Опасная мелодия

— Там нет хотя бы какого-то объяснения или… Или условия? — продолжал недоумевать Сережа, вглядываясь в пожилого нотариуса как во что-то мистическое. Я шепнул Сергею, пока нотариус вглядывался в бумаги: — Даже если ты попытаешься сейчас превратить его в кролика или камень, он вряд ли сможет изменить текст письма. Мужчина смерил нас подозрительным взглядом, переводя его с одного на второго и спросил:  — Вы — родственники? Сергей, это ваш брат? — Любовник, — едким голосом огрызнулся Сережа. — Что это меняет? Я закашлялся, покраснел и от неожиданности упал со стула. А нотариус разглядывал меня по меньшей мере как редкую картину в музее! — Такс-такс-такс… значит, любовник… ну что ж… — пожилой мужчина зашелестел бумагами, изредка поглядывая на нас двоих. — Спешу разочаровать вас, молодой человек… только то, что вы уже читали сами в документах. Ничего нового. Я же не мог даже глаз поднять на Сергея, изучая узор на полу. — Но это же!.. Ну ладно. Я так понял, что там речь не только о деньгах? Мы можем поехать в его дом? И да, не воспринимайте шутки так серьёзно. Нотариус закивал: — Да-да, можете поехать в его дом хоть сейчас, с этими документами, и да, я понял что вы шутите… да-да, смешно, — он вновь уткнулся в бумаги. — А адрес, ну?.. Запишете? И… Кстати, Эл, не туда ли тебя стащили, а?.. Я прочел адрес и… а ведь и правда, именно туда меня тогда увезли. — Сергей, ты прав. Адрес тот… что это значит? — теперь уже и я был в замешательстве. При чем тут мои злоключения… какое отношение они имеют к этому наследству? — Да ничего не значит. Ну, может, на кого-то из городских ты произвёл неизгладимое впечатление, вот он и… Меня разобрал нервный смех. Да… ситуация всё чудесатей и чудесатей, как было сказано в одной книге.  — Да, вот он и решил завещать ТЕБЕ своё состояние, Сергей, — слово «тебе» я нарочито выделил голосом, чтоб показать всю «логичность» ситуации. — Естественно. Сам подумай: ты, все-таки, формально, робот. Откуда ему знать, что тебе вообще можно завещать что-либо? Я мысленно согласился с Сережей, формально мне завещать никто ничего и не мог, но тогда… — Тогда ехать туда мы точно должны оба, мне теперь уже даже из принципа интересно, что же это за таинственный человек, оставивший тебе такое нешуточное состояние. — Ну, я и надеялся, что ты со мной, — чуть смутившись, признался Сережа. — А пока что… Надо бы идти отсюда? Я улыбнулся. От Сережиных слов на душе стало как-то тепло и уютно.  — Да, не могу с Вами не согласиться, Сергей, если мы сейчас не покинем это странное заведение… то к концу дня, видимо, окажемся в другом не менее странном месте! — Да, Эл, причём конкретно ты — в прошлом веке, — Сережа рассмеялся. Я воззрил на Сергея в упор. — Эмм, дорогой мой Сережа, поясни мне, почему я должен оказаться в прошлом веке? Я, как бы, немного другую инстанцию имел в виду, — я старался выглядеть серьезно, но мои глаза улыбались, выдавая моё настроение. — Потому что, дорогой мой Элек, твоя речь не похожа на современную. Слишком уж такая… хмм… — он развел руками. — Старомодная. Сережа, я просто цитировал детскую книгу. Давай сматывать удочки, а то у меня, кажется, тоже здесь скоро крыша уедет. Я потянул Сергея за рукав — Кроме того нам с тобой еще добираться на место нужно. — Ты прям сегодня лететь собрался? — с недоумением спросил друг, почему-то вырвавшись. Впрочем, быстро стало понятно, в чем дело: он умудрился забыть паспорт на столе. — Конечно не сегодня, нужно еще собраться. Кроме того… ты своих-то предупреждать собираешься? — я посмотрел на Сережу, ожидая ответа. — Ой, да долго, что ли, предупредить? Не волнуйся, скажу… — он невнятно махнул рукой. А я задумался стоит ли посвящать профессора в эту историю. Чего доброго не отпустит. — Сережа, как ты