Тени Земракана

      Что может огромный особняк в тени стен Янирисса сказать о своём владельце? У него не счесть золота — это раз. Ещё бы, выстроить такое-то сооружение… Но он живёт на отшибе: либо не любит людей, эльфов и вообще всё мыслящее, либо что-то скрывает — это два. Жутковатые горгульи на постаментах по обе стороны ворот — точно пытается отпугнуть, и у него неплохо получается — это уже три.       Киандалл оценивающе постучал по каменному крылу горгульи:       — Голем. Но очень примитивный. Не поручусь насчёт той единственной задачи, что способна уместиться в его кристалле памяти, но позволю себе предположить: нападёт на нас, если попытаемся навредить хозяевам.       После столь обнадёживающей информации Эймерик задумался — а зачем, собственно, они пришли? Если и пытаться поймать господина Скиннера на лжи, так уж точно не под тяжёлыми взглядами каменных чудовищ, готовых по одному щелчку пальцев разорвать неугодных в клочья. Здесь бы не помог и священный меч Гвенвиаля — а ведь и такой малости суровая жизнь им не оставила. Так, хватит саможаления! Тут есть ребёнок, которому нужно помочь. Во-первых, ради пароля. Во-вторых, для очистки собственной совести. Было ещё и в-третьих: какая-то часть разума, которая в книгах возвышенно именуется азартом, требовала ответов. Как могла взрослая женщина исчезнуть в никуда? Это, конечно, если не рассматривать такие варианты, как поглощение её блуждающими мертвецами в Пустошах, похищение на опыты и прочие мелочи, так характерные для серых земраканских будней.       — Всем сразу идти не стоит. Что-то мне подсказывает, друзья мои, что замешанного в этом деле такая толпа насторожит. Тем более что есть у меня одна идея…       Убедившись, что все примолкли, готовые выслушать его Великий План, де Тролло жестом приказал Аванди следовать за ним. Остальных он лёгким движением руки направил навстречу новым ощущениям, указав на заросли ежевики.       — Вот хоть бы разочек прятаться в удобном месте, хоть бы раз… — простонал Эймерик, силясь убрать подальше зловредные колючки. Те убираться не хотели и впивались во все подвернувшиеся места с настойчивостью голодного человека-комара.       Тем временем Киандалл напустил на себя таинственный и официальный вид. Не успел Эймерик из кустов удивиться отсутствию звонка, дёрнув за который, можно было бы подозвать привратника, де Тролло взялся за тяжёлое кольцо на воротах. Скрип, лязг и грохот: да уж, звонки и привратник — явное излишество.       Никто не устремился к воротам, и Эймерик задумался: а дома ли господин Скиннер? Днём не зажигают ламп или свечей, так что шанс увидеть свет в окнах, прямо скажем, низковат. Он всматривался напряжённо, пока не заслезились глаза, но не заметил никакого движения. Ни дёрнувшейся занавески, за которой на деле скрывается хозяин, ни шороха в соседних кустах — ничего. Тогда Киандалл, что-то пробормотав, снова взялся за кольцо. Эйм зажал уши. А каково бедной Аванди, она-то рядом стоит!       — Иду, иду! — послышался сквозь грохот ворчливый голос. Эймерик мысленно приготовился к встрече с каким-нибудь ужасающим стариком, вроде мистера Гримма. Но к воротам явилась совершенно иная личность, которая вполне могла бы претендовать на место одного из похитителей прекрасной Дикарозы. Уж не вдохновлялась ли госпожа Арья внешностью своего непосредственного начальства? А что, монстров на все двести книг придумать тяжеловато, а тут такой пример.       Говоря языком девичьих романов, господин Скиннер являл собой образец той экзотической красоты, которой могут похвастаться только полуэльфы. А может, это кто-то из прислуги? Но Аванди съёжилась — всё-таки он. Жаль, как-то склеить воедино образ мрачного всемогущего издателя, готового сотворить страшное с живым человеком лишь затем, чтобы завладеть выдуманными героями, и длинноволосого полуэльфа с лицом вольного художника получается слабо.       Господин Скиннер совершенно картинным движением откинул назад длинные каштановые кудри:       — Зачем вы пришли? — наваждение испарилось без следа. У «вольного художника» оказался колючий, холодный голос, от которого по спине побежали мурашки. Эймерик на всякий случай задержал дыхание — а ну как сейчас тот, чья внешность так обманчива, заметит движение?       — Вы господин Скиннер? — Киандалла было не узнать, настолько серьёзно он держался. — Я представляю интересы госпожи Аванди Овадонц, чья достопочтенная матушка является одним из ваших авторов. Ах да, разрешите представиться: Киандал Кэллоран, официальный покровитель семейства в целом и госпожи Арьи, в частности.       Лишь тем, кто хорошо знал де Тролло, было ясно, как тяжело ему удерживать маску. Губы, сжатые в одну линию, то и дело норовили разъехаться в привычной хулиганской ухмылке, а в глазах лукаво поблескивали зелёные искры. Но увы, кто-то выдумал, что официальным лицам положено изображать камни.       Если господина Скиннера что-то и беспокоило, то никак не проявилось. Он лишь выжидающе сверлил Киандалла взглядом. Немного помолчав, де Тролло убедился, что никаких откровений не последует и снова заговорил:       — Итак, к делу. Вы, о многоуважаемый господин, сказали моей, кхм, подзащитной, будто бы её не менее многоуважаемая мать сбежала, бросив её на произвол судьбы. Мне хотелось бы узнать, откуда у вас эти сведения. Вероятно, госпожа Арья оставила какое-то сообщение? Записку?       Пускай прямого: «Я вам не верю», — не прозвучало, оно витало в воздухе. Всем видом демонстрируя, что он так просто не уйдёт, Киандалл скрестил руки на груди и устремил в лицо полуэльфа до боли настойчивый доброжелательный взгляд. Судя по тому, как дёрнулся уголок рта, господин Скиннер предпочёл бы, чтобы в него устремили стрелу или копьё.       — Она просила меня передать кое-что — те слова, которые я сказал вам, милая, и те, что повторю сейчас для вашего покровителя: «Я надеялась, что ты станешь сильнее, глядя на созданных мной героев, но ты слишком слаба. Я хочу, чтобы ты стала сильнее — и потому ухожу. Может, теперь, когда ты будешь надеяться лишь на себя, твоё сердце достаточно окаменеет».       Аванди съёжилась, и Эймерик испытал несвойственное себе героическое желание выпрыгнуть из кустов и съездить чем-нибудь тяжёлым по притворно-скорбной физиономии господина Скиннера. Тот слишком напоминал шкатулку с двойным, а то и с тройным дном: на верхнем слое — приличествующая случаю скорбь, а чуть глубже — то садистское любопытство и жадное удовольствие, с которым ребёнок отрывает крылья мухе.       Однако де Тролло, кажется, всерьёз задумался:       — Так и сказала? Не то чтобы я сомневался, о нет; но, знаете ли, мне редко встречались люди, выражавшие мысли подобным образом. Быть может, она сказала иначе? Скажем: «Твоя слабость, дорогуша, меня доконала и я уезжаю на вольные хлеба к костям Ледяного Стража»?       Совершенно не к месту Эймерик задумался: уже второй раз эта странная присказка про кости Ледяного Стража. Интересно, что за кости такие и почему Киан их так часто вспоминает?       — Так и сказала. Госпожа Арья, как вы и сами знаете, дама творческая и неординарная.       Диалог не клеился. Почти привычной стала колючка в боку и недовольной пыхтение Эни, чьей жажде справедливости мешал только придерживающий её Нимруил. Но Киандалл ещё не собирался сдаваться. Он кивнул и, сделав вид, что уходит, на деле лишь обогнул каменную горгулью:       — Она не сказала, куда отправляется? Поймите правильно: живому существу, если он, конечно, не принадлежит к племени личей, требуется пища и крыша над головой. Даже самый творческий человек не отправится, к примеру, в Пустоши, не прихватив с собой килограмм-другой талисманов вперемешку с золотом. Впрочем, если вы не желаете вести беседу со мной, мне, вероятно, стоит попросить о поддержке сестру. Кэрру.       Впервые что-то отразилось на каменном лице господина Скиннера: недовольство, причудливо смешанное с напряжённым раздумьем. Наконец, он выдохнул:       — Ладно. Госпожа Арья не будет рада, но, раз уж вы так настойчивы… Она живёт у меня, в западном крыле. Я сам нечасто туда наведываюсь, а ей очень нужен покой.       Глаза Аванди округлились, да и Киандалл, на мгновение выпав из образа сдержанного колдуна-защитника, воскликнул:       — И вы молчали?!       Господин Скиннер потёр лоб и устало выдохнул:       — Она настаивала, чтобы я скрывал её местоположение ото всех, в особенности от дочери. Но я не желаю связываться с вашим семейством. Если есть хоть малейший риск, что ваша сестра заинтересуется этим делом, я предпочту пару часов нотаций от госпожи Арьи. Идите за мной.       