Тени Земракана

      — Ну, здравствуй, зелёный предвестник наших неприятностей, — уныло протянул Киандалл, глядя на своего собеседника — невозмутимый куст. Слегка припорошенный песком, тот был, справедливости ради, не совсем зелёным, а, скорее, пыльно-серым, лишь мелкие фиолетовые цветы слегка выделялись на фоне вялой листвы.       — Почему предвестник неприятностей-то? — Эймерик на всякий случай отошёл подальше — вдруг это ужасно ядовитое? Но ответ заставил его облегчённо вздохнуть:       — Потому, друг мой, что в Пустошах ничего не растёт, следовательно, мы добрались до предместий Янирисса. Да, домов пока не видно, но скоро они появятся. Помните, чему я вас учил? Никаких новых знакомств, никаких просьб и предложений помощи. Пролетаем, как прекрасная бабочка — и в город!       Постепенно предвестников неприятностей всех цветов и форм становилось всё больше, и Эйм убедился, что вечно ехидный товарищ не ошибся. Тут и там в листве притаились глиняные дома, похожие на расписные перевёрнутые миски. У одного из них меланхолично топталось шестирогое и двухголовое нечто: вроде бы головы козьи и бородатые, но откуда тогда длинные, тонкие лапы, заканчивающиеся вместо копыт пальцами, и змеиный хвост? Ладно, оно хотя бы траву жуёт, значит, не хищное.       Предупреждение же о необходимости держаться в стороне вызывало всё больше вопросов: к чему оно, если местные и так не приближаются и продолжают невозмутимо заниматься своими делами? Или тут дело в их прекрасной маскировке? Так и не решив сложную задачу, Эймерик ограничился тем, что пониже натянул импровизированный капюшон плаща-занавески. Таинственности много не бывает.       Природа тем временем уступала цивилизации: всё больше домов, всё меньше зелени. Какой-то тип в чёрном балахоне, то и дело почёсывая бугристый нос, читал вслух для двух сидящих на ступеньках рыжеволосых малышек. Эни, понаблюдав издали за двумя завороженно слушающими девочками, умиленно прижала руки к щекам:       — А ты говорил! Видишь, человечность не чужда и тем, кто избрал путь во тьме…       Киандалл закатил глаза и неразборчиво что-то пробормотал. Поиски добра и света там, где не следует, явно начинали действовать ему на нервы. Тем более что, приблизившись, бравая четвёрка смогла расслышать отрывок увлекательного чтения:       — … Выжатый сок белладонны смешать с кровью жертвы и довести до кипения на огне, предварительно очертив магический круг с рисунка номер один. Затем повторить формулу отречения, и, если концентрация соблюдена, ваша филактерия готова. О том, какие ошибки чаще всего совершаются при обустройстве хранилища для души начинающих личей, подробнее смотрите в тринадцатой главе…       — Знаете, моя драгоценная леди, я тут подумал, что вы всё-таки правы. Если ребёнок метит в некроманты или прочие условно смертные, филактерия — штука высокой полезности, — заметил де Тролло. Её Высочество от дальнейших комментариев — как и от дальнейшего умиления — воздержалась.       День в предместьях тёк своим чередом. Молодая колдунья, напевая себе под нос, поливала чем-то угрожающе-красным ежевичную изгородь; из-за плотно затворённых ставен то и дело доносился рык и грохот. Когда мимо них, метя в корыто с водой, с диким воплем пронёсся горящий ведьмак, Эймерик вцепился в Нимруила:       — Ве-весело тут у вас.       — Да какой там весело… Вот в Янириссе, там настоящее веселье, — сохранял полную невозмутимость Киандалл; на его лице медленно расцветала задумчивая улыбка. Всё-таки, несмотря на предстоящую встречу с сестрой, он явно радовался, как в первый раз, знакомой с детства атмосфере всеобщего безумия.       Вскоре за сельскими домами показались угрожающие зубчатые стены неровной формы: они словно состояли из множества кое-как слепленных вместе статуй с искажёнными ужасом лицами. Не успел Эймерик прокомментировать сомнительность такого архитектурного решения — запугивает, конечно, что надо, но ведь непрочно же! — как одна из статуй повернула голову и командирским тоном отчеканила:       — Госпожа, чьё имя нам неведомо — разверните свой отряд!       — Оно живое! — завопил Эймерик и спрятался под крыло. Нимруил флегматично пожал плечами.       — Конечно, живое. Стены Янирисса сложены из пойманных дезертиров, тех, что во время войны пытались переметнуться на светлую сторону, да и просто долг Родине не отдавать… В наказание их отправили служить пожизненно-посмертно, обратив в примитивных големов, — Киандалл, как всегда, дождался самого удачного момента для экскурса в историю. — Эй, открывайте ворота! Я местный!       Начисто игнорируя всех остальных, статуя пристально посмотрела на Эни и повторила:       — Разверните свой отряд!       Первым сообразил, в чём дело, Киандалл. Ухватив возлюбленную за руку, он шепнул:       — Скажи, что ты местная!       — Но это же неправда…       — Делай, что говорят!       Её Высочество пожала плечами и, постаравшись придать своему лицу решительно-мрачное выражение, потребовала:       — Откройте. Я местная.       Статуя, а заодно несколько к ней ближайших, глубоко задумались. Послышался скрип — что-то ворочалось в туговатой каменной голове.       — Пароль неверный!       — Что за идиотские игры?! — снова вылез вперёд Киандалл. — Отродясь ничего такого не было. Ну-ка прекратите дурить и пропустите уже нас! Или хотя бы передайте госпоже Кэллоран, Хозяйке Хаоса, что её брат вернулся.       