Во имя семьи

Германия, поместье «Золотая Лилия». — Конец июня 1925 года. Лето в Германии никогда не начиналось с изнуряющей жары, от которой хотелось бы спрятаться в тени огромного дерева или беседки с чашечкой хорошего чая (или чего-нибудь покрепче). Воздух был в меру прогретым, но не горячим; в такую погоду, которая обычно стояла в июне, можно было спокойно путешествовать и гулять. Чем и пользовались люди, у которых хватало на подобные развлечения времени. Генрих располагал временем на прогулки. Он неспешно ступал по вымощенной камнем тропинке в глубине огромного сада совершенно волшебного поместья. И хотя мужчина не был особенно удивлен растениям и деревьям, скрупулезно посаженным в стройные ряды, но ему нравилось находиться в атмосфере спокойствия и истинного волшебства — магии природы. Приятный прохладный ветерок в одно мгновение окутал его с головы до ног, и он вдохнул полной грудью, отдаваясь ощущениям. Он замер на месте, словно сливаясь с этим приятным, приносящим свежесть ветром, и с радостным восклицанием поднял руки вверх, в стремлении поймать воздушные струи. — Я вижу, тебе нравится мой сад, — раздался низкий приятный голос позади него. Генрих в ту же секунду развернулся навстречу этому голосу, уже заранее зная, кого перед собой увидит. Лорд Гриндевальд устроил сегодня с ним приватную встречу, в которой хотел услышать подробности его небольшой отлучки в Англию. Но когда он был готов лицезреть лицо своего предводителя, то смог лишь от неожиданности отступить на шаг, издав какой-то сдавленный звук и нелепо взмахнув руками. Перед ним стоял совершенно непохожий на кёнига мужчина, разговаривающий его голосом. — Мой новый проект, — произнес он, крутанувшись на месте. Его голос и внешний вид не могли сложиться воедино в голове Генриха первые пару секунд, после которых он лишь покачал головой. — Никогда бы не догадался, что это вы, если бы не услышал ваш голос. — Отлично, что так. Может быть, расположимся здесь, раз тебе так понравилась обстановка? — поинтересовался он, возвращая свой собственный облик. — Было бы неплохо, — кивнул барон. К тому моменту, когда Геллерт привел своего единомышленника в небольшую, но уютную беседку, стол оказался уже сервирован фруктами и напитками. — Хорошо, что ты так быстро откликнулся на мой зов, Генрих. Я ценю это в своих сторонниках равно так же, как и их выдающиеся способности. — С этими словами он разлил крепкие напитки по стаканам и отставил бутылку. — Что ж, мне хотелось бы услышать от тебя новости. При упоминании новостей Генрих поморщился, сделав небольшой глоток из стакана. — Не хотелось вас разочаровывать, герр Гриндевальд, но у меня далеко не приятные вести, — Генрих-Вальтер настороженно посмотрел на собеседника, опасаясь его реакции. — Ну так просвети меня, — отозвался тот, разглядывая на просвет бокал с виски. — Я, как и было приказано, по отдельности наведался ко всем важным представителям английской знати, герр. Никто не отказал мне в гостеприимности и разговоре. Даже Блэки. Но не далее, как вчера, мне прислали извещение с просьбой о личной встрече с мистером Арктурусом Блэком. Суть этой встречи сводится к тому, что мне дали отказ от лица всей знати Великобритании. — Мистер Блэк рассказал о причинах? — совершенно нейтральным голосом поинтересовался Гриндевальд, не глядя на Шелендорфа. — Пояснил, но довольно расплывчато. Долго говорил о политике и о том, что Англия не хотела бы идти на новые, совершенно ненужные риски. Я подозреваю, что Блэки прекрасно осведомлены о ваших планах, кёниг. — Очень интересные выводы, Генрих. Может статься, что ты и прав. По крайней мере часть из них Англии и так известна. Генрих удрученно кивнул, предпочитая не замечать, как сжалась рука предводителя на стакане с выпивкой. И продолжил безжизненно, опустив взгляд в посуду. — Я не справился, кёниг. Приношу свои извинения за неоправданные ожидания. — Все мы ошибаемся, мой дорогой друг, — возразил