Легендарная

Практиканты толпились в главном ангельском кабинете, нетерпеливо шурша крыльями: изнурительные полгода учебы, когда снова пришлось вспомнить, что такое лекции, конспекты, зачёты, тестирования и учебные поединки, подошли к концу. Конечно, в курировании своего подопечного мало лёгкого, и всё же за десять земных лет с прошлого общего слёта в Золотой Замок многое подзабылось. Что ж, эти шесть месяцев в стенах Замка были последними: через два года ангелам предстоит выдержать экзамены, предоставить комплексный отчёт о жизненном пути подопечного — и стать настоящими Хранителями. Рейна нетерпеливо поглядывала на часы: находиться среди бывших однокурсников, сбившихся в дружеские группки, ей не очень хотелось, а Наставница всё молчала, замерев перед толпой учеников в крепких раздумьях. — Что ж, промежуточные табели вы получили, — наконец произнесла она — и практикатны тотчас затихли. — В целом, я довольна тем, как вы сдали теорию, но не забывайте: как Хранителей вас будут оценивать преимущественно по итогам практики. Я верю, что вы сможете привести своих подопечных к по-настоящему благообразному образу жизни. Габриэлла, казалось, волновалась больше учеников, хоть и виду не подавала. Рейна попрощалась с ней и поспешила во двор: автосфера в Италию должна была вот-вот отойти. Однако некоторым планам не суждено сбыться, и на выходе из замка практикантку окликнул до боязливых мурашек знакомый спокойный голос. Испуг, проступивший на лице в мгновение, скрыть не удалось, и Страж Кэсседи приподняла тонкие брови: — Рейна, у тебя всё хорошо? Одета она была по-военному, в простую броню без изысков — и не сказать, что когда-то была генералом целой армии. Кэсседи всегда выглядела строго, но в меру доброжелательно, однако каждый раз при одной мысли о ней Рейна вздрагивала: просто потому, что та знала тайну Анжели — а, значит, в любой момент могла отдать незадачливую практикантку под суд. Вот и сейчас — то же самое ощущение беспомощности и паники. — Да, конечно, — девушка натянуто улыбнулась. — Я просто… я просто волнуюсь за Малаки. — Понимаю, — Кэсседи кивнула. — Но настоящий Хранитель должен обладать не только умением наставлять подопечного, но и использовать свои силы. Кто знает, что случится завтра. — Конечно, — практикантка скованно кивнула. — Кстати, как там жена твоего подопечного? В воздухе разлилось напряжение. — С ней всё отлично. Во время моего отсутствия у них должен был родиться ребенок. — Ты знаешь, о чём я спрашиваю, — ледяные глаза Стража пристально изучали лицо практикантки. — Не ври и не делай хуже себе самой. Кто из них обладал силой молний? На долю секунды Рейна поняла, что чувствует Зебель, получая от неё электрическим разрядом. — Я и не… я и не собиралась, — настороженно улыбнулась она. — Анжели знает о своих способностях, она… использует их во благо других! — Ты ей помогала? — Я не имею права подталкивать её к чему-либо, — практикантка беспомощно развела руками. Кэсседи посмотрела ей в глаза и отрешённо, в полголоса произнесла: — Она — не твоя подопечная. Возможно, этой смертной предстоит великое будущее. — Вы хотите, чтобы я помогла Анжели развить её способности и оказывать влияние на других людей? — не веря услышанному, пробормотала девушка. — Дети дьяволов сотни лет толкают окружающих во тьму. Наверное, именно из-за этого мы ещё не разорвали их в клочья! — на лице Кэсседи проступила такая мрачная ярость, что Рейна отшатнулась. — Так или иначе, никто не может запретить нефилиму действовать согласно своей воле, более того, она должна показать всем, что ангелы тоже могут показывать силу... Я просто говорю тебе о шансе помочь ангелам приблизиться к победе. Кэсседи явно говорила от чистого сердца: кто знает, каких мучений бывшем генералу стоило видеть перемирие! И всё же её слова пугали: создавалось ощущение того, что вот-вот грянет гром — и Страж с превеликой радостью возглавит новое открытое противостояние добра и зла. — Но ведь… война закончилась! — нерешительно передернула плечами Рейна. — Каждое перемирие имеет свой срок, — спокойно улыбнулась Кэсседи, будто бы ничего не было, и, сдержанно попрощавшись, пошла прочь.

