Синонимы

«Меня всегда до глубины весны поражает ваша весна. Она похожа на восстание мусора и грязи». Юра полностью соглашается с новостной лентой, отряхивает запачканные джинсы и огрызается в сторону уехавшей машины. Настроение, которое с утра и так не поднималось выше нуля, сейчас опустилось где-то к нижнему краю градусника. Как и температура на улице. Март вообще в этом году какой-то странный. Видимо, он заставил восстать не только мусор, но и совесть - у некоторых отдельно взятых личностей. Восстать из мертвых, уточняет для себя Юра, забегая по лестнице. Как ни удивительно, что по пути ни разу не встречается Виктор. Его за последнее время стало слишком много, совсем как грязи. Никифоров везде, за каждым поворотом. В каждой бочке затычка, если быть точнее. Юра не может понять: это его раздражает так же сильно, как раньше, или уже меньше? Вроде меньше. Кажется, это становится даже терпимо - не так уж чтобы очень, но сам факт. Если это не простое самоубеждение, конечно. «Юрий, я задерживаюсь. Важные дела, начинай без меня.» Сообщение от Барановской застает на входе в балетный зал. Буквально через секунду прилетает уже от Отабека: «Доброе утро» Юра садится у зеркал и пишет, что оно совсем не доброе, холодное и мокрое, и что у тебя, там, Бека, теплее, наверно, да? В коридоре раздаются шаги. Юра поднимается и закидывает ногу на гимнастический станок, создавая видимость полной занятости - иначе хмурого взгляда не избежать. Лилия крайне категорична во всем, что касается Юры. В последнее время она и вовсе почему-то им недовольна. - Лилия, я хотел… О, Юра! Ну а как же. Как же утро пройдет без Виктора Никифорова? Стоит лишь забыть о нем, как сразу напоминает о себе. Тут как тут, нарисовался. - Нет ее. Тебе чего? Виктор оглядывает зал, словно предполагая, что Юра соврал. Но где тут Барановской спрятаться? За парочкой стульев? - Опаздывает? Юра фыркает и отворачивается, уставившись в зеркало - только чтобы поймать там отражение Виктора, который уходить даже не думает. Наоборот, он заходит и по-хозяйски вешает пальто на спинку стула. Как будто его тут ждали. - Барановская не опаздывает, а задерживается. - А... - А чего надо-то? - Хотел спросить. Впрочем, не важно… Юра наклоняется к ноге. Мышцы тянет самую малость, почти неощутимо. Никифоров не уходит: судя по звукам, он настолько наглеет, что садится на один из двух стульев. И о чем же, интересно, он хотел спросить Лилию? О паре советов для Кацудона? О, Юра бы все отдал, чтобы увидеть ее презрительный взгляд в ответ на такой вопрос. - Чего не греешься? – спрашивает Виктор. Вот же неугомонный: встаёт со стула, подбирается поближе и укладывает локти на станок. - Без присмотра халтуришь? - Я уже. - Да? – Виктор склоняет голову, задумавшись. - Давай тогда потяну. - Без тебя справлюсь. Иди куда шел. К Кацудону вот иди, где уже его потерял? - Юри скоро придет. Пока же я совершенно свободен. - Зато я занят, - вспыхивает Юра, сам не зная почему. Раньше тоже вместе разминались, и ничего. А сейчас отчего-то не хочется. - Да брось. Давай сразу на пол, раз разогрелся. Юра вздыхает, понимая, что Виктор не отстанет и проще принять его предложение, чем выгнать. Пусть помучает, удовлетворит свою жажду садизма и отбудет восвояси. Юра сползает со станка, откладывает мобильник в сторону, разъезжается в поперечный шпагат, наклоняется, ложится животом на пол, заводит руки под подбородок и ждет. На холодную не совсем приятно, но ноги привыкают быстро. Оставленный без внимания телефон оповещает о новом смс. - Это потом. Виктор отодвигает телефон носком ботинка, отходит в угол зала, возвращается с четырьмя опорными блоками и подкладывает по одному под каждую ногу. Вот теперь тянет, но еще терпимо. Задумавшись на секунду, Никифоров подсовывает еще, а Юра непроизвольно поднимается на локти. - Больно? - Нормально. - Лежи тогда. Руки на место. Юра скрипит зубами, но хватается руками за пятки и замирает, уткнувшись лбом в пол. - Вытягивайся, чего ты зажался-то весь. Как завершение экзекуции Виктор садится сзади, а затем наваливается сверху всем своим весом. Юре кажется, что в нем сейчас что-нибудь сломается. - Больно? – в очередной раз спрашивает Виктор в ухо, а Юра отчего-то вздрагивает. Виктор