Гриндевальд, переведя взгляд на подчиненного. — Однако за некоторые ошибки можно заплатить очень дорого. Помни об этом, и можешь быть свободен. — Спасибо, герр. Было приятно провести время в вашем обществе. — Барон поспешно поднялся, но тут же попытался исправить свой порыв учтивым поклоном с прижатой к сердцу рукой. — Буду ждать от вас дальнейших приказаний. — Да, конечно. — Было видно, что герр прибывал в крайней степени задумчивости и больше не обращал внимания на своего подчиненного. Генрих, с облегчением вздыхая, поспешил на выход. Гриндевальд же оставался неподвижен еще некоторое время спустя после ухода Шелендорфа. Любой неискушенный в наблюдениях человек способен был бы подметить стремительный полет мыслей на его лице. Неожиданно стакан, находившийся в руке германского лидера, без помощи магии стремительно полетел через сад. На лице мужчины отобразилась злоба, а серебристые глаза наполнились яростью. — Чертовы англичане! — казалось, что его переполняет гнев, но высказался он абсолютно спокойно. Словно эти эмоции и не относились к нему вовсе. Какая-то необычная, настораживающая двойственность сквозила во всех его поступках. Так, словно в нем жило два человека. — Бесконечная их манера: портить все мои планы, вылезая там, где их никто не ждет. С этими словами он вышел из беседки и отправился в имение, размышляя о своем недавнем плане. Когда же он добрался до кабинета, то первым делом решил связаться с другим своим подчиненным. Панель в стене, которая была с половину его роста, засветилась голубым светом и по ее поверхности словно прошла рябь. Геллерт уселся в свое привычное кресло, закинув ногу на ногу, и принялся ожидать ответа. — Чем могу служить? — раздался по ту сторону низкий, грубый голос. — У меня для тебя задание. Срочное. — Ответил Гриндевальд. На мгновение устройство связи отклонилось в бок, и он смог лицезреть распластанное на железном столе тело, чьи внутренности выглядывали наружу. Геллерт лишь хмыкнул, когда устройство снова поменяло положение, показывая того самого подчиненного. Лицо его визави было неприятным: грубые, крупные черты лица, короткая стрижка и маленькие глаза, в глубине которых отражалась жестокость. Гриндевальд прекрасно знал, что они оживали лишь в минуты, когда он истязал своих жертв. Идеальный палач и находчивый шпион. — Думаю, что ты прекрасно осведомлен о том, что недавно я отправил Генриха Шелендорфа на задание в Англию. Он не добился нужных мне результатов. — Этого бесхребетного выскочку? Неудивительно, что он не справился с вашим заданием, герр. Он совершенно не способен думать тем, что находится у него в голове. — По ту сторону хмыкнули. — Чего же вы желаете, герр? — насмешливо поинтересовался мужчина. Ухмылка лишь сильнее исказила его лицо, делая еще более отталкивающим. — Я позволил британцам узнать о части моих планов касательно их страны, и они не должны были отказаться от сотрудничества. Ответ может быть только один: кто-то из остальных плохо зачистил следы, или, возможно, и не пытался их зачищать. Найди мне того, кто плохо выполнил свою работу и допроси его. Мне не нужны такие исполнители. Вытряси из него все и свяжись со мной, как только задание будет выполнено. И советую разобраться с этим как можно быстрее. — Вас понял, герр. Будет сделано в кратчайшие сроки. — Жду твоего отчета не позднее конца этой недели. Мужчина кротко ему поклонился. В отражении мелькнула улыбка настоящего безумца, но все это совершенно не трогало великого предводителя. Утро встретило меня письмом из Гринготтса и Меропой в совершенно неадекватном состоянии. — Морфин, смотри, какая она красотка! А перышки-то какие? Мягенькие и разных-разных цветов! Ты видел ее глаза? Как две луны! — все продолжала охать и ахать сестра, восхищенно поглаживая решившую сожрать наш завтрак сову, прилетевшую из банка. — Меропа, я, конечно, не спорю с тобой, но, кажется, она решила оставить нас без еды. — Усмехнулся