***

Состригая увядшие бутоны, Рейна внезапно поняла, что в оранжерею кто-то зашёл. Малаки — спутать уверенную поступь подопечного с торопливыми шагами иногда появляющихся гостей или шуршанием платья Анжели было невозможно. Резко развернувшись, практикантка подскочила к нему и искренне улыбнулась. — Сеньор, я так рада… — Рейна! — с натянутой улыбкой Малаки приподнял ладони, пятясь от пододвинутого кресла. — Меня, если быть честным, пугает ваша забота! Я же не старик! Девушка смутилась. Конечно, он насторожился! Для подопечного она — всего лишь ухаживавшая за цветами девица, подруга Анжели… Он, наверное, и не вспоминал о своей незадачливой хранительнице все эти полгода. — Я просто… я просто вернулась и рада скоро приступить к работе, — пробормотала Рейна, смутившись своей радости. — Ах вот оно что... В голосе его слышалось едва слышное раздражение, но, к счастью, в жизни подопечного сейчас было не то время, когда хотелось срываться на окружающих. — Я уже почти закончила с цветами, сеньор Малаки, — девушка неловко отступила. — Я скоро уйду! — Не стоит, — голос его заставил Рейну развернуться, уронив ножницы. — Конечно, я не имею права задерживать вас дольше положенного, но… дело в том, что моей жене сейчас необходимо общество. А я… — Заняты, я понимаю. Как выяснилось, за полгода у Малаки появились новые поводы для беспокойства. Хранительница предвидела это, когда у него появилась возможность посещать конференции химиков в Париже… и не только. Знал бы подопечный, кто на самом деле те его трое клиентов, чьих лиц он не может запомнить! Зебель считал, что, чем больше заказов на не совсем законные зелья будет у алхимика, тем меньше внимания он будет уделять своим научным изысканиям и, самое печальное, молодой жене. Отчасти демон был прав: в добром стремлении обеспечить семью средствами, Малаки забывал о том, что никакие деньги не заменят бесценного времени, проведенного рядом. Рейна понимала, к чему это может привести, но не могла придумать, что с этим сделать. Занятая визитами в Город Ангелов и учебой, она не могла целыми днями присматривать за подопечным. — Я могу платить вам за потраченное время! — неправильно расценив молчание, алхимик встал. — Работа не позволяет мне проводить с женой больше времени, и я… Надеясь, что, признавшись в этом, он придет к правильным выводам, Рейна прогадала. — Я понимаю вас, — вздохнула она. — И денег сверх меры мне не нужно. Но, знаете, в этой жизни случается всякое… Иногда кажется, что времени много, а его не хватает, и в один момент можно понять, что его совсем не… Малаки рассмеялся — жестко, как может смеяться лишь человек, занимающийся не самыми светлыми областями алхимии. — Я прожил, наверное, вдвое больше вашего и понимаю, что вы сейчас пытаетесь сказать. Но позвольте мне самому разобраться со своими делами. Внешняя вежливость скрывала неиллюзорное предупреждение не лезть не в своё дело. Рейна вздохнула — и отступила. Упрямый, стоящий на своём во всем, где чувствовал превосходство, Малаки редко следовал добрым советам, если не видел в них никакого смысла. Что ж, придется воспользоваться проекцией... — Рейна! — раздалось от стеклянных дверей. — Вы вернулись! Лицо Малаки сразу потеряло всю мрачность и серьезность: в оранжерею вошла его жена, сменившая тёмно-синее платье на белоснежную блузу с дутыми плечами и темную юбку. — Я… немного задержалась, — дёрнула уголком губ практикантка. — Ничего страшного, — Анжели послала ей тёплый взгляд, но, лишь только она повернулась к мужу, лицо её опять омрачила печаль. — Когда ты уезжаешь? — Завтра вечером. Они одобрили мой проект, представляешь! Если всё пойдет, как надо, мир увидит меня, и мы будем... — оборвавшись, он стрельнул взглядом по Рейне. — Короче говоря, это очень важная поездка. — Я знаю, — женщина снова улыбнулась. — Я верю в тебя. И всё же между ними звенело напряжение. Почему этих смертных на жалкие несколько месяцев нельзя оставить?! Все сразу идет не как следовало бы! — Где Раф? — неловко спросил Малаки, раздражась от бессилия полностью убедить жену в своей правоте. — С няней, — Анжели улыбнулась, казалось, и не собираясь прерывать неловкую паузу. — Я… я, пожалуй, пойду к ней. Лишь только двери захлопнулись за мужчиной, Анжели глубоко вздохнула и, не скрывая радости, широко улыбнулась: — Я думала, вы ушли навсегда. Рейна тихо улыбнулась: хоть кто-то рад был её возвращению! — Глупости. Мой долг — оберегать вашу семью. То есть, в первую очередь Малаки, но вы — важная часть его жизни… — Я понимаю, — Анжели словно бы и не заметила её заминку. — Прогуляемся? Зебель, кажется, ещё и из Парижа-то не вернулся, так что почему бы и нет? Тем более, Кэсседи одобрила то, что Анжели может пользоваться своим даром, а, значит, с ней стоило поговорить.