тянет его далеко не в первый раз, и всегда вот так же к спине прижимается, но сейчас хочется выругать его за вторжение в личное пространство. Оттолкнуть и, если не уберется, то свалить самому. - Охуенно. - Да ну? Руками Виктор давит на коленки. Где-то внутри что-то сводит, что-то похрустывает. - А раньше глубже было, Юр. То, что раньше было глубже, Виктор сообщает опять-таки шепотом, как будто это страшная тайна. - А? - Минус, говорю, глубже был. - Да так же и было. Может, мало грелся. - Или вообще не грелся… Чего ты врешь-то, я видел, как ты заходил. Юра вновь утыкается лбом в пол, не зная, что ответить. - Расслабляйся, давай, Юра. Только хуже себе делаешь. Юра от злости разве что не шипит. Сам знает, что так неправильно и неверно, от такой растяжки больше вреда, чем пользы. Надо переключиться, максимально отвлечься, думать о чем-то приятном, а не о тянущей боли в суставах. И уж точно не о том, что такое близкое присутствие Виктора вызывает дискомфорт. Юра закрывает глаза: становится только хуже, при отсутствии одного чувства обостряются другие. Руки Никифорова слишком горячие, как будто не с улицы пришел, а грелся где-то у печки, тонкая ткань тренировочных штанов этому жару вообще не препятствие. Юра спиной ощущает, как равномерно поднимается и опускается его грудная клетка при дыхании. Поза безысходности: от резких движений можно самому себе навредить, а Виктор по-человечески не отпустит. Только и остается терпеть и ждать, когда ему уже надоест. - Вот так, уже лучше, Юр… - Отпускай. Нормально уже. Виктор поднимается, но Юра не успевает даже вздохнуть с облегчением: Никифоров ловко перехватывает под мышки, переворачивает, укладывая на спину, и нависает сверху. - За тобой Лилия совсем не следит? Может, мне тебя тянуть? - Кацудона тяни, придурок! – Юра упирается руками в грудь Виктора, а тот только улыбается. Подхватив одну его ногу, он выпрямляет ее и одновременно зажимает коленками вторую. - Всё успею. Юра обреченно смотрит в потолок, смирившись со своей судьбой. Да, возможно, Виктор и прав. Всё внимание Лилии направлено на хореографию, растяжкой Юра занимается сам и без чьей-либо помощи. - Лопатки, Юра. Чего ты выгнулся, как кот? – Виктор давит ладонью на грудь, вынуждая прижаться к полу, поднимает ногу выше и выше, ждет, когда у Юры лопнет терпение или выдержка. Но не на того напал. - Телефон подай. - Потом. - Сейчас. И делай, что хочешь. - Прям, что хочу? - Да хоть в узел завязывай, - фыркает Юра, с удовлетворением отмечая, что его просьбу все-таки выполняют. - Лежи и получай удовольствие, - Виктор вручает мобильник с видом победителя и с особым старанием продолжает экзекуцию. «Я приеду в мае к тебе» Юра не успевает набрать ответ, как приходит следующее сообщение: «Если ты против…» Что-то определенно изменилось. Во фразах Отабека явственно звучит сомнение в том, что Юра хочет его видеть… Юра хочет его видеть. Конечно, он хочет видеть друга… Только, кажется, Бека скучает по-другому. Не по-дружески. «Приезжай.» Отправить. Нет, стереть. Как-то слишком сухо, вдруг опять надумает себе что-то не то. «Приезжай. Я жду тебя.» - Блядь… - ругается шепотом Юра и вновь стирает. Не слишком ли многообещающе выглядит? Юра не хочет ничего обещать. Не хочет давать повода или намека на что-то большее. Как же все сложно… - Проблемы? – Виктор нависает совсем близко и ногу держит крепко. Юра прижимает телефон к носу и щурится. - Нет никаких проблем. - А мне кажется, что есть. Не хочешь поделиться? – Виктор оставляет левую ногу в покое и принимается за правую. - Ну, уж точно не с тобой. «В мае будет отлично.» Вот так вроде нормально. Или нет? Да черт с ним. Отправить. - А с кем тогда? Юра откладывает мобильник в сторону. Ответное сообщение от Отабека не приходит. - Да чего ты от меня хочешь, Вить? Ты достал уже со своей показательной заботой. Юра упирается в плечи, отталкивает - и на этот Виктор сдается, отпускает, садится рядом, обхватывая руками колени. - Она не показательная. - Не начинай. Не надо вот этого всего… - Юра поднимается с пола и неопределенно машет рукой. - Заботься о Кацудоне, он же ради тебя здесь. - А почему о тебе нельзя? - Потому что я не хочу. Не надо мне, понимаешь? - Не хочешь? - Не хочу, - говорит