я, глядя на взбудораженную девушку. — О! — выдохнула она, переведя взгляд на хищную птицу, усердно щелкающую клювом в ее тарелке. — Нет, дорогуша, так нельзя. Пошли-ка, я дам тебе что-нибудь другое. С пару секунд сова смотрела на сестру, а затем перепрыгнула на протянутую ей руку. Я в офигении наблюдал за этим цирком, позабыв о конверте, лежащем на столе. — Mda uzh, — задумчиво почесал затылок я. Уже в какой раз. Потому что, выходя из кухни, Меропа светилась знакомым зеленоватым светом. Мой взгляд вернулся к ранее принесенному письму с гербом Гринготтса, который я до этого видел в самом банке. Оно извещало, что аукцион пройдет сегодня в четыре часа дня в здании банка. Мне нужно было лишь посетить данное мероприятие, чтобы проконтролировать происходящее и заняться переговорами с возможными клиентами. Также для меня, как попаданца, это была возможность понаблюдать за теми, кто там будет присутствовать. Все-таки нужно постепенно знакомиться с устройством магического мира. Ведь канон не поменяется в нужную нам сторону, если я не смогу убедить знать. А у знати всегда были свои заморочки. Ведь кто поверит человеку, появившемуся буквально из ниоткуда? Правильно, никто. Так что работать нам еще и работать. Тем временем Меропа снова вернулась на кухню, и мы приступили к завтраку. Но был еще один вопрос, который волновал меня довольно сильно. — Я надеюсь, ты не собираешься наведываться в необычайно гостеприимный дом Реддлов? — поинтересовался я. Девушка тут же напряглась и посмотрела на меня не косящим глазом. Ложка, зажатая в ее руке, замерла в воздухе. — Почему ты спрашиваешь об этом? — неуверенно поинтересовалась она. — Потому что я не хотел бы потом снова разыскивать тебя по всей Англии. Тем более, старшие Реддлы были очень заинтересованы во встрече с тобой. Как думаешь, почему? — Не знаю, — еще более растерянно ответила Меропа. — Наверное, они хотят поговорить со мной о моей работе. — А я думаю, что они хотят поговорить совсем не об этом, — стараясь сдерживать накатившую злость, ответил я. — А о том замечательном происшествии, что произошло с их дорогим сыночком. — Я-я не думаю, что они хотят чего-то плохого, — возразила она. Кажется, до нее стало что-то доходить. Взгляд ее стал тревожным, она отложила ложку и сложила руки на коленях. Я лишь сделал глубокий вдох, пытаясь унять злость, и принялся объяснять. — Меропа, я не знаю, что конкретно случилось с тобой, но предполагаю, что вообще ничего хорошего. Ни для тебя, ни для этого самодовольного пижончика. Тебе сделали больно, а его репутация замарана связью с тобой. Среди высокородных семей это очень важно. Хоть он и мужчина, и ему прощается больше, чем девушкам, но теперь многим известно, что случилось. Девушка склонила голову. Легко можно было понять, что ей очень стыдно. — Но ведь я не сделала ничего плохого! — тут же вскинулась она. Ее щеки медленно покрывались красными пятнами, а глаза лихорадочно поблескивали в решимости доказать свою правоту. — Я просто хотела, чтобы Том полюбил меня! От ее напора я слегка опешил. Это был первый раз, когда между нами была затронута эта тема. Совершенно растерявшись от ее злости, я гаркнул в ответ. — Да как ты могла заставить полюбить себя того, кто никогда бы этого не оценил?! Зельями! Меня поражает глупость волшебников! — Да что ты знаешь о любви?! — крикнула она в ответ, вставая. Злость заплескалась вокруг нее удушающими волнами, пока она смотрела на меня с яростью. — А обо мне ты что знаешь?! С каждой секундой мне было все сложнее дышать. Силы резко покинули меня, и я схватился за край стола, чтобы удержать равновесие. Перед глазами все расплылось, а крики Меропы яркими искрами вспыхивали в сознании. Стараясь разобрать, что она говорила, я совершенно не заметил, как отключился. Просыпался я медленно, чувствуя на себе всю палитру ощущений направленного на меня спонтанного выброса магии. Сначала я просто понял, что не сплю. Затем голову