Catch me, if you can

— Малия? — стучит Лайт. Я смотрю в зеркало и не дышу. Страх заполняет сознание. Сердце просто отстукивает бешеный ритм. Лайт это Кира. Я просто не верю, но жесткая реальность и сопоставленные факты разбивают иллюзию доброго мальчика, которого я знала. Он не добрый, и не мальчик. Все это время я жила под одной крышей с убийцей Дерека и других преступников. С тем, кто запросто убьёт меня… — Малия, ты там? — более требовательный голос вывел меня из мыслей, адреналин ударил в кровь. — Я в душе! — кричу я, даже недовольно, а не испуганно, стремительным взглядом осматривая ванную комнату на предметы, которые могли бы мне помочь. Хотя что может помочь против Киры, который теперь знает мое настоящее имя?! — Мы не закончили с математикой, так что не думай идти спать, — слышу я требовательный голос парня и потом он, вероятно, уходит. Математика, какая к черту математика, гребанный ты убийца?! Однако злость не помогает, страх заполняет быстрее. Кажется, только сейчас я поняла, во что влипла. И мне дико страшно. Фил нет, мне с ней не связаться. Единственный выход — найти способ связаться со «своим» миром, и раскрыть личность Киры. Сделать это первее, чем он догадается, что я все поняла. Нужно успокоиться, нужно просто успокоится. Он не должен догадаться. Не должен! Если я справлюсь, если хотя бы доберусь до своего телефона (нового), то к завтрашнему утру Кира умрет. Стягиваю с себя одежду, решив на самом деле сходить в душ. В холодный, ледяной, чтобы, наконец, прийти в себя и перестать дрожать от страха. Иначе он все поймет, и я проиграю. Ледяная вода помогает, так как теперь я хотя бы дрожу от холода, а не от страха. Голова пуста, а цель ясна. Мне стало легче, немного, но стало. Он не знает, что я все слышала, у меня все еще есть шанс. И я должна его использовать. Снова надеваю его черную бесформенную майку, в которой из-за своей худобы буквально тону, затем натягиваю домашние легинсы, и сажусь на край ванны. Надеваю протез, который захватывает голень, колено и бедро. Он не громоздкий, можно сказать плотно прилегает к ноге, со специальным механизмом у колена, который при ходьбе и легком беге помогает автоматически шевелить нижней частью ноги. Что я там говорила про ненависть к L? Да, он меня покалечил, но похоже, даже его я боюсь не так сильно, как Киру. Снова подхожу к зеркалу. Глаза все равно красные. Это видно не так сильно, как десять минут назад, но все же. Странно маленькие глаза, мне непривычно смотреть на себя без лисьих стрелок, но не думаю, что будет отличной идеей краситься на ночь. Собрав все свои силы и храбрость, я открываю дверь и выхожу в темный коридор. Во всем доме свет горит только в комнате Лайта, судя по всему, остальные члены семьи уже спят. Слишком тихо. Эта тишина давит просто ужасно, заставляя бояться еще сильней. Дверь в комнату Лайта приоткрыта, и я не слышу больше голос той писклявой девицы. Видимо, она ушла. Пытаюсь вспомнить, где оставила свой телефон и с недовольством вспоминаю, что там же, где и учебник с конспектами. У меня мелькает мысль уйти в комнату Саю и зайти на «нужный» сайт через свой ноутбук, но это было бы слишком подозрительно. Нужно собраться и сделать все так, чтобы Кира не понял, что я его раскрыла. Медленными шагами, и с все сильнее накатывающим страхом я подхожу к комнате, в которой горит только одна настольная лампа, и собравшись с духом захожу внутрь. Лайт сидит за компьютером и листает веб-страницы. Перед ним лежит какая-то тетрадь, а в руках он крутит ручку. Юноша даже не переоделся, только снял красный галстук, кинув его на спинку стула и расстегнул пару верхних пуговиц черной рубашки. Рядом с ним на столе стоит миска с тремя красными яблоками, которой в прошлый раз там не