Тени Земракана

      Нимруил, болезненно поморщившись, потёр жабры:       — Ноют. У меня плохое предчувствие.       — Наверное, это из-за песка? — предположила Эни. — Да и от моря далеко, воздух сухой…       Хотелось бы верить, подумал он, глядя наружу, туда, где медленно разгорался рассвет. Но верилось так себе. Холодный ум, доставшийся от предков по демонической линии и отточенный многолетними странствиями, подсказывал: при всей магической одарённости, держать иллюзию целую ночь невозможно. Следовательно, Киана раскрыли. Почему ни он, ни Эйм не вернулись? Да, совсем не радужная картинка. Что, если прямо сейчас их пытают, или режут на части, или… Нимруил до боли стиснул зубы.       В маленьком круглом доме, где никто не мог уснуть, царило всеобщее напряжение. Наконец, пару минут тишины спустя, Аванди робко подала голос:       — Может, нам надо, ну… проверить, как там дела? Поговорить?       Эни вскочила и двинулась к дверям:       — Надо, и совсем не поговорить! Пора навестить этого… этого… — Её Высочество приостановилась и мучительно задумалась, какое из известных ей ругательств больше всего подходит к случаю. Не найдя достаточно ёмкого слова, она неопределённо пошевелила пальцами.       У ворот особняка Нимруил по привычке потянулся к поясу, но вспомнил, что меча давно с ним нет, и ограничился долгим взглядом вдаль. Ох, что бы сделала с ним мама, узнав, что он потерял бесценный священный артефакт Гвенвиаля! Быть может, стоило бы всё-таки отправиться к ней, рассказать о злодеях, похитивших реликвию, и получить в своё распоряжение пару-тройку отрядов из разгневанных жриц, оглушающих врага проповедями…       Мысли нарушил ржавый скрежет: Эни, в голове которой блуждали те же невесёлые мысли, уже ломилась в ворота.       — А ну-ка выходите, немедленно! Похищать людей совершенно недопустимо, даже для приличного злодея!       — Я не думаю, что злодеев вообще волнуют приличия, — осторожно заметил потомок всех народов, но вошедшая в раж Её Высочество так стремилась уязвить господина Скиннера, что не успевала задумываться над своими речами:       — Живо открывайте, или, клянусь, я ваше логову сожгу дотла! О, великий разрушитель, хозяин неугасимого пламени, даруй мои рукам…       — Смотрите! — перебила её Аванди, и три пары глаз обратились к медленно открывающимся дверям. Вот, наконец, открылась взглядам фигура стоящего за дверью: господин Скиннер. Где-то на уровне его плеча маячила знакомая рыжая шевелюра, и Нимруил украдкой облегчённо вздохнул.       Господин Скиннер подошёл к воротам первым и, посмотрев на Её Высочество, неторопливо заговорил:       — Учитывая ваше состояние и то, что ваша цель благородна — защитить оставленное матерью дитя, я, пожалуй, не стану всерьёз воспринимать ваши угрозы. И потом: вы полагаете, я не оснастил свой дом защитой на случай подобного казуса?       Эймерик подошёл ближе, и Нимруил пожалел, что решётка не даёт сгрести его в охапку и проверить: точно ли всё в норме? Никаких ушибов, порезов или магических ожогов? Эни решительно тряхнула кудряшками:       — Вы, вы совершенно бесчестный человек! Думаете, преступления сойдут вам с рук?!       — Полно, полно. — Скиннер поднял руки, словно отгораживаясь от дальнейших нападок. — Вы не даёте мне и слова вставить. Как я понял, попыток вывести меня на чистую воду вы не оставите, а потому выхода нет. Я вынужден сказать правду.       Аванди подалась вперёд с надеждой во взгляде, но Эни, встав между господином Скиннером и девочкой, сдвинула брови:       — Вы думаете, мы вам поверим?       — Я действительно удерживаю госпожу Арью против её воли. И вы правы, она в особняке. Честно говоря, я не особенно скрывался. Поймите правильно, моей целью было всего лишь переубедить её касательно… её творческого кризиса.       Признание прозвучало полной неожиданностью даже для Её Высочества. Она смогла лишь поражённо пробормотать:       — Вам не кажется, что человека можно переубедить безо всяких похищений?       — О, только не её! Госпожа Арья словно обезумела. Она собиралась уничтожить и растоптать лучшее своё творение. И, уж простите за прямоту, вы не местная, верно? В Земракане свои правила касательно… деловых переговоров.       Что-то беспокоило, и Нимруил сам не мог сказать, что именно. Возможно, дело было в том, что Эймерик не пытался подойти ближе и даже не поднимал головы. Этот ублюдок ранил его? Причинил боль? Рука в который раз машинально потянулась к поясу, где раньше был священный меч: да, он не причинит вреда тому, кто принадлежит Срединной Земле… Но не стал бы небольшой испуг неплохой местью за всё хорошее?       — Но я помню о ваших связях с госпожой Кэррой, и, разумеется, не хочу, чтобы она вмешивалась в мои дела. А потому, как ни прискорбно, мне остаётся лишь отпустить госпожу Арью и надеяться на её благоразумие. Быть может, она послушает вас?       Окрылённый новой неожиданной мыслью, он кинулся к Аванди и схватил не успевшую увернуться девочку за руки:       — Объясните: принцесса Дикароза — ценнейший материал, бесконечное плодоносящее поле. Да, у Люри есть свои почитатели, но их не достанет и до того, чтобы окупить стоимость тиража! Я не думаю, что госпожа Арья осознаёт, в сколь глубокую пучину безвестности ввергнет себя этим убийством! Аванди молчала, широко распахнув глаза. Господин Скиннер не дождался реакции и устало выдохнул:       — Пойдёмте. Она в доме.       — Да, я сам её видел! — вдруг подал голос Эймерик, и Нимруил вздрогнул. Как так вышло, что он почти забыл о нём? Вопреки изначальному облегчению, его присутствие отчего-то ощущалось лишним. Практически чужим. Преодолевая сомнения, Нимруил шагнул ему навстречу, но перед ним как из-под земли вырос Скиннер:       — Нужно идти.       Когда дверь особняка закрылась за их спинами, вокруг воцарилась тьма. Коридор, освещённый лишь зеленоватым мерцающим пламенем, уходил в абсолютную черноту.       — Прошу извинить за обстановку. Никак не соберусь сделать приличный ремонт. Постарайтесь не отходить: у моего особняка весьма своеобразные представления о пространстве. Здесь полно магических ловушек, и вашему товарищу повезло, что один из големов оповестил меня о его присутствии. Небольшая безопасность на случай, если кто-то вздумает меня ограбить, не подумайте. Он мог бы и остаться здесь навечно.       Воздух становился густым и тяжёлым, вероятно, из-за свечной гари. Не имея особого желания превратиться в копчёную рыбину, Нимруил прикрыл жабры воротником. Однако жутковато здесь. Напоминает дом, где обитала Армели, после снятия иллюзии. Всё такое заброшенное, и не особо чистое: под ногами похрустывает затерявшийся среди ворса песок.       — А Киан? — вдруг спросила Эни, шедшая прямо за Скиннером. — Где он?       — А, тот юноша под личиной паладина… Признаться, выходка весьма остроумная, в другое время она даже пришлась бы мне по душе. С ним всё в порядке. Ожидает в одной из гостиных.       Темнее и темнее. Господин Скиннер ускорился: так идут, когда боятся опоздать. Понимая, что в темноте ему, скорее всего, не по себе, Нимруил протянул руку и ободряюще коснулся ладони Эймерика.       Тот отшатнулся. Во имя всех Владык, какой же он иногда пугливый.       — Это же я. Не бойся, — шепнул потомок всех народов и слегка сжал его запястье. В следующий миг случилось сразу несколько событий.       Невыносимо ярко вспыхнули свечи, и свет ударил в глаза. Эни вскрикнула, заметив у стены трёх химер, склонившихся над неподвижным Киандаллом. С душераздирающим хрустом рука Эймерика покрылась трещинами и развалилась, оставив лишь следы вездесущего песка.       Не пошевелиться, и даже не запеть… проклятье!       — Полагаю, вы могли бы рассказать мне множество историй, которым самое место в книгах. Да, самое место…       Последним, что различил Нимруил, прежде чем перед глазами всё поплыло, была ледяная улыбка господина Скиннера.