стала наполнять тупая, ноющая боль. Попытки разлепить глаза не увенчались успехом — их словно присыпало песком. Тело не слушалось совершенно. Ноги и руки не двигались. В ушах стоял гул. Где-то на краю сознания мне помахал когтистой лапкой мой персональный чертик, вымолвив: «ну, Сафронов, приехали! Вылезай!» — Ну и что нам теперь с ним делать? — спрашивал женский голос, который оказался неожиданно рядом. Шум в ушах постепенно исчезал. — Рассказывай давай, чего учудила? — Мы… ругались. — Послышался ответ откуда-то издалека. — Может, расскажешь подробнее? — Я накричала… на него… я не хотела… — послышались судорожные всхлипы. — Что же теперь…? Что будет? — Поня-ятно. Да ничего с ним не будет, сейчас очнется. Ты главное не ной сильно! И так выглядишь не очень, белая, как полотно. Лучше приляг. — А… а если не оч-чнется? — спросили, заикаясь. — Да что с ним будет-то? — совсем уж удивился голос. — Твой братец крепкий малый, и не такое пережил. Джек мне как-то рассказывал, что-де Морфин — один из самых сильных мужиков в округе, да только к нему никто не полезет, потому что боятся. И правильно, я считаю, что боятся. А ты его на раз-два уложила! Вот смех-то! Переживет! — П-правда? — в тихом голоске между всхлипываниями послышалась надежда. — Я тебе что, врать буду? — возмутился другой. — Конечно. А теперь пошли, тебе нужно отдохнуть. Скоро придет Джек, тогда посмотрим, что делать. Когда голоса удалились, я мысленно вздохнул с облегчением — раздражали. И провалился в сон. — Меропа, видно, его своей магией приложила. Вот ведь парочка! Вечно с ними что-нибудь происходит! Услышав все тот же голос рядом, я заворочался. Хотелось спать. — Может, стоит с Энн связаться? — засомневался новый, уже мужской голос. — Еще как стоит, мы ведь не знаем, что к чему. Эй, Морфин! Хватит притворяться мертвым! Вслед за словами последовал ощутимый тычок под ребра, который подействовал очень эффективно. От неожиданности я распахнул глаза и в следующий миг обнаружил, что крепко сжимаю руку Хелен, которая неловко вытянулась передо мной, с удивлением рассматривая мое лицо. Затем, она, похоже, пришла в себя и довольно улыбнулась. — Вот видишь? Жив и здоров! — Мне уже что, поспать нельзя? — недовольно буркнул я, отворачиваясь от неожиданных посетителей. — День на дворе, какой спать? — удивленно ответил Джек. — Ты хоть помнишь, что произошло? — Чего опять? — повернулся я назад. — Во дает! — присвистнул Джек. — Ты что, друг, не помнишь, как поругался с сестрой? — Да помню я, помню. Мне после ваших женских штучек век отсыпаться придется! Чуть не придушила! Так что отстаньте от меня и дайте уже поспать, мне еще по делам надо. — Э-э, ну ладно. Пошли, Хел, странный он сегодня какой-то. — Посмотрел бы я на тебя, если бы твоя собственная сестра попыталась со злости тебя придушить! — проворчал я. — Хорошо, спи уже, только скажи, во сколько тебя нужно разбудить. — В три. — Отлично, — сказал Джек. — Мы будем неподалеку. Несмотря на сильное желание провалиться в сон, я не смог уснуть. Разбуженное друзьями сознание заставило меня обдумывать сложившуюся ситуацию. Конечно, у нас и до этого были разногласия с Меропой, но она еще никогда не отстаивала свое мнение подобными способами. Это одновременно и пугало, и настораживало. Возможно, что эти всплески магии как-то связаны с беременностью, ведь парнишка обещает родиться сильным магом, это Энн подтвердила еще в первые визиты. Еще эти Риддлы на горизонте объявились… С одной стороны, я понимал, что все те события, что происходят вокруг меня, спровоцированны именно моим появлением, но иногда было что-то такое, что давало понять о том, что какая-то ситуация произойдет так или иначе. Схожее чувство возникало у меня и при мыслях о Риддлах. Что это? Интуиция? Вселенная мне так дает понять, что я не буду в состоянии что-либо изменить? На эти вопросы у меня действительно не было никаких ответов. Тревожное чувство не покидало меня, и теперь