I want a new drug

Ровно неделей позже, Артур сделал что-то, что раньше никогда не делал: он пошел в Альбион в совершенно хороший день! У него не было расстраивающих пациентов, визита в офис к отцу, машина работала, он не болел и сегодня не была годовщина смерти его матери. В общем, это был совершенно нормальный день, и все же, стоило приблизиться времени обеда, как он стал нервничать и беспокоиться, поэтому у него не было выбора кроме как последовать за непреодолимым зовом лучшей кофейни в городе… и тех восхитительных вызывающих глаз, о которых он совершенно не думал всю неделю, большое спасибо. После того, как он взглянул на себя в отражении витрины магазина: нет следов рвоты, нет надписей маркером на его лице – он выглядел презентабельно – он зашел в Альбион, сделав глубокий вдох, и тут же был разочарован. На кассе стояла Гвен. Ее волосы были в беспорядке, как обычно, и она продолжала убирать своенравные локоны за уши, разговаривая с покупателем. На ее лице была беспокойная, но очень добрая улыбка, а топ у нее был очень приятного оттенка красного. Она была красива. Артур в жизни не презирал ничего сильнее. Прежде чем он успел решиться повернуться и уйти без кофе, потому что он здесь не за этим, блин, Гвен подняла глаза, и улыбка на ее лице стала ярче. – Артур, – помахала она ему. – Подходи, я освобожусь через минуту. Это не вина Гвен, что она не Мерлин, отчитал он себя, и прилепил улыбку на лицо, приближаясь к ней. – Ага, окей! Тебе как обычно, Артур? – спросила она, когда очередь перед ним закончилась. Мысль о том, что кто-то другой будет готовить ему кофе меланж, не комментируя о том, как это отражает его душу, внезапно стала очень нежелательной. Артур подумал, сможет ли он когда-нибудь пить его вновь, если его приготовит не Мерлин. – Эм, нет, я бы хотел черный кофе c ореховым сиропом. 2 кубика сахара. – Поняла, – она повернулась и начала работать с огромной машиной, которая, как он всегда думал, прилетела с другой планеты. – В прошлый раз, когда я сюда пришел, тебя тут не было. – О! Когда это? – Примерно неделю назад, – ровно, не стал добавлять он. – Ах да! Тогда был день рождения моего брата, Элиана, и мы праздновали. Мерлин меня заменил, – будто вспомнив что-то, она резко подняла голову. – Он тебя не оскорблял, так ведь? Он особо не думает, прежде чем говорит. – О! Нет, вовсе нет. Скорее, я мог его оскорбить. У меня был плохой день, – застенчиво сказал он. – И не было твоего милого лица, чтобы его улучшить. Она покраснела: – Глупости! Как будто я не знаю, что скорее Мерлин будет в твоем вкусе, чем я! – теперь была очередь Артура краснеть. Слава Богу, Гвен была занята приготовлением кофе, повернувшись к нему спиной. – Не волнуйся, Мерлина сложно оскорбить. Внезапно, у него появилась идея… – Но все же, я бы почувствовал себя лучше, если бы я мог лично извиниться перед ним. Он тут не работает? – Работает. Просто у него вечерняя смена. С четырех до десяти. Кроме воскресений. По воскресеньям он работает утром. Просто у него по утрам пары; он очень умный и очень добрый. Я уверена, он был не против твоей грубости, не то, чтобы ты грубый, но иногда ты бываешь дерзким. Это не твоя вина… – она продолжала бессвязно говорить, пока не поняла, что закапывает себя все глубже. Сделав глубокий вдох, она повернулась к нему с кофе и передала его Артуру. – Что я пытаюсь сказать, так это то, что Мерлин скорее всего не расстроился. Не волнуйся. Артур ей улыбнулся и принял стакан. В конце концов он получил то, что хотел. – Спасибо, красавица. Заплатив, он повернулся и покинул кафе. В первый раз за, ну, вечность… он покидал Альбион, чувствуя себя хуже, чем когда он туда пришел. Он сделал глоток кофе и его вкус был совсем неправильным. Стараясь игнорировать тяжелое чувство в животе, он продолжил идти. Бросив взгляд на стаканчик, он увидел аккуратно написанное «Артур Пендрагон». Он говорил, что у него был хороший день? Что ж, забудьте. Его день – отстой.