***

      Над головой задумчиво звенели, словно ведя разговор на неведомом языке, сверкающие медово-жёлтые листья. Сквозь них пробивался нежный золотистый свет: просвечивают, точно витражное стекло, видно каждую прожилку. Тут и там в ветвях затерялись искры солнечных фей. Волосы шевелил прохладный ветерок, пока лишь робко намекая на грядущие холода. На такой полянке ожидаешь повстречать музыканта, у ног которого, склонившись перед силой искусства, котёнком мурлычет пещерный лев, или истерзанного муками творчества поэта, наслаждающегося мелодией самой природы.       Эймерик лежал в траве и смотрел вверх уже несколько минут, но галлюцинация не думала рассеиваться. Жуткий коридор и бормочущие химеры испарились в неизвестности, зато поляна, словно сошедшая с пасторальной картинки, была настоящей.       Незадачливый диверсант сел и почесал в затылке. Что-то подсказывало, что на загробный мир, пусть даже благословлённый кем-то из светлых Владык, это мало похоже. Да и к чему в загробном мире тело — самое настоящее, тёплое, дышащее?       Усомнившись, он на всякий случай потыкал свою ладонь и облегчённо вздохнул. Так, хорошая новость — он вполне материален. Плохая — что это за место и каким образом его сюда занесло? Позолоченная предзакатным сиянием поляна не выглядит как что-то, что могло бы находиться в Земракане, или Аблуаре, или… вообще где угодно. Сменив за всю жизнь немало городов и деревень, Эймерик нигде не видел ничего подобного.       Очередной порыв ветра — и поляна наполнилась мелодичным перезвоном. Листья! Всё-таки не показалось: ненастоящие. С другой стороны, зачем искусственным деревьям корни? Решение сложной логической задачи увлекло настолько, что он пропустил момент, когда его одиночество было нарушено.       — Стой, нечестивый демон! — возопили за его спиной, и Эймерик подскочил. Честивый-нечестивый, а орать-то зачем?!       Только теперь, оторванный от глубокомысленного занятия, он увидел окруживших поляну людей. Они походили на крестьян, но не на тех, что трудятся в полях: одеты в яркие, цветастые платья и рубахи, у девиц в волосах цветы… Может, где-то рядом ещё одна ярмарка?       — Медленно повернись, демон, и скажи: какой тёмный враг послал тебя в Янтарную Рощу?! Что за чёрный колдун кроется в тени за твоей спиной, что за ведьма, пожелавшая нарушить покой священного места?!       — Да нет у меня в тени никого, — передёрнул плечами Эймерик, осторожно отводя в сторону уткнувшиеся в грудь тупые вилы. — Сами ж видите.       — Всегда ли можно доверять глазам? — взвизгнула круглолицая крестьянка в розовом фартуке. — Демоны — мастера менять обличье!       — Но я не демон! — только то, что происходящее казалось идиотским сном, пока спасало от привычной паники. Нужно собраться и повести себя как настоящий герой, способный успокоить правильным словом разгневанную толпу. Усилием воли заставив себя не замечать дубинки и вилы, Эймерик откашлялся.       — Тогда кто ты? Отвечай! Ты убийца, крадущийся во мраке, или иной приспешник тьмы?! — своё требование крестьянин сопроводил ощутимым тычком: будь вилы острыми, точно бы поранил. Главное, опять «приспешник»… А может, он сам тёмный страшный колдун? Заготовленная речь выпала из головы, и вместо неё получилось:       — Эй-эй, поаккуратнее, убьёте ещё! Человек я, понятно? И я не злодей, кстати, вообще ни разу!       