Юра уже тише, отворачиваясь. Телефон оповещает о новом смс. Виктор вздыхает и тоже встает. - У меня предложение к тебе, от которого ты точно не сможешь отказаться. - Это какое? - Давай вечером покатаемся. В этот раз без приключений. Соглашайся, я доверяю тебе самое ценное. Юра смотрит скептически, кривит губы в ухмылке и поднимает с пола телефон. - Свою тачку? - Свою жизнь. «Тогда я беру билеты.» - А вот это ты зря, Вить… - задумчиво говорит Юра, пробегаясь глазами по переписке, а потом поворачивается в сторону двери: где-то в коридоре раздаются звучные шаги. Судя по походке, Барановская, ее ни с кем не перепутать. - Я буду в шесть. - Эй, я не сказал, что согласен! - Передумаешь до вечера, - Виктор подхватывает пальто со спинки стула, здоровается с Лилией в самых дверях и выходит. А вроде что-то хотел спросить? Если нет, чего тут торчал? - Что он тут забыл? – холодно спрашивает Барановская, окидывая зал таким взглядом, словно ищет следы преступления. Юра пожимает плечами. Ему и самому интересен ответ на этот вопрос. - Впрочем, неважно, продолжим с того места, на котором закончили, Юрий. *** Юра выглядывает в окно ровно в шесть и с удивлением обнаруживает, что на улице настоящая зима и что асфальт уже весь замело... а еще - что Виктор точен, как швейцарские часы. Второй раз он удивляется, когда понимает, что Никифоров приехал один, без бесплатного приложения в виде Кацудона. Виктор как чувствует, что за ним следят: хлопает дверью, задирает голову наверх и машет рукой. Юра тут же отлипает от стекла. Вот и как теперь сделать вид, что совсем не ждал и уж тем более не торчал, как девица, у окна? Идея приходит быстро. Сигареты находятся в кармане куртки, зажигалка - там же. Юра поджигает сигарету, затягивается пару раз, тут же кашляя, и машет руками, чтобы дым расползся по кухне. Затем он тушит бычок в первой попавшейся чашке, оставляет все на подоконнике. Пусть думает, что курил, именно потому и стоял у окна. Других причин нет и быть не может. Он вообще забыл о планах Виктора на сегодняшний вечер. Звонок в домофон надрывается уже с минуту, когда Юра открывает сразу и подъездную дверь, и входную. И уходит в гостиную и даже не встречает: не самые желанные все-таки гости. Кошка, примостившаяся на спинке дивана, просыпается, потягиваясь, вглядывается с интересом в коридор, а когда Виктор открывает дверь и заходит, спрыгивает и семенит к нему. Предательница. Виктора, как ни странно, любят животные, что кошки, что собаки. Вот свиньи тоже любят, как оказалось. Что-то в нем такое откопали замечательного. Может, он в глубине души и не совсем хреновый человек? У каждого свои недостатки. - Помнишь меня? Хорошая такая… - Виктор гладит кошку, присев перед ней на корточки, затем встает, смахивая снег с волос, разувается, снимает пальто и вешает в шкаф. Как к себе домой пришел. Осматривается и морщится. - Юр, опять курил? - Моя квартира, что хочу, то и делаю. И легкие тоже мои. Юра забирается с ногами на диван и берет в руки PSP, удовлетворенно отмечая, что Виктору ответ очень не нравится - не просто же так хмурится. Только молчит в этот раз, не бросается искать сигареты по всей квартире. - Видел, что там, Юр? За окном… Вопрос сам по себе намекает на то, что поездка может отмениться. Или кое у кого появились другие планы, а погода только повод, лишь бы причину не называть. Не больно-то и хотелось. - Видел. Непонятно только, на кой черт приехал. Юра еще раз кидает взгляд за окно – белым-бело, как в феврале. Такой мартовский февраль с вьюгой и огромными пушистыми хлопьями снега. Дороги уже наверняка скользкие и сырые, и видно на них не дальше собственного носа. Заебись покатались. - Может, подождем? Виктор усаживается на диван рядом, предательница-кошка тут же забирается ему на колени и мурчит. Громко-громко, словно трактор заводится. У Юры так не мурчит, даже обидно немного. Кормишь их, растишь, как родных, а они потом к первому вошедшему на руки забираются. Может, выгнать, чтоб на чужих котов не покушался, раз поездка под большим вопросом? Пусть тащит свою задницу к Кацудону! Вон, сядут, как пара голубков, на подоконник и любуются питерской весной. Юра задумчиво гладит экран PSP пальцами и спрашивает: - Чай будешь?