I want a new drug

Альбион был его кафе. Он нашел его по воле случая, через несколько недель после того, как присоединился к Камелот Интернешнл в качестве ординатора. Он возвращался со смены, когда пошел дождь, и, жаждая кофе в такой холод, он нырнул в первое кафе, на которое наткнулся. Вокруг больницы было полно кафе, даже Старбакс был поблизости, но несмотря на то, что Альбион был на расстоянии более длительной пешей прогулки, и на то, что иногда Артур пил отравительный кофе в больнице из-за нехватки времени, а иногда отправлял Фрею за каким-нибудь хорошим кофе поблизости… Альбион был для плохих дней. Артур никого туда не отправлял; у него было странное чувство собственности по отношению к этому месту. Так или иначе, кофе был лишь половиной магии этого места. Оно было маленьким, но в отличии от других кафе, оно не было темным и тусклым. Кафе было ярко освещено, обладало огромными окнами во всю стену, шторы которых почти всегда были открыты. На задней стене была фреска с изображением леса и куска озера, и по всему кафе было много растений в горшках. Стулья были не теми вращающимися пластиковыми чудовищами, которые были в моде повсюду, нет, в Альбионе было что-то типа деревянных скамеечек – с подушечками и очень удобные – а столы были круглые, сделанные из старого дерева, с годичными кольцами и неровными краями. В кафе играла не какая-то странная музыка, а саундтреки падающей воды, птиц, ветра и прочего… где такие саундтреки вообще находят! Когда ты заходишь в Альбион, появляется чувство, будто ты пришел на луг, в какую-то параллельную реальность, где ты не можешь не чувствовать себя спокойно. Артур вздохнул, ощущая, как напряжение покидает его тело, и пошел к кассе, предвкушая невинный флирт с Гвен – он был гомосексуален как радуга, и Гвен знала это, но она всегда потворствовала ему, краснела и очень мило улыбалась! Тогда он чувствовал тоскливость, потому что было бы так хорошо чувствовать что-то большее по отношению к Гвен, влюбиться в нее, быть больше, чем друзья. Не то чтобы он мог назвать ее даже своей подругой. У него их почти не было, но Гвен подошла ближе всех к этому определению. Она была милой. Задумавшись, он подошел к кассе. Первое, что он заметил было… не Гвен! Из-за неудачного дня он особо не заботился о деталях. – Ты не Гвен, – его голос был грубым, он знал это, но у него было на то право, когда даже единственное, что, как ему казалось, пойдет сегодня правильно, пошло не так. – Ага! Что меня выдало? – озорство в голосе заставило Артура замолчать и наконец посмотреть. Парень был высоким и угловатым, близкий к недоеданию, но возможно так казалось из-за удивительно неподходящей одежды, которую он носил. И шарфик… кто вообще носит шарфики в наше время? Прежде чем он мог продолжить размышления о потрясающе плохом чувстве стиля этого парня, он поднял глаза и твою мать. Он в беде. Эти красные губы, улыбающиеся, дразнящие, насмехающиеся, были открытым вызовом для любого и кричали: «Да! Удержись от поцелуя! Попытайся!» Разум Артура отказался даже думать о тех скулах из-за какого-то врожденного инстинкта самосохранения, а еще потому что он увидел эти глаза и больше не мог отвести взгляд. Голубые. Блестящие. И весело сверкающие. Парень помахал рукой перед его лицом и тогда Артур осознал, что глазел в течение… ну, уже какого-то времени. – Прошу прощения, ты станешь делать заказ или продолжишь поражаться моей необыкновенно привлекательной внешности? – Ты и вправду не Гвен, – у его разума видимо произошло короткое замыкание, и Артур не мог разобраться в своих мыслях. – Ага! Я и вправду не она. Уверен, я бы как-нибудь заметил в последние два десятка лет, если бы был ею. – Я должен был это знать! У нее чувство стиля гораздо лучше, – Артур успокоился и призвал свой