Возможно, подействовало упоминание госпожи, потому что на сей раз каменный страж заметил де Тролло и всё тем же дробно-дребезжащим голосом, похожим на стук сорвавшихся в пропасть камней, пояснил:       — Новое постановление во избежание проникновения иноземцев. Режим повышенной безопасности. Введён после попытки группы паладинов осквернить святилище, захоронив воскрешённых жрецов. Скажите пароль или уходите!       — На горшке сидел король, — буркнул себе под нос де Тролло, круто разворачиваясь. Вопль каменного стража «неверно» и всё так же надёжно затворённые ворота ознаменовали ещё одну сокрушительную неудачу на пути Киандалла Кэллорана.       Только теперь, глядя со стороны, Эймерик смог оценить всю гениальность задумки с живыми стенами. Не перелезешь ведь, укусят ещё за пятку. И не дождёшься смены караула, чтобы прошмыгнуть — каменные стражи на посту круглосуточно и круглогодично, невзирая на снег, дождь, движения Срединного Змея и прочие мелкие неудобства. Янирисс вдруг показался примерно таким же доступным, как милые сердцу острова Ларандии, где, как хотелось верить, до сих пор лежит где-то его коллекция отборных блестяшек…       Пока первый рыцарь Ларандии тонул в ностальгии, к ним неслышно подкрался выход из ситуации:       — Простите, вы не местные?       Робкий и тихий голос, без следа вкрадчивости, исходил от закутанной в тёмно-синий балахон фигурки. Заглянув под капюшон, Эймерик с удивлением обнаружил внутри не чудовищную ведьму или ещё какое порождение Тьмы, а всего-то пухлощёкую девочку. Она вполне могла бы приходить дальней родственницей Эни: те же круглые голубые глаза, те же светлые кудряшки. Смотрела незнакомка грустно и затравлено.       — Предположим, — как показалось Эймерику, он выкрутился вполне прилично, как и пристало настоящему скрытному наёмнику. Но подзатыльник от де Тролло всё равно получил. Жизнь несправедлива.       — Вам-то что за печаль, многоуважаемая? У нас достаточно своих дел и без того, чтобы уделять время каждой встречной.       Зелёные глаза смотрели холодно, до мурашек по спине, и Эймерик впервые задумался: а играет ли сейчас де Тролло? Изображает ли безразличного тёмного колдуна? Может ли быть, что играет он всё остальное время — когда весьма талантливо подаёт себя как легкомысленного раздолбая? Долго думать в серьёзные мысли не получилось, потому что девочка, опустив голову ещё ниже, спросила:       — Меня зовут Аванди Овадонц. Я хотела узнать, не видели ли вы мою маму. Она месяц назад ушла из дома и не вернулась, и вот… у неё волосы, как у меня, только глаза серые, и ростом где-то как вы, госпожа, — дрожащей рукой она указала на Эни. Та, мигом забыв об их собственных горестях, кинулась к девочке:       — Бедняжка! Как так вышло?       Между ней и всхлипывающей Аванди встрял де Тролло:       — Мы спешим! Бюро добрых услуг закрылось на ремонт, а у ворот посадили парочку голодных церберов… Ай!       Ничто не могло остановить Её Высочество в праведном стремлении помочь ближнему и дальнему: Киандалл, присмирённый точным ударом карательного каблука, был вынужден отступить.       — Моя мамочка — писательница, очень известная. Она написала почти две сотни книг; писала где-то по книге в месяц, а за последний вышло целых пять! Мне кажется, что-то не так…       — Как это — пять? Она же пропала, — заметил Эймерик. Аванди тряхнула кудряшками:       — О том и речь! Она исчезла, но книги продолжают выходить, и я уже месяц пытаюсь разгадать эту загадку. Я говорила с её издателем, господином Скиннером, но он уверяет, что мама наверняка просто устала от меня и решила уехать… но это неправда! Она бы никогда не бросила — ни меня, ни свой кабинет. И все вещи остались, она ничего не взяла… разве это похоже на побег?       — Да, согласен, слабо похоже, тем более по меркам Земракана, — уже смирился с очередным приключением Киан. — Вот если бы она выбросила вас, юная леди, из дома, потребовав отправиться в паломничество к костям Ледяного Стража, тогда я бы поверил, что всё в порядке. А так… как ни прискорбно, вы правы и здесь что-то нечисто.       Аванди просияла:       — Вы мне верите! Я так долго искала кого-то, кто мне поверит, не представляете… Вы поможете мне её найти? Пожалуйста! Я знаю пароль от ворот, и у меня есть деньги, немного, правда, но всё же…       — Кем бы мы были, если бы отбирали деньги у ребёнка! — возмущённо воскликнула Эни под сокрушённый вздох троих спутников. Эймерик, исправляя положение, добавил:       — Пускай нас вознаградит твоя мама, когда мы её отыщем.       На этот раз прилетело сразу два подзатыльника: один — от возмущённой цинизмом своего рыцаря Её Высочества, второй — от призывающего не давать ложных надежд де Тролло. Один Нимми, как всегда, остался невозмутимой скалой. Вот это, кажется, и есть настоящая дружба — когда понимаешь, что от тебя хотят, по подзатыльникам и флегматичному молчанию.       — Кстати, а что за книги пишет твоя мама? Так, в порядке общего развития, — поинтересовался Киандалл. Глаза девочки загорелись:       — О! Она создала самый-самый популярный цикл романтически-приключенческих повестей о прекрасной принцессе Дикарозе…       Де Тролло застонал, как от зубной боли, и ускорил шаг:       — Пожалуй, нам и правда стоит найти её поскорее: если вместо одной книги будет выходить в месяц целых пять, мир рискует свихнуться!