camboy

      — Привет, ребят. — Камера наконец включена, в комнате играет ненавязчивая музыка, пора начинать шоу. — Я довольно давно не выходил с вами на связь. Простите за это, у меня были некоторые проблемы с веб-камерой.       Все было точно так же, как и тогда. Большой стол был заставлен мониторами, а на меня направлены несколько камер. Я улыбаюсь, облизывая пухлые губы, и забрасываю привычным движением ноги на темную поверхность стола. Все было одновременно таким родным и таким забытым.       — Если быть честным, за последние несколько лет в моей жизни произошло много изменений, как хороших, так и не очень, и я думал, стоит ли мне продолжать то, чем я такое долгое время занимался. Мне нравится проводить с вами время, ребят, но теперь есть человек, который занимает в моем сердце значимое место. Поэтому… сегодня будет последняя трансляция, так что давайте повеселимся на полную.       Эмоции сдержать трудно, но я принял это решение спустя много месяцев раздумий. Чонгук, мой родной и понимающий Чонгук, не запрещал мне этим заниматься, за что я люблю его ещё больше, но я и сам понимаю, что так больше не может продолжаться. Теперь вместо тысяч зрителей мне нужен только один особенный и притягательный крольчонок.       Стоит только подумать о нем, о его голосе и сильных руках, как внизу живота все скручивается, и я откидываю голову, прикрывая глаза. Хочется побыстрее прикоснуться к себе, но я сдерживаюсь, придвигаясь к экрану компьютера, просматривая стремительно сменяющиеся комментарии. Невольно в голове всплывает воспоминание трансляции после нашей первой встречи. Кто же знал, что этот милый стеснительный мальчишка в школьной форме окажется не по годам взрослым и привлекательным мужчиной, что с наслаждением смотрел мои трансляции в течение нескольких лет.       Глава цепляются за знакомый ник, и я зависаю на секунду. Да быть того не может.       «bunny_97: так и будешь пялиться в экран или наконец покажешь, почему «Jimochi» — самый желанный камбой на этой платформе?»       — Маленький засранец. — Смешок вырывается против воли, и я откидываюсь обратно на кресло, приподнимая большую футболку. Запах младшего — все еще моя маленькая слабость, и, готовясь к трансляции, я не смог отказать себе в удовольствии надеть одежду парня. — Ребятки, стоит ли нам начать поскорее?       Желания смотреть на экран совершенно нет, поэтому, прикрывая глаза, я медленно поглаживаю начинающий твердеть член. Тело в последнее время реагирует сильнее обычного даже на самые маленькие ласки. Возможно, все дело в том, что у меня секса не было больше месяца из-за чертовых вступительных экзаменов Чонгука, и я воздерживался от каких-либо поползновений в его сторону. И дрочкой не увлекался, ибо это как-то совсем отстойно, дрочить в душе, когда у тебя по дому ходит ахуетительный красавчик. Так что сейчас я собираюсь насладиться полностью. И тот факт, что младший наблюдает за мной, заставляет возбуждаться только сильнее.       Откидывая голову, прикрываю уставшие от яркого освещения глаза и тяну наконец вниз мешающую ткань нижнего белья. Пусть это и была последняя трансляция, придумывать какие-то образы для нее не было никакого желания. Хочется остаться собой. Совсем как в тот день, когда я впервые запустил трансляцию в одиночку.       Руки тряслись, и панику на моем лице можно было заметить невооруженным взглядом. Все было совсем не так, как тогда с Тэхеном, который взял все в свои руки. Тогда я сидел совершенно один в своей небольшой комнате еще в родном Пусане и пытался побороть смущение, оголяя мальчишеское тело. Сколько мне тогда было? Шестнадцать? Совсем ребенок, ничего не знающий о взрослом мире и о том, как получать удовольствие. Но я помню только одно, мне нравилось ощущать на себе взгляды, всегда нравилось. И, по мере того как количество зрителей увеличивалось, я становился более смелым, более игривым. Мне нравится, каким я становился благодаря этому.       