***

Будто бы вселенная пыталась восстановить справедливость, у него был исключительно отвратительный день. Ребенка стошнило на него, он увидел непривитую девочку с корью – к сожалению, не впервые за год – и ее не сожалеющую мать, которая верила, что она делала своей дочери услугу, оставив ее восприимчивой к опасным болезням, его отец накричал на него, Фрея сдалась и перестала пытаться помочь, и, хуже всего… Моргана пришла в его офис, чтобы осведомиться о нем, потому что оказывается вся больница слышала о его ужасном настроении. Поэтому неудивительно, что ноги принесли его обратно в Альбион, второй раз за день – еще одно «впервые» – но к черту все, этот день был настолько плохим, насколько вообще возможно. Он был в таком гадком настроении, что он даже не вспомнил, сколько сейчас времени и что в этом важного. Он тревожно стучал по прилавку, чтобы привлечь внимание баристы, но по какой-то причине, тот не обращал на него внимания. – Прошу прощения? Никакого ответа. Он подождал пару минут, лишь тогда заметив удивительно большие уши баристы. – Эти уши для украшения или они что-нибудь слышат? Потому что, казалось бы, с такими огромными ушами, ты бы услышал кого-то, зовущего тебя последние пять минут! Только тогда бариста повернулся и Артур захотел провалиться под землю. Голубые глаза, о которых он совершенно точно не мечтал всю последнюю неделю, глядели на него… оскорбленно. – А я-то думал, Гвен сказала мне, что ты хотел извиниться. – Эмм, прости! Просто… очень плохой день. – И что же ты будешь, Сэр никому-нельзя-радоваться-когда-у-меня-плохой-день? – хоть он и сказал это в шутку, Артур знал, что он расстроил Мерлина. – Мне правда очень жаль. Я не всегда такой грубый – или всегда, не знаю – но я не хотел тебя оскорбить. Просто… – Очень плохой день, да? – Ага. – У тебя такие часто? – Мерлин занял себя приготовлением кофе. Его руки искусно двигались, пока он повернулся спиной к Артуру. Тот почувствовал себя лишенным взгляда тех восхитительных глаз, но потер рукой лицо и сфокусировался на голосе. У Мерлина был очень приятный голос. – Ты и не представляешь, – самоуничижительно рассмеялся он. – Мм. Это ни в каком смысле не было приглашением поговорить о его дне, но Артур все равно начал изливаться. – Борцы с вакцинами, – сказал он. – А! – понимание в тоне Мерлина удивило его. – Так ты их знаешь. – Более или менее. Они почти такие же, как отрицатели эволюции и изменения климата. Споры с ними были худшими в моей жизни. – Сегодня пришел ребенок с корью. Осложненной корью. Ее глаза были заражены, и она может потерять зрение. Ее мать не хотела, чтобы я давал ей лекарства, потому что она думала, что самостоятельная борьба с болезнью сделает девочку сильнее. И отказалась ее прививать против других болезней. Иногда я желаю, чтобы я мог заставлять пациентов проходить медицинское лечение, но закон запрещает. Бог знает, я пытаюсь. Артур бессвязно болтал, но он был очень расстроен и ему было приятно, что кто-то его слушал. Не то, чтобы он ожидал, что Мерлин его слушал, пока Артур глазел на его профиль и знающе двигающиеся руки. Он был в своей стихии, и все же, хоть Артур видел лишь его спину, у него было чувство, что внимание Мерлина было обращено на него так же, как и на его работу. Это было хорошее чувство. – И поэтому, Артур, я прощаю тебя за оскорбление моих ушей. – Я не хотел этого сделать. – Вот твой кофе, – сказал он, ставя его на салфетку перед ним. Тогда Артур и вспомнил, что ничего не заказывал. Он озвучил это Мерлину. – Он без кофеина, – Артур поморщился, заставив Мерлина рассмеяться. Ради этого смеха, Артур бы вечность пил кофе без кофеина. – Не делай такое лицо. Тебе надо поспать, и я знаю, что ты не станешь, если будешь пить свой темный и горький сердцевиной напиток. – Ооу, я тронут. Тебе не все равно! Мерлин нарочито захлопал ресницами. Артур замер. Это было игрой, умышленно ужасной, но эти ресницы, эти глаза и эта хитрая улыбка. Его мыслительный процесс на мгновение остановился… что было прежде, чем Мерлин сказал: – Конечно же, меня заботит самочувствие Сира, – в это раз он даже не притворился, что говорит «сэр». И этот голос: его веселая музыкальность и кокетливый смех, прячущийся под поверхностью… Артур хотел слышать этот голос, обращенный к нему, постоянно. Собравшись с мыслями после того, как он осознал, что глазел как рыба слишком долго, вынуждая Мерлина смотреть с открытым удовольствием, Артур подобрал стаканчик по возможности грациозно. – Конечно же. Ты же живешь, чтобы удовлетворять мои капризы. – Болван. – Прошу прощения? – Я назвал Вас Болваном, Сэр. – А, что ж, тогда ладно. Придурок! Прежде чем Мерлин смог закрыть рот и придумать ответ, Артур отвернулся и зашагал к двери. – Дуролом! – он услышал крик Мерлина ему вслед. Что это вообще значит? Неважно. Он улыбался, на его стаканчике говорилось: «Артур Пеньдрагон», кофе был вкусный, и он встретился с Мерлином. Альбион не разочаровывал. Только теперь Мерлин шел с ним в комплекте. Артур посмотрел вниз на свою одежду с рвотным пятном, которое он пытался смыть, но оно все еще было заметно: кричаще уродливый желто-коричневый цвет на белой рубашке. Мерлин это видел! Артур попытался заставить себя волноваться о том, что его безнадежное, жалостное, дурацкое увлечение видело рвотное пятно на его одежде, но его сердце было слишком довольно, чтобы думать о таких бесполезных вещах.