было. Проглотив ком в горле, я как можно обыденнее усмехнулась, снова заваливаясь на кровать Лайта. — Ты уж извини, но мы с Саю съели всю пиццу, — незаметно рыскаю взглядом по постели в поисках телефона. — Да ничего, — улыбается юноша, повернувшись на стуле и теперь смотря на меня лукавым взглядом. Я мешкаю, мне страшно. Я нашла телефон, только вот лежит он на столе Ягами, рядом с миской алых яблок, и почему-то сейчас их оказалось только два. — Слушай, а который час? — обыденным тоном спрашиваю я, подбираясь и свешивая ноги с кровати. — Час ночи, — так же просто отвечает Лайт, чуть склонив голову и продолжая наблюдать за мной. — Так может, ну эту математику и спать? — вкрадчиво спрашиваю я и добавляю: — У Рюдзаки фиг выспишься, и после бессонной ночи в кровать тянет просто жутко, — вымученно усмехаюсь, поднимаясь на ноги и подхожу ближе, с мыслью забрать телефон. Взгляд случайно падает на миску с яблоками, в которой одиноко лежит последний оставшийся фрукт. — Конечно, — фальшиво улыбается Лайт и сам подает мне телефон, заставив недоуменно посмотреть на него. Червячок подвоха затаился где-то в глубине сознания. Но страх задавил его. Самым большим желанием на данный момент было просто смыться отсюда куда подальше. — Спокойной ночи, — желаю я, забирая гаджет и чувствуя клочок шероховатой бумаги, но в ответ ловлю только усмешку. Не в силах больше терпеть эту странную атмосферу и держать эмоции внутри, я разворачиваюсь, чтобы уйти, как тут же нос к носу сталкиваюсь с нечто, жующим яблоко. Рефлексы срабатывают быстрее мозга и я, громко вскрикнув, швыряю в это телефон, отскакивая назад и тут же врезаясь в грудь юноши. Хочу отскочить и от него, но Лайт крепко хватает меня за талию, второй рукой фиксируя руки. Пытаюсь вырваться и в этой попытке неистово брыкаюсь и кусаюсь, отпихивая парня назад, пока он не врезается в подоконник, а жалюзи на окне жалобно не поскрипывают. — Отпусти меня! — пытаюсь вывернуться, но хватка у шатена оказалась просто железной, мои запястья только сильнее сдавливают, а вторая рука перемещается на шею, откидывая ее на плече юноши, из-за чего краем глаза я замечаю его ухмыляющееся лицо и подбитую губу. — Буга-га, — разразилось это нечто подобием смеха. — Неплохо она тебя! — и закинув остатки яблока в рот, оно снова засмеялось, судорожно дергаясь. Паника накрыла меня полностью. Мне хотелось брыкаться, кусаться, да даже пинаться и кричать, но недвусмысленно сдавившая мое горло рука заставила присмиреть. Существо впереди любопытно глазело на нас, наблюдая за развитием событий, в то время как я была готова просто помереть от страха. — Не переживай, Рюк не кусается, — усмехается шатен мне прямо в ухо, и я снова начинаю дергаться. — Ну это по настроению, — скрипучим голосом отзывается нечто и подвисает в воздухе, словно ложась на кровать. — Но после сытного ужина я добрый. Сердце стучит как сумасшедшее, и я уверена парень это отлично чувствует.  — Лайт, пожалуйста, отпусти меня, — молю я, чувствуя, как на глазах наворачиваются слезы. Мне страшно, мне очень страшно. Я не понимаю, что происходит, не могу нормально мыслить, и мне кажется, что если это существо подойдет ближе, то мое сердце точно не выдержит. На удивление юноша услышал мою просьбу и меня отпускают, но ненадолго. Через секунду я врезаюсь спиной в жалюзи, а парень нависает сверху. Губа разбита, бровь тоже, но на его лице усмешка. — Ну и кто же ты, Малия Квин или может Полина Полтавская? — усмехается юноша, и обманчиво нежным движением стирает слезу с моей щеки. Я слегка дергаюсь от прикосновения и избегаю смотреть ему в глаза. Мир рухнул в один момент. Я потеряла опору под ногами, я беззащитна, как ягненок. Лайт дотрагивается до подбородка, заставляя смотреть ему в