считаешь, стоит мне предупреждать Виктора Ивановича? Мне действительно было важно мнение Сергея. — Ага, да, конечно, не надо, зачем, пусть поседеет еще раз, чего уж там? Нет ну вот умеет же найти аргумент, даже как-то обидно немного за его эту иронию, но ведь прав! Я промолчал. Ну вот что тут ответишь? Просто виновато потупил взгляд. — Пойдем, — в этот раз Сережа тащил меня и довольно решительно. Я покорно следовал за ним. Да и у самого было желание поскорее уйти отсюда. — Я иду-иду, мы сейчас куда? По домам или как? — А ты как хочешь? Я задумался. Самое верное было бы пойти сейчас домой и рассказать профессору всё, но так не хотелось расставаться. — Решай ты, Сережа, как ты скажешь, так и поступлю. Я вздохнул. — Ну смотри… Я устал и свалюсь спать. Но мне твое присутствие мешать не будет. Я решил, что поступлю не по разуму, а по сердцу. Я просто устал всё время всем угождать забывая о себе, посижу еще пару часов, отправлю Рэсси сообщить профессору, что задержусь. — Я тогда останусь, буду тише мышки. Обещаю, я не помешаю. Я улыбнулся немного смущенно. — Хорошо, — Сережа улыбнулся и больше ничего не добавил. Только его взгляд, пожалуй, немного потеплел… Я не просто заметил эту теплоту во взгляде, я её почувствовал и от этого у меня на душе воцарилась какая-то гармония. Как только мы пришли обратно в гараж Сергей плюхнулся на раскладушку и провалился в сон, а я решил заняться тем, о чем давно думал, но что мне не удавалось. Нужно сказать, в последнее время у меня появилось два увлечения. Одно из них — самое сильное, повлияло на выбор учебного заведения. Я от всей души увлекся музыкой. Еще до поступления я ловил себя на мысли, что когда занимаюсь чем-нибудь дома или просто думаю о своём, то что-то тихонько напеваю себе под нос. Пару раз, когда я оставался в гараже один, то брал со стены гитару и что-то наигрывал. Сергей о моём увлечении даже не подозревает, по поводу поступления в Музыкальное училище я ему сказал, что я это делаю ради Громова и его любви к музыке. Вторым моим увлечением стало рисование, не то, чтобы сильным, но с шестнадцати лет я везде ношу с собой этюдник. Зарисовок и набросков у меня уже много, но есть одна мечта, скажем так. Я давно хочу написать портрет… Причем портрет не просто абстрактный а, Серёжин. Но поскольку по природе своей Сережа человек очень активный, то поймать нужный момент практически нереально. Но сейчас, когда он так сладко спит — мой решительный шанс. Я достал чистый лист и графитный карандаш и принялся за дело, предварительно отправив Рэсси к профессору. Два часа, за таким интересным занятием, пролетели как две минуты. Карандаш скользил по бумаге, выводя знакомые черты, в голове одна за другой возникали мелодии, то просто красиво-романтичная, то печально-лирическая. Вторая, должен сказать, пришлась как нельзя кстати к моей работе, в точности передавая моё отношение к портретируемому. Пускай я не могу выразить свои чувства в словах и лично, но выплеснуть их на бумагу в виде портрета никто мне не запретит, да и потом, этот рисунок кроме меня никто не увидит, уж тем более Сережа. Но зато, даже когда мы будем далеко друг от друга, Сергей всегда будет со мной! Я очнулся, когда на часах уже было три тридцать ночи. Сережа видел уже девятый сон, а я настолько увлекся своим творчеством, что напрочь забыл про время. Виктор Иванович же сейчас наверняка с ума сходит, не найдя меня в своей комнате так поздно! Нужно срочно домой. Быстро собрав свой этюдник, я, однако решил оставить его в гараже, чтоб не таскать взад-вперед, написал Сергею записку: «Не волнуйся, я ушел домой, буду здесь в девять тридцать утра с вещами. Эл», — опустил на стул папку с работами, вложив в нее рисунок и, неслышно выйдя и закрыв за собой дверь гаража, унесся домой.

