I want a new drug

На свежем воздухе и прохладе возбуждение, бурлящее в венах Артура пару минут назад, остыло до тихого гудения, но не полностью исчезло. Тот факт, что бок Мерлина почти что прилип к боку блондина и Артур мог чувствовать тепло его тела, никак не помогал исчезновению возбуждения. Им предстояла очень долгая прогулка. Они тихо шли в комфортной тишине, что было ново для Артура. Он никогда не чувствовал себя комфортно в тишине, если кто-то был вместе с ним, все порываясь заполнить ее бессмысленной болтовней; но с Мерлином тишина казалась правильной. Интимной. Артур только начал думать на эту тему, как Мерлин разрушил тишину чем-то, подозрительно напоминающим хихиканье. Блондин это проигнорировал, но это повторилось через несколько секунд, вынудив Артура повернуть голову и поднять брови, глядя на Мерлина. – Ты понимаешь, что… – Мерлин сделал паузу, чтобы подавить смешок. – Ты понимаешь, что нам придется пересмотреть этот фильм, да? Артур не мог не рассмеяться. Да! Им придется. – …потому что я не знаю, как насчет тебя, но я ничего не помню кроме того, что Колин Ферт в тех костюмах – ходячий грех, – счастливо вздохнул Мерлин. – Не знаю… Я припоминаю реально горячего Мерлина, да еще с тем акцентом… черт, – игриво ответил Артур. – О да. Мерлин, – произносить свое имя таким жаждущим голосом – просто пугающе… и Артур ему об этом сообщил. Только он не упомянул то, что вместо этого хотел бы, чтобы Мерлин сказал его имя таким тоном. Но Мерлин не был бы Мерлином, если бы не читал Артура как открытую книгу, поэтому он поднял бровь так, что пугающе напомнил Артуру Гаюса, и сказал: – Ты просто хотел бы, чтобы тебя звали Галахэд, а не Артур. Артур не мог не согласиться. Они продолжили идти, по большем случае в тишине, но иногда прерывали ее, чтобы поговорить о чем-то неважном, что приходило им на ум. Артур сказал Мерлину о разных умилительных детях, которые приходили к нему на прием, и о том, каково было расти без Мамы, но с Утером в качестве отца. Мерлин рассказал ему о Хунит, и любовь, которой сочилось каждое его слово о ней, заставила Артура почувствовать легкую зависть к детству Мерлина. Не успели они оглянуться – слишком скоро, слишком скоро, закричал разум Артура – они приблизились к зданию, в котором размещалась квартира Мерлина. Они остановились, и Артур задумался, стоит ли ему поцеловать Мерлина на прощание, когда тот прервал тишину: – Хочешь зайти на чашку кофе? – быстро спросил он. – Тебе не кажется, что сегодня я выпил достаточно кофе, чтобы продержаться неделю? – не подумав, сказал Артур и был уверен, что заметил, как лицо Мерлина слегка погрустнело. Что ж, этого они не хотят, не так ли? – Что насчет пива? Лицо Мерлина вновь засветилось, и он торопливо кивнул, но прежде чем парень мог направиться к двери, Артур кое-что вспомнил. – Эм… Что насчет Гаюса? – Что насчет него? – Разве он не будет… там? – объяснил Артур, что вызвало недоумение Мерлина. – А какая разница? – Это… То есть… Он… Дело в том… – Артур не знал, как построить фразу, и совершенно пропустил полный озорства взгляд Мерлина, пока тот не начал хохотать. – Я пошутил, – сказал он, все еще смеясь. – Гаюс сегодня уехал в Эалдор, чтобы встретиться с моей мамой и парочкой их друзей. Он вернется через пару дней. – О. Хорошо, – сказал Артур с облегчением. Запоздало осознав, что должен оскорбиться, он толкнул Мерлина в плечо. – Засранец. – Ау. Это домашнее насилие, знаешь ли. – Это даже не удар, ты, большой ребенок. – Придурок. Они зашли в лифт и, стоило дверям закрыться, внезапно умолкли. Артур не смел дышать слишком громко, потому что боялся разрушить заряженный накал, густой в воздухе, где до этого было игривое подшучивание. Каким-то образом тот факт, что они были в лифте, ехавшем к пустой квартире Мерлина, сделал все реальным. Более напряженным. Его руки зудели от желания схватить Мерлина, прижать к стене и целовать, пока они не начнут задыхаться. Вместо этого он считал свое дыхание, Вдох и Выдох, Вдох и Выдох, пытаясь сохранять