Интересно, с Чонгуком было бы так же? Что если бы мы познакомились совсем при других обстоятельствах? Что если бы моим другом детства был он, а не Тэхен? Что было бы, будь он тогда на месте Кима? Каким был бы Чонгук, если бы мы проводили трансляцию вместе?       Это был бы милый стеснительный Чонгук, которого я увидел тогда в кафе с ноутбуком и ясным взглядом? Или тот Чон, который стоял перед глазами тогда в душе, когда я, как последний подонок, дрочил на совершенно незнакомого мне человека? Или, возможно, это был бы нежный и любящий Чонгук, что поцелуями покрывает все тело и ласкает, пока ты не начинаешь скулить? Или это был бы тот сексуальный, с темными от возбуждения глазами Чонгук, что смотрел совсем дико, почти снимая с петель дверь ванной? Тот Чон все еще не хочет уходить из мыслей, и внизу живота начинает тянуть, стоит только вновь о нем подумать. Сейчас он выглядел бы еще более сногсшибательно, с этими длинными волосами, тонкими колечками серёжек в ушах и совсем свежими тату. Младший больше не кажется таким мягким и невинным, как на нашем первом свидании, хотя в глазах все еще есть озорной свет, что не может не радовать. Вся эта история с родителями неплохо отразилась на его душевном спокойствии и восприятии мира, но дома, когда мы находимся один на один, я вижу, что это тот, пусть и повзрослевший, мальчишка.       Мальчишка, которого хочется до дрожи в ногах.       Только от мысли о нем я чуть позорно не спустил, и глаза приходится открыть, чтобы этот образ прогнать, вот только Чонгук никуда не пропал и смотрит с насмешкой, словно знает все, что у меня внутри происходит. Осознание, что мелкий действительно стоит передо мной, приходит запоздало, и я начинаю паниковать — я ведь все еще в эфире. Но он не спешит подходить, лишь опускается на кресло неподалеку от двери. Он кивает головой, призывая продолжать, и удобнее устраивается в кресле, так и не отводя от меня глаз. Что же ты задумал?       Из-за присутствия парня в комнате что-либо делать становится сложнее, но я только перевожу дыхание, собираясь с силами. Если ты хочешь посмотреть шоу с первых рядов, я устрою лучшее представление в твоей жизни. Так сказать, окажу особый прием давнему фанату.       Отодвигая кресло ближе к стене, я меняю позу, опуская одно колено на гладкую поверхность. Чонгук с недавних пор очень сильно увлекся компьютерными играми, так что теперь у нас в комнате стоит хорошее геймерское кресло, и снимать на нем намного удобнее. Прогибаясь в спине, я приподнимаю футболку, демонстрируя подтянутое тело и упругие ягодицы, между которыми было заметно небольшое колечко. Так как секса давно не было, я решил, что лучше поможет мне подготовиться маленькая анальная пробка. Я не большой фанат подобных вещей, но зрителям это нравится. Одному конкретному уж точно. Чонгук как добрался до моей коробочки с немногочисленными игрушками, долго посматривал на меня, но почему-то использовать их так и не решился. Не знаю, дело ли в том, что он знает, что я не особо люблю это, или боится, что сделает что-то не так, но даже разговора об этом он заводить не стал. Сейчас же у него была хорошая возможность посмотреть, как это все работает, воочию.       — Ребят, как думаете, мне стоит оставить ее внутри или вы хотите посмотреть, как я играюсь пальчиками? — Я кидаю мимолётный взгляд через плечо, сталкиваясь глазами с брюнетом, и внутри все переворачивается. Что я там говорил о том Чонгуке, который в ванную ворвался? Забудьте, вот этот Чонгук пугал больше. Он смотрел совсем взросло, слегка прикрывая глаза, а на губах совсем легкая, но такая насмешливая улыбка. Он знает, что меня волнует его пребывание здесь, и сполна этим наслаждается.       — Чо… — Он прикладывает палец к губам, призывая к тишине, и свободной рукой указывает на компьютер. Он прав, нельзя, чтобы кто-то узнал, что он здесь, но почему же так хочется все сделать наоборот?       Я возвращаю взгляд к экрану, просматривая комментарии и довольно усмехаясь. Приходится немного сильнее наклониться, чтобы, закусив пухлую нижнюю губу, вытащить наконец пробку. Я, наверное, около часа проходил с ней, и, если честно, вытащить ее было чистым удовольствием. Конечно, мне нравится, как она при движении проходится по простате, но есть вещь получше для этого. Вот только добраться к ней я смогу только после трансплантации, если ее хозяин позволит.       