ссора с Меропой лишь его усилила. С другой же стороны я также знал, что если что-то действительно произойдет, то мне не останется ничего иного, кроме как действовать соответственно ситуации. Это и успокаивало, и оставляло за собой неприятное чувство неопределенности. Но, в конце концов, никто из людей не может управлять своими судьбами, и это даже правильно. С подобными мыслями я так и пролежал в своей комнате, пока не наступило три часа дня. — Ну что, выспался? — поинтересовался Джек, тихо проникая в мою комнату. — С вами выспишься, как же, — хмыкнул я, следя за его движениями. Тем временем мужчина уселся на стул, что был кем-то поставлен возле моей кровати. — Злишься на Меропу, да? — спросил он, глядя в мое недовольное лицо. — Я не злюсь. — По твоему виду и не скажешь, — фыркнул друг. — Ну, если самую малость, — признался я. — Но это абсолютно бессмысленно. — Почему? Я бы на твоем месте тоже злился бы, — ответил он, глядя на свои вытянутые ноги. — На моем месте ты бы испугался, — возразил я. — Потому что даже я, вроде как обладающий способностями к магии, испугался. — Да уж. Но ведь вся ваша семья была волшебниками, ты сам мне об этом рассказывал. Неужели ты не понял, что нужно делать? — Нет. Я думаю, что беременность влияет на магию, а до этого я никогда не общался с беременными ведьмами. — Мда-а. И то правда! — хохотнул он. — Ты это, поговори с ней до ухода. Она во всем винит себя и отказывается разговаривать с нами. Ей нужно понять, что с тобой все в порядке. Иначе может еще разок громыхнуть что-нибудь в этом стиле. Мы, конечно, останемся с ней, но уж точно не сможем никак на нее повлиять. — Пожалуй, ты прав. Не следует оставлять ее в подавленном состоянии, это может быть опасным, — согласился я, вставая с кровати и потягиваясь. — Что ж, пора приниматься за дела. За оставшееся время до отбытия я успел переговорить со всеми, включая сестру. Когда я зашел к ней, она спала, но схватила меня за руку, когда я собирался уйти. Выглядела она еще хуже, чем я, а медальон, свисающий куда-то в бок, слабо мерцал. Я сразу понял, что в нем осталось слишком мало энергии — резерв был опустошен после нашей склоки. Я взял его в руку и передал часть того, что у меня осталось. К моему удивлению, я не потратил и половины своего обычного запаса энергии на восстановление. Все это время она молчала, но потом все-таки пожелала удачи. Эта небольшая фраза словно ослабила тот груз тревожных мыслей и эмоций, и я почувствовал себя определенно лучше. Конечно, идти в банк уже давно не хотелось, но стоило, хотя бы ради того, чтобы посмотреть, кто там будет. Так что в положенное время я взял в руки банковское письмо, которые так же служило портключом, и переместился. Оказался я внутри тускло освещенного кабинета, откуда мой поверенный сопроводил меня на начинавшийся аукцион. Передо мной во всей красе открылся небольшой, но многолюдный зал, чье убранство казалось действительно роскошным, даже вычурным. Народу было достаточно, чтобы заполнить эту красивую комнату. Все люди, находящиеся здесь в этот вечер, показались мне такими же прекрасными. Цвет магической аристократии. При виде такого количества незнакомых мне людей все мои чувства словно обострились, заставляя позабыть все прошлые проблемы. Я во все глаза разглядывал окружающую меня обстановку, при этом стараясь сохранить непроницаемое лицо. Впервые я ощущал себя необычайно легко в новом теле, так, словно я попал в общество, в котором веками находился и знал его законы. Это странно воодушевляло. — Вижу, ты почти освоился среди нас, — знакомый голос заставил меня обернуться. — Неплохо адаптируешься, Гонт. Средний Блэк стоял напротив меня и улыбался. Пожалуй, это был самый яркий и запоминающийся из братьев. На мгновение он обнажил свои белоснежные зубы в хитрой ухмылке и хлопнул по предплечью, выражая свое одобрение. — Очень лестно с твоей стороны, Блэк, — ответил я, вернув ему вежливую улыбку. — Никакой