самый надменный тон, на который был способен, – и она расчесывает свои волосы. Улыбка слегка сползла с этого лица, и Артур мысленно пнул себя. У него правда был плохой день, и сегодня он не оказывал себе никаких услуг. – Ага, ну, она красотка, но сегодня она не здесь, и я тебя обслуживаю. Можно узнать, чего ты будешь? – теперь тон был лишь деловой и Артур уже скучал по насмешливому тону, хоть он впервые услышал его лишь несколько минут назад. – Можно! – Спасибо, Сэр. И что же это будет? – его «Сэр» подозрительно прозвучал как «Сир», и Артур был уверен, что умышленно. – Кофе меланж, – сказал он, просканировав меню, и, поскольку его живот собирался жаловаться на отсутствующий обед: – и лимонный тарт, – Он посмотрел на часы, черт! Он опаздывал. – С собой, – добавил он, сожалея. – А, логично, – сказал Голубые Глаза, отворачиваясь, чтобы сделать кофе. – И что это значит? Он не ответил, вместо этого заняв себя поиском стаканчика на вынос и использованием машины, которая казалась Артуру слишком сложной для приготовления обычного кофе, и он потерял счет времени, следя за движениями тонких рук с красивыми бледными запястьями. – Ваше имя, Сэр? – «Сэр» все еще звучал как «Сир», но не настолько явно, чтобы Артур мог ему на это указать. – Артур Пендрагон. Артур мог поклясться, что услышал фырканье, заглушенное скрежетом ручки. – Что ты имел виду прежде… когда сказал, что это логично? – Знаешь, проработав в кафе так долго, я осознал, что напиток почти всегда схож с человеком, его заказывающим? Когда Артур продолжил тупо смотреть, тот пояснил. – Красивый, белый, с яркой наружностью, покрывающей темную и горькую сердцевину? Никого не напоминает? Насмешливый тон вернулся и Артур был слишком рад его услышать, чтобы оскорбиться. Прежде чем он мог начать негодовать и ответить, тот поставил напиток и бумажный пакет перед ним. – Это будет стоить $6.50. – Спасибо эммм… – (не зови его Голубыми Глазами, нет, Великолепный тоже не вариант, и Дорогой не годится! Черт!) – не Гвен? – сказал Артур, хватая кофе и доставая кошелек. Он был рад услышать маленький смешок. – Мерлин! – он протянул руку для рукопожатия, приняв деньги, и вновь рассмеялся на вздернутые брови Артура. – Оставим оскорбления на следующий раз, ладно? Теперь иди, сзади тебя уже другой покупатель, – Голубые Глаза… Мерлин словесно прогнал его от кассы. Артур опять бросил взгляд на часы и осознал, что ему бы лучше поторопиться, или ему придется опять посетить офис отца. Украв напоследок взгляд Мерлина, который обслуживал пожилую женщину с вежливой – не насмешливой, которую он использовал для него! – улыбкой на лице, и покинул кафе. Он невольно простонал, сделав первый глоток кофе; он всегда думал, что кофе Гвен был лучшим… видимо, он ошибался. Он уже пришел в больницу, когда бросил взгляд на надпись на стаканчике. Мерлин накарябал там его имя, и в любое другое время Артур не стал бы смотреть на это, но он нехотя признавал, что все о Мерлине казалось замечательно интересным, и теперь смотрел на почерк. Он был неряшливым, прямо как волосы Мерлина, тонким, буквы были слишком длинные, растянутые – очень схоже с Мерлином. И тогда он заметил. На стаканчике было написано «Артур Пеньдрагон». Артур не смог сдержать внезапный взрыв смеха, привлекая пару любопытных взглядов прохожих, как и не смог остановить стремительный прилив… чего-то… что он чувствовал по отношению к этому ехидному придурку, перед которым только что выставил себя на посмешище. Он прежде никогда так не радовался оскорблениям. Если Фрея и смотрела на него странно остаток дня и Моргана комментировала его поведение, говоря: «Пожалуйста, не подвергай мир этой улыбке, она жуткая. Бога ради, перестань улыбаться или вали отсюда», ну и что ж! Кофе был восхитительным, в конце концов.