Отбрасывая игрушку подальше, я подношу ладонь к лицу, медленно облизывая аккуратные пальцы. Я знаю, как подобное влияет на него, и сейчас собираюсь показать ему, почему стал самым известным камбоем на этой платформе. Погружая пальцы глубже, я обильно смачиваю каждый из них, прикрывая глаза. Лёгкий стон и игривая улыбка с моей стороны, и я слышу тихое шипение. Чонгук смотрит на меня, я это чувствую даже с закрытыми глазами. Поэтому долго не играюсь, вводя наконец пальцы внутрь.       Прошло довольно много времени с того момента, как я в последний раз ощущал что-то внутри себя, поэтому стенки были немного раздражены после пробки, из-за чего я невольно выдыхаю громче, чем стоило. Я знаю, что это чувство пройдет довольно быстро, поэтому медленно начинаю поглаживать стенки изнутри, растягивая сильнее.       Как бы я ни пытался, не смог подавить в себе желание посмотреть на него вновь и очень быстро пожалел об этом. Чонгук сидит, откинувшись на кресло, верхние пуговицы на его рубашке расстегнуты, а рукава закатаны, из-за чего было видно тату парня. Он сделал их не так давно и в довольно короткий промежуток времени. У меня тоже есть несколько, вот только на нем они смотрятся особенно привлекательно. Брюнет смотрит на меня не отрываясь, а ладонь, что совсем недавно призывала меня к тишине, медленно поглаживает промежность парня. Он возбужден и совсем не скрывает этого, даже более того, открыто демонстрирует это мне. Приходится сглотнуть и отвести взгляд, чтобы не кончить раньше времени, ибо этот вид был совсем нелегальным и невыносимым для моего хрупкого сердца.       Дышать становится совсем сложно, когда пальцы проходятся ровно по простате, заставляя сильнее прогнуться в спине, демонстрируя пульсирующее колечко мышц, что плотно обхватывает пальцы. Внизу живота тянет, прося наконец обратить внимание на влажный от выступившего предэякулята член, головка которого уже совсем налилась кровью.       — Блядство. — Приходится сильнее сжать подлокотник, чтобы полностью не съехать с кресла. Ощущения были слишком яркими, и я вздрагиваю, когда спины касаются прохладные пальцы. Я хочу развернуться к подошедшему, но мне не позволяют это сделать, надавливая на поясницу, а внутрь проскальзывает длинный палец. — Чон…       — Тише. — Он сжимает тонкое запястье и давит несильно на ладонь, заставляя войти глубже, и сам добавляет второй палец. Он призывает продолжать приостановленное действие, отпуская мою руку, и устраивает собственную ладонь поверх ягодиц, немного оттягивая одну в сторону, предоставляя себе лучший обзор. Его пальцы двигаются не так хаотично, как мои, хотя по тяжелому дыханию несложно понять, что он и сам на пределе. Но предпринимать какие-либо попытки перейти к главному Чонгук не спешил.       Из груди вырывается стон, когда на ягодицы с громким шлепком опускается вторая рука, которая до этого так приятно давила на простату. Чонгук дразнит, уже менее сильно похлопывая по краснеющей коже, и отходит, упираясь поясницей в стол, но так, чтобы не закрывать обзор для камер и сотни зрителей.       — Что ты… — Он вновь прикладывает пальцы к губам, призывая быть тише, а следом эти невероятные пальцы облизывает, смотря прямо в глаза. И когда ты успел стать настолько раскрепощенным, милый?       — Думаю, твоим зрителям не очень хорошо видно, когда ты находишься так далеко от камер. Стоит ли мне помочь тебе с этим? — Он небольшую камеру цепляет на пальцы, снимая со штатива, и ближе подходит. — Поднимись на ноги. Хочу, чтобы они увидели, насколько ты красив.       