лести, — и добавил намного тише, беря меня под руку. — Скоро ты узнаешь, что кроется за этими масками. — И мне совсем не кажется, что я открою для себя что-то новое, — ответил я, приподняв бровь в намеке. — О! — воскликнул Ликорис. — Очаровательно. — Позволь уточнить, но ведь ты недолюбливаешь любые светские рауты. Так почему ты здесь? — Я нахожу посещение аукционов довольно полезным занятием, и предпочитаю лично знакомиться с любыми новинками, — ответил он и протянул мне бокал искрящегося напитка. — Но никак не ожидал встретить здесь приятную для себя компанию. — Я скорее продавец, чем покупатель, — кивнул я на неспешно рассаживающихся перед трибуной волшебников. — Очень интересно, — заметил Блэк. — Внимание! — на весь зал разнесся приятный мужской голос. — Прежде, чем мы начнем, остается не более пяти минут, и я хотел бы напомнить вам правила проходящих в банке Гринготтс аукционов. Первое правило: до начала мероприятия запрещено разглашать данные о владельцах любого товара, выставляемого на продажу. Второе, и не менее важное правило: запрещено заключать любые незарегистрированные сделки с участвующими товарами. И, наконец, третье: покупателем считается только тот, кто предложит самую высокую цену в денежном эквиваленте. На этот зал наложены соответствующие правилам чары конфиденциальности. Все сделки оформляются только работниками этого банка, без посредников. По всем вопросам обращайтесь в к гоблину Рагноку, кабинет номер 237. — Вижу, у них хорошо отработанная система, — заметил я, указав бокалом в направлении трибуны. — Гринготтс — наиболее беспристрастный посредник для волшебников. Именно поэтому здесь собирается множество известных лиц, — просто ответил средний Блэк. — Волшебники не имеют совести. По этой причине они приходят туда, где правила не будут нарушены. Гоблины хоть и жадный народ, но они ревностно соблюдают все традиции и условия. — Теперь многое становится понятным, — задумчиво кивнул я. — Мистер Блэк? — приятный женский голос прозвучал рядом с нами. — Какая неожиданная встреча. Не возражаете? — Леди Прюэтт, — Ликорис незамедлительно поднялся со своего места, чтобы поцеловать ручку прелестной дамы. Я ее сразу узнал. Довольно эффектная женщина. Я последовал примеру Блэка и тоже ее поприветствовал. — Леди Прюэтт, — эхом повторил я за своим собеседником. — А вы тот самый таинственный лорд Гонт, я полагаю, — ее внимательные карие глаза мягко сияли в приглушенном свете зала. Уголки губ леди приподнялись в вежливой улыбке. — Рада знакомству. — Взаимно, — ответил я. — Присаживайтесь. — Благодарю. Когда все гости заняли положенные им места, аукцион стартовал. Я с любопытством рассматривал людей вокруг, припоминая их имена, и лишь изредка поглядывал в сторону трибуны, когда Ликорис комментировал происходящее. Иногда я позволял себе взглянуть и на леди Прюэтт, устроившуюся по левую руку от меня. Та внимательно следила за тем, что происходило на сцене, но лишь единожды участвовала в торге. Волшебный аукцион происходил несколько иначе: какой-то неизвестной мне магией товар высвечивался большой «голограммой» перед лицами зрителей. Нам же раздали небольшие таблички с номерами товаров, куда можно было магией вписать цену. В это же мгновение над волшебником появлялось его имя и назначенная цена, окончательная же цена и имя покупателя также была показана на «голограмме» товара. Ликорис напротив, участвовал в нескольких торгах, но приобрел только два артефакта, которые интересовали его больше всего. Когда настала очередь моей книги, то я был приятно удивлен тем, насколько она заинтересовала окружающих. — Достаточно редкая книга, — в очередной раз прокомментировал Ликорис. — Полагаю, за нее выручат кругленькую сумму. Тем временем то тут, то там вспыхивали новые цены. Я взволнованно оглядывал зал, но покупатель был определен быстрее, чем я смог его заметить. — Итак, тысяча пятьсот галлеонов за «Темномагические искусства