спокойствие. Прошло меньше десяти секунд, прежде чем лифт остановился на этаже Мерлина, но казалось, что прошла вечность. Когда двери открылись, Мерлин резко выдохнул и мысленно встряхнул себя, прежде чем посмотреть на Артура с пониманием в глазах. – Это было странно, – сказал он, и Артур не мог доверять своему голосу в данный момент, поэтому просто кивнул и беззвучно проследовал за Мерлином в квартиру. – Чувствуй себя как дома, – сказал Мерлин, кивая в сторону дивана и кинул ключи на ближайший стол. – Я принесу нам пиво. Сказав это, он поспешно направился к кухне; если бы Артур его не знал, он бы подумал, что Мерлин пытается сбежать. Так или иначе, блондину нужно было время, чтобы успокоиться, так что он сел и стал делать глубокие вздохи. Он не знал, как много времени прошло – хоть и был уверен, что больше нескольких минут – когда услышал звук льющейся из-под крана воды, за которой последовал звон разбитого стекла. Он подскочил и бросился на кухню по инстинкту, но замер в дверном проеме. Мерлин, лицо которого было пепельным, не отводил взгляда от осколков разбитого стекла на полу. Казалось, будто бы он не дышал. Затем он бросил взгляд на Артура, поспешно склонился и начал собирать разбросанные осколки. Это немножко успокоило Артура, пока он не заметил, что руки Мерлина дрожат. Не зная, что делать, он приблизился, присел рядом с Мерлином и взял его за запястье, заметив, что один осколок уже оставил порез на пальце Мерлина, хоть тот этого даже и не заметил. – Мерлин, – сказал Артур тоном, которым обычно обращался к особенно напуганным детям. Парень вздохнул в поражении, перестал суетиться с осколками и посмотрел в глаза Артура. Их замечательный голубой цвет был полон сожаления, вины, здорового количества стыда, но что растревожило Артура, так это страх в них. Спрятанный, но присутствующий. – Что не так? – нежно направив того к раковине, он держал руку Мерлина, из которой шла кровь, под краном, который так и не закрыли. Мерлин опять вздохнул. – Я не сдамся. Мне нужно знать, что тебя напугало? – сказал Артур тоном, не позволяющим возражений. – Я не напуган, – тихо соврал Мерлин и Артур поднял бровь, глядя на него, что заставило того выдохнуть смешок. – Окей, да. Я напуган. Просто я не занимался этим долгое время. – Ты долгое время не пил пиво? – немного разрядить обстановку казалось хорошей идеей. – Ты знаешь, о чем я, – раздражение и возмущение окрасили тон Мерлина, заставив Артура победно улыбнуться. Миссия прошла успешно. – Мы не обязаны ничего делать, – серьезно сказал Артур. Он не хотел, чтобы Мерлин чувствовал давление, и сообщил ему об этом. – Я знаю, – его голос был очень тихим, тише, чем когда-либо прежде. – Но я хочу. Боже! Я хочу. Это меня и пугает. – Меня тоже, – прошептал Артур, а потом поднял руку, которую все еще держал под напором воды – из нее уже перестала идти кровь – и прижал к своей груди. – Послушай, как быстро бьется. Ты не единственный, кто испуган. Ты не единственный, кто не занимался этим долгое время. Рука Мерлина на его груди казалась раскаленной головешкой, но Артур не отводил глаз от лица Мерлина, с его расширенными зрачками, раскрытым ртом и неровным дыханием. – О, – красноречиво сказал Мерлин. Артур не удержался от нежной улыбки при виде замешательства на лице перед ним и протянул другую руку – ту, что не прижимала руку Мерлина к груди блондина – чтобы убрать челку, падающую на глаза Мерлина. Но прежде чем его пальцы коснулись лица того, Мерлин резко отвернулся, выдергивая свою руку из руки Артура, и блондин почувствовал боль отказа, будто кто-то воткнул нож в его сердце. – Пиво, – сказал Мерлин дрожащим голосом и шагнул к холодильнику. Без раздумий Артур вернулся в личное пространство Мерлина и положил руку на дверцу холодильника, заточая Мерлина между своей рукой, холодильником и своим телом. Он слегка наклонился, почти касаясь губами уха Мерлина, и сказал: – Не надо. Я здесь не за этим. И ты меня не за этим сюда пригласил, – он наслаждался дрожью, прошедшей