Вечный страж ненависти

У двух потрепанных вампиров, с грехом пополам, через бои с фалмерами, корусами и прочей живностью добравшихся до цели, определенно есть вопросы. По крайней мере, это понятно по выражению лица альтмера с луком за спиной. Выглядит он до комичности несчастным, а вот о ходе мыслей его темноволосой спутницы можно лишь догадываться, и Виртур бы с удовольствием сыграл в такую игру, все равно времени у него всегда было великое множество, а любить загадки ему полагается по статусу. — Серана? Я думал, что нас тут Гелеборов брат ждать должен, — вампир понижает голос до благоговейного шепота, что самолюбию предмета восхищения чрезвычайно льстит. — Я согласен разговаривать с высохшим трупом, служить целой орде даэдра и жить вечно, но я не подписывался на драки с драконами трижды в день! — Виртур где?— вопит в ответ девушка, которую, видимо, братские разногласия не увлекают совершенно. Белый дракон лениво поворачивает голову, сверкнув на гостей золотыми глазами. На ранее виденных в Скайриме драконов он не слишком похож: белый, почти как снег вокруг, и изящный, легкий, эфемерный какой-то. А обычные драконы — по крайней мере, для Руро — являются здоровенными ящерами, от которых пренеприятно пахнет змеями. Этим хочется восхищаться, и лучник с сожалением думает, что с ними нет Валиндры. Ей бы понравилось зрелище. А еще тогда тут было бы безопаснее, но это уже не так важно. Узкая голова опускается чуть ниже, дракон небрежно обвивает чешуйчатым хвостом основание святилища вроде того, какое открыл Гелебор. — Я Интуршул, — в голосе определенно слышится неприкрытая издевка. — Но вам, наверное, будет проще звать меня Виртуром. Ради произведенного эффекта стоило прожить все эти тысячелетия, и теперь дракон точно в этом уверен. В конце концов, он так давно не общался с этими маленькими существами, в большинстве своем смертными, что одно наблюдение доставляло необычайную радость. Можно было бы даже не убивать этих двух, а полюбоваться их бессмысленной возней еще наемного, а потом заморозить, как фалмеров. — А меня в дракона научишь превращаться? — угрюмо спрашивает альтмер. Похоже, он не настолько забавен, как показался сначала. — У тебя есть несколько лишних тысяч лет, множество подвластных слуг, магический дар и родственники в числе снежных эльфов? — задает встречный вопрос дракон, и физиономия лучника становится еще более мрачной. Интуршул решает запомнить это феноменальное существо. — А что с пророчеством? — вмешивается Серана, но тут же отвлекается на дергающего ее рукав Руриска. — Я немного понимаю в ту'уме благодаря одной знакомой, — степенно вещает мер. — Если не ошибаюсь, Ин-Тур-Шул значит Хозяин Тирании Солнца. То есть, либо это он создал пророчество, либо... — Один недалекий ученый неверно истолковал роль моего имени, — дракон фыркает. — Разумеется, Гелебор в курсе не был. Мы немного поссорились несколько эр назад. Он до сих пор думает, что его брат — снежный эльф. — Лучше бы ты им и оставался, — с сожалением говорит альтмер, разглядывая древнего ящера. — В воздухе нам тебя победить очень трудно, а Кричать мы не умеем. А ведь ты, похоже, даже более юркий, чем другие драконы. Компромисс? Дракон скалится, разворачивая длинный белый хвост, опускает голову еще ниже, оказываясь почти на одном уровне с вампирами. Глаза напоминают водовороты жидкого золота, и Руриск отмечает, что зрелище весьма... завораживающее. Эх, была бы тут Валиндра... — И что вы мне предложите за свои, так сказать, жизни? — Виртур рокочет совсем тихо, краем глаза наблюдая за нордской девушкой. Долго, долго он ее ждал. И замороженные фалмеры за ее спиной — тоже. — Смерть Алдуина? — предлагает альтмер, знающий о близости бретонки к выполнению ее миссии. — Ты не Довакин, — фыркает дракон. — Да и Алдуин мне безразличен. Мне нужен настоящий Пожиратель Мира. Вы зовете его Акатошем. — Мы должны слетать на небо и уничтожить главное божество? сухо уточняет лучник. — Много хочешь. И с каких пор Пожиратель Мира — Акатош? Дракон оглушительно щелкает зубами, раздраженный неспособностью вампиров разгадывать сложные метафоры. Он разворачивает одно из крыльев указывая им на садящееся солнце. — Мне нужна кровь твоей спутницы. Чтобы вы выстрелили стрелой, смазанной ее кровью, из лука Аури-Эля прямо в солнце. Тогда я вас отпущу, — дракон складывает крыло обратно и выжидающе смотрит на своих гостей. Он знает, что едва ли они согласятся. Скорее уж попытают счастья в битве с драконом и парой десятков фалмеров. Где-то среди них точно должен быть маг — среди этого народца есть женщины-маги, руководившие всей группой. Осталось понять, где здесь женщины. Жаль, жаль. Эти забавные мертвецы могли бы быть неплохим развлечением, если бы выполнили его требование. А теперь они станут совсем неинтересными кусками мяса даже без того, что заменяет вампирам душу. Кстати, он бы тогда смог изучить этот вопрос души у мертвых. А потом слетать на Глотку Мира, может, как раз бы успел к моменту убийства одного из братьев-драконов. Отчего-то это его страшно интригует. А еще, а еще — они могли бы обратить Гелебора, и им бы больше не пришлось страшиться расставания из-за смерти. Это видится еще более замечательным планом, чем другие, хотя и имеет свои изъяны. Например, братишка мог не желать себе такой судьбы, хотя вот это интересует дракона не слишком сильно. Он хочет этого сам, значит, уже достаточно. Интуршул разворачивает белые крылья и готовится к прыжку. Этот альтмер был кое в чем прав. Они не умеют летать. Только вниз.