древности»! — стукнул молоточком мужчина, проводящий аукцион. — Покупатель — мистер Октавиус Принц! По залу неожиданно раздались шепотки. — Принц? — удивленно выдохнул Блэк. — Быть не может! — Очень интересно, — тихо отозвалась леди Прюэтт с другой стороны, глядя на меня и Блэка. — Похоже, нам предоставляется возможность прояснить некоторые вопросы. Ликорис, возможно, мне понадобится ваша помощь. — Конечно, — резко кивнул тот. — Положитесь на меня. Нужно разузнать, кто продавец этой книги. Возможно, он смог бы переговорить с ним. — Как ни странно, — вмешался я в диалог. — Но продавец — это я. — Тем лучше, — ответила леди. — Вы видите его в зале, Ликорис? — Я смутно его припоминаю, но кажется, он на заднем ряду, — отозвался он. — Подойдите к нему после аукциона, мистер Гонт, — тихо сказала мне леди Прюэтт. — Возможно, вам удастся его разговорить. Я лишь молча кивнул, раздумывая. Не успел я выйти в свет, как оказался умело впутан в аристократические разборки. Если бы это не был Принц, я бы сто раз подумал, что мне делать в этой ситуации, но действия этого рода вызывали у меня вопросы. Я еще помнил, что Северус Снейп называл себя Принцем-полукровкой. Смутно приходило понимание, что с этим родом приключилась какая-то беда, так же, как и с моим. И я был единственным человеком, который мог повлиять на ситуацию извне. Поэтому, когда мероприятие завершилось, и волшебники потихоньку стали отбывать по своим делам, я направился к человеку, на которого мне указал Блэк. — Думаю, было бы неплохо познакомиться, ведь нам все равно нужно подписать бумаги, — начал я, протягивая руку мужчине среднего возраста. — Морфин Гонт. Мужчина неспешно перевел взгляд с прохода, где по очереди исчезали люди, чтобы разобраться с документами, на меня. Его черные, равнодушные глаза, казалось, мельком успели заглянуть мне в самую душу, вызывая мурашки. На его лице промелькнуло что-то похожее на усталость, но через пару мгновений он крепко пожал мою руку. — Октавиус Принц, — просто ответил он. Приятный низкий голос тихим журчанием прокатился вокруг нас. — Так это вы владелец «Темномагических искусств»? — Да, — утвердительно кивнул я. — И лорд Гонт, я полагаю, — уточнил он. На этих словах он уже внимательно оглядел меня. Я лишь еще раз кивнул. — Можно не спешить, — продолжил я, указывая рукой на проход. — Все равно сейчас там внушительная очередь. — Ждать нет необходимости. Поверенные наших родов быстро оформят документы, — ответил он. — Это замечательно, — улыбнулся я. Со сделкой мы закончили действительно очень быстро. Двое гоблинов протянули нам наши бумаги, мы поставили свои подписи, а затем я обменял часть денег на обычные фунты. — Живете в мире простецов? — спросил Принц, наблюдая за моими действиями. — Не совсем, — качнул головой я. — Но это может мне пригодится. — Что ж. Ваша книга послужит отличным дополнением к моей личной библиотеке. Предлагаю обсудить это за пятичасовым чаем, скажем, на следующей неделе. — Неожиданно, — удивился я. — Что ж, я не против, мистер Принц. — Я пришлю вам сову, — удовлетворенно кивнул мужчина. Распрощались мы на более дружелюбной ноте. Я еще какое-то время прогуливался по аллее, разглядывая необычные магазинчики, и думал об этом не совсем обычном знакомстве. Сам Принц оказался статным, внушающим опасения человеком, но я успел заметить отголоски одолевающих его неприятных чувств. Видимо, в этом роду действительно есть какие-то проблемы. И, конечно же, теперь меня захотят использовать как мост между двумя сторонами, чтобы наладить отношения. Умно для совета, но может быть весьма опасным для меня. В жизни не поверю, что все они крайне совестливые и честные люди. Такие просто не выживают среди постоянной конкуренции. Но раз уж так все складывается, то я бы сказал, что это далеко не самый отвратительный исход, который мог случиться. Что ж, остается только вести свою партию и наблюдать за тем, что будет происходить дальше.