по телу Мерлина в ответ на эти слова, или на дыхание Артура в его ухо, или на его близость. Скорее всего, в ответ на все вышеперечисленное. – Ты имеешь право изменить свое мнение, Мерлин, – потому что это было важно, ему было нужно, чтобы Мерлин это знал. То, как он прошептал имя парня, заставило дрожь вновь пройти по телу того. – Но тебе нужно сказать мне, если ты передумал. Я слишком сильно этого хочу, чтобы мучиться в неопределенности, – он остановился и слегка качнул своими бедрами вперед, впервые касаясь Мерлина, потому что, даже если он был прямо позади Мерлина, заточая его, он держал расстояние. Теперь Артур был уверен, что Мерлин с легкостью мог признать правоту его заявления, потому что невозможно принять твердость, упирающуюся в зад Мерлина, за что-либо, кроме подтверждения возбуждения блондина. – Слишком сильно хочу тебя, – закончил Артур, а после наклонил голову и поцеловал шею Мерлина. Тот застонал. Это был восхитительно грешный звук, и Артур почувствовал, как последние клочки самоконтроля ускользают от него. Но ему нужно было быть уверенным. – Ты хочешь, чтобы я остановился? – выдохнул в шею Мерлина блондин, думая о том, что разрыдался бы, ответь тот согласием, но зная, что без сомнений бы остановился. Он почувствовал невозможное облегчение, когда Мерлин покачал головой, и сосредоточился на том, чтобы целовать шею Мерлина – мягко, нежно, двигаясь по ее прекрасной длине медленно, сантиметр за сантиметром. Дыхание Мерлина к этому времени уже было неровным, так же дела обстояли с дыханием Артура. – Хотел делать это весь день, с того момента, как увидел тебя ухмыляющимся в этой смешной футболке. Еле удерживался, чтобы не коснуться тебя. Боже! Что ты со мной делаешь. Что ты заставляешь меня хотеть сделать с тобой, – со стоном признался Артур. Теперь, когда он начал говорить, он не мог замолчать. Ему помогало то, что Мерлин на него не смотрел. Признаваться в чем-то спине того было легче, особенно когда Артур мог заглушать свой отчаянный голос в коже Мерлина. – Но это не совсем правда. Я не только сегодня хотел этого. Я хотел этого уже вечность, с того момента, как впервые увидел тебя и твои прекрасные восхитительные глаза, – с этими словами он сдвинулся к переходу шеи Мерлина в его плечо, и, вместо того, чтобы нежно поцеловать как прежде, он обнажил зубы и укусил – хоть и слегка – нежную кожу. Мерлин вскрикнул. Остатки самообладания Артура разрушились – хоть его изначально было мало, когда речь шла о Мерлине – он взял Мерлина за плечо, резко того развернул, положив обе руки на дверцу холодильника за ним, по обеим сторонам головы Мерлина, и голодно посмотрел на парня, в которого был влюблен уже месяцы. Артур лениво оглядел того сверху донизу и самодовольно ухмыльнулся, заметив, что Мерлин так же взволнован, как и он: его стояк натянул штаны, его грудь тяжело вздымается, его шея покраснела, так же, как и щеки с ушами, в его глазах плескается желание. И его рот. Боже! Его рот. Он распух и покраснел, будто Мерлин кусал губу последние несколько минут. А вот это просто нечестно, подумал Артур и прильнул поближе, чтобы его залечить. Этот поцелуй не был похож на все их прошлые поцелуи. Он был грубым, сражающимся за главенство, быстрым и очень, очень пылким. Артур хотел кусать те губы, пока из них не пойдет кровь, пока Мерлин не будет хватать ртом воздух, неспособный дышать. Каждый раз, когда он обхватывал одну из тех губ зубами, Мерлин хныкал – этот звук сразу же отдавался в паху Артура, поэтому он делал это еще, и еще, и еще, пока Мерлин не осмелился осторожно провести языком по губам Артура, и тогда поцелуй перешел на совершенно другой уровень непристойности. В какой-то момент, когда Артур не обращал внимания – весь его мир сократился до ощущения губ на его губах – одна рука Мерлина легла на его талию, а другая запустилась блондину в волосы, и парень вцепился в него так, будто бы Артур единственный держал его в вертикальном положении, что было не так уж далеко от правды. Артур был уверен, что