глаза. Обманчиво теплые, но ледяные изнутри. — Я ведь пока спрашиваю по-хорошему, — ласково произносит он и заправляет прилипшую мокрую прядь мне за ухо, в то время как я снова отвожу взгляд. — А могу заставить тебя все рассказать, а потом убить, — его рука перемещается дальше к затылку, где сжимает волосы и тянет вниз, заставляя снова поднять взгляд. — Ну же, Малия, не заставляй меня делать то, о чем я потом вероятно пожалею. Я удивленно смотрю на него, а потом неверяще усмехаюсь. Ну да, «пожалеет». Мой скептицизм не укрывается от парня. Он усмехается. — Это правда, — шепчет он. — Ведь, если подумать, у меня было достаточно времени, чтобы убить тебя, но я этого не сделал. Как думаешь, почему? — он отпускает меня и отступает назад, облокачиваясь на край стола, складывая руки на груди и смотря насмешливым взглядом. От прежнего Лайта не осталось и следа. Передо мной совсем другой человек — Кира. — Потому что тогда Рюдзаки точно поймет, кто ты, — выдавливаю я, безуспешно пытаясь собраться с мыслями и потирая горло. Как тогда, когда Рюдзаки поймал меня с микронаушником и мне тоже приходилось крутиться. Только тогда от результата не зависела моя жизнь в буквальном смысле. И черт, как бы сложно не было это признавать, но похоже этот флегматичный брюнет сейчас был единственным гарантом сохранения моей жизни, пускай он об этом даже и не подозревает. Ситуация повернулась фактически с точностью наоборот. Как иронично. Кира снова усмехается. — Поверь мне, Малия, если я захочу, то смогу устроить твою смерть так, что даже Рюдзаки ничего не поймет. Я не могу понять: он говорит правду или просто пытается запугать меня. Если второе, то ему это и так удалось. — Чего ты хочешь? — спрашиваю я, шумно сглатывая и глазея на него затравленным взглядом. Однако потом мой взгляд перемещается выше на это… существо. К слову, оно все так же висело в воздухе и внимательно следило за нами. Лучше и вовсе не обращать на это внимание. — Для начала кто ты, и что здесь делаешь. Я сильно сомневаюсь, что ты и вправду приехала учиться. Я облизываю пересохшие губы, пытаясь придумать выход. Сказать ему всю правду значит самолично затянуть петлю на собственной шее. Нужно что-то придумать, нужно срочно что-то придумать! Чтобы это было одновременно и правдой, и нет. То есть правду, но не всю. И чтобы по возможности после этого Кира меня не убил. — Я приехала за местью, — отвечаю я, стараясь не смотреть ему в глаза. — Хочешь, чтобы я вытягивал из тебя каждое слово? — нетерпеливо спрашивает юноша, и я просто кожей ощущаю его раздражение. Лайт, которого я знала, никогда не вел себя подобным образом. Как же я была слепа раньше, что не разглядела истину с самого начала! В голове всплывают воспоминания беззаботных дней, когда я готовила шоколадный пирог, или мы вместе возвращались с учебы, болтая и смеясь просто на невероятно разные темы. Когда мы просто выходили прогуляться по ночному Токио. Это все показалось таким далеким и затянутым серой дымкой, словно все это мне лишь приснилось. Я никогда не чувствовала ничего подобного. Словно меня обманула и предала сама судьба. От этого так больно и горько, но еще больнее и хуже от осознания того, что я позволила себя обмануть. Отмахивалась от очевидных вещей и фактов, пренебрегала советам разума и инстинктам страха. Просто не хотела признавать то, что оказалось таким очевидным. На секунду поверила, что я простой человек живущей самой обычной жизнью. Но реальность, как всегда, сурова. Она снова больно ударила в самое сердце, заставляя вспомнить, что в этом мире у меня не может быть нормальной жизни. Какой же я была наивной дурой. — Я приехала, чтобы отомстить L, — выдыхаю я, вдруг окончательно скидывая с себя всю эту розовую мишуру. Я