Он ладонью накрывает мне щеку, стоит только на ноги подняться и обернуться. Чонгук смотрит на меня через экран камеры, улыбаясь чему-то своему, и нежно поглаживает кожу. Я слышу, как он тихо, почти одними губами, произносит «как же ты красив», и я не могу не улыбнуться на подобные комментарии с его стороны. Его ладонь опускается ниже, оглаживая грудь и живот, пока не прикасается к требующему внимания члену через тонкую ткань собственной футболки. Он двумя пальцами приподнимает подол и совсем невесомо касается головки, а следом обхватывает орган и всей ладонью. Сдержать стон не получается, да и смысла в этом нет, а когда Чонгук оказывается на коленях передо мной, я совсем теряю голову.       — Поставь ногу мне на бедро. — Я делаю, как он велит, и оказываюсь вновь открытым перед ним. Он ладонью ведёт по внутренней стороне бедра, вскоре вновь касаясь влажного сфинктера. Чон лишь обводит его пальцами, не входя внутрь, и бросает взгляд из-под длинной челки. — Стоит ли мне войти в тебя?       — Д-да, пожалуйста…       — Разве ты не должен спросить у своих зрителей об этом? — Он растягивает губы в улыбке и проводит ногтями по бедру, поднимаясь на ноги. Он играется со мной совсем бесстыдно, и мне ударить его хочется, но еще больше хочется наконец почувствовать его в себе.       — Ребят, как думаете, стоит ли нам немножко пошалить? Подобного никогда не было на моих трансляциях, разве нет? — Я улыбаюсь широко, хотя это и дается мне с трудом, и бросаю взгляд на монитор. Я знаю, какие комментарии там будут, ведь вряд ли мои фанаты были в восторге увидеть парня, из-за которого, по их мнению, я и ухожу из этого бизнеса. Но на мое удивление не все так плохо, и между недовольными восклицаниями и вопросами о том, кто это, черт возьми, все чаще начинают проскакивать комплименты и пожелания продолжать. Некоторых Чонгук не оставил равнодушным, поэтому я только хмыкаю, замечая просьбы раздеть, наконец, этого красавчика.       — Похоже, вам, ребята, понравился мой неожиданный гость. Тогда как насчёт того, чтобы мы продолжили?       — Можно подумать, я остановлюсь, если они будут против. — Тихий шепот у самого уха заставляет вздрогнуть, и я бросаю взгляд на младшего, который теперь, смотря мне прямо в глаза, начинает медленно расстегивать пуговицы на черной оверсайзной рубашке. — Обопрись руками о стол.       — Хорошо. — По правде, видеть такого, уверенно раздающего приказы, Чонгука впервые для меня. Он кажется совсем не таким, как всегда, но от этого лёгкая дрожь предвкушения все равно проходит по телу.       Чонгук целует спину, за талию нежно приобнимая, и это так контрастирует с его тоном, что я даже теряюсь. Я, скорее, к какой-нибудь грубости был готов, но он резко стал обычным, ласковым Чонгуком. Совсем не понимаю, что происходит.       — Я уже на пределе, прости.       — Ты это к че… — Договорить я не успеваю, оказавшись прижатым грудью к поверхности стола, а внутрь одним плавным движением входит член младшего, который почти сразу, не давая привыкнуть, начинает двигаться, заставляя давиться стоном. Вот чего-то такого я и ожидал, но эта маленькая пакость совсем сбила меня с толку секундной нежностью. Чонгук двигается быстро, но в определенном темпе, каждый раз задевая простату, и я почти сношу рукой камеру, когда он, обхватив руками ягодицы, делает особенно глубокий толчок.       Меня тянут за руки назад, заставляя принять вертикальное положение, и ладонью обхватывают шею, притягивая ближе к себе. Чонгук упирается грудью мне в спину и дышит так же тяжко, как и я, но растягивая губы в улыбке. Он языком по моим устам проходится, прося поцелуй, и я отказать не могу, забрасывая руку ему за голову. Младший целует неспешно, но так тягуче сладко, что член отзывается на каждое движение языка внутри, пока Чон замедляется, но тело так и не покидает. Он делает несколько шагов назад, утягивая за собой, пока мы не оказываемся сидящими на стоящем у стены кресле. От этого его член входит еще глубже, и Чонгук подкатывает на кресле ближе к мониторам, заставляет меня опуститься грудью на стол, а сам вновь берет в руки камеру.       