***

В половину десятого я, как и обещал в записке Сергею, стоял у двери гаража. Я тихонько отворил двери (на случай, если Сережа ещё спит) и вошёл. — Сергей, — тихонько позвал я друга. — Я получил добро от профессора и готов лететь. Ответом были тишина и едва ли очень внятное шевеление в глубине гаража. Я молча прошёл дальше, в поисках друга, предварительно опустив на стул дорожную сумку. Впрочем, Сергей обнаружился где и был: на раскладушке, мирно спящим. На минуту я залюбовался на него. Но потом, мысленно обругав себя за жестокость, легонько потряс Серёжу за плечо. — А вот и не к первому уроку! — возмущенно промычал парень. Я рассмеялся тихонько. — Сергей, какому уроку, у нас, как минимум, пары. Да тебе и не нужно сегодня в институт! — Ну и… вот и спи! Я закатил глаза. — Серёжа, предлагаешь к тебе? Так я готов. Я решил, что шоковую терапию ещё никто не отменял, посему я лёг к нему и обнял (рассчитывая, что Сергей от неожиданности проснется). Ничуть не бывало! Он только немного поерзал, а потом обхватил меня, и с довольной улыбкой продолжал спать. Поначалу я думал сопротивляться, но потом вспомнил, что билеты у нас не куплены и нас ничто не стесняет во времени. Так что позволил себе расслабиться и обняв Сережу крепче, прикрыл глаза. Пролежав так минут пять, я все же взял себя в руки. Я нежно потрепал Серёжу по волосам. — Соня, подъём! Иначе я прибегну к экстренным мерам! Я ещё не решил сам к каким именно мерам, сердце требовало прибегнуть к способу «принца из спящей красавицы », разум же предлагал просто пощекотать Серёжу. — Ни-и-и-икакая Соооня не живет у меняяя… Я ничего не ответил, а молча начал щекотать Серёжу, приберегая тяжелую артиллерию на потом. Сережа захохотал, задергался… Но глаза открывать даже не подумал. Я настойчиво продолжил щекотать его, все труднее подавляя в себе желание поцеловать своего спящего красавца. — Сережа, дорогой, просыпайся, проспишь все на свете! — сделал я слабую попытку разбудить Серёжу. — У-у-у-у меняяяя нееет нииикакой Свеееееты, а была бы, я бы на ней не спаааал… — Так, все с меня хватит Сонь и Свет! Я не выдержал и притянув к себе Сергея, заткнул ему рот поцелуем. На пару секунд Сережа замер, но потом… судя по всему, обрадовался, стиснул меня в объятиях и… так и не открыл глаз. А я решил не бороться со своим подсознанием и наслаждался моментом. Я понимал, что когда Сергей проснется это волшебство закончится. — Тепеееерь ниииикуда ты не денешьсяяяя! — Сережа почти осторожно уселся на меня. Его губы и ресницы дрожали, но, видно, силы держаться у него еще были. — Да куда ж я от тебя денусь? — выдохнул я ему куда-то в шею. Я сдался на милость победителю. — Кто тебя знает… Больно ты скрооомный… — ладонью пытаясь отыскать край моей водолазки, протянул Сережа. — Я скромный? — слова Серёжи пробудили во мне смесь азарта и кажется, страсти. — А ты проверь… — немного хриплым голосом, но с лёгким вызовом ответил я Сереже, обнимая крепче. — Вот и проверю… — уже гладя меня по животу, пообещал он.