***

В парке тем временем собралось великое множество смертных — но ни одного вечного заметно пока не было. Рейна, снова принимая облик ангела, а затем возвращаясь в мир людей, переоделась, и теперь сидела на скамейке в канареечно-желтом платье, распустив волосы и, что греха таить, радуясь жизни. Пусть и нарушая одно из главных правил практики: раскрывать тайны вечных людям. — ...значит, и ангелы, и демоны должны подчиняться правилам В.Е.Т.О., иначе на вашей коже появляются ожоги, а вас поражает электрическим разрядом? — Именно так. Рейна потёрла предплечье: её противник был ужасным растяпой, а, может, ему просто нравилось заставлять её каждый раз доказывать наставникам, что правила нарушала не она. — Это жестоко, — Анжели нахмурилась. — Вам, наверное, ужасно больно. — Зато действенно. Запрет мешать противнику и показываться людям защищает смертных от нервных потрясений, а запрет касаться противника уберегает нас от новой войны. — Новой войны… А когда была старая? — Закончилась несколько веков назад после глобальной катастрофы, — практикантка нахмурилась, снова оглядывая парк — но ни одного вечного по-прежнему не было в зоне видимости. — Вроде я всё вам рассказала. — Кроме одного. То, что я использую свои способности, карается вашими законами? На лице Анжели появилось беспокойство, и Рейна не могла её винить: ей самой было невыносимо страшно, что деятельность смертной раскроют. Но раз Кэсседи сказала... — Если честно, я говорила с одним ангелом высокого положения на эту тему, — проговорила девушка и вдруг замерла. Шестое чувство било тревогу, намекая, что передавать слова Кэсседи не стоит… И всё же она это сделала. — ...и она сказала, что будет только лучше, если вы будете помогать людям. — Благословение Небес! — Анжели нервно усмехнулась. — Я чувствую себя героиней романа. Энтузиазма в голосе француженки было столько, что Рейна в очередной раз пожалела о том, что позволила ей узнать столь многое. Правила же придуманы не для того, чтобы их нарушали то тут, то там! Но исправить ничего было уже нельзя.