На ягодицу опускается ладонь, и Чон слегка оттягивает ее в сторону, чтобы было лучше видно член, который полностью принимает мое тело. Он слегка двигает бедрами, призывая меня повторить его действия и начать двигаться. Если честно, это не самая удобная позиция для меня, ведь ноги и так почти не держат из-за сильного возбуждения, но я все же опускаю руки на подлокотники для лучшей опоры и медленно начинаю двигаться, со временем привыкая к этой позе. Двигаться быстро не получается, но для меня сейчас и этого будет достаточно, ведь член вот-вот готов взорваться.       Чонгук останавливает меня ровно за несколько мгновений до того, как я буду готов кончить, и легонько давит на шею. Понимание того, что именно он от меня хочет, приходит, когда я взглядом натыкаюсь на один из экранов, на котором крупным кадром видна моя спина, задница и то, как член Чонгука медленно исчезает в ней. Рот непроизвольно приоткрывается от подобной картины, ведь я еще никогда не видел, как это происходит. Но сейчас, наблюдая за самим собой, я на удивление не чувствую смущения, скорее, это кажется даже более возбуждающим, чем любое порно, которое я когда-либо до этого смотрел.       — Как тебе? — Чонгук проходится ладонью по спине, поглаживая, и я поднимаю взгляд немного выше, где окошко второй камеры, на котором видно лицо младшего. Он спрашивает это с придыханием, вскоре опуская камеру обратно на стол. — Всегда мечтал снять тебя с этого ракурса, ведь сам ты этого никогда не делал.       — Не знал, что ты такой извращенец.       — Это твоя вина, Jimochi. Так что будь добр, возьми на себя ответственность. — Меня тянут назад, опуская спиной поверх груди парня, и Чон обхватывает ладонями мои бедра, разводя ноги шире. Он немного опускается на кресле для большего удобства и, удобнее подхватив меня, вновь начинает двигаться. Он понимает, что мы оба находимся на пределе, поэтому движется быстро, заставляя откинуть голову. Глаза от удовольствия закатываются, и я закусываю ладонь, чтобы не стонать так громко. Звукоизоляция, конечно, в доме очень хорошая, но глубокий вечер, и не стоило бы сильно шуметь. Но Чонгук так не думает и обхватывает мои запястья, отпуская одну ногу, не позволяя закрывать рот.       Он вновь поднимается на ноги, а я оказываюсь почти висящем на кресле, пока он движется совсем уж хаотично, заставляя давиться собственными стонами. Я слышу совсем нетихое рычание за спиной, и младший, обхватывая меня за талию, делает последние несколько толчков, изливаясь внутрь. Он опускает меня на стул и устраивается между ног, обхватывая губами головку. Я зарываюсь ладонями в темные волосы, опуская бедра на сильные плечи, и пытаюсь побороть норовящие сорваться с ресниц слезы. Слишком хорошо.       Он обводит языком головку и следом пускает член внутрь, позволяя мне самому задавать темп. Чонгук за время наших отношений неплохо так обучился минету и теперь пользуется этим, уламывая меня по утрам на совместные тренировки. Конечно, обычно это заканчивалось не совсем теми тренировками, к которым нормальные люди привыкли. Но мы в принципе никогда нормальными и не были.       — Черт, я сейчас… — Я сильнее сжимаю мягкие волосы, когда мое тело содрогается от долгожданного оргазма. Эта маленькая пакость улыбается совсем довольно, облизываясь, и тянется за поцелуем. — Как же я тебя иногда ненавижу.       — Сделаем вид, что я поверил. — Меня поднимают на руки, и Чон поворачивается к компьютеру, нажимая на окошко окончания трансляции. — Попрощаешься со зрителями потом в комментариях, а сейчас…       Я оказываюсь прижатым к кровати, пока Чонгук, нависая сверху, избавляется от держащихся с божьей помощью на его бедрах узких джинсов. Я знаю, что он так же, как и я, терпел весь этот месяц из-за проклятой учебы, но сегодня он позволит себе взять небольшой выходной и провести его со мной в постели. Он слишком изголодался по ласке и теперь, вновь примкнув к моим устам, просит о продолжении, и кто я такой, чтобы отказывать этому невероятному и сексуальному парню?       Со зрителями я, так уж и быть, попрощаюсь завтра, а сегодня собираюсь наслаждаться этим телом до тех пор, пока его бедра совсем не смогут двигаться.       И только на оставленном на столе телефоне виднеется пришедшее недавно сообщение от Тэхена: «Нехуево, конечно, вы устроили».