицо с лукаво поблескивающими глазами прожжённого торгаша. Всем сердцем честный воришка почувствовал в гноме того единственного, кто способен сам ограбить любого бандита, не потеряв при этом ласковой улыбки и общего добродушного выражения. Ох, ничего себе — а золотой медальон с изображением летящего орла, проглядывающий сквозь бороду, на десять лет безбедной жизни тянет, не меньше!       — Господин Гуньяр, как хорошо, что вы здесь! — Киандалл растянул губы в самой сладенькой из ехидных ухмылок. — Надеюсь, дом ваш пребывает в добром здравии?       Гном заметно всполошился, и улыбка испарилась, как по волшебству, из чего Эймерик сделал вывод, что предположения о недостойном поведении де Тролло не лишены оснований.       — С тех пор, как ты уехал, всё шло прекрасно. Никто больше не смел говорить моей прекрасной Бриде, что её роскошные косы сравнимы лишь с её же щетиной, и, слава двуликим владыкам, не взорвался ни один самогонный аппарат!       — Позвольте, я искренне пытался сделать комплимент! — почти праведно возмутился Киан. — Ведь вы, гномы, цените свои бороды?       — А вы, тёмные эльфы, цените лишь свой задранный нос! Ты прожил здесь почти месяц, уж мог бы запомнить, что бороды — это глупейший стереотип!       Если бы не предупредительный кашель Нимруила, де Тролло наверняка ответил бы что-то в меру колкое. Но сейчас, вспомнив о более важном деле, он быстренько закруглился:       — Смиреннейшим образом прошу прощения, господин Гуньяр. Кстати, в знак нашего примирения, не согласитесь ли вы принять эти чудные дары, чтобы всё-таки сделать исключение и велеть кому-нибудь из ваших капитанов довезти меня и моих дорогих друзей до границы Земракана?       Уже по тому недоумению, с которым господин Гуньяр уставился на протянутые безделушки, стало понятно, что всё будет несколько сложнее, чем планировалось. Решив спасти положение, Эймерик с тяжёлым вздохом выложил честно заработанную брошь и свирель, но и тогда владелец воздушных кораблей покачал головой:       — Я бы задумался, делать ли что-то за столь ничтожную плату, даже если бы меня попросила моя родная мать; для тебя же я бы не согласился и за все сокровища мира!       — А за пару телег сиреневого мха? — увы, обворожительная улыбка не произвела на бывалого гнома ни малейшего впечатления.       — Видали мы твой заколдованный мох. Ни вкуса, ни запаха, вид один. Тьфу! Нет, и не проси. На родину захотел, так пешком иди, туда и дорога!       Напоследок господин Гуньяр фыркнул, словно собирался сплюнуть де Тролло под ноги, но в последний момент раздумал, и тотчас направился к одному из воздушных кораблей. Де Тролло почесал в затылке:       — Да-а, честно говоря, я думал, он уже обо всём забыл. Даже золото не взял.       С одной стороны, не могло не порадовать, что блестяшки — хотя бы на время — останутся при них; с другой — и что теперь? От одной мысли, что придётся пешком пересекать континент, Эймерик мысленно хватался за голову. Нет, им нужен корабль, и поскорее!       — Послушай, этот Гуньяр… Он единственный, у кого есть воздушные корабли? — Нимми, как всегда, предпочитал говорить строго по делу. Киандалл развёл руками:       — Монополист. Его дед их изобрёл, так что с тех пор всем владеет одна семья.       — Как же это жестоко с его стороны — не помочь страждущим путникам! Быть может, стоило бы поговорить с ним, объяснить наше положение, — Эни метнулась было вслед за «жестоким» гномом, но была остановлена смешком Киана:       — Если только хочешь, чтобы он вдоволь посмеялся. Поверь, если бы на его глазах меня пожирала живьём стая зелёных обезьян, он бы и тогда не протянул руку помощи. Хотя что такого-то, всего один самогонный аппарат, всё равно у них был запасной…       Разговор продолжался, но Эймерик уже не слушал. Кажется, Эни предлагала поговорить напрямую с кем-нибудь из капитанов воздушных кораблей — вдруг кто-то достаточно падок на золото, чтобы отвезти их без ведома хозяина? — а Нимруил предлагал выяснить, что бы больше всего хотел заполучить господин Гуньяр, и раздобыть в качестве платы… В какой-то момент де Тролло хлопнул себя по колену:       — Умел бы я управлять этими штуками, я бы предложил, друзья мои, дождаться ночи и угнать один из кораблей. Моя репутация здесь уже загублена, ваша тоже: вы пришли со мной. Так чего терять?       — Гномы свято хранят свои тайны. Сомневаюсь, что мы где-нибудь здесь найдём самоучитель по полётам.       В голове Эймерика тем временем формировалась мысль: медленно, мучительно, со ржавым скрипом. Наконец, перед внутренним взором проплыл сверкающий золотой медальон под густой бородой, и мысль приняла словесную форму:       — Слушайте! Выход есть!       Товарищи повернулись к нему, и Эймерик почувствовал ни с чем не сравнимую гордость. Не зря, ой не зря просидел так долго на острове в обнимку со словарём — улучшение явно налицо.       — Все эти рабочие, капитаны… Они же подчиняются господину Гуньяру, потому что у него есть золото, правильно? А если у него не будет золота, нам будет легко договориться с кем угодно из них. Так что почему бы просто не устроить старое-доброе ограбление? Вычистим его сокровищницу до донышка!       — Что я слышу! — перебила его возмущённая Эни. — Мой доблестный рыцарь предлагает совершить преступление? Вот уж не думала, что ты на такое способен! Может, ты и забыл, но ты теперь официальное лицо Ларандии и обязан…       — … Ах, любовь моя, но разве грабить богатых в пользу бедных — это преступление? Тем более таких бедных, как мы.       Пока Её Высочество временно задумалась, вступил Нимруил:       — Сокровищница наверняка хорошо охраняется. Нас легко могут поймать.       Всеобщее внимание столь пьянило, что Эймерик почти не притворялся, когда небрежно отмахнулся:       — Охрана! Я со всем разберусь. Не забывай, ты говоришь не только с рыцарем, но и с очень неплохим вором.       Что поделать. Когда-то давно ещё один волшебник говорил, что хорошую историю не грех и приукрасить.