***

На Рейну к её почти восемнадцати звёздам нападал обезумевший ангел ренегат, на неё повышала голос Наставница Габриэлла, с ней беседовал отставной генерал Кэсседи собственной персоной, она проводила часы, меняя подгузники небесным малышам в школьные годы, но в данный момент её как никогда раньше сковывал ужас. Анжели улыбнулась на прощание и убедила, что “в этом ничего сложного, просто погуляйте на улице до моего возвращения”, но дар убеждения на настоящих вечных не действовал. — Ма-а, — пробормотала Раф, заставив свою невольную няньку вздрогнуть. — Ма-а? — Она сейчас вернется, — нервно ответила Рейна, покачивая ребенка на руках и молясь, что она не решит вывернуться. На самом деле, дочь Анжели и Малаки, безумно похожая на мать, была достаточно спокойным ребенком, просто к детям практикантка не привыкла. Да и вообще, её знобило всякий раз, когда Анжели ходила “нести мир и порядок” в городе. Вот уже год как молодая женщина развивала свои способности в разрешении споров и помощи людям. Она посещала приют — и все дети там успокаивались и начинали буквально излучать здоровье, она подходила к бедняку — и у того заживали язвы, она приходила к многочисленным друзьям — и те переставали ссориться. Однако чем дальше, тем больше возникало опасений: когда-нибудь дьяволы захотят приструнить смертную. К несчастью, в доме, откуда только что вышла женщина, по крайней мере у одного человека были помощники. — Ты видишь меня, паршивка, видишь! — теряя терпение, вокруг Анжели вилась молодая дьяволица-практикантка, явно младше Рейны. — Пернатый, это ты подослал… — Да что ты такое говоришь? — белокурый ангел в костюме цвета осенней листвы всплеснул руками. — Андреас просто понял, что его ссоры с женой были… — Я видела, что она применяла силу! — Да какую… — Да, — отозвалась Анжели, забирая дочь из рук Рейны (к великому облегчению последней). — Я действительно помогла им. И я вижу вас. Молодые практиканты застыли — а потом демоница, разразившись водопадом ругательств, перемешанных с воплями “какие ещё нужны доказательства?!”, полетела по направлению к школе. — Я не знаю, кто вы, сеньорита, — печально проговорил ангел, с неодобрением смотря на Рейну! — Но я бы справился сам. И он улетел вслед за противницей. Анжели осталась стоять на мостовой, удивлённо провожая их взглядом. — Я просто хотела помочь, — обескураженно проговорила она. Рейна осознавала, что это её вина. Надо было следить за тем, каким людям нефилим пытается помочь (неплохо бы для этого в половине случаев быть в эфирном облике или хотя бы без Раф на руках). — Если у человека есть Хранитель, не стоит к нему подходить, — гулубоко вздохнув, проговорила практикантка. И встретила абсолютное и ожидаемое непонимание. — А если Хранитель не справляется? “Как например, некий Хранитель смертного по имени Малаки пару лет назад,” — прозвучал в голове предательский голосок. — Справится. То, что вы сделали сейчас, серьезно подставило того ангела, — Рейна попыталась копировать учительский тон, но получалось слабо — Анжели уже давно обогнала её в возрасте и вряд ли воспринимала всерьез. — Скольким ещё людям с помощниками вы помогали? — Нескольким, — уклончиво ответила та. — Не стоит этого больше делать. Ангелы разберутся сами. — Почему бы не помочь? Для человека только польза. — Свобода воли, Анжели. Человек волен выбирать между добром и злом, а вы… — практикантка замялась под пронзительным взглядом голубых глаз. — Простите, но вы слишком явно подталкиваете людей к нам. Анжели нахмурилась. Видно было, слова ангела точно не пришлись ей по душе, и путанных обьяснений год назад явно не хватило для понимания правил вечных. Особенно от объяснений той, что сама не слишком-то разбиралась во многих причинно-следственный связях. За мгновение до сказанного в воздухе стало словно чуть меньше кислорода. — Что ж вы за ангел такой, если считаете, что можно пренебрегать любой доступной помощью? - словно бы самой себе пробормотала Анжели. - Я просто хочу помочь, а меня осуждают ангелы! Если в мире столько зла, то вы явно не справляетесь. Рейна отшатнулась. В горле мгновенно запершило: слишком неприятно было слышать ей от человека, который столько времени был добр ко всем, абсолютно ко всем! Впрочем, лжи в её словах не было. — Ох, Рейна, я… я прошу меня простить, — молодая женщина, укачивая внезапно расхныкавшуюся дочь, с сожалением и искренними извинениями посмотрела на практикантку. Та отвернулась, сжав подол своего платья в кулаке. — Да ничего, вы правы, — ровным голосолм проговорила Хранительница. — Я — не особо выдающийся ангел. И без вас бы мой подопечный был бы намного хуже. Да. Именно так. — Рейна, я не это… — Именно это. Вы не знаете, какой я на самом деле плохой Хранитель, — Рейна сглотнула слёзы, но договорила. — Однако я прошу — не надо так явно показывать свои способности. Однажды это плохо для вас закончится. Зловещие слова повисли между ними. Анжели прижала к себе дочь и молчала, растерявшись и будто-бы что-то почувствовав наконец в увещеваниях ангела. — Я владею даром предвиденья, но ничего плохого не чувствую, — наконец проговорила она, попытавшись улыбнуться. — Вы никогда не предугадывали действия вечных, — с лица и души Рейны не сходила тень. — Для этого ваши силы ещё слишком слабы. Они снова замолчали: тишину нарушала лишь Раф, пытавшаяся привлечь внимание задумавшейся матери дерганьем её волос. — И всё же простите меня, Рейна. Я не хочу с вами ссориться. Хранительница удивленно подняла голову: не ожида она, что кто-то ещё способен так искренне извиняться… ещё и перед ней! — Я тоже, Анжели, — вздохнула она, разворачиваясь по направлению к постоялому двору. — Увидимся завтра. Бредя по улице, Рейна чувствовала, что дурное предчувствие не отступает: кто-то наблюдал за их разговором, и сейчас готовилось что-то нехорошое. Но подтвердить опасения никак бы не удалось и практикантка так и уснула, списав все свои предчувствия на разыгравшееся воображение.