отпусти он Мерлина, колени того бы подогнулись. От особенно восхитительного движения языка Мерлина во рту Артура, бедра блондина непроизвольно качнулись вперед, и он разорвал поцелуй задыхающимся стоном. Ощущение того, как их стояки терлись друг об друга, хоть и через несколько слоев одежды, было острым. Артур был уверен, что никогда прежде ничего похожего не чувствовал. Он зарылся лицом в шею Мерлина и стал оставлять мокрые поцелуи на его плече, толкаясь в бедра Мерлина, который теперь практически хныкал и скулил. Осознав, что это хныканье старается принять форму слов, Артур замедлил свои движения и попытался прислушаться. – Ар… Арт… Артур! Артур! – обрывающимся хныканьем пытался сказать Мерлин. – Да? – Артур остановил свои бедра невероятной силой воли. – Остановись, – и внезапно его бедра застыли без всякого усилия, его сердце замерло от того, что Мерлин уже хотел закончить. – Я не хочу кончить прямо так. И я кончу, если ты не остановишься. Облегчение заполнило его разум, и он не мог не хихикнуть, вновь двинув бедрами, просто чтобы увидеть выражение лица Мерлина. Тот уже казался на грани крушения… развратным, сказал бы Артур. Этот вид ему чрезмерно шел, решил Артур и поклялся заставлять его так выглядеть как можно чаще. Украв еще один поцелуй, горячий и пылкий, который превратился в два, а потом в три, потому что Мерлин преследовал его губы каждый раз, когда он пытался прерваться, Артур отстранился, чтобы немножко прояснить мысли. Мерлин был прав: он не хотел, чтобы все закончилось вот так, а Артур уже был почти на грани. Так что он схватил Мерлина за руку и повел его к спальне, помня дорогу из-за прошлого раза, когда спал в той кровати без того, ну, знаете, чтобы спать с Мерлином. Мерлин, казалось, это вспомнил, потому что в уголках его губ расцвела дразнящая улыбка, а в глазах зажегся озорной огонек, так что Артур свирепо взглянул на него – насколько мог, когда его возбуждение затуманивало каждое чувство – и проворчал: – Ни слова. В ответ Мерлин рукой изобразил закрытие губ на молнию, отчего Артур выдавил смешок. Когда они очутились в комнате, Артур даже не закрыл дверь, вместо того, скинув рубашку с плеч Мерлина, заскользил руками к кромке его футболки и резко ее снял. Вид захватил его дух на несколько секунд. – Красивый, – благоговейно прошептал он, заставив Мерлина покраснеть. Он погладил руками по плечам и рукам парня, после мягко провел пальцами, еле касаясь, вверх по животу Мерлина, остановившись на его сосках, чтобы их легонько задеть большими пальцами, наслаждаясь сокращающимися мышцами, резким вздохом и беспомощными звуками, покидающими рот Мерлина. Когда руки блондина последовали на спину, касаясь это мягкой, мягкой кожи, Мерлин воспользовался этой позой и стал медленно расстегивать более формальную рубашку Артура. И, потому что он был дьяволом во плоти и обожал сводить Артура с ума, парень еще больше приблизился к нему и стал старательно целовать каждый дюйм открывающейся с каждой расстегнутой пуговицей кожи. Артур забыл о том, чтобы исследовать тело Мерлина, и просто крепко держал его за бедра, закрыв глаза, пытаясь и терпя неудачу в том, чтобы не издавать не звука, пока Мерлин постепенно, но тщательно, во всех смыслах обнажал Артура. В конце концов именно Мерлин направил Артура к кровати, медленно толкая его так, чтобы он лег на спину, и снимая оставшуюся на нем одежду, начиная с ботинок. Затем он забрался на блондина. Его тело было восхитительным давлением на теле Артура, каждое его движение заставляло того чувствовать себя все более и более сверхчувствительным, каждый поцелуй – пытка, пока Артур больше не мог это терпеть и, перевернув их, стал жадно поглощать Мерлина таким же образом. Этой ночью они кончили вместе как две бьющиеся о берег волны, с силой и безжалостно, сталкиваясь и сражаясь за главенство, в то же время сдаваясь и сливаясь друг с другом… становясь одним целым. Жестко и быстро, в то же время медленно и чувственно, грубо, но нежно, они забирались все выше