Вечный страж ненависти

Каким-то образом явившимся за луком вампирам удалось уговорить Виртура (или бутылочку крови, а может, вина), и викарий им оружие сам отдал. Собственноручно вручил. Правда, довольно быстро пожалел, потому что теперь на балконе находился и Гелебор. Бретонец смущенно прочистил горло, но не сказал ничего — просто ретировался, прихватив вампиршу и лук, тем самым оставив братьев наедине. Подлец остроухий. Фалмер был почти уверен, что о подобном последствии проклятый колдунишка прекрасно знал, не даром у него глаза так бегали, а губы растягивались в какой-то странной ухмылке. В любом случае факт остается фактом: лицом к лицу с Гелебором, у незримой черты, и никого живого в поле зрения. Два брата и Аури-Эль. Виртур недовольно нахмурился и вскинул голову, сложил руки на груди, позволяя брату разглядывать и неземное золото глаз, и выступающие клыки под презрительно изогнутой верхней губой, и несколько капель засохшей крови на щеке, и ее же сладковатый, тягучий запах, который и сейчас сводил вампира с ума, потому что рядом находилось не просто живое существо, а родной брат. «Между нами нет больше родства» Виртур уточнил, что не собирается каяться и просить прощения. Гелебор согласился. Викарий спросил, может ли он отправиться посмотреть мир, раз уж выпала такая возможность. Паладин поколебался, но кивнул. Вампир спустился по лестнице и зашагал прочь, чувствуя спиной пристальный взгляд. Не было смысла спрашивать, пойдет ли он тоже. Не пойдет. А фалмер сомневался, что теперь вернется обратно. По правде сказать, храм стал очень скучным местом за все эти годы, и наслаждаться его, конечно, неимоверно прекрасным и одухотворенным видом еще дольше викарий не имел ни малейшего желания. И уж точно — не остаток своей вечности он хотел на это потратить. Хватит с него Аури-Эля. «Если я могу еще просить об этом… Да направит его свет Аури-Эля» Впрочем, вполне вероятно, что в ту самую минуту Гелебор желал ему смерти. Или исцеления: Виртур с недоумением обнаружил, что разучился угадывать мысли собственного брата. Однако его это не слишком-то обеспокоило: с паладином он тоже расставался, так что мог вполне без этого обойтись. Встреченные им эльфы в золотых доспехах были удивлены — одинокий эльф, похожий на альтмера-альбиноса, равнодушно пожавший плечами на их вопрос о Талосе, непонимающе покачавший головой при упоминании не только Империи — даже Доминиона. И лишь раз кивнувший согласно — когда они предложили отвести его в Маркарт. И всю дорогу он сторонился попутчиков, отворачивался от рассвета и низко опускал голову, поглядывая на талморцев сквозь ресницы. Дойдя до Маркарта, странный эльф погладил золотистую двемерскую панель и чему-то загадочно усмехнулся, не объяснив своего поведения. Сказал что-то ученому Колсельмо на странном языке, на секунду приведя того в замешательство, а потом, через пару секунд, племяннику пришлось поддержать немолодого альтмера, что-то лепетавшего про фалмерский язык. Молодой ученый в смешной синей мантии бросил на незнакомца озадаченный взгляд, но говорить ничего не стал, потому что этим намеревался заняться Ондолемар, вызванный одним из солдат в золоченой броне. — Мое имя Виртур, — небрежно бросил викарий, скрещивая руки на груди. Черно-золотое одеяние в пол этого посланника загадочного Доминиона его чуть насмешило: напоминало что-то из прошлой жизни, но что именно, он угадать не мог. — Альтмер? Гонец? Юстициар? — растерянно уточнил эмиссар, пытаясь приурочить рост и внешность неожиданного гостя хоть к чему-то. — Фалмер, — усмехнулся в ответ вампир. — Исключено, — отрезал Ондолемар. — Не знаю, кто вы, но ваша блажь зашла слишком далеко, чтобы ей можно было верить. Всем известно, как выглядят фалмеры! Это существа убогие и уродливые. — Вы так только думаете, — спокойно сказал Виртур. — Полагаю, мне с высоты моих тысячелетий позволительно говорить о том, что мне известно лучше, чем вам, — добавил он на родном языке, бросив короткий взгляд на пожилого мага, приблизившегося к ним вместе с другим, помоложе. — Вы… наверное… ученый? — медленно, с ужасающим акцентом спросил альтмер, словно не заметив, что язык разговора сменился, и что обычным смертным этих слов знать вроде как не положено, в чем Виртур убедился на своих талморских попутчиках еще в первый день пути. — Идиоты, — буркнул вампир. — Я говорю на этом языке с рождения. Неужели мир настолько поглупел, что не может признать снежного эльфа в лицо? Ондолемар убежденным не казался. Похоже, за прошедшие тысячелетия изменилось не только состояние умов, но и само понятие доверия и дипломатии. Викарий почувствовал раздражение: давно уже забытое чувство, очень простое и бытовое, которое долгое время затмевала упорная злоба и ненависть. В свое время он занимал свой пост не только потому, что верил истовее остальных: он умел договариваться и с сородичами-фалмерами, и с их соседями. Так неужели ему сейчас не удастся убедить этого желтого альтмера в своей правоте? Эльф позволил покровительственной улыбке скользнуть по бескровным губам: ему случалось выполнять задачи и посложнее этой, когда он был в разы моложе, глупее и неопытнее. — Я думаю, что вы просто сумасшедший альбинос, — жестко заявил Ондолемар. — Возможно, вы изучали фалмеров и свихнулись именно на этой почве. «А Гелебор бы договорился с этими птенцами» — ехидно подсказал тоненький внутренний голосок, и вампир сердито скрипнул зубами. Воспользоваться попавшей к нему в руки силой вампира, чтобы околдовать этого мера — о, соблазн был весьма неслабым, но этот выход из сложившейся ситуации серьезно ранил бы самолюбие снежного эльфа. Черт бы побрал эти новые умы! Виртур вдруг почувствовал себя невероятно древним, вроде старых ископаемых машин двемеров, стоящих на каменных подставках во дворце этого человеческого правителя, так называемого ярла. Ах нет, укорил он себя, он куда древнее. Викарий вздохнул, понимая, что уже устал от разговора. — Возможно, — как мог кротко, согласился он. — Но даже если это так, не смог бы я принести немало пользы этим двум моло… ученым? Старик казался очень заинтересованным этим предложением: даже подошел к Ондолемару и принялся с ним шептаться. Судя по кивкам начальника талморцев в этом городе, ему эта идея тоже не казалась такой уж дурной. Браво, Виртур, ты еще не растерял своих умений за прошедшие века бездействия. — Если только вы сдадите оружие, — уступил эмиссар, указывая на зачарованный кинжал викария. «Да я и без него могу вас всех перебить, если захочу.» — Значит, я под надзором этих уважаемых господ? — поинтересовался маг, быстро оценивая своих новых коллег. Если ему захочется, предать их будет просто. Если ему захочется. Впрочем, мир не казался настолько уж интересным, чтобы ему захотелось в ближайшее время искать другие возможности убить время, а тут он мог хотя бы частично соприкоснуться со знакомой ему культурой. В конце концов, усмехнулся он, следуя за Колсельмо и Айкантаром к их лаборатории, старикам больше ничего не остается, кроме как вспоминать далекое прошлое.