***

Малаки любил свою семью. Пусть иногда голосок в голове, да садовница — наивная девочка, что, кажется, никогда не повзрослеет, намекали ему на то, что он отдаляется, сам алхимик так не думал. Да, он запирался в лаборатории, не подпуская к себе никого — но то были банальные меры предосторожности, да, он часто уезжал в Париж — но, да будет всем известно, по важным делам. Если ему всё же удастся доказать теорию, что он выдвинул на прошлом заседании, семья просто утонет в деньгах, и его дочь никогда и не подумает, что отец когда-то был почти что нищим химиком, продающим подделки лекарств в бедных районах Парижа. Каждый с чего-то начинает, но сейчас… сейчас он вполне счастлив. Малаки взглянул в большое светлое окно и, приглядевшись, заметил светлое пятно за деревьями в саду. Улыбнулся и продолжил работу над диссертацией: оставались последние штрихи перед поездкой на конференцию через неделю. Внезапно в дверь грубо застучали — да так, что задрожали стёкла в окнах. Опрокинув чернильницу, Малаки вскочил и подбежал к дверям, опасаясь, что их просто выломают. Распахнув створки, он собрался уже поинтересоваться, какого чёрта… но подавился словами. От мрачного мужчины на пороге, на голову выше его самого, веяло угрозой, да так, что хотелось спрятаться. Малаки замолчал, судорожно пытаясь понять, что делать перед ним, но незнаконец вдруг ткнул ему в грудь конверт — да так, что алхимик чуть не упал. — Письмо? — он удивленно уставился на конверт, переводя взгляд с него на незнакомца — массивного мужчину в военной форме, с гривой каштановых волос и грозными алыми глазами. — Я не привык быть почтальоном, — глухо и четко проговорил тот. — Королю требуется помощь вашей жены. — Королю?.. — Ты думаешь перечить мне? — незнакомец прищурился и сжал массивный кулак, подняв его на уровень груди. — Твоей жене оказана великая честь показать, на что она способна… если слухи не врут. Казалось, даже воздух наэлектризовался. Скользнув по химику грозным взглядом, военный развернулся и стремительно зашагал прочь. Взяв письмо, Малаки поспешил в сад.