Каким же весом обладало имя Кэрры Кэллоран, если от одного её упоминания господин Скиннер сознался?! Какая-то часть Эймерика пожалела, что дело явно заканчивается быстрее, чем планировалось, и вскоре придётся столкнуться с этой дамой наяву. Интересно, она хотя бы даст им высказаться или сразу испепелит?       — Имейте в виду, если вдруг пожелаете избавиться от меня, Кэрра узнает и будет очень недовольна! — заметил Киандалл, перекрикивая скрип ржавых ворот. Господин Скиннер пожал плечами:       — Не беспокойтесь. Вы всегда будете оставаться в зоне видимости ваших товарищей, испортивших мою любимую ежевичную изгородь.       Не успел Эймерик про себя выругаться, что их заметили и все собранные колючки оказались напрасными, — торчащие крылья и хвост Нимми выдали, что ли? — как дверь дома распахнулась. Невысокая, очень худая женщина с такими же светлыми волосами, как у Аванди, недовольно воскликнула:       — Я, кажется, просила меня не беспокоить!       Она осеклась, заметив девочку. Эймерик, наплевав на конспирацию, выбрался из куста и кинулся к ограде, чтобы наблюдать за воссоединением семьи с более удобной позиции.       Аванди сперва кинулась к матери с раскинутыми руками, однако за пару шагов остановилась. Женщина смотрела на неё холодно и даже брезгливо, как дама из высшего света — на раздавленную лягушку.       — Мам? — девочка неуверенно подошла ещё чуть ближе. Женщина нахмурилась:       — Что, и пары дней не можешь провести без меня?       — Но… но я боялась, что с тобой что-то… — пролепетала Аванди, сжимаясь в дрожащий комок.       — Со мной, как видишь, всё замечательно. И немудрено: я-то могу постоять за себя. Это не я убегаю в панике от обыкновенной летучей мыши, разбивая по пути флаконы с редкими зельями!       С каждым словом Аванди казалась всё меньше, словно ещё немного — и она исчезнет совсем. Её Высочество, забыв о любых предосторожностях, кинулась к девочке, крича на ходу:       — Вы бессердечная! Как вы можете…       — Ты не жила здесь и дня, верно? — госпожа Арья приподняла бровь. — Здесь тот, кто не может себя защитить — бесполезен, каким бы прекрасным человеком он ни был. Я не хочу, чтобы моя дочь была бесполезной.       Эни растерянно замерла, не зная, что сказать. Киандалл, воспользовавшись паузой, ободряюще похлопал Аванди по плечу:       — Что ж, раз уж с вашей матушкой всё в порядке, полагаю, нам настало время откланяться.       Последнюю часть фразы он договаривал, настойчиво тесня товарищей к выходу. Вслед за ними понуро побрела всхлипывающая Аванди.       — Нет, ну что за дела! — Эймерик хлопнул себя по колену. — Я бы такое и врагу не выдал, а она… тоже мне, мамочка. Думаю, с моей они бы подружились.       — Твоя мама тоже считает тебя бесполезным? — сквозь слёзы посмотрела на возмущённого воришку девочка. Он пожал плечами:       — Наверное. Я её вообще не помню.       Так себе вышло утешеньице. Вот и геройствуй после этого. Эймерик уже почти убедил себя, что все истории о земраканской жестокости правдивы и надо бы держаться подальше от местных и их проблем, когда заметил, что Киандалл, в отличие от остальных, вовсе не выглядит подавленным. Наоборот, в лице обозначилось что-то хищное, как у собаки, идущей по следу.       — Как тебе не стыдно улыбаться?! — ткнула его в плечо Эни. Не ответив, он указал назад. Там, на пороге особняка, до сих пор стояли господин Скиннер и госпожа Арья; кажется, он что-то говорил ей на ухо, пока женщина отрешённо кивала. Заметив направленные в свою сторону взгляды, они скрылись в доме. Дверь захлопнулась.       — Видите ли, — с лицом фокусника, достающего кролика из шляпы, проговорил Киандал, — наше расследование ещё не закончено.       Что-то в его голосе заставило всех обернуться. Де Тролло же, то ли оправдывая своё прозвище, то ли опасаясь, что единственная функция горгулий — подслушивание, тянул время. Лишь когда они отошли на безопасное расстояние, он позволил себе достать из кармана небольшой предмет: оберег госпожи Арьи.       — Он не вибрировал, хотя я встал совсем рядом. Это не она.