Для большего эффекта Эймерик скорчил максимально жалостливую рожицу, вроде той, с которой в детстве побирался на городской площади. Она безотказно действовала на простой народ: вот и сейчас крестьяне принялись перешёптываться. Сработало? Когда почти уже вырвался облегчённый вздох, круглолицая поджала губы:       — Демон играет с нами! Всем известно, что лишь приспешники зла носят тёмную одежду!       Наверное, если бы небо рухнуло на голову, Эймерик удивился бы меньше. Удивился — и, как ни странно, успокоился. Они сумасшедшие, понятно. Вроде сэра Пьянселота. Начитались книжек и несут высокопарную чушь. Как там говорил де Тролло? С ними спорить бесполезно, надо говорить на их языке…       Широким жестом Эймерик скинул плащ, и бывшая занавеска полетела на траву. Теперь перешёптывания стали вдвое громче, и он уже мог различить отдельные слова. Ага, растерялись! Однозначно сумасшедшие. Им ведь даже в голову не пришло, что одежду можно попросту сменить! Он, конечно, не злодей, но, чисто теоретически, являясь таковым, уж точно надел бы всё белое с блестящей золотой каёмкой, чтобы ввести врага в состояние глубочайшего ступора.       — А зачем ты маскировался под злодея? — осторожно спросил мужчина с вилами, из чего Эймерик заключил, что понятие маскировки ему всё-таки знакомо. Происходящее сделалось абсурдным вдвойне. Так, не ищем логику, говорим на языке безумцев.       — Я всего лишь скромный путешественник, и мой путь лежал через опасные земли, где правит тьма. Я шёл много дней и ночей, и лишь чёрный плащ служил защитой от демонических сил.       Он запрокинул голову и прижал руки к груди для пущей драматичности и тут же задумался: не переигрывает ли, часом? А, ладно, актёрской игры много не бывает. Тем более вилы опустились: хороший знак.       — Значит, ты пересёк Великий Сумеречный Лес. Но что ты делаешь в Янтарной Роще? — уже менее агрессивно спросил их гордый обладатель. В голове лениво заворочались мысли. Великий Сумеречный Лес, судя по первому слову в названии — штука немаленькая. Так где он находится? Эймерик мысленно прокручивал все известные географические названия, но столь приметное и очевидное всё никак не желало находиться. Может, где-то в неизведанных землях… что не отменяет вопроса, как он вообще здесь оказался!       Тем временем крестьяне, забыв о страхе, постепенно стекались к поляне. Они бесцеремонно рассматривали того, кому совсем недавно угрожали, словно вовсе не думали хотя бы извиниться. И чего пялятся, спрашивается? Хотя в деревне, даже поблизости от завораживающей янтарным блеском рощи, жизнь наверняка безумно скучная, вот и развлекаются как могут. Демонов там выискивают. Может, даже на кострах жгут.       — Но, если ты знаешь, как пересечь лес, то, верно, можешь помочь нашему принцу! — вдруг всплеснула руками крестьянка в розовом. — Ты можешь рассказать о своём путешествии, о тех опасностях, что подстерегают во мраке!       Вокруг поднялся одобрительный гул. Вот странные! Доверяют первому встречному, да ещё тому, кого демоном обзывали. Вслед пришла мысль более насущная: а есть ли варианты? Сумасшедшим ни в коем случае нельзя признаваться, что никакого леса не пересекал: обвинят во лжи и забьют насмерть тупыми вилами. А раз так, надо играть предложенную роль и попытаться разобраться, что к чему: возможно, позже представится шанс улизнуть.       Пока же — улыбаемся как можно шире: злодеям улыбки не положены по статусу.