и выше, пытаясь говорить связно, но в конце не могли находить никакие слова, кроме имен друг друга, шепча их друг другу в кожу, озвучивая из со стонами в воздух, крича их – лишь задыхающееся хныканье Артуров и Мерлинов пропитывало воздух над их неистовым занятием любовью. Они забирались выше и выше, пока Артур не испугался, что, когда упадет, разобьется на миллионы осколков и будет потерян, испугался, что этого не переживет, но единственный путь – вверх и дальше, так что туда он и направился, а после полетел вниз с именем Мерлина на губах, в его руки. Они крепко держались друг за друга, падая вместе, будучи якорями друг для друга. Когда к Артуру вернулась способность дышать, он осознал, что его щеки были мокрыми, но он был слишком утомлен, чтобы почувствовать по этому поводу смущение. Стерев с лица слезы, он упал на Мерлина, а потом, осознав, что наверное придавил того, сдвинулся вбок и лег рядом. Тот, казалось, был прилипчивым в их послесвечение – не то, чтобы Артур был против – так что он прижался щекой к груди Артура, а рукой обнял его за талию. Артур нежно провел пальцами по волосам Мерлина, мягко лаская. Они оставались в таком положении какое-то время – ни тот, ни другой позже не могли понять, как долго – просто наслаждаясь близостью друг друга, чувствуя удовлетворение. Через очень долгое время – а может быть, через несколько минут – Мерлин сдвинулся и стал лениво выводить круги на груди Артура. – Эй, Артур? – осторожно прервал тишину он. – Гммм…? – издавать уклончивые звуки было лучшее, на что Артур сейчас был способен. – Помнишь, как я сказал, что ты стал чем-то типа моего дилера? Артур порылся в своей памяти, вспомнил то время, довольно давно, когда он давал Мерлину лекарства для каждого легкого недомогания, и озадачился от того, что Мерлин сейчас это упомянул. – Ага? – ответил он, что скорее прозвучало как вопрос. – Я теперь хочу новое лекарство. Скорее даже нуждаюсь. Каждый день и на всю жизнь, – в голосе Мерлина был намек на юмор, и Артур был уверен, что тот говорил это, не потому что был болен, а потому что готовил неудачную шутку. – И что же это? – подыграл ему Артур. – Ты, – было очень самодовольным ответом, из подготовленного заявления сочилось удовлетворение. Артур хотел на это улыбнуться или ответить остроумной репликой, но сказал первое, что пришло в его голову – что, оглядываясь назад, не было хорошей идеей, учитывая то, что его мозг был поджарен лучшим сексом в его жизни. Он сказал: – Я на тебя подсел уже на «Пеньдрагоне», – и тут же захотел себя прибить. За этим заявлением последовала изумленная тишина, и какую-то блаженную секунду Артур думал, что Мерлин либо уснул, либо решил забить, но потом кровать сбоку начала трястись, и Артур в ужасе осознал, что это потому что плечи Мерлина содрогались, а лицо его было спрятано в подушке, заглушая смех. Через мгновение Мерлин поднял голову, чтобы взглянуть на обиженное лицо Артура, и продолжал завывать от смеха, хватаясь за живот и катаясь на спине, пока из его глаз не потекли слезы, а дыхание не стало затрудненным. – Задница, – проворчал Артур, поднял подушку и шутливо швырнул ею в голову Мерлина, что только усилило веселье того, и уголки губ Артура беспомощно задергались, пока он тоже не начал смеяться, потому что смех парня был заразным. Каждый раз, когда они останавливались, им хватало одного взгляда на лица друг друга, чтобы цикл начинался заново, пока Мерлин не закричал, что у него болит живот и ему нужно прекратить. Успокаиваясь и очень стараясь не смотреть на Мерлина, Артур повернулся на бок и лег, его плечи все еще тряслись в попытке подавить смех каждые несколько секунд. Через некоторое время он почувствовал, как дыхание Мерлина щекочет его шею, руку парня на своей талии и шепот «Давай спать» в своих ушах. Он погрузился в мирный и удовлетворенный сон прежде, чем мог даже запротестовать против того, чтобы быть маленькой ложечкой. Я бы мог к такому привыкнуть было его последней мыслью, прежде чем Артур был захвачен сном.