расслабилась, расклеилась, работала только вполсилы, и вот к чему это привело. Я забыла о том, кто я и зачем я здесь. Но сегодняшние события заставили вспомнить. — Из-за L умер мой брат, из-за L я осталась калекой на всю жизнь, — я уверенно поднимаю взгляд, стараясь вложить в него всю ненависть и всю злость, которую я испытываю на данный момент. Кира внимательно слушает, пока не желая перебивать, и я продолжила делать то, что у меня выходит лучше всего — манипулировать правдой, превращая ее в ложь. — Мой брат работал под прикрытием разыскивая опасных преступников. И в одной из операций работая под началом этого знаменитого детектива он погиб. Погиб из-за халатности последнего, для которого жизни обычных людей ничего не стоят. Я знаю, это прозвучит странно и глупо — считай как хочешь, — но больше всего L похож на азартного игрока, который не хуже тебя пойдет по любым трупам, чтобы достичь своей цели. — Ну, и при чем здесь твоя травма? — подозрительно спрашивает Лайт. — В день, когда я узнала о смерти брата, я бросила все и поехала к нему. Мне было страшно и больно, я просто не верила в происходящее, мне хотелось приехать и убедиться, что все нелепая шутка, глупый розыгрыш. Тогда я гнала как сумасшедшая, были пробки, и мне пришлось выехать на встречку… В общем, произошла авария. — Вот как, интересно, — задумчиво произносит юноша. — И ты решила отомстить великому детективу? В одиночку? — усмехается шатен. — Я решила отомстить такому же убийце, что и ты, — на удивление жестко проговорила я и, наконец, за долгое время отлипла от подоконника, сделав шаг вперед. — Мне все равно, кто он. И что он значит для этого мира. Этот человек лишил меня самого дорогого в жизни, и я была не намерена сидеть сложа руки и просто все забыть. — Хм, и как ты поняла, что он здесь? — из-за того, что парень сидел на краю стола, мы оказались примерно на одном уровне. — Увидела его обращение в Интернете, про район Канто, — изучая глаза Лайта, в которых горели отсветы от настольной лампы, хмыкнула я. — Я не рассчитывала на то, что он будет в Японии. Я не рассчитывала на то, что вообще сумею его найти. Я просто не могла сидеть и ждать. Мне нужно было что-то делать, как-то усмирить свой гнев и ненависть, и я отправилась сюда, притворившись обычной студенткой. Но я не подозревала, что все зайдет так далеко. Лайт щурится, видно, пытается найти подвох в моих словах. Но я говорила вполне искренне, даже не используя маску, ведь, по сути, это являлось правдой. Я и правда хотела отомстить L, не за мнимого «брата», но за себя и таких же как я. Кире не обязательно знать, что он тоже в списке «ожидающих мести». Из-за него умер Дерек — очень дорогой для меня человек, и я это так не оставлю. Неожиданно Лайт тихо засмеялся. Потом поднялся со своего места и прошелся по комнате, резко оборачиваясь и в один шаг оказываясь фактически вплотную ко мне. — Ты даже представить не можешь, насколько твоя цель близка, — горячо шепчет он. Я хочу отойти, но парень хватает меня за локоть, не позволяя. — Я знаю, кто такой L, — продолжает он. — Ты все еще хочешь отомстить ему? Я на секунду замираю. Знает, кто такой L?! Но как?! И если знает, почему до сих пор не убил?.. — Я могу предоставить тебе такую возможность, или же место в «первом ряду», когда этот мир станет моим, — усмехается юноша, отпихивая меня к стене. — При одном условии: ты поклянёшься мне в верности, Полина Полтавская, — он опирается одной рукой справа от моей головы, наклоняясь ближе и заглядывая в глаза, и я ясно слышу тонкий намек угрозы. Ненадолго задумываюсь, хотя, есть ли у меня выбор?.. — Я клянусь, — голос хрипит от волнения и страха, но юноша услышал. Довольно улыбнувшись, он наклонился к моему уху и тихо прошептал: — L это Рюдзаки.