***

В гостиной перед камином жарко спорили двое смертных в богатых, воистину королевских одеждах. Смотря на то, как Анжели без всяких сомнений использует свои силы для разрешения конфликта, Рейна хмурилась, но ничего сделать не могла: судя по взглядам вскользь, один из “королей” точно видел её, сидящую на широком подоконнике. — Явно же наши, — Зебель обхватил руками одно колено и положил на него подбородок. Демону не меньше её не нравилось происходящее. — Чего они хотят? — хранительница вздохнула. — Странный способ разрешить исход спора… Смертные — несомненно уже, ангел и дьявол, — спорили о землях и людях на них, и спор этот для любого хоть немного знающего географию и историю выглядел полностью бессмысленным. — Кстати, Малаки совсем из ума выжил? — Зебель раздраженно нахохлился, глядя на ничего не выражающее лицо подопечного. — Какие это короли, хотелось бы знать? Он же таких никогда не видел. — Возможно, он думает, что где-то опять произошёл переворот, — Рейна вспомнила, как с утра пришла к подопечному в эфирном облике и застала их с Анжели в жуткой спешке готовящихся к приему гостей. — Или же на его разум кто-то повлиял. Но зачем?.. Некоторое время вечные молчали, прислушиваясь к диалогу. Анжели успокаивала “смертных”, называя их “ваше величество” и переодически разводя их по разным сторонам стола, не давая сцепиться в отчаянной драке. — Наверное, кто-то из больших боссов хочет проверить, насколько она сильна, — вдруг пробормотал Зебель. — Анжели, в смысле. — То есть… — Если эта смертная сейчас разрешит спор ангела и дьявола, — Зебель вздохнул и почти что сочувственно взглянул на Анжели. — То у нас есть повод призадуматься. В пояснении не было нужды. Если это проверка, то Анжели её пройдет, а, когда она её пройдёт, вечные точно что-нибудь предпримут. — А я говорила ей! — с горечью воскликнула Рейна. — Вы таки спелись! — словно бы и не удивившись, расхохотался Зебель: да так, что на него грозно взглянул кудрявый черноволосый “король”. — Заграбастала себе ещё одного подопечного? Не жирно ли? Рейна уныло кивнула. Спорить не было никакого желания, так что между противниками в очередной раз воцарилось молчание. Анжели тем временем удалось примирить “королей”, и те даже пожали друг другу руки. Вряд ли они притворялись: по удивлению на лицах было понятно, что старые противники и сами не ждали такого исхода. За семьей, прощавшейся с гостями, оппоненты наблюдали из окна. — Можешь надеяться, что всё пройдёт, — вдруг сказал Зебель, собравшись было совершенно по-дьявольски хлопнуть её по плечу, но удержавшись в последний момент. — Если с этой… Анжи ничего не случится, то накормишь меня обедом. — Я уверена, что всё будет хорошо, — нашла в себе силы улыбнуться ему Рейна. Если с Анжели что-то произойдет, это будет вина незадачливой хранительницы. Наблюдая за счастливой семьей Малаки, и думать не хотелось о том, что всё может разрушиться.